When you're around, I feel real

— Встретимся после урока, Арчи! — улыбнулась я и быстро чмокнула в щечку своего парня. Возможно, я могла бы использовать такое словосочетание, как «своего ЛЮБИМОГО парня», но не думаю, что оно бы точно подходило под описание моих чувств. Мы встречались уже год, и как это часто бывает, еще в начале отношений мы свели свои подростковые всплески гормонов на такое чувство как «любовь». Но уже буквально через месяц, мое сердце не трепыхалось в бешеном ритме, а в глазах не горел тот задорный огонек, когда наши с ним взгляды пересекались. Наши с Арчи отношения в самом прямом смысле вошли в привычку. Мы по привычке целовали друг друга в щеку при встрече (да, уже никаких поцелуев с языком не было, т.к. после такого парень желал большего, а мне совершенно не хотелось торопиться), по привычке брались за руку на пикнике с друзьями, во время прогулки или похода в кинотеатр. Он привык подбегать ко мне после того, как его команда по футболу выигрывала, и крепко сжимал в свои объятья (якобы со всей любовью). Мне приходилось делать вид, что я искренне рада его победе и, обнажая свои зубы, улыбалась во все тридцать два. Но черт, как же я ненавидела футбол. Меня с детства не особо интересовал какой-либо спорт. Я никогда не была ярой бунтаркой в каком-то своем мире «без границ» или же в мире – а-ля «не такая, как все». Не слушала рокеров или металлистов и т.п., а тихо и мирно сидела в своей комнате, перелистывая шершавые страницы новой книги, восхищаясь чуть не каждым предложением. Еще в детстве, когда о гаджетах даже и не слышали, кроме книг я читала и газеты, находя там самые разные статьи: от политики до размножения самок тюленей. Смотрела научные и развивающие мышление передачи. Наверное, уже можно было предположить, что я отличница с первого класса. Ну, а теперь посмотрим на Арчи: – жутко любит футбол; – сходит с ума по музыке; – постоянно тренирует свое уже чересчур «идеальное» тело. И конечно, я даже не думаю, что он знает про такую «диковинку», как книга. А когда я делаю вид, что мне не все равно на парня и заставляю его взяться хоть немного за уроки, он всегда отвечает одинаково: — Зубрить эти скучные уроки – для ботанов и идиотов, которые прожигают свою молодость зря. Я ничего не отвечаю. А какой смысл? Если кое-какие остатки его мозга выбили футбольным мячом, то с этим уже ничего не поделаешь. Из этого всего можно сделать только один вывод: наша, так называемая «любовь» – лишь своеобразная привычка. И черт, я до сих пор не могу понять, как Я и ОН смогли стать парой?! Хотя... Наверное, я, как и многие девчонки нашей школы, поддалась красоте немного смазливого личика и накаченному телу этого рыжеволосого парня. Ведь на какую бы компанию девушек Арчи не посмотрел – те сразу же готовы были упасть к его «стальным» ногам и могли лишь мечтать, чтобы тот подхватил их за талию. И лишь недавно я поняла, как же это унизительно и жалко. И я по сути – такая же жалкая девчонка... Но все же – расставаться мы пока не собирались. Нам вместе было вполне комфортно. Его редко доставали кучи фанаток, наблюдая за ним лишь со стороны, а у меня было вполне презентабельное положение среди девчонок, ведь они знали, кто мой парень и боялись сказать что-либо мерзкое и извращенное в мою сторону. Доставала меня только совесть, твердящая мне уже какой месяц, что так нельзя. Хоть я и перестала обращать на это внимание уже давно, она все равно медленно, с неприятным гложущим чувством, съедала меня изнутри. *** Я зашла в класс химии прямо перед звонком на урок, после того, как попрощалась с Арчи. И сразу же, расплескивая свою вежливость (я всегда была вполне скромной, аккуратной и вежливой по отношению к людям... по крайней мере – старалась, так меня воспитали), поздоровалась с учителем, но ответа не последовало, т.