Шесть клеток к «трону»

Пульс – 120. Этаж – первый. Штурм начался. Оба монитора находятся рядом, поэтому Старк смотрит на них как на одни большие часы, отсчитывающие их жизни. На одном – бегущая по темному экрану, ломанная неравными зигзагами, голубая линия, окружённая всевозможными цифрами и просканированной 3D-моделью условно человеческого тела. На другом – постоянно меняющаяся картинка, показывающая с разных ракурсов одних и тех же людей в чёрных костюмах с эмблемой орла на обоих плечах. Группа захвата, отрезанная от мира барьером чистой энергии – детищем Сельвига, усовершенствованным Тони за долгие три месяца реконструкции. Это было проектировано не для Локи, хотя тот нашёл ему, бесспорно, прекрасное применение – но нельзя так просто отобрать у Старка первенство в области холодного ядерного синтеза и не предполагать немедленной попытки обгона. Лишь только агент Бартон пересёк со своими людьми демаркационную линию, Джарвис включил генератор, и невидимое энергетическое поле создало вполне реальную границу на шахматной доске. Фигурка Тора осталась снаружи – и как бы он ни бил своим молотом по совершенному отражателю, как бы громко ни взывал к своему брату в бессчётных просьбах одуматься и угрозах немедленной расправы, барьер Старка держал удар. На обескровленном, точно восковом лице Локи не отразилось ни единой эмоции, но взгляд его внимательно следил за каждым замахом Мьёльнира, пока Джарвис не переключил обратно на опергруппу. Пульс – 132. Подземная парковка. Сокол, ловко мимикрировавший под орла* Крайслер-билдинг, спустился с небес на землю, чтобы повести своих людей на штурм офисного здания, в котором засел самый опасный террорист мира со времён Усамы бен Ладена. Однако в результате привёл их прямо в расставленные силки. Как и агент Романофф, агент Бартон меньше всего подходил на роль супергероя, но он всё ещё оставался отличным тактиком: даже потеряв связь с центром из-за невозможных помех и оставив большую часть оперативников по ту сторону барьера, включая второго Мстителя, он довольно быстро сориентировался и отдал простой, логичный приказ. Найти и отключить генератор. Вывести заложников. И только потом – атаковать асгардского бога, который легко смог когда-то в прошлом уничтожить всю вооружённую охрану тессеракта, даже будучи физически и магически истощён после путешествия сквозь пространство миров. Учитывая особенности защитной системы Башни, это давало им в среднем около полутора часов. Немного, но бывало и хуже. Пульс – 165. Служебные помещения ядерного реактора, расположенные под небоскрёбом. Локи неприкрыто вздрагивает от прикосновения чужих пальцев к собственной обнажённой коже. Старк отстраняется, давая ему несколько драгоценных минут, чтобы успокоить лихорадочно забившееся сердце и рваное, надсадное дыхание. Гений как будто и сам ощущает эту нехватку воздуха в организме, оставшемся фактически без одного лёгкого. Если верить сканированию, которое было в первую же очередь проведено Джарвисом, как только Локи оказался на этом столе – а не верить ему очень хотелось, но не было, к сожалению, никаких объективных оснований – стрела была с зазубренным наконечником. И этот наконечник разорвал внутренний орган бога в клочья. Люди с таким долго не живут. Асгардец же сумел на своих двоих, почти не поддерживаемый Железным Человеком – который имел неосторожность предложить понести принцессу и получил за это такой уничтожающий взгляд, что пришлось проглотить уже заготовленную шутку про перенос невесты через порог – добраться до лифта, а затем сюда. В лабораторию, которую раннее занимал доктор Бэннер. На этаж было возвращено всё оборудование – вернее то, что от него осталось – после неудачного эксперимента, привёдшего к спланированному летальному исходу. Наклонное кресло «из кабинета врача» было уже не восстановить, а времени покупать новое за эти две недели как-то не нашлось, поэтому Старк помог своему богу расположиться на одном из рабочих столов, размашистым движением руки смахнув с него разом все приборы, вне зависимости от их цены и