Времена Грин-де-Вальда

Они решили выехать тем же вечером, после того, как Геллерт опустошил все имеющиеся в доме заначки, насобирав, впрочем, не малую сумму денег. Сам он не знал, какое состояние осталось от отца, потому что никогда не заходил в то самое здание, где все волшебники Северной Германии хранили свои сбережения. Эта была евангелическая церковь Святого Михаила, в которой магглы молились, а волшебники прятали деньги. Почему-то он не хотел трогать накопленное отцом. Парень знал, что когда-то придётся переступить через себя, но пока ему хватало собственных денег, он не собирался даже думать о походе в красное готическое здание в центре города. Возможно, он боялся узнать, что «банковская ячейка» его отца пуста и у него нет средств к существованию. Геллерт не был уверен в своих опасениях, и не думал, что будет делать в таком случае. До железнодорожной станции от дома Грин-де-Вальда было не больше двадцати минут медленным шагом, но прогуляться по городу у ребят не получилось: внезапный дождь смыл с широких улиц всех зазевавшихся прохожих. Им пришлось трансгрессировать прямо к платформе. Под видавшим многое козырьком рюмочной ютилась группа подвыпивших молодых людей, которым, видимо не хватило места внутри. Они что-то громко обсуждали, и даже не заметили появившихся из неоткуда трёх волшебников. Билеты Геллерт предложил купить в самом поезде, который должен был прийти с минуты на минуту. Альбус закурил, наложив на всех троих водоотталкивающие чары. - Einfach scheußlich! - группа парней дружно загоготала, заставляя Геллерта оглянуться на них. Они были заняты своими разговорами и точно не обращались к ним, но родной язык приятно ласкал слух парню, и тот пыталась уловить каждое слово, хотя большинство из них были простыми ругательствами. На массивном деревянном табло, оторвавшись наполовину от ветра, болтался плакат. Красные буквы говорили о том, что чей-то проект выиграл в каком-то соревновании, и теперь по нему будет построено здание вокзала. Имена архитекторов Геллерт разобрать не смог. От мысли, что вскоре эта одинокая платформа обзаведётся целым зданием вокзала, стало как-то не по себе. Все детство Геллерта поезда просто приходили, останавливались здесь на пару минут, чтобы подобрать попутчиков (которые очень часто запрыгивали в полуоткрытые окна уже на ходу), и так же просто и без лишней суеты уходили. Мальчик иногда залазил на ступеньки набирающего скорость поезда и проезжал на нем несколько десятков метров, чтобы спрыгнуть на другом конце платформы. Поезда ему всегда нравились куда больше кораблей. С настоящим вокзалом все стало бы по другому. Ему довелось когда-то побывать на станции Сант-Панкрас в Лондоне: сотни людей с тяжелыми сумками, широкие наклонённые стены с маленькими окошками, через которые пробивались такие необходимые лучики солнца, непрекращающийся поток голосов со всех сторон - Грин-де-Вальд не представлял, что когда-либо таким станет Гамбург. - Тебя пора постричь, - голос Арианы вытянул парня из его тревожных мыслей, но это замечание было настолько неожиданным, что Геллерт не сразу понял, что она имеет в виду. - Не волнуйся, я постоянно стригу Альбуса, - она оглядела брата, как бы осматривая свои предыдущие труды. - Я обычно сам... - Геллерт осекся, запустив руку в свои отросшие волосы. - Но хорошо, я тебе доверюсь, - он серьезно посмотрел на девочку, но та не смогла сдержать улыбки. - Вот и отлично, - Ариана непроизвольно сощурилась от света подходившего паровоза, шума которого было не было слышно из-за барабанящего дождя. В поезде они заняли отдельное купе, в котором, в прочем, было только два спальных места. Поужинав сытными колбасками и жареным сыром, который им благодушно посоветовала проводница, Ариана забралась под тёплое одеяло и тут же уснула. Геллерт с Альбусом уселись напротив. - Я начинаю привыкать к такой жизни, - усмехнулся Дамблдор, беря у Геллерта фляжку со шнапсом. Крепкий напиток заставил его поморщится, отчего улыбнулся уже Грин-де-Вальд. - И эти бессмысленные переезды не затрагивают твоё честолюбие? - прыснул Геллерт. - Я, конечно, хочу добиться чего-то значимого в этой жизни, но, - Альбус засмотрелся на мелькающий мимо зелёный пейзаж, подбирая слова. - Но, потом я вспоминаю, что нам всего по восемнадцать лет, и, может, стоит ещё немного повалять дурака? - парень откинулся на сиденье и закурил. - Во-первых, мне девятнадцать, - Грин-де-Вальд важно вскинул брови и взял пачку сигарет из