к. он яро копошился в своих бумагах и пытался что-то найти. Это значило, что сейчас нас ожидает очередная лабораторная работа. На отсутствие его внимания, я лишь хмыкнула и села на свое привычное место, доставая учебник и тетрадь с конспектами в попытке повторить пройденные темы. Когда же я снова бросила взгляд на учителя, тот полез в шкафчик своего стола и оттуда, с победной улыбкой, наконец, достал нужные бумаги с заданиями. Можно было заметить, как многие замолкли, а в их глазах был виден страх. На моем лице сама собой появилась ухмылка. Какие же они жалкие. Боже, посмотри на себя, Бетти. Чем ты лучше? От этой мысли мое лицо само собой исказилось, и хотелось куда-нибудь быстрее спрятаться от очередного угрызения совести. Но я же стойкая. Я никогда не показываю слабину на людях. Я справлюсь. Нет. От этой мысли меня отвлек голос учителя. — Здравствуйте, ребята. Я понимаю, уже близко Рождество и у вас уже праздничное настроение, к тому же вы – выпускной класс, вам лень учиться и все тому подобное... — люди в классе начали одобрительно отвечать и умолять, чтобы тот не заваливал их лабораторными и тестами, но учитель лишь ухмыльнулся. — Все-е-е-е понимаю, но вы же «умные и трудолюбивые» детки, поэтому мы с вами будем делать «очень увлекательную и интересную» лабораторную работу, — он натянуто и притворно улыбнулся. Не помню, когда в последний раз слышала столько иронии в одном предложении. Наверное, только когда отец в очередной раз досматривает матч его любимой команды, которая выигрывает раз в пять лет. — Но я знаю, что вы уже договорились со своими партнерами, кто кому будет подсказывать, кто будет говорить, а кто будет списывать, поэтому я вас, пожалуй, рассажу, ведь вы прекрасно помните, что мне не нужны липовые знания, — все так же улыбался мужчина. Он стал перечислять, кто с кем будет сидеть в паре. На весь этот каламбур я обратила внимание только когда девушка, с которой я сидела, начала собирать вещи. Мы особо не общались, и что удивительно, с моей феноменальной памятью я даже не запомнила, как ее зовут. Но я точно знала, что она не была дурой и никогда не спрашивала подсказки, поэтому меня вполне все устраивало. Я лишь немного грустно улыбнулась ей вслед и через пару секунд услышала свое имя. — Бетти Купер и... так... — мужчина осмотрел класс и его взгляд на ком-то остановился, — И... Джагхед Джонс. Первый ряд, третья парта. Я снова перестала слушать и начала собирать свои вещи, дабы пересесть. Я так привыкла к своему месту. Всегда немного необычно и печально уходить от чего-то (кого-то) к чему (кому) привык. Когда я подошла к той самой парте, очевидно, этот самый Джонс, нагло развалившись, лежал на парте, занимая почти два места, а его лица не было видно. Мои брови поднялись сами собой, и хотелось сказать что-то грубое, дабы он поднял свою наглую задницу и сел на какой-то один стул, но я, по обыкновению решила блеснуть своей воспитанностью в попытке одарить этого парня «искренней» улыбкой и вежливо спросила: — Привет, ты мог бы немного подвинуться? — все так же улыбалась я. Парень, даже не взглянув на меня, медленно начал двигаться влево, ближе к окну, освобождая мне место. Что за дурное поведение? Что ж, возможно он не глуп в химии, и я смогу вытерпеть этого типа до конца урока. Я аккуратно села на свободное место, складывая учебник и тетрадь в сумку и доставая ручку, чтобы записывать ответы работы на листок. Когда я была готова к уроку, то увидела, что учитель все еще распределяет учеников по местам и решила хоть кое-как узнать своего невежественного соседа. — Я Бетти, а ты – Джагхед, верно? — невинным голосом спросила я, а уголки моих губ поднялись почти до ушей (да, на людях я улыбалась почти всегда). Я осторожно протянула парню руку. — Угу, — промычал тот, все так же оставляя меня без внимания. Что ж, хорошо. Я чуть смутилась и отдернула свою руку, на которую парень даже не обратил внимания, положив ее на колено. За эти две минуты, меня уже