эксклюзивности, отчёты, заметки, немытые кружки из-под кофе, фотографию какой-то неизвестной ему девушки, разлетевшиеся на осколки пробирки и колбы. Всё это полетело на пол с невероятным грохотом, а Тони снял золото-титановые перчатки и стал аккуратно, но быстро стягивать с асгардца остатки верхней одежды. Локи, облегчая ему задачу, невесомо касался замысловато спрятанных от чужих глаз – и чужого кинжала – застёжек наручей, камзола, пластинчатого доспеха и цельного нагрудника, плавно переходящих одно в другое. Последней в ход пошла плотная тёмно-зелёная рубашка из нескольких слоёв. Их пальцы встречались, холодные, слабеющие – и тёплые, чуть вспотевшие, в две пары рук освобождая асгардца от местами пропитавшейся кровью, липнущей к телу ткани. Плащ Локи стянул сам, обломив оперение стрелы сразу же, как только они убрались с крыши и оказались за стеклянными дверьми гостиной. Вторая стрела, которую всё же успел им вслед выпустить Соколиный Глаз, встретилась уже с алым закрылком, оставляя на краске длинную золотую царапину. Старк, вовремя прикрывший бога своим телом, мысленно пообещал выставить ему по окончанию захвата мира полноценный счёт за всё разорванное, разрушенное, разбитое, разлитое и поцарапанное в его доме... Свет на секунду мигает и гаснет, но настоящий источник энергии барьера, находящийся этажом выше лабораторий, тут же переключает все системы Башни Старка на себя, не испытывая ни малейших перегрузок. Локи довольно хмыкает и глубоко вздыхает, заметно успокаиваясь, но тут же закашливается кровью и сипло тянет воздух полураскрытыми губами. 110. Пятый. С гения костюм стягивает Джарвис, притом явно не предназначенными для этого модулями, а Старк, матерясь вполголоса, помогает ему отвёрткой. Смирно лежащий на своём жёстком ложе и с удовольствием наблюдающий за цирковым номером Локи хмыкает, видя в этом непередаваемую иронию. На голографическом встроенном в шлем HUD всплывает входящий вызов полковника Роудса, благоразумно не оглашаемый Джарвисом вслух – белый флаг, последняя попытка образумить – но Железный Человек просто блокирует его. «Твои патриотические завывания мне сейчас не помогут, дружище». Высвободившись, наконец, из своего металлического экзоскелета, Тони щёлкает пальцами обеих рук одновременно и задумчиво накрывает кулак ладонью, принимаясь за инструкции своего интеллектуального помощника, откопавшего в архивах компании служебную информацию по огнестрельным ранениям и оказанию первой медицинской помощи. Несмотря на то, что ранение не огнестрельное и помощь тут требуется отнюдь не первая, это всё, что у них имеется на данный момент. Уравнение придётся решать без некоторых (если не всех) переменных: с помощью простой технической аптечки, полиамидной нити и армейского ножа. Механическая рука, держащая поднос со столь скудным арсеналом инструментов и лекарств, в волнении чуть не роняет с него единственный непросроченный антисептик. Старк придерживает пузырёк ловким движением ладони, не прерывая концентрации на монотонных словах Джарвиса и голографических схемах. Его взгляд бегает по быстро пролистываемым картинкам и пунктам инструкции, стараясь ничего более не замечать, не думать, не чувствовать. Но он замечает. И думает. И чувствует. Всё пошло не совсем так, как они планировали. Точнее, совсем не так – и если быть до конца честными, то с технической точки зрения план рассыпать Капитана Америку по вертолётной площадке небоскрёба ровным слоем окровавленной ледяной крошки был полностью и абсолютно идеей Старка. Локи там быть не должно было. Хотя, если подробно рассматривать личное участие инопланетного полководца в предыдущей попытке захвата мирного населения Земли, то становится даже удивительно, почему он до сих пор жив. Ах да, божественная неуязвимость… которая, кажется, дала сбой. Тони, вообще-то, полагалось радоваться скорой и теперь уже, очевидно, неизбежной победе над врагом. Над Локи, который лежал сейчас перед ним, залитый светом люминесцентных ламп и мониторов, изредка начиная дрожать от холода и прикладывая несоизмеримые усилия, чтобы