Хотели как лучше, а получилось как всегда.
В. С. Черномырдин
Взрыв. Комья сырой земли словно крупный град падали на прочную броню и отдавались гулким эхом внутри корпуса машины. Вокруг там и тут, в окопах, дотах и блиндажах лежали трупы вражеских солдат. Некоторые висели, перевалившись через укрепление из мешков с песком. Вдали, через мост под редким пулеметным огнем медленно продвигалась колонна союзной пехоты. А над наступающими людьми гордо возвышались прикрывающие их шагающие броневые машины на длинных четырехметровых ногах, блестящие латунным цветом своей брони в лучах полуденного солнца. Раздался яростный крик. Из траншеи впереди выскочил отряд вражеских солдат и с диким криком побежал навстречу. У каждого на поясе висела связка гранат. Бронемашины рядом, похожие на те, что сейчас продвигались по мосту, открыли пулеметный огонь по отряду храбрецов. Люди, сраженные насмерть пулями, один за другим падали наземь. Однако нескольким особенно удачливым бойцам удалось добраться до двух машин, шагавших чуть впереди остальной группы. Вражеские солдаты, что было сил, вцепились в ноги машин и выдернули чеку из гранат. Последовательно прозвучало ещё два взрыва. Одна из них ставшая целью нападения испуская клубы густого пара медленно опускалась на своих механических ногах. Вторая, от мощного взрыва, перевернулась и теперь, подобно пауку, беспомощно перебирала ногами воздух демонстрируя свое поврежденное днище из которого также шел пар. – Говорит Орел 3-5, разрушение магистрального паропровода. Покидаю сражение. Прикройте нас, – донесся из рации голос командира перевернувшейся машины. – Принял Орел 3-5, – ответил мужчина, снявший трубку радиостанции после чего обратился к мехводу: – Вперед, прикройте пятую машину. – Есть! – ответил тот. Машина сменила курс и ловко перебирая лапками боком подошла к подбитой. На боку поврежденной бронетехники открылся люк и из него аккуратно выползли три человека. Следом из проема они вытащили четвертого с перебинтованным лбом и без сознания. Группа доползла до ближайшего освобожденного окопа и укрылась в нем. Убедившись, что им ничего не угрожает, мехвод направил машину дальше. – Пока все идет согласно плану, – сказал себе в усы командир машины. Это был командующий вторым мобильным механизированным полком группы армий «центр» – Эндрю Форс, также известный как Железный полковник. Он прибыл сюда около недели назад по приказу оперативного штаба. Основной задачей, поставленной перед ним, была помощь двенадцатому пехотному полку, находящемуся под командованием полковника Симонса. Дело было в том, что командир переоценил свои силы. В результате этой оплошности он почти за целый месяц так и не продвинулся дальше. Ему не удалось захватить укрепленные позиции королевства Литлии расположившиеся по другую сторону реки Рюгерштром. Посему оперативным штабом и было принято решение перебросить сюда дополнительные силы. Мобильные механизированные полки, к которым относился и полк Форса, были созданы империей Равва́ль как раз для решения проблем возникающих при продвижении войск. Эти боевые единицы, в отличие от обычных полков, имели значительно меньшее количество техники, а также не имели передвижного лазарета, кухни и прочего обеспечения тыла и должны были получать всю необходимую помощь на месте. Это, а также ряд иных стратегических решений и давало им высокую мобильность. Все время до наступления Форс и его люди посвятили изучению позиций, укреплений противника и местности вокруг будущего места битвы, а также составлению плана штурма. И вот этим ранним весенним утром они были полностью готовы и обсуждали в палатке последние моменты: – …таким образом, два отряда составленных из ПСМ 341 «Паук», ворвавшись в стан врага посеют в нем панику. Вследствие чего разрушение дотов станет второстепенной задачей. Тем самым мы выиграем себе немного дополнительного времени. Я считаю, при таком раскладе ваши люди, Симонс, смогут перейти реку по мосту под прикрытием остальных моих ПСМ. Форс закончил излагать свой план и оглянул