начал раздражать этот человек-пофиг-на-все. Уф... Но сдаваться я не собираюсь. Я ненавижу, когда меня игнорируют. Я, значит, распинаюсь тут, пытаюсь познакомиться... Ладно, будем пытаться разговорить этого Джонса. Я ведь не отстану, хоть и сама не до конца понимаю, на что мне это. — Ты не любишь разговаривать? — все таким же невинным голосом спросила я. Снова глухое «Угу». — Тогда мне стоит молчать? Я не уймусь. Нет. Но он все так же оставался непреклонен, и в этот раз я не услышала даже это «Угу». — Так да? Или нет? — снова дурацкий вопрос. Наконец, я увидела, как он лениво поднялся с парты и медленно повернул голову в мою сторону. Черт, я чуть-чуть разозлила его. Но моя глупая улыбка не сходила с лица, когда я начала рассматривать черты его лица. Только теперь, она, наверное, была более искренняя... Я полагала, что знаю всех выпускников нашей школы, но этого парня видела впервые. На его голове красовалась чудна́я шапка темно-пепельного цвета, напоминающая корону, а из-под нее торчали малость вьющиеся смоляные волосы. Это было странное чувство, но мне резко захотелось коснуться их рукой, хотя, думаю, это выглядело бы совершенно нелепо. У этого молчаливого парня был чересчур острый нос, заспанные и красноватые глаза с радужкой цвета голубого-голубого моря, бледно-розовые губы, которые сейчас были плотно сжаты в тонкую полоску (да, он определённо злился) и много-много родинок на бледном лице. Мне казалось, что я могу рассматривать этого Джонса вечно, но его чуть грубый и резкий голос неожиданно заставил почувствовать себя неловко. — Ты всегда достаёшь людей кучей вопросов? — казалось, он снова впал в свое пофигистическое состояние. — Только тех, которые на них не отвечают. — Если я молчу, значит, я не хочу отвечать, — он вновь поджал губы. — Откуда мне знать, может, ты немой или что-то типа того... — я развела руки в разные стороны. Джонс сделал такую гримасу, что ему и отвечать не надо было. В его взгляде ясно читалось: «Ты что, дурочка?» Когда же я хотела сказать о том, какой он занудливый, меня прервал голос учителя, который в это время раздавал листки для записи ответов. — Начинайте работать. По-видимому, продолжать наш глупый диалог не было смысла. Относительно быстро закончив свою работу и записав все ответы, я уже пять минут с ужасом лицезрела, как он, все с тем же наплевательским отношением, очевидно свойственным ему постоянно, обращался с веществами, растворами и колбами. Он даже не пытался подглядеть в мою работу. Чертовски странный парень. Хоть этот тип вовсе не заслуживал моей помощи, я не могла просто смотреть на то, как он неторопливо делает что-то странное и возможно даже взрывоопасное... — Слушай... Эмм... Может тебе помочь? — шёпотом спросила я. Он опять повернулся в мою сторону с вновь поджатыми губами и отнюдь неодобрительным взглядом. — Если я не прошу, значит не надо. Или ты всем предлагаешь свою помощь и еще всячески пытаешься достать этих несчастных бедолаг? — я немного потупилась, — Давай просто посидим молча, ладно? Ты же отличница, прилежная ученица, наверное... — далеко не тихо сказал парень, на что обратил внимание учитель и прищурил глаза, посмотрев в нашу сторону. — Джонс, какие-то проблемы? — Нет. Извините, — пробубнил Джагхед. Я съежилась и чтобы не испортить себе оценку, решила все же молчать и даже не смотреть в его сторону до конца урока. *** Наконец, прервав мои муки, прозвенел долгожданный звонок с урока. Я знаю, что говорила, что с ума схожу по книгам и обожаю узнавать что-либо новенькое, соответственно люблю и сидеть на уроках в школе, но эти сорок пять минут тянулись для меня целую вечность. Клянусь, я первый раз в жизни живо ринулась со своего места, быстро кинула работу на стол учителя и выбежала прочь из класса. Сидеть так долго с этим наглецом – было выше моих сил. Когда я все-таки смогла протиснуться через толпу людей у выхода из класса, то