просто продолжать дышать. Мститель – уже бывший, надо полагать – ещё не забыл, скольких людей он убил, сколько его товарищей и друзей погибло от рук или по вине асгардского завоевателя, мнящего себя выше остальных. Но он не так представлял себе эту победу. Совсем не так. Старк коротко, напряжённо выдыхает и снова касается обнажённой спины в кровавых подтёках. Смачивает багровые пятна антисептиком. Очищает края раны. Локи терпит молча, сжав зубы так, что и без того выступающие скулы очерчиваются ещё резче, точно о них теперь можно порезаться. Старк не видит выражения его лица – просто знает. В нос ударяет резкий спиртовой запах. 90. Двадцатый. Кожа асгардца тонкая, словно бумага, и легко раскрывается под стерилизованным лезвием, которое будто скользит над нею, даже не дотрагиваясь. Бог приглушённо шипит, резко втягивая воздух сквозь зубы, похожий на большую ядовитую гадюку – Старк выждал достаточно, но ни одно из имеющихся обезболивающих на него не действует. На стол с громким стуком опускается бутылка абсента – самого крепкого и самого быстрого обезболивающего из запасов миллиардера. Сейчас не до культуры питья, и Локи делает один большой глоток зелёной отравы – залпом, закашливается, затем морщится от горечи; несколько капель стекают у него по подбородку, оставляют влажную дорожку на шее, очерчивают ключицу. Остатки абсента влетают с размаха в стену, осыпая осколками раковину, а асгардец ложится обратно на бок и, обхватив себя руками – свернувшись в кольца – требует продолжать. Старк повинуется и раскрывает рану, медленно, очень медленно тянет стрелу на себя, зацепив её простыми плоскогубцами. Почувствовав малейшее сопротивление, он наклоняет древко, скользя обратно ходу стрелы по разделённым ею тканям. Миллиметр показывается за миллиметром, высвобождая со звуком неспешно ползущего слизня окровавленное чёрное древко. Зазубрины наконечника упираются во что-то твёрдое, и Локи хрипло рычит, одновременно дёргаясь и стараясь не дёргаться, чтобы не причинять своему телу новых страданий, но уже через секунду стихает, чуть не задохнувшись от боли, и лежит некоторое время неподвижно. Старк стирает пот со лба и бровей тыльной стороной предплечья. За него это должна бы делать сексапильная медсестра, но таковой здесь не имеется, к вящему сожалению плейбоя. Есть только Локи, он сам и его интеллектуальные (и не очень) разработки. Одна из них как раз заботливо сообщает: – Поверните наконечник на два с половиной градуса влево. Если вы хотите вытащить стрелу из тела, оставив господину Локи все его ребра, вам придётся пройти ровно под тем же углом, под которым она вошла, сэр. 60. Шестидесятый. Опергруппа агента Бартона находит заложников. Этим людям никто больше не приказывает, и, лишившись цели, они предстают пред солдатами Щ.И.Т.а ровно такими же, как на первых кадрах трансляции – подавленными, опустошёнными. Двое оперативников остаются оказывать помощь раненым; остальные трое, включая Клинта, выдвигаются дальше, намереваясь найти резервный генератор… или Локи. Методично обшаривая этаж за этажом, как это делают профессионалы Щ.И.Т.а, трудно что-либо пропустить. Старк к тому времени уже практически вытащил стрелу, внутри остался только наконечник. Откусив кусачками большую часть оказавшегося снаружи древка и бросив инородное тело, терзавшее асгардца столько времени, на металлический поднос, Тони только сейчас замечает, что его бог стал дышать гораздо реже. Грудная клетка, пересечённая тонкими разноцветными проводками от электродов, едва поднимается и подолгу находится в одном положении. Он не раздумывает – «Нельзя сначала стрелять, потом целиться», но почему он всю жизнь делает наоборот? – бесцеремонно касается плеча перепачканной в крови рукой и резко встряхивает, оставляя на светлой коже смазанный алый отпечаток. – Эй, не вздумай отключаться. – И не… мечтай… – хрипло выдыхает Локи, поднимая отяжелевшие веки и с трудом выплывая из волн болевого шока на этот невозможный, серьёзно-насмешливый голос. Тони разражается на выдохе быстрой открытой улыбкой, беззвучным «ха». Он увлекается самолётами, а не рептилиями. 