собравшихся командиров. – Хм. Да, звучит вполне дельно. А мои люди могли бы воспользоваться теми бродами, что вы нашли? – спросил Симонс опуская взор на карту. – К сожалению они пригодны только для ПСМ. Для пехоты это будет мало отличаться от форсирования реки вплавь. – Понятно. Значит придется идти по мосту. Тогда полагаюсь на вас, Форс. Тогда может… – Симонс хотел сказать ещё что-то, но его прервал подполковник Чарльз – товарищ Форса. – Прошу извинить. Могу я добавить? – спросил он негромко. – Подполковник! – огрызнулся Симонс, – Мы вроде бы уже все обсудили. У нас сроки поджимают. Штаб будет в бешенстве, если мы сегодня или завтра не возьмем укрепления. – Да, простите. Я… – начал было извиняться Чарльз, но Форс жестом остановил его. – Подождите Симонс. От того что потратим пару минут ничего не поменяется. Мы ещё до обеда успеем их разбить. Так почему бы не послушать, что мой заместитель думает по поводу плана? – Ладно, – неохотно ответил Симонс. – Так что там у вас? – Так вот. Для начала я хотел бы спросить у вас полковник. Вы точно уверены, что литлийцы не заминировали мост? Просто это немного подозрительно. – Да, я уверен. Когда на реке ещё стоял лед мы проверяли опоры и не обнаружили взрывчатки. С тех пор они не могли её заложить, так как мои снайперы не дремлют. Это все? – Нет. Ещё кое-что. Эндрю, мне кажется, что вот так врываться во вражеский лагерь – это плохая идея. – Да? И почему же? – спросил заинтересованно Форс. – Мне кажется, что при таком раскладе мы не успеем заметить подкрепление противника если, оно появится. – Да в сотый раз говорю: нет у литлийцев никакого подкрепления! – вмешался Симонс. – В противном случае «язык», которого мы взяли на днях, давно бы рассказал об этом. – Подождите, давайте сначала дослушаем, – сказал Форс разошедшемуся полковнику. – Кхм. Так вот. Мы строили план вокруг показаний этого «языка» и показаниям предыдущих пленников. Но все они были, в основном, из южной части лагеря. В то время как на севере, – Чарльз указал на соответствующий участок карты, – к лагерю близко подходит участок леса. – Продолжай, – сказал Форс пододвигаясь поближе. – В этом лесу вполне может прятаться резерв. Причем не только пехота, но и бронетехника. А это, в свою очередь, может создать нам большие проблемы, понимаешь, о чем я? – Да, я как-то не подумал об этом, – сказал Форс почесывая подбородок. – Это может привести к серьезным потерям. А нам ещё предстоит город брать. – Вот именно. Ко всему прочему, со слов того же «языка», северная часть охраняется хуже южной, что вдвойне подозрительно. – Ничего подозрительного – вновь вклинился Симонс. – Просто в северной части лагеря берег круче чем на южной. Вот вам и ответ. – Ну не на столько же? – парировал Чарльз. – Допустим у Литлии все же есть резерв в этом лесу. Тогда что ты предлагаешь? – спросил Форс. – Просто не лезть в гущу противника. Лучше, обойти с флангов и взять в кольцо. – Разумно. Эффект должен получится тот же, – ответил Форс. – Однако нам придется дольше разбираться с дотами. Ну да и черт с ними. Перестрахуемся. Я возьму под свое командование южный то-есть левый фланг. – Левый? – удивился Симонс. – Разве не логичнее ли будет взять правый? По предположению вашего зама там будет самое ожесточенное сражение. – Нет. Если у противника нет подкрепления, то это будет не принципиально. Однако если подкрепление все же есть, то я планирую заодно навести шороха и в лагере. Это ускорит процесс. Но для этого мне нужна будет оперативная информация о том что происходит. – Понял вас. – Чарльз, тебе есть ещё что сказать? – спросил Форс. – Да, вроде бы, нет. – Хорошо. Тогда, Симонс, командуйте сбор и ждите условного сигнала с нашей стороны. – Как скажете, – сказал пехотный командир и вместе со своими подчиненными покинул палатку. Следом за ними палатку покинул и Форс. Выйдя на улицу ему в лицо, пахнуло прохладой. В воздухе стоял запах сырой земли. Небо на востоке было совсем светлым, но солнце все еще скрывалось за удаленным холмом. Над рекой лежал густой туман, из которого