Да у меня масса достоинств!

Купе встретило меня тишиной. Очень подозрительной тишиной. Валечка закутался гусеничкой и окуклился на верхней полке. Выковырять его оттуда будет крайне затруднительно. Ладно, и не с таким справлялись. - Валь, ты спишь уже, что ли? А в ответ – тишина. - Валечка, золотце, поговори со мной! Реакция – та же, никакая. - Ты на меня злишься, да? Молчит хомяк. Я вздохнул. - Валюш, но я же не со зла! Наверху зашевелилось. Ну, хоть что-то. Я, горестно выдохнув, уселся на нижнюю полку. Как-то надо его оттуда достать. - Валюш, я, и правда, такой дебил, да? – в ответ фыркнули. – Но ты мне очень понравился, сразу! Ты обиделся, что с девчонкой сравнил? Так я на радостях напутал! – наверху опять фыркнуло, зашевелилось. - Валь, я тебе совсем-совсем не нравлюсь? Даже ни капельки? - И-ди-о-та кусок! - одеяло упало, дивные ножки свесились с полки. Следом в меня полетела подушка. Я соскочил с полки, любуюсь на него, пытаюсь ручонки не тянуть к сокровенному. Валечка, заметив мой взгляд, разошелся ещё пуще. – Неандерталец гребанный! - Ты сердишься, солнышко? - Сержусь? Да я в бешенстве! Дебилоид! – уже кричали на меня. – Да ты напугал меня до полусмерти! - Валь, я не хотел… - Не хотел? А чего ты хотел?! На столе меня разложить? Под зефирки и ванильный крем? Ого-го, товарищи! Мое буйное воображение незамедлительно выдало такую картинку, что я чуть не задохнулся. - Как бы ты отреагировал, если б на тебя на родной кухне маньяк напал! - Ну, солнышко, я… - ТЫ, бля! Кретинус дебилоидус! Да я чуть заикаться не начал! - Валечка, солнышко, ну, угомонись! Просто ты мне так понравился, что я последний разум потерял! - Я заметил, мудачина! – фыркнул он, снижая обороты. – Двинься, я спускаюсь! – я, было руки раскинул, мол, прыгай, радость моя, удержу. – Руки убери, кретин! Пришлось сложить их за спину. Тот оглядел диспозицию, хмыкнул, аккуратно спустился. Я же только зубами скрипел, глядя, как этот нахаленыш, повернувшись ко мне спиной, отклячив попочку, спускается с верхотуры. Он уселся на нижнее сиденье, мою попытку присесть рядышком недотрога категорически пресёк, выдвинув вперед ножку в чудных брючках, таких же узеньких, но я все равно заскучал по шортикам. Пришлось стоять. И ведь всё уже стояло! - Валя, – начал я конструктивный диалог, – я считаю, что мы не так начали наше знакомство. - Да что ты? – море ехидства и цинизма в одном маленьком хорошеньком мальчике. - Да. Давай начнем сначала? Валя умолк, еще раз фыркнул. Просто обожаю, как он так делает! Он тем временем опустил ножку, подвинулся, сложил ручки на коленях. Подумал. Почесал за ухом. Губку закусил. - Давай, начинай, неотразимый ты наш, – смилостивился он. Ха, смутить меня удумал? Не выйдет! Я опустился рядышком на колени, смотрю на него снизу вверх. - Добрый день, меня Федя зовут. Ты мне очень нравишься. Можно пригласить тебя на танец? Маленький мой опешил. Ротик так замечательно приоткрылся. Ммм! В этом ротике не хватает, как минимум, моего языка. Про максимум лучше пока даже не думать, иначе штаны треснут. - А я Валя. А где танцевать? - Да тут же! Я вскочил, доставая телефон и начиная судорожно искать подходящую музыку. Попалось «Танго» товарищей Врагов. Валечка хмыкнул. Сделал шаг ко мне. Мы неспешно двинулись, почти не соприкасаясь. Мой ненаглядный не выдержал, стал подпевать куплет: - Вот эту руку сюда, эту сюда, Ногу вот так. Вот эту голову так, Смотри на меня, двигайся в такт. Когда я делаю так, ты делай вот так, Теперь поворот. Хорошо! Он весьма тактично