40. Шестьдесят третий. Наконечник покидает плоть с лёгким чавкающим звуком. Старк крутит плоскогубцы со своим трофеем в руках, рассматривая зазубрины и рассеянно думая о том, что вот такая же штука могла оказаться в его собственном теле вместо осколков шрапнели, родись он на пару эпох раньше. Или живи в Асгарде, что, по меркам современного человека, каковым он, безусловно, и являлся, было примерно сопоставимо. Из горла новоиспечённого хирурга, только что вполне успешно закончившего свою первую операцию, вырывается приглушённый порывистый смешок. – Проще простого. Ну, без учёта того, что твоё лёгкое сейчас выглядит как лопнувший баллон с гелием, а внутренности – как последствия этого самого взрыва, а так всё чудесно. Локи, повернувши голову на неожиданный звук, некоторое время непонимающе смотрит на Старка, но, в конце концов, тоже не сдерживает широкой усмешки. Смех, занимаясь как пламя, искрится от напряжения между двумя мужчинами, распаляется, гуляет от лёгких до лёгких, от зрачка до зрачка. Смех пузырится на тонких губах Локи окровавленной пеной. Бог кашляет, подавившись ею, и сипло тянет воздух, натужно заставляя работать собственные разворочанные органы. – Это моё бремя, Старк… Просто сделай так… чтобы я больше… не истекал кровью. – Потому что кровь, которую ты теряешь, больше не… – Да. – Ясно, – гений, мысленно занеся в базу данных по асгардским богам новую главу, немного помолчал и постучал плоскогубцами по багряной лужице на столе, мягко обволакивающей расслабленную лопатку. – Могу собрать это тряпочкой и выжать обратно. 38. Восьмидесятый. Дело рук Железного Человека напоминает первый урок курсов кройки и шитья или работу медбрата-стажёра, но никак не необходимую будущему правителю Мидгарда медицинскую помощь. Впрочем, последний на неровные швы своего инженера-механика не жалуется. Он вообще не подаёт признаков какой-либо чрезмерной активности, спокойно сидя на столе и позволяя обматывать себя широким бинтом. Слой за слоем монотонно ложатся на едва вздымающую грудь и слегка выпирающие рёбра, удерживая кусочек полиэтиленовой плёнки на зашитой ране, а лёгкие от нежелательных глубоких вздохов. Однако вскоре эта грудь начинает незаметно, а потом всё более явственно сотрясаться от приступа приглушённого смеха, и Старк вдруг ощущает на себе пристальный взгляд светло-зелёных – вновь столь знакомо насмешливых – глаз. Лёгким и неожиданным прикосновением чужие пальцы приятно холодят уголок губ, которые до сих пор немного побаливают от встречи с синей кожей того, другого Локи, и, судя по замечанию Джарвиса, давно приобрели стойкий сине-голубой насыщенный оттенок. Мягкие подушечки скользят по внешнему краю ожога, будто ошпаренному кипятком, и, дойдя до ложбинки посередине, на секунду замирают. Старк поднимает взгляд от собственного увлекательного занятия на неожиданно нахмурившегося асгардца и поднимает одну бровь: «Что?». – Тебе следует использовать заживляющую мазь. – И больше не целовать незнакомые вещества с отрицательной температурой. Локи дёргает подбородком назад и беззвучно кривит рот в оскорблённом оскале. Старк смаргивает и, не пытаясь даже сдержать наглой улыбочки, просто продолжает работу, стараясь незаметно выдохнуть застывший в лёгких воздух. Что может доставлять удовольствие большее, нежели раз за разом дразнить собственную персонифицированную смерть? Разве что… её выражение лица при этом. Невесомая тяжесть на губах пропадает, оставляя после себя только обманчивую тень физического воспоминания. Тут же возвращается неприятное жжение, и Тони, поморщившись, облизывает губы, чтобы хоть как-то его унять. Он благополучно забыл о собственной боли на время операции, пока кое-кто не привлёк своё божественное внимание... и божественные руки, которые словно бы вновь её пробудили. Наверное, действительно стоит найти потом какую-нибудь действенную аэрозоль. Интересно, к каким типам ожогов относится укус большой асгардской гадюки? 