едва-едва проглядывали очертания каменного моста. – Ага, ещё не рассеялся. Этим можно воспользоваться. Меньше шашек изведем, – сказал себе в усы полковник. Наконец из палатки показался и его заместитель Чарльз. Через секунду на лагерь налетел порыв холодного ветра. – Ух. Ну и холодина. Я думал, что хотя бы сегодня будет теплее, – сказал заместитель, кутаясь в форму. – Будет, будет, не переживай, – сказал Форс и одобряющее похлопал товарища по плечу. – Я рад, что ты сегодня в хорошем настроении, – ответил Чарльз, поежившись, – Я тогда побегу, наверно. Подниму наших. Согреюсь хоть. Сказав это, заместитель мелкой рысцой побежал в восточную часть лагеря. Форс направился следом. Пока он шел, лагерь постепенно приходил в движение. Солдаты выскакивали из своих палаток, спускались в окопы и под их защитой подбирались ближе к месту будущего сражения. Вскоре вдалеке показались очертания механизмов. Над некоторыми уже клубился пар. Это были знаменитые на весь континент паровые самоходные машины империи Равваль. Для краткости военные называют их просто ПСМ. В подчинении у Форса было два их вида: 341-го и 332-го типа. Оба третьего поколения, о чем свидетельствовала первая цифра номера. По правде сказать, это были сильно устаревшие машины. Многие части уже как пару лет полностью перешли на пятое поколение. Однако Форс пока не спешил обновлять технику, так как ему не нравилась внутренняя компоновка новых серий. На его взгляд она была слишком тесной, даже с точки зрения военной техники. Хотя некоторые пилоты, с которыми он общался, отмечали, что в новых сериях рычаги управления расположены удобнее. И 341, и 332 тип строились на одной и той же шагающей боевой платформе. Различия были лишь в установленном вооружении. Тип 341 также известный как «Паук» нес на борту два пулемета и сто миллиметровую пушку на вращающейся башне. У 332 типа или «Скорпиона» был только один пулемет. Зато имелось дополнительное бронирование, а в качестве основного орудия была огнеметная установка. Солнце наконец вышло из-за холма и теперь отражалось от бортов машин тусклым блеском. Клубы пара поднимались почти от всех машин. Вообще, в нормальном режиме, ПСМ должны работать по закрытому циклу и не отбрасывать пар как это делают, например, паровозы. Однако, в целях безопасности, во время запуска, клапан аварийного сброса немного приоткрывают. На таких старых машинах, как те, что были в подчинении Форса, это была вынужденная мера. Новые модели можно один раз настроить и забыть. Форс подошел к одной из машин. Это был «Паук», о чем можно было судить по башне с пушкой. Механик, стоящий рядом, заметив полковника, вытянулся в струнку и отрапортовал: – Здравия желаю, товарищ полковник! Ваша машина готова. – Отлично! Заводи. Сказав это Форс вместе с механиком зашел внутрь пахнущей мазутом машины. Наводчик и заряжающий уже сидели на своих местах. Форс занял свое место командира. – Ну что, парни, покажем литлийцам почем фунт лиха? И под прозвучавшее в ответ одобрительное «Да!» Форс поднял микрофон рации. – Товарищи! Чарльз, наверно, уже ввел вас в курс того, что нам предстоит сделать, но все же повторю. Мой батальон и батальон Лоуренса идут в бой первыми. Мой с юга, его с севера. Как только мы прорядим вражеские укрепления, сообщим по рации. Сообщение будет дублироваться зеленым сигнальным дымом. Батальоны Чарльза и Эдварда, ваши задачи: прикрытие и помощь наступающим частям полковника Симонса. По возможности не допускайте открытых столкновений его ребят с противником. Пехота Симонса еще понадобятся при атаке на перевалочный пункт, посему чем меньше потерь будет с нашей стороны, тем лучше. Думаю не стоит напоминать, что если кто-то заметит резервы противника он должен незамедлительно доложить либо мне, либо одному из старших офицеров. До тех же, кто ослушается приказов, я доберусь раньше, чем это сделают литлийские пули. Лагерь противника хорошо укреплен, но я уверен, что мы справимся. Давайте и сегодня не посрамим мундира раввальского солдата! И помните, Равваль гордится вами! Слава