***
Разлипить утром глаза оказалось неимоверно сложно, да и опять же это «утро» уже плавно перетекало в день. Какое счастье, что та совершенно неуместная конференция только вечером, есть время привезти себя в порядок и сосредоточиться на выступлении, к которому морально я была всё же не готова. Листок с заученными словами речи уже давно покоился на небольшом рабочем столе, но выступление всё равно получалось сухим и безжизненным, сколько бы я не репетировала перед зеркалом. А всё потому что голова была постоянно забита абсолютно другими мыслями, с тех пор, как Элеттру похитили, я ни о чем другом думать просто не могла, лишь попеременно переключаясь на очередные происшествия, связанные с Бьякураном. Вчерашний день тоже не стал исключением. Я в ужасе вспоминала то, что вчера умудрились учудить. Наверное, впервые за последние года эмоции взяли надо мной верх до такой степени, что поступки абсолютно ничем не контролировались. Вчерашние слезы, отчаяние, поцелуй… До сих пор не верится, что действительно сама поцеловала его. Я ведь всё ещё не простила ему измену, да и не готова пока совершить подобное, предательство вообще сложно простить, по крайней мере мне. Видимо события последних дней разом решили ударить по мне, чтобы выбить последнюю почву из-под ног. А с тех пор как я вновь начала общаться с бывшим возлюбленным этих самых событий стало намного больше, причем происходили они с завидной регулярностью. А ведь всё было сделано только ради того, чтобы вернуть Элеттру, я должна помнить об этом и не позволять старым чувствам захлестнуть себя. Всё, что произошло вчера — лишь временная слабость перед бурей эмоций, так не вовремя захватившей меня, надо сосредоточиться только на дочери, и, когда она вновь будет со мной, покинуть Сицилию. Повернувшись на противоположный бок, я заметила, что Бьякуран всё ещё спит. Давно я его таким не видела. Даже когда мы были вместе, он всегда уходил слишком рано — раньше, чем я успевала проснуться. Сейчас он выглядил достаточно спокойным и безмятежным, но, боюсь, когда мужчина проснется, всё это исчезнет, будто какой-то обман зрения. Снова фальшь, иллюзии и ложь. Но, как оказалось, меня ждал приятный сюрприз. Будто почувствовав мой пристальный взгляд, итальянец лениво раскрыл глаза, и в первый раз за эти дни посмотрел на меня, как это было прежде, ласково, не из жалости и сочувствия, которое ему было почти не свойственно, а из-за любви. Вчера я уже успела убедиться, что с его стороны она всё ещё имеет место быть. Но что же чувствую к нему я? Люблю ли его я, как это было прежде? Весь курьёз состоял в том, что я, хоть десять раз проанализировав свое поведение за эти дни, когда мы снова общались, не могла дать точного, однозначного ответа на заданный вопрос. Я просто не знала, не понимала себя и всё ещё до конца не доверять ему. Джессо врал мне в каких-то не слишком важных аспектах, якобы для моей защиты, видимо желая оградить меня от лишних переживаний и расстройств, но всё же, таким образом, она забывал кое-что важное — я не перевариваю ложь, даже если она во благо. Ту информацию, по поводу которой мужчина не мог соврать, он просто скрывал от меня, что тоже не шло ему в плюс. Рассуждая над всем этим, я смогла только выдавить из себя слабую улыбку, всё же мне действительно было хорошо и комфортно рядом с ним, этого скрывать смысла не было. — Уже проснулась, mia ninfa? — больше констатируя факт, нежели спрашивая, проговорил Бьякуран, не сводя с меня глаз. Неужели искал какой-то подвох? Наконец прекратив это бесполезное занятие, он принял сидячее положение, сладко потянувшись, и только тогда я вспомнила, что он всё ещё не одет. И всё-таки удивительно, как он, на первый взгляд обладая таким худощавым телосложением, может обладать подобной физической силой. Хотя за то время, что мы не виделись, итальянец возмужал. — Нравиться? Ты так долго меня разглядываешь. Неужели он думал, что сможет меня смутить подобным? Конечно, в подростковом возрасте, несомненно, моя реакция была бы именно такой, но мы — взрослые люди, у нас, в конце концов, есть ребенок, как будто я его таким