There's Something Here That's Broken

— Я не сплетник, Гордон. Ты оборачиваешься у порога своего дома. — Так что... ты зайдешь или нет? В паре метров от тебя стоит мужчина лет сорока, если не больше. В ответ на твое приглашение он слегка щурит впалые глаза, выделяющиеся на фоне неприятно симметричного лица. Свет фонаря разбивается об острый нос, оставляя тень на бледных губах правильной, женской формы. Ты не обращал внимания раньше, но да — хах, они... женские. Кхм... Он все еще не ответил. Гордон молча смотрит на тебя, сложив руки на груди, и ты начинаешь понимать, почему люди часто не любят затянувшуюся тишину. В смысле... конечно, парень, думай, сколько хочешь. Но лучше бы вслух. ...Почему ты привел его сюда? Он тебе не нравится. ... Несколько минут он смотрит на тебя, не моргая, пока ты не теряешь терпение. «Твое дело», — попытался произнести ты. Попытался... но твои губы не послушались, не сдвинулись ни на миллиметр. Ты нахмурился... не-а. Ты не нахмурился. Забыв о неловкой заминке, ты попытался сдвинуться с места и спрятаться в темноте своего коридора, но ничего не произошло. Ни один мускул не подчинился твоему приказу. Что- — ...Мм. Пожалуй, мне на сегодня хватит. Еще увидимся? — спокойным тоном произносит он, не изменившись в лице. — Конечно, — усмехнулся ты в ответ, мгновенно забыв о произошедшем. > Skip. — Мэри! — смущенно улыбается он, заметив приближение твоей подруги. Та, не разделив энтузиазма, недоверчиво вскидывает бровь и двигает стул ближе к тебе, прежде чем сесть. Гордон — очередной отец-одиночка, решивший попытать счастья в вашем тупике на семь домов. Мэри давно подметила, что все заселившиеся по соседству отцы имеют слабость к мужчинам, но этот, похоже, выделился. Какой бисексуал, например, проигнорирует приторно-сладкого Джозефа, заинтересовавшись... в его жене? Заказав бокал вина, она сразу же встала из-за стойки, посмотрела на тебя с обреченной усталостью, будто вышеупомянутый муж стоял за ее спиной и заботливо дышал в затылок, после чего удалилась. Гордон беспокойно теребил крашеные пряди волос, провожая ее взглядом, а ты, в свою очередь, пристально следил за ним. Вечер только начался, но ты уже чувствовал, как растет напряжение. Новый знакомый почему-то не находил себе места, иногда нервно озирался и все время наблюдал за Мэри — неудивительно, что она пытается убраться от него подальше. При этом, ты уверен, между ними ничего не было — подруга никогда не изменяла мужу, как бы он ее ни раздражал. — Что с тобой не так? — прорычал ты, начиная всерьез беспокоиться. Мэри, может, и безобидна, но вот за новенького ты не мог поручиться. — Что? — вздрагивает он, засмотревшись на то, как Кристиансен флиртует с молодым барменом — безрадостно флиртует, к слову, лишь бы сделать вид, что занята. Серые глаза Гордона встречаются с твоими, и, как бы он ни пытался казаться абсолютно спокойным, дрожащие ресницы выдают страх. Ты не видишь абсолютно никаких причин для беспокойства, но невольно поддаешься ему. — Гордон. Объяснись, — хмуришься ты, оперевшись локтем о стойку. У тебя пока нет правдоподобного объяснения тому, что творится, и ты пробуешь первое попавшееся в надежде подтолкнуть его к диалогу. — Что у тебя за проблемы с Мэри? Если ты хочешь ее использовать или убрать с пути ради Джозефа, должен предупредить тебя — он мудак не по ее вине. У вас ничего не получится. С Мэри или без. «Хотя вы оба ебанутые», — раздраженно заканчиваешь ты. Он тяжело вздыхает, ставит локти на стойку и закрывает руками лицо. Сработало? — Не суди картину по фрагменту... Ты не знаешь, какова она за его пределами. «Чего». — Блять, я и прошу объяснить, что не так. — Я все испортил. Ты не успел ответить. Бар внезапно погрузился во мрак... а его слова навсегда выпали из твоей памяти. > Load. — Скажи это пацану, в которого она вцепилась. Бедняга выглядит так, будто видел