Да у меня масса достоинств!

- Ну что же, Федор Алексеевич, приятно иметь с вами дело! Очень рад был познакомиться с таким упорным и грамотным молодым человеком. - Ну что вы, Гарри Эдуардович! Это Вы оказали мне честь! – я пожал поданную руку, улыбаясь во все тридцать три зуба. - Жду Вас завтра в два, документы будут готовы, как и договаривались. Грузный мужчина с седыми волосами и значительной лысиной тяжело поднялся, кивнул мне и пошел к выходу. Встретивший его помощник помог тому одеться, и через пять минут я в гордом одиночестве наслаждался ужином. Ну, не уходить же и мне, когда на столе столько вкусностей! Может, и моветон - дожирать, когда основной гость уходит, но я с этими переговорами даже толком и не пообедал ни разу за две недели. Зато, каков я! Просто молоток! Такого дядьку уговорил! Хотя, чего уж лукавить, знал мой начальник, незабвенный Аркадий Семенович, кого к дядьке ентому засылать. Если б не шапочное знакомство этого самого Гарри с моими родителями – хрен бы я к нему даже на прием попал. А так – подсуетился, воспользовался предоставленным шансом – и вуаля, контракт на проведение работ в кармане! С удовольствием еще раз пригубив коньяк и ощутив, как по горлу разливается огненная лава имени доблестного Наполеона, я встал, кинул необходимую сумму на стол и отбыл. Родной город в очередной раз окатил меня удушающей жарой. После размеренной прохлады восхитительного ресторанчика это было, как ступить на сковородку, я моментально взмок в костюме. Ругнувшись от души на городские власти, что до сих пор не озаботились нормальным паркингом в центре, практически бегом побежал до машины, припаркованной аж в пяти кварталах. На следующий день я пожинал заслуженные лавры и к пяти был обладателем подписанного контракта. Прощались мы долго, заверения в любви и дружбе затянулись на час, и я буквально силой заставлял себя идти к выходу из кабинета Гарри Эдуардовича ровным, спокойным шагом, держа невозмутимое лицо, хотя организм буквально требовал прыгать до потолка, махать руками и верещать от радости. Гордость моя и несравненное эго вопили в голос, наперебой расхваливая меня, любимого, на все лады: первое достойно завершенное дело, такой рывок в карьере! И это только в двадцать три года! Хотя рассудительность тут же одергивала, что стоит как следует поблагодарить родителей, позвонивших старому знакомому и попросивших принять чадушко. Но гордость тут же орала, что остального я добился исключительно сам! Ровным, четким шагом я прошествовал в крохотулечный парк им. Кулибина, оглянулся по сторонам, убедился, что местечко тихое, народу по минимуму, и дал волю эмоциям: - Йааааааххуууу! От моего вопля немногочисленные дамочки с колясками шуганулись в сторону, как перепуганные клушки с цыплятами, залаяла мелкая шавка на поводке, утягиваемая дедулькой к выходу. А я скакал, вопил и махал руками. Через пару минут я успокоился, одернул одежду, поднял предусмотрительно уложенные заранее на лавочку документы, поправил волосы, сделал фейсу и прошествовал к дому. Ошарашенные мамочки смотрели вслед, успокаивая ребятёночков, судорожно доставая из дамских сумочек корвалол. Такую картину они ещё не скоро забудут: огромный лось-верзила в костюме скачет и орёт, размахивая руками. *** - Да, я хорош, да, я звезда, я просто гений, любите меня… – мурлыкал я себе под нос замечательную песенку, готовясь к торжественному загулу. Пятница-развратница будет отмечена нами с надлежащим усердием, новый контракт отважно затоплен в коньяке и шампанском. Хотяяя, с чего не начни, все едино потом водкой полировать будешь, потому как благородной огненной воды вечно не хватает. В последний