никогда не видела… Не на тут напал. Ехидно улыбнувшись, я чуть приподнялась, намереваясь покинуть постель, всё же на сегодня запланировано ещё много различных дел, которые, увы, отложить никак не получится. Но моя идея с треском провалилась. — Куда? Не успела я опомниться, как вновь лежала на кровати, только на этот раз надо мной нависал уж чересчур довольный мужчина. Похоже, вчерашний, пусть и настолько отвратительны вечер пошёл на пользу нам обоим. В плане чувств у нас больше недосказанности не было, по крайней мере, с его стороны, хоть это и не меняло закрытости других сфер, но, несомненно, было прогрессом. И я бы с превеликим удовольствием, откинула все посторонние мысли и страхи, но, к сожалению, их было слишком много. Слишком много, чтобы сейчас я окончательно и беспрекословно доверилась ему. Решив оставить подобные размышления на потом, я уместила свои ладони, на крепких мужских плечах, после чего, плавно проскользив по светлой коже вверх, зарылась в растрепанные волосы, на мгновение счастливо улыбнувшись. Только сейчас пришло понимание — как же мне этого не хватало всё это время. Всё же за последние года я впервые проснулась не из-за взбудораженной с самого раннего утра дочери, а потому, что действительно выспалась, причем рядом не с последним для меня по важности человеком. Но всё же я не могла насладиться происходящим в полной мере, не зная, куда деться от терзающих меня сомнений, всё больше склоняясь к первому варианту пробуждения. — У меня сегодня выступление, надо к нему подготовиться, — всё же пытаясь найти предлог, чуть оттолкнула его я, намереваясь, наконец, подняться, но и на этот раз у меня ничего не получилось. Чуть поддавшись вперед, Бьякуран упрямо коснулся моих губ поцелуем, показывая, что просто так он мне уйти не даст, впрочем, я и сама резко передумала, хотя его действия всё же немного напрягали меня, возможно, я действительно просто отвыкла от подобного. — Брось, я ведь тебя знаю. У тебя уже давно всё подготовлено, — на секунду оторвавшись от моих губ проговорил он, намереваясь продолжить начатое, но я вновь прервала его своей репликой: — Подготовлено. Но к самому выступлению я не готова… И вряд ли смогу. — Mia ninfa, ты всегда была такой стеснительной… Уж поверь мне, дорогая, не тебе сомневаться в собственной состоятельности, — всё же оставив свою затею, ответил итальянец, внимательно рассматривая меня. — Тем более, я буду рядом. — Что? — не веря своим ушам, переспросила я. Для мужчины подобные мероприятия всегда были очень скучными, и, чаще всего, мне с большим трудом удавалось его затащить хотя бы на одно в год, а тут он неожиданно сам проявил инициативу. Неужели, это одна из попыток загладить свою вину передо мной? Раньше, даже прекрасно зная, что выступая перед большой аудиторией абсолютно незнакомых лиц, я начинала теряться, Джессо лишь говорил, что всё это временно, мне нужно лишь привыкнуть, и подобное волнение само собой испариться. Но всё же этого так и не произошло. — Ну, если ты не хочешь… — нарочито медленно ответил он мне, будто намекая, что повторного предложения не возникнет. Хотя так всё бы и было. Бьякуран не принадлежит к обществу людей, которые, будучи совершенно незаинтересованными в чём-то, будут предлагать подобные вещи снова и снова. — Да-да, я поняла, — быстро уверила его я в несостоятельности своего предыдущего ответа. — Хочу. — Тем более, для тебя может быть опасным появление на каких-то важных мероприятиях без должной охраны. Ну, а так, как нынешней ты уже лишилась… — не став заканчивать своё предложение, одним взглядом давая мне понять дальнейший смысл недосказанного, проговорил итальянец, вновь откинувшись на мягкие подушки, видимо, всё ещё не желая вставать. И я его хорошо понимала, ибо перспектива остаться в кровати казалось куда соблазнительнее судорожной тряски и жуткого волнения перед важной речью. Возможно, мне было бы куда проще, если бы мой начальник не был самодуром, готовым меня в случае даже подобной оплошности уволить. Вот только где он найдёт ещё одну такую идиотку, которая, несмотря на всё его хамство, будет продолжать работать за двоих? Пожалуй, если дело дойдет до подобного, я сама напишу заявление об увольнении. Сколько ещё можно терпеть это издевательство? Думаю, можно найти работу и получше нынешней.***