0. Они уже здесь. Ручка служебного выхода за их спинами резко опускается вниз, но тяжёлая металлическая дверь – предохраняющая остальные этажи Старка от последствий его хобби, а хобби, соответственно, от незваных гостей – даже не вздрагивает, несмотря на всю приложенную сдуру силу оперативника. В коридоре на некоторое время воцаряется звенящая критическая тишина – Бартон отдаёт приказы жестами и один из людей в униформе отстёгивает с пояса небольшой чёрный цилиндр, в котором Тони с досадой узнаёт устройство, должное вырвать серьёзный многооборотный замок направленной ударной волной. Элегантно. Эффективно. Непринуждённо. Старк поспешно закрепляет свободный конец бинта под мышкой, спрыгивает со стола, на котором комфортно расположился подле своего до странности присмиревшего завоевателя, и утягивает асгардца за собой. Как раз вовремя – дверь разлетается на куски. Один из металлических осколков влетает в стеклянные дверцы шкафа рядом с ними, и оба мужчины закрываются от острого града почти синхронно. Остальные куски обшивки выбивают щепки из ближайших столов и крушат многомиллионное оборудование. Устроитель этого хаоса, чуть не оглохнув от прототипа собственной недавней разработки – портативной бомбы на основе выделенной энергии тессеракта, детонировавшей вместе со взрывчаткой Щ.И.Т.а – выглядывает поверх столешницы и удовлетворённо хохочет, словно мальчишка, устроивший столкновение поездов на игрушечной железной дороге. Не надеясь на недостаточную (что, однако, оказалось не вполне верным расчётом) мощность прототипа, Тони баррикадировал дверь несколькими герметичными баллонами, имеющимися в его распоряжении, так что теперь он лишился и двери, и половины лаборатории в придачу. Но оно определённо того стоило. Из коридора не слышно ни звука, ни стона – очевидно, остальные свидетели феноменального триумфа энергии над прикладной физикой, потеряли сознание от восхищения. Локи, кряхтя, приподнимается рядом на локте и, кажется, призывает на свою сторону все космические силы, притворяясь, что не видит сего слегка уставшего, но не в меру радостного лика напротив. Как будто он сам не рад разнести ещё один этаж сочащейся кровью Башни Старка. – Джарвис, будь добр, подсчитай нанесённый моим лабораториям ущерб. Я внесу это в твой счёт, – безапелляционно заявляет Старк, оборачиваясь к своему богу и одновременно прикидывая, как скоро белый стелящийся по полу дым жидкого азота из разорванного баллона дойдёт до их укрытия. – Как у вас в Асгарде принято расплачиваться?.. Захватим Hammer Industries? У меня есть к ним пара вопросов, которые никак не получается решить по телефону, допустим, относительно «Десяти колец» и их интересов в Азии… Его мысли вслух прерывает какой-то назойливый, быстро приближающийся звук, и Старк инстинктивно пригибается, в последний момент избегая контакта с просвистевшей над ухом стрелой. Чудом ушедший от весьма непрезентабельной и на редкость тупой смерти гений и его зеленоглазый бог обмениваются быстрыми взглядами – которые всё равно кажутся им обоим слишком долгими, слишком многозначительными. За долю секунды они успевают понять, осудить и принять решение одновременно. На Старке нет его боевого костюма. А Локи слаб и ещё не успел восстановиться. Тони играл когда-то в шахматы с Обадайей и знает, чем должен закончиться такой расклад. Это шах. И чтобы вывести короля из-под шаха, любой игрок спокойно пожертвует последней оставшейся на доске пешкой. Тони с радостью бы предпринял любую другую попытку выкрутиться, которая не приводила бы автоматически к чьей-либо смерти, но в нём всё ещё было два Старка – а значит, тот, кто окажется сильнее, и примет окончательное решение. Тони это знал. И Локи это знал. Поэтому последний не стал дожидаться этого решения – рывком потянулся вперёд и удержал дёрнувшегося было Железного Человека, повелительно положив руку ему на затылок. Гибкие пальцы до боли оттянули клок тёмно-каштановой шевелюры, но Старк вынужден был тут же забыть о возмущении. Ушной раковины его коснулся жаркий, быстрый, убеждённый, во всех смыслах физически ощутимый шёпот, полный срывающейся, выплеснувшейся откуда-то из глубин ярости: – Не смей даже мысли себе позволить об этом, – дыхание, пропитанное абсентом, опаляющим языком незримого пламени лизнуло его шею. – Твоя смерть принадлежит мне… Последнее, что Тони увидел, прежде чем отключиться – это быстро приближающаяся стальная ножка стола. Клинт, добравшись до источника звука, застал хозяина Башни уже без сознания, мирно растянувшегося среди крупных кусков битого стекла. Присев около тела, единственный оставшийся на ногах агент Щ.