рук Альбуса. - А во-вторых, мы же как раз и едем валяться на траве и есть фондю, - купе стало наполняться дымом, поэтому Дамблдор со скрипом открыл окно. - Не жизнь, а сплошное удовольствие, - Альбус сделал ещё глоток из фляжки. Поверь, тебе быстро надоест. - И что мы будем делать тогда? - парень задумчиво всматривался в темные силуэты высоких деревьев. - Подберем квартирку в Лондоне и пойдём работать в Министерство? - Мечтай, - Геллерт фыркнул. - Тогда, может, промотаем все оставшиеся от родителей деньги и сядем в долговую тюрьму? - Не-а. С таким личиком в тюрьме нечего делать, - Грин-де-Вальд потряс парня за щеку, заставляя того улыбнуться. - Ладно, тогда будем жить без плана и целей... - Эй, у нас вообще-то есть и то и другое, - перебил друга Геллерт. - Но мы не можем заниматься только поиском Даров Смерти, ты прав, - парень замолчал, слегка сощурившись. - Ты знаешь сколько лет Министр Магии в Германии занимает свой пост? - спросил он вдруг. - Честно признаться, я никогда не интересовался политикой, если она не касалась моей страны, - Альбус прочесал затылок: ему нечасто приходилось быть абсолютно некомпетентным в чем-то. - Двадцать шесть лет, - раздельно проговорил Геллерт. - И какое это имеет значение? - Дамблдор вскинул брови и сделал ещё глоток из фляжки. - Альбус, ничего из того, что происходит все это время не получится передать словами, - парень тяжело вздохнул, подбирая выражения. - Мне довелось провести достаточно много времени в совершенно разных странах, и кое-что я знаю наверняка. Наше правительство нам постоянно врет. Я знаю, какую лапшу они вешают на уши перспективным студентам о стабильности, развитии и процветании. Здесь всем надоели мракоборцы, которые должны защищать людей, а на деле защищают только Министра и его приближенных. Всем надоело прятаться от магглов. Надоела пропаганда об их опасности, неадекватности или чем-то ещё. Надоела цензура в газетах, отсутсвие альтернативы, - он задумался на мгновение. - Ты хочешь сказать, что власть удерживается только силой, и никто ей уже не доверяет? - быстро вставил Дамблдор, выражая свою вовлечённость. - Да, именно так. Силой и страхом. Но в этот раз все будет по-другому. - В этот раз? - переспросила Альбус. Летом пройдут новые выборы всего состава Министерства, и люди действительно хотят перемен. - Так это же отличный шанс, - с облегчением выдохнул парень, поправляя очки. - Никто не видел честных выборов в Германии уже довольно долго, - Геллерт многозначно взглянул на друга. - Я надеюсь, что все пройдёт мирно. Я ненавижу насилие, Альбус, ненавижу всем сердцем. - Но, если начнутся беспорядки, единственным вариантом предотвратить их бескровно будут... - тут Дамблдор все понял. - Да, Дары Смерти сделают своего владельца достаточно могущественным для этого. Понимаешь, насколько важно их найти? - Я не знаю... - Альбус вдруг осекся. Он понял, насколько отличались цели, двигающие их двоих в этом общем деле. Он понял, какой смысл Геллерт вкладывал в три артефакта, которые он сам искал только из любопытности. Он понял, к чему были разговоры о тайных встречах по всей Европе, и зачем была нужна их собственная клятва не нападать друг на друга. Грин-де-Вальд действительно был частью чего-то грандиозного. Правда ли он хотел предотвратить кровопролитие, и защитить волю своего народа? Правда ли была чиста его совесть? Дамблдор не мог на это ответить. Но давал ли Геллерт хоть раз повод в себе усомниться? Тут в голове парня пронеслись все те моменты, которые сделали их по-настоящему близкими друзьями. Он вспомнил, как едва знакомый немец сумел успокоить Ариану, рискуя быть разорванным на мелкие кусочки, как он, не раздумывая схватился за самодельный портал, в чьей безопасности Альбус сам сомневался, он вспомнил все письма в столе Грин-де-Вальда, и с усилием подавил неприятное чувство в горле, наконец он вспомнил две капельки крови, слившиеся в воздухе в одну. - Я не знаю, но я верю тебе, - наконец заключил Дамблдор, слегка вздёрнув один уголок рта. - Я верю, и я с тобой, - он хлопнул друга по плечу, уже по правде улыбаясь. Первые лучики солнца нагло задевали рецепторы сетчатки Геллерта, заставляя ядра его гипоталамуса заводить новый циркадный ритм. Мальчик сонно открыл глаза. Поезд, равномерно покачиваясь и постукивая, шёл в своём южном направлении. Грин-де-Вальд захлопнул поскрипывавшее окно. Прохладный поток утреннего ветерка тут же прекратился. Геллерт натянул брюки, заправив