— Хорошо, ну, а как тебе это? — тяжело вздохнув, оглянулась я на мужчину, переодевая уже, по меньшей мере, пятое платье. Тоже мне, критик нашёлся! Я даже вспомнить не могла, когда простая подготовка к важному мероприятию превратилась в домашний показ мод. Не стоило мне тогда Бьякурану на глаза показываться до самого выхода из дома, и уж, тем более, интересоваться его мнением касательно выбранного образа. Всё же меня чуть ли не насильно загнали обратно в комнату, и теперь, вот уже двадцать минут, критиковали всё, что я выбирала. — Нет, mia ninfa, оно слишком строгое, а ты должна быть милой, — довольно улыбаясь и не сводя с меня глаз во время всего процесса переодевания, ответил мужчина. Конечно, легко лежать на моей кровати и раздавать советы налево и направо. — Ты издеваешься? Прошлое было «милым», чем же оно тогда тебя не устроило? — закипая, поинтересовалась я, уже будучи готовой плюнуть на всё это и идти в чём изначально хотела. — Оно было слишком откровенным для этого сборища, — тут же парировал он, видимо намереваясь сказать ещё что-то, но зазвонивший телефон заставил его резко прерваться. Поднявшись с постели, он направился к выходу из комнаты, но дойдя до шкафа, возле которого я всё это время находился, неожиданно для меня остановился. Мужская рука быстро вытащила из предмета мебели одну из вешалок, которая тут же оказалась в моих руках, а сам её обладатель хитро улыбнулся, покинув помещение раньше, чем я успела что-то сказать. Серьёзно? Бьякуран всё это время ждал пока я возьму на примерку именно это платье, специально критикуя все остальные. Да уж, прямолинейность — явно не его конёк. Смирившись с тем, что только что произошло, я всё же решила рассмотреть выбранный им элемент одежды получше. Ультрамариновое полуприталенное платье с черными вставками и тонким поясом в области талии в классическом стиле, длинною примерно до колена действительно было неплохим для предстоящего вечера. Раньше мне редко удавалось одевать его, всё же поводов особых не было, да и не сказать, что я так часто придерживалась делового стиля, предпочитая что-то более свободное и нежное. Интересный выбор… Придирчивая осматривая себя, я медленно спускалась по лестнице, на ходу вспоминая, всё ли взяла с собой. Этакая паранойя. В своё время я успела перенять её от мамы, и теперь перед уходом по десять раз проверяла содержимое своей сумки. Джессо уже ждал меня внизу, но очередная фальшивая улыбка давала мне понять, что произошло что-то не слишком хорошее, всё же он вновь начал «замыкаться в себе», скрывая от меня истинные эмоции. Неужели один телефонный разговор так на него повлиял? А я-то подумала, что мы уже прошли этот этап. Решив всё же попытаться, хоть что-то сделать, я спросила: — Что произошло? Но ответом мне послужил лишь поддельный чуть удивленный взгляд и краткое: — Всё в порядке. Весь путь до места конференции мы провели в тишине, и меня это слишком напрягало. Опять итальянец скрывает от меня что-то… Неужели между нами и так мало недомолвок? Одна сплошная стена непонимания. Чтобы успокоиться, во время поездки я предпочла слушать музыку, параллельно перечитывая текст выступления, в очередной раз делая какие-то пометки. Всё же он казался мне слишком длинным, но как бы я не сокращала, пытаясь оставить только самое важное, короче он не становился, и это только ещё подливало масла в огонь. К счастью мужчина был рядом, ибо, понимая свой уровень паники, я бы, скорее всего, уже давно ехала обратно домой, не найдя в себе силы где-то выступить. Нервы и так уже были на пределе из-за этой истории с мафиозными разборками, так ещё и дополнительные факторы волнения не хотели оставлять меня в покое. Когда машина наконец затормозила, я, не говоря ни слова покинула транспортное средство, чувствуя, как волнение внутри всё сильнее нарастает. Все попытки успокоиться с треском проваливались, сталкиваясь с предчувствием чего-то нехорошего, которое