войну. Ты смеешься, и Гордон тоже не сдерживает улыбки. Гордон — очередной отец-одиночка, решивший попытать счастья в вашем тупике на семь домов. Мэри давно подметила, что все заселившиеся по соседству отцы имеют слабость к мужчинам, и этот вряд ли нарушит закономерность. Позавчера он, правда, отклонил твое предложение, но это говорит лишь о его принципах. Ты мало заинтересован в его личной жизни. Может, Джозефу подфортит — ты видел, как ублюдок заглядывался на нового соседа вчера. Не первый раз, не последний. Вы молча прислушиваетесь к негромкому шуму бара (не без одобрения отмечаешь, что он тоже ненавидит светскую болтовню), пока Гордон не нарушает повисшую между вами тишину. — Ты когда-нибудь убивал? От неожиданности ты давишься виски. Откашлявшись, смотришь на него — отвечает спокойным безучастным взглядом. Ты... Только что собирался это спросить? Весь вечер он говорил словно по заготовленному шаблону, зная, что ты хочешь услышать, и, как бы это ни действовало на нервы, вызывал некоторую симпатию. Черт, ты давно не встречал человека, кто бы не путался между правдой и импровизацией в твоих монологах. Но теперь он, кажется, пошел на опережение. Или вы просто... очень близки по духу? Настолько, что сходитесь в мыслях? Что-то с ним точно не так. Будто стремных детей Джозефа было мало. — Теперь понятно, зачем ты ко мне привязался, парень, — ты залпом допиваешь и разворачиваешься к бару спиной, оперевшись локтями о стойку. — Думаешь, кто-то поверит, если ты просто сошлешься на мои слова без свидетелей? Тебе придется серьезно постараться, чтобы доказать мою вину. Серьезнее, чем сейчас. Он не сдерживает улыбки. — Рано или поздно я найду способ отправить тебя за решетку. Лишь тогда я смогу спать спокойно. — Не найдешь, если я убью и тебя. Тянешься к карману куртки и замечаешь, как он напряженно следит за твоей рукой. Даже как-то... испуганно? «Он что, думает, я всерьез собираюсь его заколоть?» — Я шучу, расслабься, — повел головой ты, вытащив пачку сигарет. Лишь тогда он выдохнул с облегчением, тут же, правда, его скрыв. — Пойдем отсюда. — Не люблю, когда рядом со мной держат оружие. Пусть даже в шутку... — с натянутой серьезностью предупредил он. Не отвечаешь, но, выходя за ним на улицу, сжимаешь лежащий в кармане нож. Может быть, не стоило писать в Папбук о холодном оружии. — О, винный, — выдает Гордон по пути к магазину. — Стой. Ты сюда и собирался? — Нет, — ты показываешь пальцем на стоящий по соседству секс-шоп. — Туда. Он смеется и с неловкой улыбкой смотрит в глаза. — Тогда мы разделимся. Я куплю выпить, а ты... что ты там.. собирался. Не решившись продолжить игру (а у тебя было столько прекрасных идей — жаль, вы еще плохо знакомы), киваешь и молча смотришь, как он скрывается за дверьми магазина. Ты любишь этот район — небольшие магазины, яркие вывески которых знакомы тебе не первый год, теснятся на темных узких переулках; ночная тишина изредка разряжается далеким визгом автомобильных шин. Одно из спрятанных в глубине города мест, что не привлекает туристов, но облюбовано постоянными жителями. Вроде тебя. Ты бросил еще один задумчивый взгляд на секс-шоп, но решил не рисковать. Вернулся он быстро, держа в руках два бумажных пакета с вином. Один протянул тебе. — Надеюсь, ты доверишься моему вкусу. — ...Белый Зинфандель? — нахмурился ты, недоуменно разглядывая этикетку. Гордон выглядит смущенным, но довольным собой. — Не осуждай меня, — он с улыбкой пожимает плечами. Начинаются титры, и, заметив, как он зашевелился на своем месте, ты инстинктивно хватаешь его за плечо. — Сотни людей работали над этим фильмом- — Роберт, Господи Иисусе, я просто потянулся. Его дружелюбная улыбка больше похожа на насмешку. Ты раздраженно отталкиваешь его и возвращаешься к просмотру титров. — ...