туда помявшуюся за ночь рубашку. Полностью одеваться он не стал. Альбус ровно сопел на своей полке напротив, а Ариана так зарылась в одеяла, что ее было даже не видно. Грин-де-Вальд высунул растрепанную голову из купе, осматривая коридор на наличие проводницы. Она как раз толкала тележку с завтраком, предлагая сосиски с яичницей пассажирам. - Eine Tasse Kaffee, bitte, - Геллерт протянул пару монет девушке, когда она поравнялась с его откупной дверью. Ароматный запах кофе тут же наполнил купе. То ли спросонья, то ли от общей усталости парень выпустил переданную ему чашку, и та быстро полетела вниз. Но удара не последовало: чашка замерла в паре дюймов от пола и аккуратно на него опустилась, удержав все содержимое. Геллерт удивленно моргнул, краем глаза заметив, как проводница прячет что-то в карман своего фартука. В ту же секунду он все понял и усмехнулся, слегка наклонив голову набок. - Удивительно, что не разбилась, - улыбнулась девушка, поднимая чашку с пола. - Прямо волшебство, - протянул Грин-де-Вальд, бросив на проводницу многозначительный взгляд. Она дернула уголками рта, но ничего не ответила, развернувшись, чтобы продолжить работу. - Неужели, волшебники в качестве пассажиров попадаются вам так часто? - Геллерту почему-то невероятно не хотелось ее отпускать. - Совсем нет, особенно волшебники с таким северным акцентом, - она заинтересованно окинула всего парня взглядом. - Я думала, они все уже перебили друг друга. - Я давно не был дома, может уже и перебили, - Геллерт просто пожал плечами. - Пока Ваши друзья спят, - проводница быстро глянула на соседние места в купе, - Мы могли бы выйти покурить, у меня как раз должен быть перерыв, - предложила девушка. Геллерт и не подумал отказываться. Он лишь коротко кивнул и направился вслед за проводницей. Она выглядела точно как одна из выпускниц Шармботона, только что переодевшаяся из выпускного бального платья в рабочую форму. И шла он так же: легко и элегантно. Тащась по шатающемуся вагону, парень пытался понять, как она могла тут оказаться, но, честно говоря, ему в голову не пришло ровным счетом ничего. - Давно не были дома? - переспросила девушка, морщась от ударившего в ее вздернутый нос запаха дыма, который, впрочем, тут же сдуло. Они стояли на крошечной обзорной площадке в самом хвосте поезда. Деревянные доски по ногами неуверенно поскрипывали. Через щели между ними можно было рассмотреть мелькавшие шпалы. Восходящее солнце лениво блестело, отражаясь от железных поручней, о которые оперся Геллерт, подставляя лицо нежному ветру. - Учился в Дурмстранге, - пояснил парень, дёрнув уголками рта. При этом сообщении глаза проводницы сначала сощурились, а затем стали ещё больше, чем были. Она, казалось, производила в уме какие-то расчёты. - И как же выпускницу лучшей школы магии на континенте занесло сюда? - не дал ей собраться с мыслями парень, заметив на руке серебряный браслет с выгравированной самым извитым из всех возможных шрифтов надписью «Шармботон». Такой выдавали всем, кто закончил эту снобистскую помойку. - А я никакая не выпускница, - гордо вскинула голову девушка, - Меня выперли оттуда на шестом курсе, а браслетик принадлежал моей сестре. Сёстры больше нет, как и родителей, а жить мне на что-то надо. - Откуда же у тебя палочка? - усмехнувшись бросил Геллерт, чувствуя все больше симпатии к этой особе. - Украла у одного идиота, пока он спал. Повезло, что ему приспичило надраться в такой хлам именно на моей смене, - в ее зелёных глазах блеснули огоньки. - Пьяница оказался не из местных, так что во мне осталось хоть немного гражданской гордости. Но как забавно он пыжился и метался по всему вагону на утро, лепеча что-то на своём. Какую же дурочку мне пришлось тогда строить, - она качнула головой, слегка улыбаясь. - Вот и езди после таких историй в поездах, - хмыкнул Геллерт, не сдерживая улыбки. - Слушай, а ты случайно не знал его? - девушка полезла в один из карманов, нашитых на ее серый передник. Она сама не поняла почему, но паренёк внушал ей доверие. Через пару мгновений Геллерту была подсунула под нос старая недвижимая фотография. И несмотря на солнце, успевшее выжечь большую часть краски со снимка, он узнал два больших детских глаза, смотревшие на него теперь так же, как в тот день на корабле. На миг у Грин-де-Вальда перехватило дыхание. Девушка заметила это, поэтому врать было бесполезно. - Бьёрн? - настолько безразличным, насколько было в его силах, голосом проговорил