промолчал последнюю строку куплета, и «Я знаю, вряд ли мы увидимся ещё!» пропели без него. - Валь, я дурак? – я остановился и прижал его к себе. Мой недотрога пока не сопротивлялся и не пинался. - Федька, ты дурак! – согласился он, отстраняясь. Я разочарованно выдохнул. - Шансов ноль? Валечка подумал, опять губку пожевал… я про себя тихо зверел. Еще раз так сделает - и расстанется с девственностью прямо тут, немедленно и грубо. - Я, пожалуй, до туалета прогуляюсь. А ты пока остынешь, – выдал осторожно Валечка и скользнул в коридор. Я побился головой о дверь. Не сильно помогло. Гаденыш мелкий!!!! Так, товарищи, надо что-то делать! Ночка будет долгой! Через десять минут Валечка не вернулся, и я стал размышлять о целесообразности штурма здешней туалетной комнаты. Не может же он там на всю ночь засесть? Пахнет неаппетитно, опять же. О! Идея! Не хватает лампочки над темечком. Где наш незабвенный проводник?! Будем баловать мальчонку! Через десять минут я вернулся к купе с пирожными и тремя сортами мороженого, с твердым намерением экспериментально установить вкусы моего маленького. Эксперимент не задался с самого начала, остановленный запертой дверью. Этот засранец крепко окопался! - Валечка, это я. Пусти меня! – поскребся я. И вновь она - тишина, и я, сиротинушка, всеми покинутый, один-одинешенек, обтекаю мороженным в коридоре. – Валь, ты спишь? Нету, нету нам ответа. - Валь, а я мороженого принес, – тишина. – И пирожные, – абонент недоступен. Пиздуйте до дому. - Валь, ну, открой! Я же обожрусь в одиночестве! Ти-ши-на. Только стук колес да легкий запах смолы. Так, Валечка, по-хорошему не хочешь – будет по-плохому! Через пять минут я уже договаривался с милейшей проводницей, раздобывшей ранее мне все вкусняшки, позабытые нынче под дверью, и мне было торжественно обещано открыть дверь запасным ключом, да заодно попеняли, мол, молодо-зелено, только сперма в голове вместо мозгов. Решив подстраховать себя, я смотался в вагон-ресторан и запасся рыбной нарезкой, сыром, мясом, шампанским и вином. А что? Вдруг мой хороший сладкое не любит? Так у меня селедочка есть! Через четверть часа мне торжественно открыли дверь в купе. - Валь, ты же не спишь? – я аккуратно ступил в мрачные чертоги. Засранец такой! Окно зашторил, свет погасил! Да я себе шею сверну! Выгрузив законную добычу на столик, повертел головой в поисках сокровенного. А вот и он, хороший мой, опять укутался на верхней полочке! - Валюш, ты не можешь спать, я знаю, еще восьми нет! Или младенчики уже послушали "Споки ноки" и баиньки? Наверху затряслось. - Валь, золотце, а я тебе мороженца принес! Наверху застонали. - Ты не любишь мороженце? А вкусняшки? А? Пирожное, такое красивое! Там же, на небесах, мое чудо засунуло голову под подушку. Не, да так не пойдет! Я аккуратненько ту подушечку забрал. - Не любишь пирожные? Так еще есть селедочка! Жирненькая, солёненькая! - Идиотище! – взвизгнул хороший мой. – Да отстань же ты от меня! – одеяло полетело в сторону. А вот ножки он зря свесил. Решив не упускать своего, я за дивные ножки скинул их обладателя вниз, в свои объятия. Искренне раскаялся я в своем поступке, когда дивная ножка двинула меня по самому сокровенному. - Йёооо… Согнуло меня конкретно. - Ой, извини… – скажите пожалуйста, сколько раскаяния в голосе! Чесслово, очень хотелось сказать и показать, куда он может идти со своим «Извини». - Федь, ну… я нечаянно… – мне осталось лишь головой помотать, мол, пиздуй, товарищ, куда хошь, только меня оставь пока. – Федь… ну, хочешь, полечу… Глазки, любимые