на уровне интуиции так крепко засело в моей голове. Но эта самая интуиция меня иногда подводила, поэтому я решила не обращать на подобное внимание, стараясь сосредоточиться на более важных в этот момент вещах. И когда я уже подходила ко входу в нужную часть помещения, понимая, что следующие два часа будут самыми ужасными за сегодняшний день, меня мягко, но достаточно настойчиво остановили, удержав за плечи. Неспешно повернувшись, я лишь непонимающе посмотрела на возлюбленного, не зная, как трактовать его внезапный порыв. — Не волнуйся, — проговорил он, на что я лишь рассеянно кинула. Легко говорить… Заметив, что его слова не возымели никакого действия, мужчина приобнял меня за талию, уместив одну руку на щеке, тем самым заставляя смотреть на него в упор. — Я серьёзно, всё же ты бывала в ситуациях и похуже. Нерина… Ну в чём дело? — Не знаю, я, наверное, слабый человек, — тихо ответила я, отводя взгляд, чувствуя, как к глазам вновь подкатывают ненужные сейчас слёзы. Похоже нервы действительно сдают. И от происходящего становиться ещё противнее — сейчас я стою перед человеком, свои слабости которому я, однозначно, показывать не хочу, и чуть ли не рыдаю, всё же удачно сдерживаясь, из-за какого-то жалкого выступления и внутренних предчувствий, чувствуя себя при этом полной идиоткой. Даже не помню, когда в последний раз я позволяла себе подобную слабость, наверное, только в день знакомства с Ямамото. — Нет… — тяжело вздохнув, ответил Джессо, не сводя сиреневых глаз с моего лица. — Ты не представляешь, насколько ты — сильный человек. Мой любимый человек. Хоть иногда и сводишь меня с ума. На подобные реплики у меня ответа не нашлось. Неужели он действительно так думает? Я бы могла всё списать ли на попытку подбодрить меня, но весь его вид говорил об обратном. И я почему-то в этот раз на все сто процентов была уверена, что в этот момент итальянец как никогда честен передо мной. Пусть и такого маленького, но даже этого единичного откровения было достаточно, чтобы почувствовать себя лучше. Не придумав ничего получше, я лишь крепче прижалась к нему, на пару секунд прикрыв глаза, почему-то, когда он был рядом, мне действительно было куда спокойнее, и это не только радовало, но и сильно напрягало. Я не готова вновь попасть в эту зависимость, и вообще быть настолько зависимой от кого-то, в особенности от Бьякурана, зная, какой он человек, пусть и не по отношению ко мне, но по своей сущности. Но в такие моменты близости все эти здравые мысли против воли отходили на второй план. Не став дожидаться, когда я проявлю ещё больше настойчивости, он сам поцеловал меня, нежно касанием губ. — Время уже поджимает, тебе стоит зайти в зал, я подойду чуть позже, — ещё некоторое время не выпуская меня из своих рук, сказал блондин, поглядывая в сторону выхода. Что он опять задумал? Я была уверена, что все странности его сегодняшнего поведения были как-то связаны с тем телефонным звонком. Хоть он и являлся довольно непостоянным человеком, но даже для него подобные скачки эмоций были не свойственны. Но всё же я решила не настаивать, отправившись в нужное помещение в надежде, что возлюбленный всё-таки сдержит своё слово. Зал уже был переполненный людьми, общающимися между собой, почему-то я сразу же почувствовала себя тут лишней. Надо абстрагироваться. Всё-таки это лишь обычные два часа моей жизни, а само выступление займет ещё меньше, стоит ли об этом так сильно переживать? Всё же Бьякуран прав, бывало и хуже. Последующий час моей жизни просто сводил меня с ума. Если это действительно считалось престижной конференцией, то я в этом мире многого не понимаю. Абсолютно неграмотная речь выступающих, причем именно носителей языка, занудное прочтение текста некоторыми из них отбивали всё желание слушать дальнейшие выступления, но всё же я не могла полностью уйти в себя и пропустить свой черед. Участников обязали сидеть возле самой сцены, в то время как обычные слушатели находились ближе к противоположному концу помещения, из-за чего я всё никак не могла увидеть нужного человека, который, в конце концов, обещал прийти, заставляя