Геллерт. Проводница ахнула, ещё больше округлив глаза. - Знаешь что-нибудь про него? - у неё в уголках глаз заблестели слезинки, а на всем лице воцарилось такое радостное волнение, будто солнечный свет шёл от неё самой. - Я учился с ним, - с напускным спокойствием выдавил из себя Геллерт. - А кто он тебе? Проводница замялась на несколько секунд, явно оценивая насколько глубоко стоит просвещать в это дело первого встречного. - Друг детства, - коротко изрекла она. - Мы не виделись после того, как разъехались по разным школам, ну… и потом ещё один раз летом, - она остановилась, чтобы спрятать фотографию. - Просто подумала, что ты подходишь по возрасту, да и ещё с одной с ним школы, решила узнать, что стряслось такого, что его… - она осеклась, - Что я не заслуживаю даже письма от… ладно, это неважно. Губы Геллерта слегка дрогнули, что, как назло, не ускользнуло от внимательных зелёных глаз. Парень склонил голову. Так они проехали с минуту в полном молчании, и девушка уже пожалела, что начала этот разговор. - Тебя зовут Софи, верно? - Грин-де-Вальд понимающе заглянул прямо под темные ресницы. Девушка от неожиданности нахмурилась. - Да, но… - Он любил тебя, - с умиротворенной улыбкой проговорил Геллерт, наконец встретившись с той, о ком выслушал столько историй после лета перед пятым курсом. - Мне очень жаль, милая Софи, - парень понял, что она не знает о смерти Бьёрна, и теперь эту новость придётся донести именно ему. Она не заплакала, за что Геллерт был невероятно благодарен этой девчонке. А не то, он бы расплакался сам. Прошло полчаса или час, никто из них не знал, но только они разговорились, и Геллерт узнал о том самом прекрасном лете в жизни Бьёрна ещё больше. Но, что было важнее, она ему рассказала столько про их детство, сколько от норвежского паренька Геллерт не мечтал и услышать. Она родилась на юге Франции, недалеко от Швейцарии, поэтому хорошо говорила и на немецком, а в ее слегка деревенском акценте было что-то до жути приятное. Пока был жив дедушка Бьёрна, он растил его всего в нескольких километрах от городка Софи, где они впервые и встретились на небольшой ярмарке, когда обоим не было и пяти лет. Бьёрн даже собирался ехать учится с ней. От такой новости Геллерт расхохотался, представляя плечистого норвежца в шелковых мантиях француженок. И с каким теплом говорила эта девочка о том, кого любила. Геллерт наконец почувствовал себя не одиноким в своём горе. Он попытался сам поведать ей обо всем, в том числе и о деталях смерти Бьёрна. Софи положила ему голову на плечо, давая воспоминаниям нахлынуть на неё по полной. В этом изменчивом мире, полном голода, войн и бед, так редко она находила время, чтобы вспомнить своё детство. И теперь эта дамба, сдерживавшая все светлые и темные моменты прошлого с треском развалилась, отправляя девочку куда-то далеко в ее мысли. А поезд все нёсся по узкой дороге среди изумрудных полей куда-то, где горы и кристально чистые озёра уже поджидали его пассажиров. До их остановки оставалось не больше получаса, когда они наконец решили вырваться из скитаний по прошлому. - Поехали с нами, - вдруг предложил Геллерт, закрывая дверь на обзорную площадку, с которой они только что ступили в вагон. Он не желал так просто терять то единственное, что связывало его с лучшим другом. Другом, которого он любил больше всего на свете. - Спасибо, но я не могу, - качнула головой Софи, улыбнувшись. - Ну же, подумай над этим, - Геллерт положил руку ей на плечо. - Мне кажется, новость о его смерти дала мне сил двигаться дальше, - вздохнула девушка. - Я все ждала, что он объявится и вытащит меня из этой бесполезной жизни. Но сейчас я поняла, что сама должна все поменять, - с этими словами она сорвала с себя передник, оставшись в тонкой длинной юбке, закрывавшей щиколотки. Я сяду на ближайший поезд до Берлина, а оттуда поеду в Париж, всегда хотела стать кем-то, большой город должен мне в этом помочь. - В Париже легче всего стать проституткой, - прыснул Геллерт, заставляя Софи закатить глаза. - Я накопила немного денег, работая здесь день и ночь, смогу где-нибудь отучится, - проговорила она, игнорируя замечание парня. И Геллерт ей поверил. Он вернулся в купе, пытаясь сообразить, что же он скажет о своём долгом отсутствии, но ни Альбус, ни Ариана, кажется, даже не заметили, что его не было. - Смотри, - коротко бросил ему Дамблдор, когда дверь позади мальчика закрылась. За тонкими линзами очков метался туда-сюда возбужденный