глазки мои, ей-ей, приобретут пару лишних миллиметров после этой поездочки. - Как… кхм-кхм… как ты собрался мне помогать? – я с трудом выпрямился, с еще большим трудом свой голос в норму вернув, а то как-то необычно фальцетом общаться. - Нуу… хочешь… поцелую, – ой, какой хороший мальчик! - Куда поцелуешь? - Ну… что болит, то и поцелую. Мама так делает… – хлопая ресничками, выдал недотрога медовый мой. Жизнь вновь заиграла красками, когда я представил себе этот процесс. Пострадавший дружок мой попытался воспрять, но пока делал он это очень опасливо, всё же, угроза еще не миновала. - И что же, ТАМ поцелуешь? - Эээ… – замечательные какие квадратные глазки! – А там так болит? Может, прошло уже? - Бля! В следующее мгновение я впечатал этого засранца в дверь и остервенело целовал. Тот что-то пищал, ручонками сучил, но, когда я пристроил его ноги у себя на талии, а свой язык – у него во рту, хороший мой наконец-то заткнулся. Через пару минут, ну, может, и не пару, Валечка сладко постанывал, вцепившись пальцами в волосы, и с упоением отвечал мне. Охренеть, какие нынче девственники пошли! А что мальчик ни разу не динь-динь, так этому гарантия – харя его дядечки Игоря, да того же защитника гейской чести по имени Жора. Ох, чего же мне стоило отодраться от него! Валечка что-то промямлил и потянулся за добавкой, так обвив меня ногами, что я стал опасаться за сохранность своей спины. - Валь, Валечка, солнце мое, глазки открой. Валечка отворил мутные глазки. - Ненаглядный мой, давай до дома потерпим, все же лишаться девственности в поезде – это моветон. Вот зря я это сказал. Валечка тут же собрал все шестеренки, заверещал и стал отбиваться. - Пусти, маньячина! Ты кого тут девственности собрался лишать! - Не себя, это точно. - Э… – в светлой головке щелкнуло, мысля пошла. – Аааа! Пусти, извращенец! Похоже, я нашел действенный способ его заткнуть. К нему же и прибег повторно, на сей раз воспользовавшись нижней полкой купе. До чего же неудобно, скажу я вам! Сверху не ляжешь – раздавишь скелетик нафиг, сбоку – слетишь нахер! Но вскоре и эти пустяки перестали отвлекать меня от сладенького моего. Хороший мой лишился своих штанишек, и футболочка у него – явно китайская, рвется на раз. Тут-то я и дорвался до бесплатного! Обцеловал всего, и ножки, на которые еще утром облизывался, и животик вкусненький, шейку его можно выпускать только в водолазке, я его очень художественно раскрасил! Целые цветы насосал! И щечки, и лобик, а уж ротик – само собой! До самого главного добраться не успел, спустил хороший мой да отрубился. Я, глядя на это, только умилялся, мол, такой эгоист, весь в меня! А чтобы завершить вечер достойно, перевернул засоню на животик да потерся как следует о попочку чудесную, явственно так представляя себе, что тереться вскоре я буду не снаружи, а внутри. *** Разбудил меня поставленный предусмотрительным мной будильник на телефоне. Через пару минут буквально в дверь постучала проводница, промямлив, что прибываем, мол, пора и честь знать. Валечка мой зашевелился, мордашку мятую миру явил. Меня увидел – глазки прорезались. Попытался дернуться – попытка не удалась. Да куда ж я его пущу! Ни в жизть! - Пусти, маньячина! – толчок острым кулаком в плечо. - Как скажешь, любимый мой, – я отстранился, неохотно выпуская его из объятий. Вот одна из непостижимостей: полка купе нам вдвоем впору пришлась, а ведь в начале я один там вытянуться не мог. - Люби-и-имый… – протянула эта язвочка, поднимая штаны. – Да ты, монстрина, после