меня сейчас лишь гадать. Предаваясь своим мыслям, я чуть не пропустила свою очередь, первые минуты опять поддавшись панике, но, более или менее, мне удалось взять себя в руки. Чувствуя, как дрожат ноги, я произносила заученные слова, блуждая взглядом по залу, пока не наткнулась на необходимый ориентир. Джессо сидел прямо напротив меня, всё это время не сводя взгляда, и, хоть подобное на данном расстоянии разглядеть было достаточно сложно, я всё же видела, что он улыбался, будто стараясь ещё сильнее подбодрить. И, пожалуй, это действительно помогло. Остаток речи я смотрела только на него, чувствуя себя хоть немного увереннее, чем это было изначально. Возвращаясь на своё место под аплодисменты, я понимала, что всё действительно прошло хорошо, но странное предчувствие чего-то плохого не хотело меня покидать, отдаваясь напряжением, будто сжимая внутренние органы изнутри. К сожалению, конференция была разделена на две части, и до начала второй мне нужно было пережить небольшой перерыв, во время которого я решила дойти до Бьякурана, который за всё это время так и не выпустил телефона из рук. Похоже всё даже хуже, чем я могла предположить. Подойдя к нужному человеку, я слегка прижалась к нему со спины, тем самым благодаря за необходимую поддержку. Сперва мужчина вздрогнул, но поняв, что это всего лишь я, обхватил мои руки, нежно поглаживая кожу: — Умница. — Спасибо, — счастливо улыбнувшись, я хотела сказать ему ещё что-нибудь, но все слова пропали из головы, когда итальянец, перебив меня сказал: — Извини, но мне придется уехать сейчас… Неужели опять? Опять у него что-то происходит, опять он влез во что-то опасное, и опять он ничего не хочет мне рассказывать. Когда же это кончится? Разомкнув объятия, я лишь пристально на него смотрела, надеясь, что хотя бы в этот раз смогу узнать, что вообще происходит. А если во всей этой ситуации как-то фигурирует Эллетра, и он ничего не хочет мне рассказывать? Но мужчина молчал, тем самым показывая, что ответы, пусть и на незаданные вопросы, сегодня не прозвучат. Окончательно осознав это, я лишь шумно вздохнула, у меня не получится заставить его рассказать то, чего он сам не захочет, по крайней мере, он не обязан этого делать, но как же подобное бьёт по доверию… — Хорошо. Не беспокойся, всё в порядке. Попрощавшись, я вернулась в зал, без интереса следя за дальнейшими выступлениями, которых благо было не так много, всё же мыслями я была совсем в другом месте. Душу грела лишь мысль о том, что вскоре всё это закончится, и я смогу вернутся обратно в своё временно жилище и больше никогда не вспоминать об этом не самом приятном эпизоде жизни. Фактически, моё пребывание на Родине должно было закончиться именно этой конференцией, на следующий день после которой я должна была вернутся в Японию, без какого-либо перерыва вновь приступая к своим непосредственным обязанностям на работе, но теперь это невозможно. Я никуда не уеду до тех пор, пока Эллетра вновь не будет рядом со мной, пусть это и грозит мне потерей работы. К чёрту её! Ничего в этой жизни не стоит моей дочери. Какое же счастье я испытала, покидая наконец душное помещение, при этом с дипломом лауреата второй степени. Всё же лучше, чем ничего. Единственной проблемой на данном этапе для меня было возвращение обратно, всё же, хоть я и знаю маршрут, но ведь личного транспорта у меня нет. Бьякурана я отвлекать не хотела, видимо у него действительно произошло что-то серьёзное, и вряд ли этого сравнимо с таким моим пустяком. Решив заказать такси, я уже готова была набрать номер, как почувствовала за спиной слишком близко стоящего человека, который, видимо решив не церемониться со мной, схватил меня за запястье, буквально таща до близь стоящей машины, явно принадлежащей не бедному человеку. На мои выкрики внимания никто не обратил, словно ничего не обычного не происходило. Сердце бешено стучало, отдаваясь пульсацией в голове. Неужели это те же самые люди, похитившие Эллетру? — Что же вы так ругаетесь, мисс Виллани? Не престало юной девушке, вроде вас, так себя вести в приличном обществе. Это были первые слова, которые я