взгляд парня. Ари держала в руках какую-то огромную книгу, ожидая, вероятно, какой-то бурной реакции от Грин-де-Вальда. Он лишь увидел на желтых страницах какие-то непонятные фигурки. - Это руны? Если так, то извините, я в школе предпочитал все что угодно этим занятиям, - пожал он плечами, вспоминая, как они с Бьёрном и другими ребятами чуть не вылетели за пропуски этих скучнейших лекций. - Это вовсе не они, - сказала Ариана, почти что лопнувшая от желания наконец-то поведать, что они с братом разузнали. - Это копии японских свитков, - доложил за неё Альбус, Геллерт все ещё глазел на них непонимающим взглядом. - Короче, это те чары, которые Грегорович наложил на палочку, чтобы воры, решили, что она и есть бузинная, - выпалила Ари. - И как ты это поняла? - Геллерт не сдержал восхищения. - Батильда увлекается всем японским, не знаю, почему, но ты же видел ее халат, - она прыснула. - Она меня научила кое-что понимать. А когда мы были у тебя дома в Гамбурге, я от скуки решила посмотреть книжки Альбуса, которые он вечно с собой таскает. Я будто бы почувствовала, что стоит начать именно с этой, не знаю, как объяснить, - девочка задумчиво почесала затылок. - Но не это самое интересное, - Альбус взглянул на сестру, намекая ей, чтоб та продолжила. - Ну так что же? - почти молящим голосом произнёс Грин-де-Вальд. - А то, что с помощью этого свитка и остатка лжебузинной палочки мы сможем узнать, где находится оригинал, - доложила Ариана, широко улыбаясь. - Ты сможешь это разобрать? - удивился Геллерт, глядя на неизвестные закорючки на бумаге. - Ну, вообще-то я уже это разобрала, - тут Ари заставила удивится даже Альбуса. - Мне не спалось, и я перевела этот свиток, - она пожала плечами. - Грегорович создал иллюзию силы, которую ты и почувствовал, взяв в руки этот обычный кусок дерева. Однако, этого нельзя было добиться, не переместив хоть часть волшебства бузинной палочки, поэтому эти обломки вроде как хранят ее воспоминания с самого момента создания. Нужно приготовить довольно несложное зелье, найти омут памяти, и вуа-ля! - девочка развела руками, вскинув при этом брови. - Где мы возьмём омут памяти? - вздохнул Альбус, отнюдь не поражённый их перспективами. - Хорошо, что в доме моего деда, в который мы направляемся, как раз завалялся один, - Геллерт покачал головой, не веря собственной удачливости. - И он там просто стоял все это время? - А какой толк от воспоминаний? - изумился Геллерт. - Если жить ими, можно совсем потерять связь с реальностью, - заключил он, припоминая свой недавний разговор с Софи. - Тогда мы сегодня же сможем узнать, где находится бузинная палочка, - Ари радостно захлопала в ладоши, делаясь при этом совсем ребёнком. И Геллерт снова поразился ей. У него совершенно не могло уложится в голове, как девочка, никогда не посещавшая школу волшебства, смогла разобраться в древних чарах, о которых не слышали ни он, ни ее брат-отличник. А теперь она сама относилась к этому, как к какой-то игре и не более. Что-то таилось в ней, что-то большее, чем она сама. Что-то, что делало ее самой интересной загадкой для Грин-де-Вальда, которую он собирался разгадать. - Мы сможем увидеть всю ее историю с самого начала, - произнёс Геллерт, и эта мысль так восхитила его, что он не смог больше ничего сказать до самого прибытия поезда. Спертый воздух ударил Геллерту в нос, как только он открыл парадную дверь белого каменного дома. Особняк его семьи возвышался над круглым, блестящим, как зеркало озером. Оно было небольшим, и противоположный берег был бы хорошо виден, если бы не ослепляющее солнце, восходившее именно с той стороны водоема. Трава не подымалась выше щиколоток несмотря на то, что здесь не было никого уже не первый год. Дом стоял в стороне от деревушки, окружавшей станцию, на которой вышли ребята. Там же они зашли в уютное кафе, чтобы позавтракать. Отдельно стоявшие на холмах дома использовались семьями в качестве зон отдыха, и Геллерт помнил ещё некоторых из их соседей. В прочем, до ближайшего было по меньшей мере пара километров. Чтобы хоть немного освежить помещение, были открыты все окна, через которые светлые занавески мгновенно вырвались наружу, развиваясь на сквозняке, как белые флаги, осведомляющие о принятии поражения. Альбус с Геллертом переставили некоторую мебель, очистили ее от слоя пыли, придав дому подобие обжитого помещения. Но отсутсвие человека чувствовалось несмотря на все чары, приложенные для того, чтобы его