раз подмигнув такому раскрасавцу себе, Феденьке любимому, накинув кожанку, я отправился в обитель разврата и порока. Теперь самое главное – поезд не проспать, он у меня в воскресенье, но оно, зараза, имеет свойство так внезапно наступать! Погуляли мы с моими старыми дружбанами хорошо, просто замечательно! В прошлые-то мои приезды так не гулялось, у большинства была подготовка к защите диплома, ибо поступали все практически одновременно (это только я в нынешнем сентябре предприму еще одну попытку), так что это был еще один из поводов для моих товарищей нагуляться. Пару раз разделив шальную ночку с чудесными девушками на мягких диванчиках в темных комнатках наверху, оторвавшись от души в зале, мы с парнями выплыли из клуба навстречу рассвету. Некоторые покинули нас ранее, не пожелав воспользоваться гостеприимными диванчиками, и увезли барышень в известном направлении. Мы же немного прошлись неровным строем по пустым и сонным улицам, гоготом пугая спящих голубей, неспешно дочапали до метро. Я долго удивлялся, узнав о разительных переменах в родном городе, вроде, всего год как в Москве, а тут без меня уже метро в верхнюю часть города пустили! Столько лет мусолили, а стоило уехать – готово! - Ну, все, бывай, Федь! Не пропадай в столице-матушке! – парни похлопали по плечу и, пошатываясь, спустились под землю. - Пока, парни, увидимся! – махнул им вслед. Со мной остались лишь Тарас да Серый, тоже кривенько махавшие лапками, прощаясь с друзьями. – Ну, что, хлопцы, сами до хаты доберетесь? Или подсобить? - Ммм? – протянул Тарас, опираясь на Серого. Клюкнуло их под утро конкретно. - Мдаа, совсем распустились без меня! – фыркнул я возмущенно. – Чему вас только в универах учили, сволочи! Пить – разучились, гулять – разучились! Вон, штормит как знатно! Не, реально, пили мы одинаково, а скосило только их. У меня, конечно, тоже не совсем светло и ясно в голове, и координация подводит маленько, но еще в своем разуме! - Ладн те, не бузи… – попытался махнуть рукой Серый, заваливаясь вбок. Пришлось поддержать за локоток. - Да! – булькнул Тарас. – Зато я спирт могу пить! - Похоже, это единственное умение, что ты из меда вынес! Черти пьяные, пошли, на такси посажу! – пробурчал я, подталкивая их к стоянке такси. - Федька, ты мужыыык… - А ты пьянь ученая, Тарасик-проспиртованный карасик! Загрузив друзей в авто, договорился с водителем. Как верный друг, позаботился о горемычных, расплатился заранее, приплатив за доставку тушек к квартире, потому как тела в машине перестали подавать признаки жизни. Суббота прошла мимо меня. Проснулся я лишь к восьми вечера, принял душ, поздоровался с маман, позавтракал. К девяти вернулся отец, поздравил с контрактом, я пообедал. В одиннадцать поужинал, отполировал пивасиком, покис в ванной, потом поглядел какую-то киношку да в час спать лег. Здоровый образ жизни, ёпт! *** - Федя! Ты все равно на отцовой машине! Ну, что тебе стоит подвезти Валечку? Выручишь коллегу мою, ей некогда! – мама хвостиком ходила за мной по пятам все утро, уговаривая, убеждая, хватая за руки и заглядывая в глаза. Но я был непреклонен, как скала. - Нет. - Валечка не будет тебе мешать! - Нет. - Много места не займет! - Нет. - Болтать не будет, вертеться не будет, просто на заднем сиденье тихонько посидит! Ну же! - НЕТ! - Фёдор! Не сметь грубить матери! – маман сменила тактику, встала в позу, руки в боки, глаза горят праведным гневом. Вторая часть жутчайшего триллера «Федя и мама-сваха». Ей прошлого раза не хватило? Сама ж зареклась незнакомых девиц со мной знакомить! – Немедленно поднял задницу и отправился к Алевтине Валерьевне! – демонстративно отвернувшись, я