И.Т.а, который оказался предупредительно далеко от эпицентра взрыва, нащупал на шее своего клиента слабый пульс, оттянул верхнее веко и, видимо, оставшись доволен результатами осмотра, оставил Старка в покое. Убивать его приказа не было – только если станет мешать. Основной целью был и оставался асгардский бог. Бартон мог бы поклясться, что слышал его голос за дверьми, но Локи рядом со Старком не оказалось, как не было его и в обозримом пространстве разгромленной лаборатории. Медленно и бесшумно достав из колчана новую стрелу, он положил её вместо бронебойной – предназначенной для другого – и осторожно двинулся вдоль стены, наставляя зазубренный наконечник на каждый проход между столами. Один ряд. Второй. Третий. Позади него раздался тихий хруст. Бартон обернулся, мгновенно натягивая тетиву и вскидывая руку с оружием на уровень глаз, но, опустив взгляд на голубые стеклянные осколки под его ногами – не увидел в них ни отражения, ни тени от физического тела. Он всегда отличался детальным, до мелочей дотошным изучением профиля следующей цели. Он был предупреждён. – Дешёвые фокусы, – с пренебрежением хмыкнул Клинт, разворачиваясь снова в сторону, куда предположительно улизнул от него скользкий как змей асгардец. Но шага сделать не успел. На этот раз он обернулся уже на прикосновение – холодное, неприятно кольнувшее меж напряжённых лопаток – и встретился непосредственно близко со своей целью. Позолоченный скипетр упирался острым навершением ему в грудь. Локи чуть склонил голову набок, привлекая внимание Клинта, и умиротворённая ярость цвета хлорофилла с неприкрытым самодовольным лукавством опустила взгляд долу. Осколки позади асгардца были зелёные. Разбитая вдребезги бутылка абсента. Голубыми были другие – те, на которых Локи сейчас стоял, те, что отражали мерное сверкание иноземного скипетра. Такой же мягкий, истинный свет залил уставшие зрачки агента Бартона, его истощившееся, без счёта потрошёное сердце, и стрела, так и не окропив наконечника кровью убийцы, безмолвно вернулась в колчан. Локи опустил скипетр и подошёл к человеку вплотную. Положив свои длинные, почти невесомые пальцы на запястье Клинта, он мягко потянул вниз. Раздался щелчок заклёпки ремешка, удерживающего пистолет в кобуре. Плавным, бесконечно растянутым во времени движением асгардец поднял чужую руку с оружием, мягко надавив чёрным обшарпанным стволом на подбородок, и божественные черты озарила широкая, дрогнувшая истончившейся линией губ безумная улыбка. – Давай. И под пожирающим взглядом межпланетного завоевателя агент Бартон застрелился, послушно и молча выполнив чужой приказ. Выстрел, будто рикошет, подкосил обоих. Локи как-то неестественно оступился на ровном месте и, опёршись о холодную столешницу, тяжело опустил своё сломанное тело на пол. Сын Лафея провёл неподъёмно отяжелевшей рукой по повязке, наложенной нисколько не разбирающимся в медицине гением, и, вскинув голову, поднял блестящие глаза к потолку. Одно бесконечное мгновение он сидел так, словно прислушиваясь к чему, и ему казалось, что он различает в абсолютной тишине опустевшего, омертвевшего воздуха лаборатории оглушительные удары молота. Он ненадолго прикрыл глаза, слезящиеся от яркого электрического света лабораторных ламп в разбитых плафонах, проваливаясь в чёрную обволакивающую пустоту – пустоту, перечёркнутую сплошной голубой линией. ________________________________________________________________________________ *Имеются в виду стальные крылатые горгульи, похожие на гигантских орлов, украшающие каждый угол верхней обзорной площадки Крайслер-билдинг.