скрыть. И в каждом углу, каждом метре этого дома Геллерт видел образы себя маленького. Вот там, прямо над обрывом, он катается на ровных досках, служащих качелями, взмывающих так высоко, что видно всю-всю округу. Там, в широком зале, увешанном портретами, дедушка рассказывает ему историю их семьи. Там, где сейчас стоит Ариана, на заднем дворике, выходящем прямо к озеру, Батильда, совсем ещё молодая и прекрасная, сидит за очередной шелковой вышивкой, обсуждая со своим братом, дедом Геллерта, новости из свежих газет. Его мама уже болеет, он это знает, она уже не ездит с ним сюда на все лето, да и не ездит вообще. Только отец может заглянуть раз или два за пару месяцев, и тогда они устоят такое любимое Геллертом барбекю, о котором Батильда начиталась в книгах американских авторов. И в октябре он будет рассказывать Оли о чудесных конях с крыльями, которые пасутся недалеко от их озёра, а в мая будет с нетерпением ждать, когда же он снова сможет их увидеть и погладить. И так пройдут несколько лет, пока он не получит долгожданное письмо, и не уедет еще дальше от дома, и маленькое озеро станет Северным морем, а его бумажный кораблик, огромным деревянным кораблем, везущим его в Дурммтранг. Ариана составила список всех ингредиентов для необходимого зелья, и Геллерт полез в кладовую, где нашлась как минимум половина. Остальные составляющие были совершенно не волшебными, и их не составляло труда собрать, прогулявшись по окарине. Альбус с удовольствием согласился очистить омут памяти, стоящий прямо тут, в небольшом кабинетике, видимо, принадлежавшем отцу Августа Грин-де-Вальда, и Геллерт с Арианой отправились в путь. - Тут когда-нибудь собиралось много народу? - спросила она, складывая в корзинку листья одуванчика. - Да, пару раз за сезон приезжал мой отец, и в один из таких разов всегда закатывался пир, собиралась вся округа, - ответил Геллерт, хорошо припоминая те деньки. - Хорошо, наверно, проводить время в таких разных местах с самого детства, - задумалась девочка, рассматривая очередной лист. - Эй, я не мог быть дома, потому что моя мать слетела с катушек, и с ней просто было опасно, помнишь? - спросил он, улыбнувшись и тронув девушку за плечо. - Да, точно, а в моем случае с катушек сплетела я сама, - она улыбнулась в ответ. - Да, семьи у нас, конечно чокнутые, - прыснул парень. - Да и мы их стоим, - кивнула Ари, поглядев в лицо Геллерту, застыв в паре сантиметрах от него. - Ты первый, кому я могу доверить свои тайны, никогда ничего подобного не ощущала, - заметила она, как бы между строк. Геллерт не мог ей сказать того же, потому что, как минимум не просвещал ее во все до конца, да и у него когда-то был отец, Бьёрн, а потом Альбус. Но ему это польстило. - Теперь нужна кора дуба, - девочка выцепила Геллерта из его мыслей, и они направились к старой дубовой аллее, чуть поодаль. - Этого хватит? - спросил Грин-де-Вальд, укладывая собранную заклинанием кору в корзинку. - Ещё немного, - заключила Ари, оценив количество, и сама рукой сдерла пару кусков. - Вот теперь в самый раз. Где мы тут сможем найти репейник? - спросила она, сверившись со списком. - Возле гравийной дороги его полно, - откликнулся Геллерт. - Найдём его, и все ингредиенты будут собраны, - радостно оповестила Ариана. Они вышли на дорогу, ведущую прямиком в горы. Вдоль неё действительно росло много всяких сорняков, в том числе и так необходимый им репейник. Геллерт не понял, как все произошло, а главное, почему. Но он вдруг почувствовал, как его хлыстнуло быстрым потоком воздуха, от чего он еле удержался на ногах. Куски грунта, вырванные из земли, начали десятками летать в воздухе, заставляя Геллерта уворачиваться. И он понял, что действовать надо быстро, пока его просто не сдуло с обрыва в полсотни метров. Что-то привлекло внимание Ари, когда она копалась в зарослях травы, пытаясь насобирать полную корзинку репейника. Она наклонилась поближе с небольшому кустику, сама не понимая, зачем, она оторвала аккуратный листик мелиссы и поднесла его к носу. Аромат затмил все вокруг, погружая ее в Годрикову Впадину на десять лет назад. Она почувствовала тот запах чая, который так любил отец. Она вспомнила его улыбку, когда она, совсем маленькая, приносила зелёные листики, чтобы он заварил их себе. Этот запах залез прямо в неё, вытесняя весь существующий мир за грань реальности, она видела только себя маленькую, протягивающую свежие листья мелиссы в большие руки отца. И вдруг эта маленькая