Божье имя всуе, — неразборчиво бормочешь ты, пробегая глазами по строчкам. Выйдя из зала, ты толкаешь Гордона к стене. Хоть чего-то он не ожидал — не уклонился, но остался на ногах. — Что за нахуй, Роберт? — выдает он, разворачиваясь с недоумением на лице — впервые за весь вечер ты видишь его сбитым (черт, незапланированный каламбур?) с толку. — Вот именно, что за нахуй? — прикладываешь ко лбу ладонь, отступаешь шаг назад. — Ты приехал несколько дней назад, но всегда знаешь, куда мы идем, что мне нравится и что ответить. Это как? Он очень неловко улыбается. — Ээ... Ну, я понятия не имею, что ответить сейчас. Я тоже удивлен- — Мы знакомы? — ...Да? — увидев, как распахнулись твои глаза, он тут же решил исправиться. — Ээ. Мы пару дней как познакомились. Я переехал в ваш тупик- — Мы были знакомы до этого? — Нет. — Врешь. — Роберт, — вздыхает он, подойдя к тебе и осторожно взяв за плечи. — Ты хорошо себя чувствуешь? Сколько ты выпил до меня? Открыв было рот для очередного вопроса, ты встречаешься с Гордоном взглядом и видишь искреннее беспокойство в его глазах. — Пойдем, я провожу тебя домой, — он берет тебя за запястье и направляется в сторону спального района. Ты больше не протестуешь, поняв, что ответа не добьешься. — Роберт... Как ты думаешь, ты готов... к отношениям? — Нет. Вечеринка в честь выпуска Аманды подошла к концу. День тоже — солнце угасало за горизонтом, последними лучами окрасив двор в рыжий. Гордон тихо вздохнул (с облегчением, или тебе показалось?) и отпустил твою ладонь, скрестив руки на груди. Не зная, как еще выразить признательность, раз он спрятал руки, ты взял его за плечо. — Мне нужно решить свои проблемы, прежде чем я смогу с кем-то встречаться. Я хочу быть с тобой, но сейчас у нас... нет будущего. Я только все испорчу. Он молча смотрит вдаль, закусив губу. — Сейчас мне больше нужен друг, а не любовник, — заканчиваешь ты. Не дождавшись ответа, ты убираешь руку и сидишь с ним в тишине. Проходит несколько минут, но вас это ничуть не смущает... хотя сосед, похоже, все-таки нервничает. Наверняка надеялся на большее. — Извини, — прерывает молчание Гордон. Ты хмуришься. — За что? — Ты прав. У нас нет будущего. Это последний раз, когда ты меня видишь. Медленно отстранившись, ты смотришь на него с удивлением. — Это не мое решение, — он ставит локти на бедра и прячет лицо в ладонях, — но через пару минут я уйду навсегда. Ты никогда меня не увидишь. Он сдвигает ладони "лодочкой", закрывая только нос и губы, и смотрит на траву под ногами. — Черт, я почти поверил, — наконец осознаешь ты, не сдержав нервный смешок. Выпрямляешься, проводишь рукой по седеющим волосам, смотришь на него — но он не пытается шутить дальше и не сдается. Он молча смотрит на ебучую траву. — Я думал, люди не используют шаблон "Ты же шутишь, да" за пределами павильонов для киносъемки. Его взгляд пустеет, и он закрывает глаза. — Ты опять уезжаешь?.. — не получаешь ответа. — Почему не предупредил меня? Он вздрагивает от неожиданности, когда ты хватаешь его за запястье. — Роберт, — кривится он, ради приличия дернув руку, но тут же оставив попытки освободиться. — Я не могу объяснить. — Хотя бы скажи, что случится. Он закрывает глаза и качает головой. — Зачем... Не зная, что делать, ты беспомощно смотришь на него, еще слабо надеясь, что он просто шутит. Ты хотел бы оставить его в покое, но... сколько вам осталось? Ты впервые жалеешь, что так долго молчал рядом с ним. — Отпусти меня, — вдруг выдает он с тревогой в голосе. — Нет. — Робер- Увидев перед собой кофейную чашку, ты вздрогнул, как кот при виде огурца. Бегло огляделся, обнаружил себя за уличным столиком Кофейной ложки; телефон услужливо подсказал дату — день переезда Гордона... Вскочив, ты видишь его у кассы. Заметив тебя, Аманда непонимающе надула губы и подергала отца за рукав, повела головой в твою сторону и уставилась на него, ожидая объяснений твоему странному поведению. Ты тоже их ждал.