неподалеку увидела Арчи в компании его друзей. — Привет, милый, — я снова чмокнула своего парня в щеку. — Привет, любимая, — он положил руку на мою талию. Любимая. От этого слова у меня режет уши и появляется неприятное тошнотворное чувство в желудке. Не знаю, когда я начала так реагировать на такие мелочи, но я ведь знала, что это все фальшиво. Наши чувства были фальшивыми уже давно. Я ненавидела, когда мне врут или же притворяются. Кто вообще любит, когда ему врут? Но я сама всю жизнь занимаюсь притворством и обманываю сама себя, когда пытаюсь быть чересчур милой и вести себя подобающе. Опять слишком много иронии. Оказывается, во всей моей жизни. *** Стук ее двенадцатисантиметровых каблуков я услышала еще за метров пятнадцать. Да, это шла дива нашей школы и по совместительству моя подруга – Вероника Лодж. Она шла в своем очередном новом платье от какого-то известного бренда, с прямой спиной, ярким макияжем и свойственным ей выражением лица: «Что я делаю среди этих неудачников?». Но, не смотря на всю ее высокомерность, мы все же являлись подругами. Хоть я и не раз видела, как она кратко поглядывала на Арчи исподтишка. Иногда я даже не могла сдерживать улыбку. Любая другая девушка уже бы устроила истерику и выдрала бы ей волосы, заметив такие взгляды подруги на своем парне, но мне было искренне плевать. Она была точно такой же девочкой-дурочкой, как и многие в этой школе, хоть и пыталась состроить из себя важную персону. Если Арчи и обратит на нее внимание, то ради Бога – пусть уходит. Я даже не обижусь на них. Но пока все шло так, как и должно было. Я с Арчи, а Вероника с неразделенной любовью. Пока что. — Ребята! Как дела? Какие планы? — она тут же натянула улыбку, а в глазах заиграли искорки, когда она увидела Арчи. Прямо как я когда-то. — Привет, Вероника. Замечательно, как ты? — ответил Арчи, а девушка засияла еще больше. — Тоже... — она тупо пялилась на него, даже не тая своих чувств к парню от меня, но все же смогла продолжить свою речь. — Я хотела... Предложить вам отпраздновать Рождество у меня... Ну, ведь скоро же Рождество... Праздник... Все такое... — такой растерянной я не видела ее никогда. Что делает с людьми любовь? Арчи вопросительно посмотрел на меня, как бы спрашивая разрешения. Я совершенно не знала, что ответить, ведь все праздники я всегда проводила дома, с семьей, и я не думаю, что мама бы оценила такое решение. И, несомненно, Вероника знала, как меня задеть. — Конечно, если нашу скромнягу Бетти отпустит мама... — она нагло заулыбалась, возвращая свою уверенность, и сложила руки у себя на груди. Мерзкое создание со змеиным взглядом. — Мы подумаем, — ответил Арчи. — Мы придем, — неожиданно для всех и для себя выпалила я. Вероника явно впала в непонимание, но быстро сменила его на привычную девушке твердость характера. — Круто. Тогда готовьтесь к самой крутой вечеринке в вашей жизни через неделю, — она снова натянула улыбку и с пританцовывающими движениями, которые выглядели довольно забавно, пошла прочь. Для всех в этой вечеринке в честь Рождества не было ничего необычного, но только не для меня. Хоть мне и есть уже восемнадцать лет, я считаю, что Рождество – семейный праздник в тихой обстановке, а не куча пьяных подростков, танцующих под громкую музыку. Но я не могла позволить Веронике издеваться над собой. *** Уже прошло минут пять после звонка, но только сейчас из класса химии вышел тот самый Джагхед Джонс, прервавший все мои размышления. Он, быстро взглянув на меня, тут же отвел глаза и с раздраженным видом пошагал в сторону шкафчиков. У меня тотчас возникло странное и смешанное чувство внутри. Но как не странно, эта его отрешенность казалась мне до жути загадочной и притягательной. Я обожаю всякие загадки и задачки, тоже с детства, которые находила в тех же газетах и журналах. Поэтому, я решила себе пообещать, что разгадаю эту «загадку». Хотя бы попытаюсь.