девочка с чёрными косичками быстро повернула на Ариану голову. Ари увидела два огромных черных глаза, и сердце сделало пару аритмичных толчков в груди. И девочка уже открыла рот, чтобы что-то сказать, как вдруг в ухо Ариане полился знакомый шёпот. Она не разбирала слов, но тембр был настолько спокоен и приятен, что она отвлеклась от малютки с чёрными глазами, давая этому голосу заполнить все ее сознание. И тогда все пропало, а через секунду она поняла, что лежит на траве рядом с воронкой в метр глубиной, и в голове что-то невероятно гудит. И тут кто-то сжал ее руку. - Все хорошо, - снова проговорил этот знакомый голос, на который Ари повернула голову. Все вернулось на место. - Прости меня, - спокойно сказала она. - Все хорошо, - Геллерт помог ей сесть. - Я никогда не смогу это контролировать, а оно будет становится все хуже, - в ее глазах не было слез, но эта правда так горько кольнула Геллерта, что он бы предпочёл, чтобы она заплакала. - Я что-нибудь обязательно придумаю, - выпалил он, заглянув в ставшие синими глаза Ари. В тот момент что-то щёлкнуло в его голове, и это больше не показалось ему восхитительным. Он понял, насколько это ужасно. Какая сила таится этой девочке, раз она смогла терпеть такое столько лет? Он не хотел об этом думать. О том, какая она сильная, он подумает потом. Сейчас ему просто хотелось ее защитить. Геллерт положил ладонь ей на затылок, нежно пригладив волосы. Темные волосы оттеняли белизну ее кожи с десятками веснушек, рассыпанных по щекам. Уголки ее губ медленно поползли вверх, выдавая едва заметную улыбку. Тогда парень наклонился, нежно дотронувшись до ее губ своими. Он не знал как, но он сделает все, чтобы спасти хоть одного дорогого человека. Альбус примчался сюда, как только увидел поднятый вихрь из окна, но Геллерт успел все уладить, и Дамблдор остановился в тени деревьев метрах в десяти от них. Что-то больно кольнуло в сердце при виде этого поцелуя. Год назад он бы ещё не понял, что это было, но не сейчас. Он сам не знал, на что надеялся, ведь Геллерт никогда не давал ему намёка на то, что между ними может быть что-то, кроме дружбы, но какая-то часть Альбуса все время этого самого намёка ждала. Мальчик зажмурился, не позволяя подступившим слезам выкатится из глаз, постоял так с минуту и быстрым шагом двинулся к дому. Они подождали вечера. Как только заходящие лучики солнца, скрывшись за горами, оповестили о наступлении ночи, омут памяти был вынесен на задний двор. Здесь была удобная зелёная лужайка, два огромный вяза, между которыми когда-то висели качели, и прекрасный вид на темное озеро. Своё первое самостоятельно приготовленное зелье Ари вылила в омут памяти. Жидкость лилового цвета мгновенно растворилась среди тех облаков, которые парили над широким сосудом. Альбус бросил обломки, оставшиеся от палочки, которую подсунул им Грегорович, по поверхности дыма пробежалась волна красного света. Геллерт поднял свою палочку, взмахнул ей и произнеся фразу на японском, которая по словам Ари означала «вспомни», стал ждать, что же произойдёт дальше. Он переживал, так как не был уверен в точности этого заклятия, хоть и потратил весь день на то, чтобы практиковаться. Казалось, что не происходит вообще ничего, даже дымок над омутом памяти перестал весело плясать, переливаюсь красными огоньками. Альбус переглянулся с Геллертом. Не было слышно ни шевеления воды там снизу, ни дуновения ветерка, и ни один листик на вязах не издал ни звука. Даже дыхание ребят на несколько мгновений, казалось, остановилось. Все что издавало хоть какой-то стук, было сердце Геллерта, хотя слышал его только он сам. И тут дымок собрался в середине сосуда и резко выстрелил вверх, разливая лиловый свет над чёрным озером. Тень и свет играли друг с другом какое-то время, пока из бликов не собрался портрет высокого мужчины, мгновенно рухнувшего замертво. - Это тот, кого убил Певерелл, - прошептал Альбус, - Сработало, Гел, это сработало, - он завороженно следил за сменяющимися картинками, почувствовав, как рука друга крепко сжала ему плечо. Они увидели самого Певерилла, а затем его перерезанное горло. Новым хозяином палочки стал молодой жилистый паренёк, странствующий и грабящий всех подряд, пока его не повесили на городской площади, перед этим отобрав палочку. Она перешла главе городка, который держал с ее помощью своих налогоплательщиков в страхе. Его в конце концов задушила собственная жена. Она умерла при родах через пару месяцев, после