молча пошел с чемоданом к выходу. Маман, видимо, приняла мое молчание за согласие и с ещё большим воодушевлением продолжила: – Заедешь, познакомитесь заранее, поможешь с вещами. А что? Валечка у нас умница, теперь в МГУ учиться будет! Золото, а не ребенок! Все не так скучно ехать в поезде будет! Уже выходя из кухни, я застыл, услышав последнюю фразу. - Не-не-не… – развернулся к ней, замотал головой отчаянно, рученьки молитвенно сложил: – Только не говори, что я опять буду составлять кому-то компанию! Пожалейте, маменька, не губите! - Не паясничай, клоун! – хряснула она меня по башке журналом, кулачком пригрозила: – Вырастила, на свою голову! И не дотянуться рукой! - Блин, мам, не дерись. Ну, давай, Валечка своим ходом поедет? - Не поедет! Смирись и помоги людям. - Мама, нет! - Федор, да! Уже решено! Билеты я вам еще в среду купила, сама! Я заскрипел зубами. Мать моя, честная порядочная женщина, только что сынуле единственному подосрала последний шанс отдохнуть перед новой трудовой неделей, расслабиться в поезде, как следует! - Иди, Федор, звони маме, не забывай! Получив поцелуй на прощание и материнский пинок для разгона, я, понурив головушку, шёл к машине. *** Валечка-зараза обиталась в недурном домишке на Дубравном, семейство, видать, было вполне обеспеченным. Просигналив, я вышел из машины, облокотился о капот и закурил. Вот и бросай с этими сволочами! Никакого здоровья не хватит! Дверь мне открыла миловидная худосочная женщина. - Добрый день, я Алевтина Валерьевна. А Вы – Федор? Я кивнул. Подумать только, такая милая дама – а все туда же. Как она вообще поддалась на материны уговоры? Неужели так отчаялась свою кровинушку пристроить? «Золото-ребенок»! Что, все так плохо? А мне опять расхлебывать. - Проходите, прошу, я потороплю Валю, – я опять кивнул. А что тут скажешь? Боюсь, только открою рот, как обрушатся на уши уважаемой женщины тонны мата. Алевтина Валерьевна тем временем мило щебетала, провожая в дом: – Может, чаю? – я опять кивнул. – Подождите, пожалуйста, минуточку на кухне, я за Валей схожу. Мне оставалось только пройти в указанном направлении. На кухне меня ждала такая картинка, что я невольно завис. И было от чего! Дивное создание, привстав на цыпочки, тянулось к верхней полке, но ростика не хватало, и чудо подпрыгивало, пытаясь захватить кончиками пальцев упаковку зефира. Коротенькие шортики плотно облегали ладную, круглую попочку, аппетитно сокращающуюся при каждом прыжке. У меня аж ладони зачесались, так захотелось под эту попочку подсадить, чтоб деточка достала искомое. Длинные, стройные ножки притягивали взгляд, их хотелось ласкать и ласкать, и не только взглядом. Светлая коса шлепалась по лопаткам, открывая вид на чудесную шею, которую венчала самая замечательная в мире головка, мне с моего места открывался изумительный вид на остренький аккуратный носик, точеный подбородок и розовенькую губку, прикушенную сейчас зубками от великого усердия. Тылы меня более чем устроили. Как бы теперь рассмотреть анфас?! - Тебе помочь, маленькая? – как можно вежливее сказал я самым проникновенным голосом, на который был способен. Прыгунья взвизгнула и неловко повернулась, ушибившись локотком. Какое личико! М-м-м! Просто чудо, самое чудесное, просто расчудесное чудо! Светлые волосики растрепались из косы, темные бархатные ресницы, светло-карие глаза, ну, вылитый медок! А в глазах – просто огонь! - Ты не ушиблась, малышка? – молвил я, подходя ближе, опуская взгляд ниже, лаская взглядом шею, ключицы… - Какая я тебе, на хер, малышка! Ниже мой взгляд не опустился по самой банальной причине, ибо что может быть банальнее кулака, летящего тебе в харю.