***
Я на секунду потеряла возможность нормально дышать, а по коже прошлась волна мурашек, когда тепло солнечных лучей нежно обволокло меня, а перед глазами предстали уже знакомые, родные сердцу пейзажи. Как я могла оставить это? Казалось, что нет для сердца ничего роднее, чем величественный горный массив, который виден почти из любой точки острова, вид продолжительного побережья, где лазурные воды, обволакивая весь остров, манят своей чистотой. Не верится, что один человек заставил меня отказаться от всего этого, столь родного и важного. Видимо это странное оцепенение длилось слишком долго, маленькая ладошка крепко схватила мою, пытаясь привести чувства. Этого было достаточно. Нежно посмотрев на, непонимающую моих действий, Элеттру, я улыбнулась так широко, как только умела. Удивленно посмотрев на меня, она тоже улыбнулась мне. Теперь я дома. Мы дома. Пожалуй, я давно не чувствовала такой теплоты и легкости на душе. Но это было так приятно, забыто когда-то, но теперь, словно небезызвестная птица Феникс, возрождалось из пепла прошлого. Рядом была дочь и лучший друг, и этого мне было достаточно для счастья. Ямамото пришлось отправиться по своим делам, поэтому к родителем я отправилась лишь с дочерью. Смотря на мелькающие за окном машины места, я, с охватившей меня ностальгией, вспоминала, всё, что, когда-то меня связывало с ними. Для Элеттры же это всё было в новинку, но она старалась не упустить ни одной детали. Не удивлюсь, если уже завтра она без проблем сможет ориентироваться в Палермо, к счастью, мой топографический кретинизм она не переняла. Впрочем, здесь есть на что посмотреть — столица Сицилии хранит в себе множество величественных дворцов, старинных храмов и церквей и интересных театров. Думаю, родиться здесь — настоящее везение. Спустя какое-то время мы всё же добрались до дома моих родителей. Его уж точно нельзя было спутать со схожими друг другом особняками, которых здесь было навалом. Отец всегда был ярым поклонником Антонио Гауди*, его восхищение им передалось и мне, соответственно, весь наш дом был оформлен в стиле раннего модерна. Не сказать, что наша семья была очень богата, но отец никаких денег не пожалел для создания уютной атмосферы для нас всех. И вправду, изящные линии массивных орнаментов даже на подсознательном уровне внушали спокойствие. От вида витиеватых узоров железного заборчика я уже ощущала детский восторг, словно, всё это вновь предстало перед глазами ещё в детстве. Элеттра ещё не видела подобного, Япония не блещет подобным стилем. Не успела я оглянуться, как она, забыв о своих вещах, помчалась к дому, ощупывая всё, до чего только дотягивалась маленькими ручками. Не отвлеки я её, она бы так и повисла на железных, извилистых прутьях. Вытащив чемодан и рюкзак дочери из такси, я медленно поплелась к двери, осматривая окрестности, пытаясь вспомнить, что изменилось за пять лет. Не успела я нажать на кнопку дверного звонка, как ко мне навстречу выскочила женщина сорока трех лет, с роскошными, густыми черными волосами, загорелой кожей, среднего телосложения, её карие глаза смотрели на меня нежно и мягко. Не прошло и нескольких секунд, как я была поймана в крепкие объятия, мама всегда была человеком открытым, нисколько не стесняясь показывать своих чувств на людях, что меня нередко смущало. Не успела я сориентироваться, как она заметила ещё один желанный объект для объятий, но этот «объект» и сам был рад не меньше. С громким криком: «Бабушка» Элеттра крепко обхватила её за бедра — дальше она просто не дотягивалась. Мягко улыбнувшись, я не стала им мешать, они слишком давно не виделись, тем более Элеттра её совсем не помнит, всё же видела она её в неосознанном возрасте. Не успела дверь закрыться, как в дверях показался отец. Взгляд его был суров, держался он отстраненно. Ему было сложно простить меня, ведь он всегда считал, что Бьякурану нечего делать рядом со мной. Единственная причина, по которой он вообще позволил ему быть со мной — он видел, как Джессо заботится обо мне, и как я счастлива рядом с ним. У нас случались мелкие ссоры во время наших с блондином отношений, но когда мы расстались, и я была в отчаянии, мы с отцом очень сильно поругались, это и стало одним из поводов моего решения покинуть родную страну, переехав в Японию. Об этом решении я не сильно жалела, всё же в Японии мне повезло найти и жилье и друзей, их было мало, но главное, что они вообще были, и даже хоть какую-то работу. Пусть и не очень приятную для себя. Впрочем, теперь я снова дома. В какой-то момент ко мне даже пришла мысль остаться здесь, ведь, хоть я и почувствовала только сейчас, я очень скучала по настоящему дому. Вновь посмотрев на отца, я заметила, что он смягчился, наблюдая за Элеттрой. Я боялась, что он не примет мою дочь, зная, кто является её отцом, но, к счастью, этого не произошло. Моя девочка напоминала ему меня саму в том же возрасте. Это меня очень радовало. Улыбнувшись, я заметила, что папа вновь смотрит на меня. Не сдержавшись, я сама кинулась ему в объятия, всё же мне не хватало его всё это время. Думаю, и ему тоже — сильные руки тут же прижали меня к себе, показывая, что не мне одной это было нужно. Сейчас я наконец могла почувствовать облегчение. — Я надеюсь, больше ты не будешь на меня обижаться? — тихо прошептал отец, нехотя, чтобы мама это услышала. Её всегда очень напрягали наши ссоры, после чего у родителей тоже происходили конфликты. Всё же они были слишком разными, но что всегда вызывало у меня восхищение, это никогда не мешало им быть вместе и оставаться счастливыми.***
Риккардо Виллани действительно пленил множество девичьих сердец. Высокий, с неожиданно светлой для его народа кожей итальянец всегда манил их мягкостью темных волос и блеском глубоких синих глаз, взгляд которых, словно магнитом, притягивал противоположный пол. Обходительный, воспитанный, образованный, безупречный, при деньгах (его семья владела виноградником, приносящим в своё время неплохой доход). Таким его видели остальные, но даже, несмотря на это, он оставался одинок. С наступлением его совершеннолетия родители уже подыскивали ему достойную невесту. Но шатен оставался холоден и к первым красавицам города и к дочерям богатых и влиятельных людей страны. По большей части, эта «предсвадебная возня», как он называл происходящее, совсем не имела для него значения. У юноши была лишь одна мечта — он хотел найти себя. Поэтому, вопреки запретам родителей, восемнадцатилетний красавец решил исполнить свою мечту, поступив в юридический университет. Через несколько лет он уже мог похвастаться дипломом об окончании желаемого учреждения. Этим он отказался от семейного бизнеса, что, впрочем, его не так уж и расстроило. А спустя несколько лет он нашел себе подходящую спутницу. Беатриче Романо не была самой красивой и самой богатой девушкой Сицилии, да и вряд ли бы она когда-нибудь выделилась на фоне остальных юных итальянок. Но доброта её большого сердца и глубина её понимания пленили, до сего момента, незаинтересованного в этом мужчину. Ему полюбились девичьи лучистые карие глаза, напоминающие ему само солнце, нежные руки, чьих прикосновений хочется желать снова и снова, полюбились улыбчивые губы, которые сказали ему самое важное «да» в его жизни. Спустя года его любовь к ней совсем не затухала, ведь именно она подарила ему одно из главных сокровищ жизни — маленькую дочь по имени Нерина…***
Зайдя домой налегке, папа перехватил наши с Элеттрой вещи, я окончательно была готова принять свою новую жизнь рядом со своей семьей, в своём доме.