убийства мужа. Ее маленький сын завладел палочкой, едва только он подрос. Случайно вырвавшееся изо рта ребёнка заклинание стало причиной смерти такого же мальчика, с которым он играл. И ещё сотни и сотни хозяев сменяла бузинная палочка. И у всех был один конец. Каждый из владельцев представал перед Геллертом с потухшим мертвым взглядом перед тем, как его лицо сменялось на новое, молодое или старое, мужское или женское, худое, толстощекое, морщинистое, детское, прекрасное, изуродованное. И все эти лица появлялись только затем, чтобы на их смену пришло другое. Геллерт как заколдованный следил за спектаклем разыгранным над водной гладью. Он видел, как палочка завладевала своим хозяином, как через самые прекрасные глаза проступала злость, как совершались убийства на почве бедности, ревности, зависти, мести. Одно за другим тела падали в могилы, а палочка все сменяла и сменяла владельцев. Все это смешалось в такой круговорот, что у Геллерта закружилась голова. Картинки быстро сменяли друг друга, пока наконец, на ребят не взглянуло знакомое лицо Грегоровича. Он перекупил палочку у какого-то контрабандиста. Ещё совсем молодой парень долго всматривался прямо в глаза Геллерту. Парень понимал, что он находится на месте палочки, но все равно было как то не по себе. И тут он услышал голос. - Тебя надо спрятать пока ты не натворила очередных бед, - прошептал Грегорович куда-то прямо в ухо Геллерту. Затем на пару мгновений воцарилась темнота. Потом блики собрали изображение другой палочки, один в один похожей на бузинную. Струйка яркого света перебежала к ней, от чего та пару мгновенно просияла, и только после этого погасла. - А ты побудешь со мной, прямо со мной, я с тобой никогда не расстанусь, - шёпот изготовителя палочек казался сумасшедшим. Снова воцарилась темнота. - Кажется, это была единственная зацепка, - Ари всматривалась в чёрное небо. - Зато мы теперь знаем, что нужно найти этого странного парня. Геллерт хотел было что-то сказать, но что то больно кольнуло в висках, заставив его зажмурится. Он увидел карту, увидел отмеченную на ней чешскую деревеньку, этот образ сменился на сельский пейзаж, кукурузное поле, узкая тропинка, колодец, наконец Геллерт увидел темный деревянный дом, маленькое окно, а из дома вышел мужчина средних лет с длинными светлыми волосами. И тут из его кармана до Грин-де-Вальда донёсся слабый зов. Пару мгновений он не мог разобрать слов, пока они отчетливо не прозвучали прямо в уши парня: «Für das gemeinsames Wohl». Мальчик открыл глаза, испуганно глянув на Альбуса. - Я слышал ее, Ал, - признался Геллерт часом позже, когда Ари пошла спать, а они вдвоём сидели в большой гостиной. - И что она сказала? - прыснул Дамблдор, стряхивая сигаретный пепел в фарфоровую тарелочку. - То, что я сам любил повторять, когда ещё учился в Дуристранге, - его лицо выглядело напряженным. - Все хорошо? - спросил Альбус, понимая, что это не так. - Я смотрел на них сегодня, - начал Геллерт после небольшой паузы. - Они как будто сходили с ума под ее властью, все они. Они решались на убийства, Альбус, - он сглотнул. - Что если… - Слушай, так поступают только слабые люди, - попытался заверить его кучерявый паренёк. Конечно, он тоже над этим думал, но тревога Геллерта каким-то чудесным образом подавила его собственную. - Ты же хочешь помочь всем, главное, чтобы это было правдой. - Это правда, Ал. Только вдруг не все хотят моей помощи? Все страдают, когда я появляюсь рядом. Мои родители, мои друзья… - Я не страдаю, - Дамблдор улыбнулся, вспомнив то, как Геллерт сегодня целовал его сестру, и то, как он сам хотел оказаться на ее месте. В какой-то степени он сейчас врал. - Пообещай мне одну вещь, Альбус Дамблдор, - серьезно проговорил Геллерт глядя в голубые глаза друга. - Все, что угодно, - парень коротко кивнул. - Пообещай, что остановишь меня, если я когда-нибудь сверну не туда, пообещай, что поможешь мне увидеть свет, даже если везде вокруг будет она сплошная тьма, - он говорил спокойно, но к горлу то и дело подступал комок. - Конечно, я тебе это обещаю, - с жаром сказал Альбус, крепко сжав друга в объятьях, и поцеловав его в белую макушку. На душе у Геллерта впервые за долгое время стало тепло. Он не понимал, за что этот чудесный паренёк так легко впустил его в свою жизнь, но это была та из немногих вещей, за которые он благодарил судьбу при каждом удобном случае. Он уже лишился одного друга, и совершенно не собирался лишаться второго.