услышала, когда меня довольно грубо втолкнули в транспортное средство. Повернув голову, я лишь пристально рассмотрела незнакомого мне пожилого человека, что всё это время довольно ухмылялся. Действительно, а прямо посреди улицы похищать других людей — прямо верх приличия. Решив не использовать в предстоящей беседе сарказм и уже понимая, откуда этот человек знает моё имя, я лишь спросила, чуть нахмурившись: — Где моя дочь? — Не беспокойтесь, она цела и невредима. Пока, — низким, твердым голосом ответил мне мужчина, не прекращая ухмыляться. Рядом с ним я действительно чувствовала себя каким-то ничтожеством. Он соответствовал всем, возможно, стереотипным моим представлениям о том, как должен выглядеть босс мафиозной семьи. Не смотря на свой возраст, незнакомец совсем не утрачивал своей стати, одним только видом излучая своё превосходство, и даже, несмотря на весьма неопасный его для меня вид, я понимала, насколько это обманчиво. Уверена, ему ничего не стоит убить меня прямо здесь и сейчас, но вряд ли бы я сейчас сидела рядом с ним, если его целью было просто моё убийство. Неужели он и меня хочет использовать, как наживку для Бьякурана? — Что же вы так напряжены, вас никто не собирается убивать. Нерина, вы в самом деле хотите вернуть свою дочь? — Конечно, — не понимая, с какой целью вообще подобный вопрос был задан ответила я. Неужели это не очевидно. — К чему вы клоните? — К тому, что моё терпение не бесконечно. Что ж, ваш возлюбленный похоже не разделяет ваших желаний. Данный ему срок подходит к концу, а условия так и не выполнены, и я больше не намерен ждать. Поэтому, если же вы всё же надеетесь вернуть себе обратно ваше прелестное создание, то придется и вам вмешаться, иначе мне будет жаль прерывать столь короткую жизнь, — всё это старец говорил абсолютно будничным тоном, словно речь сейчас не идёт о жизни и смерти маленького ребёнка. Я лишь могла удивленно на него смотреть, совершенно не понимая, что происходит. Бьякуран уверял, что у него всё под контролем. Но разве подобное можно назвать «всё под контролем»? Неужели он всё это время бездействовал, а я была настолько наивна, но верила ему, потеряв столько необходимого времени. Чувствуя, необычайный, до раннее неизведанный, гнев по отношению к возлюбленному, я готова была хоть сейчас прижать его к стенке, чтобы наконец разрушить этот купол лжи и обмана. Пожалуй, настолько сильно я его не ненавидела даже после его измены. Вздохнув, чтобы восстановить сбившееся дыхание, я совершенно потерянным голосом, сдерживая фразу о том, что он вовсе не мой возлюбленный, спросила: — Что я должна делать? — От вас многого не требуется, лишь дайте ему понять, какой финал ждёт всех вас. Я могу вам дать лишь дня три, не больше. Но как я должна это сделать? Понимая, что спрашивать подобное у босса семья Версетти бесполезно, я не стала произносить его вслух. Как я смогу повлиять на него, если всё это время Джессо просто манипулировал мной, подкармливая ложными надеждами, просто используя для каких-то своих неизвестных мне целей. И на что я надеялась? Надо было сразу же прислушаться к предупреждению Ямамото, не позволяя чувствам взять верх над собой, попытаться как-то найти своего друга. Как же была глупа всё это время… Спустя продолжительное время машина остановилась как раз на пути к тому дому, в котором сейчас обитал Бьякуран. Похоже, они даже знают где он живёт… Но до самого дома было ещё, как минимум, несколько километров пути. — Прошу прощения, но дальше вам придется добираться самой, точного адреса у нас, увы, нет. Если, конечно, вы не хотите показать нам полноценный маршрут, — ещё насмешливее обратился ко мне мужчина, видимо упиваясь своим положением. А я чувствовала себя всё хуже и хуже, на этот раз действительно понимая насколько всё серьёзно. В ответ он получил лишь отрицательный кивок, на большее я была просто не способна. — Тогда всего хорошего, Нерина. Не забывайте у вас есть только три дня. После этого дверь резко закрылась, а сама машина быстро скрылась из моего поля зрения, оставив меня одну, совершенно разбитую и непонимающую, что делать дальше.