такого на мне жениться должен! - Как скажешь, хороший мой! У тебя загранка есть? Можно в Швецию махнуть или в дивный город Амстердам… Какой тебе больше нравится? - Ууууу! – обхватил мое солнышко головенку руками. – Глухо, как в танке. - А ты чего думал? Что так просто отпущу тебя? Не дождешься! Не хочешь в Европе – поедем в Канаду. У меня там тетя Моня живет, она троюродная сестра маминой двоюродной бабки. Молоденькая еще, и шестидесяти нет! Захочешь – там и останемся. - Бляяя… Ты, вообще, слышишь меня? Я выдохнул. Сел. Натянул штаны. Еще раз выдохнул. - Так сильно тебе не нравлюсь? - Дебилоида кусок! Дал бы я иначе тебе себя поцеловать! – заорал Валечка. Швырнул штаны, зыркнул зло. Тоже выдохнул. Сел рядом, сказал тихо. – Да нравишься, нравишься. Сразу понравился. А как задом повернулся – так вааще отпад. Спина у тебя суперская, так и хотелось когтями пройтись. Задница – просто мечта, крепкая, круглая… Здравствуй, улыбка крокодила! Хороший мой! - Но ты же тупой! – постучал мне пальцем по лбу, грозно нависая сверху. – Что, нельзя было рот не открывать пару минут и промолчать до поезда? Теперь жди в гости дядю Игоря. Удивлюсь, если неделю выждет, а не сзади поезда трусит. - Ничего, примем достойно родственника твоего, – я взял его за руку и поцеловал нежненько прямо в центр ладошки. Валя потянул её, но я сам поднялся, не выпуская руку. - Как скажешь, – я улыбнулся, какой хороший, воспитанный мальчик! Но, пока я лыбился, как дурак, Валечка выдернул руку, засунул за спину, ехидно протянув: - И еще, не думай даже, что я к тебе в клоповник жить поеду! У меня своя квартира есть! - У меня не клоповник! Нормальная квартира! Фырканье. Уууу, врединка мелкая. - Кстати, Валюш, а откуда такое щастье? - А, дядька еще в девяностых подсуетился, у какого-то иммигранта купил за гроши, а потом сдавал… – он шлепнулся обратно на полку. – Так, зубы мне не заговаривай! Вот. К тебе я не поеду, как хошь. Мне комфорт нужен. И гардероб мой весь туда практически перевезли. У тебя есть гардеробная? – я замотал головой. Вот откель у холостяка такое счастье? - Можешь у меня ночевать. Иногда!!! - А жить? - Тебе что, жить негде? - Почему это «негде», очень даже есть где. Только куда ж ты-то от меня денешься! Хороший мой опять провернул фокус с закусыванием губки. Я не выдержал, наклонился, прикусил мочку, шепнул в трогательное ушко: - Будешь так на людях делать – буду прилюдно целовать! - А если дома? - Непременно сразу трахну! Валечка еще раз фыркнул, видимо, оставшись довольным ответом. Тут мордочка его озарилась просто неимоверным лукавством, и он, притянув меня за руку вниз, горячо зашептал на ухо: - Только не думай, что я вечно на спине буду! Девственности мы с тобой одновременно лишаться будем! Лизнув в щеку напоследок, гаденыш встал и начал одеваться, я же гадал, как угомонить третьего вставшего товарища. На весь вагон раздался голос, вещавший о том, что мы прибыли и можем покинуть гостеприимный состав. - Ну, что, готов, Федечка? - Готов, Валь. Давай, вещи понесу. - Ну, неси, неси, женишок, – ухмыльнулся засранец и величаво поплыл впереди, я же шагал, как шагает ослик за морковкой, глядя на его попку и чуть ли не капая слюной. Валька, обернувшись и убедившись в правильности моих реакций, шлепнул себя по попке и пошел к стоянке такси. Да-а-а, товарищи, это будет интересное времечко. Только хрена с два Валечка думает, что такими фокусами отделается от меня! Залюблю насмерть! Типа все пока. Как вам шалость? Удалась? Никаких все. Читаем дальше!!!