Империи! Под последнюю фразу его машина пришла в движение. Раздался ритмический стук переключающихся механизмов. За стенкой кабины зашелестели вращающиеся шестеренки и машина с тихим гулом и лязгом начала подниматься. Вначале она слегка наклонилась вперед, но затем вновь выровнялась относительно земли поднявшись над землей на высоту порядка полутора метров. Другие ПСМы тоже вставали на ноги. Выше всех стояли «Скорпионы» они поднимались на своих ногах более чем на два метра. Форс скомандовал по рации атаку и машины быстро перебирая своими механическими ногами направились в сторону противника. Туман, плотно укутывавший реку, гонимый недавно вышедшим из-за холма солнцем, понемногу таял. – Пускай дым! – скомандовал Форс в рацию, когда ПСМ подошли достаточно близко к берегу. Из нескольких машин высунулись люди и как можно дальше бросили дымовые шашки. С другой стороны реки послышались первые выстрелы. Им ответил залп из пушек «пауков». Пара снарядов попала в бетонные доты и частично повредила их, один даже угодил прямо в амбразуру. Однако первый залп был не с целью уничтожить живую силу противника, а скорее в качестве демонстрации силы. К этому моменту два батальона «Пауков» нырнули в густую пелену тумана и дыма. Видимость была почти что нулевой. Изредка мимо пролетали шальные пули обороняющихся. Вскоре выйдя примерно на середину реки машины Форса вышли из завесы дыма и оказались в зоне, где видимость уже позволяла вести прицельный огонь. Первой целью были именно доты литлийцев поскольку первостепенной задачей было обеспечить проход по мосту «скорпионов» и полка Симонса. – Заряжай осколочно-фугасными! – крикнул по радио Форс. Впрочем, в этом приказе не было особой необходимости. Его солдаты прекрасно и сами знали, что делать. Поэтому уже меньше, чем за секунду доты противника оказались под плотным огнем из всех орудий. Сконцентрированный огонь нескольких машин быстро выводил укрепления из строя. Конечно, классическая артподготовка сработала бы несравнимо лучше и эффективнее, но приходилось работать с тем, что было. Вскоре «пауки» подошли достаточно близко, чтобы до них могли долетать ручные гранаты литлийцев, чем последние не преминули воспользоваться. Метательные снаряды с характерным звоном ударялись о броню, немного отскакивали и по округлым обводам корпуса скатывались в реку. Намокнув запальный фитиль тух, а граната обезвреживалась. Форс, как и любой офицер, отлично знал об этом свойстве боеприпасов противника чем нередко пользовался. А машины тем временем достигли противоположного берега. К этому моменту большая часть дотов уже была выведена из строя, а оставшиеся практически не представляли угрозы. Живую силу противника ПСМ теснили плотным пулеметным огнем, благо что наличие двух пулеметов это позволяло. Форс обратился по рации: – Орел 4, что на правом фланге? Прием. В ответ из динамиков послышался трещащий голос: – Орел 4, Орлу 3. Оборона уничтожена, повторяю оборона уничтожена. Подкрепление врага не замечено. Прием. – Так держать, Орел 4. Подавайте сигнал. Конец связи. – Вас понял. Конец связи. После этих слов Форс нажал кнопку на блоке управления и запустил в воздух зеленую сигнальную ракету. На севере взмыла вверх еще одна. Заметив условный сигнал пехотные силы под прикрытием двух батальонов «скорпионов» выдвинулись по мосту. Оставшиеся доты тут же открыли по ним огонь, но вскоре их защитникам стало не до стрельбы. ПСМ оказавшись на берегу стали отличной целью для гранат, правда для смешавшегося строя литлийцев это было уже неважно. Отряды отступали вглубь лагеря. Однако, несмотря на суматоху, пара гранат все-таки достигли цели и, взорвавшись под ногами машин, вывели их из строя. Еще один снаряд разорвался в воздухе рядом с еще не вышедшей из реки ПСМ. Поврежденные машины, испуская клубы горячего пара, медленно опускались на своих ногах. Из рации донеслись голоса: – Орел 3-12, незначительные повреждения трубопровода. Попробую переключить на запасной канал. Прием. – Орел 3-9, повреждение ходовой части. Выхожу из боя. Прикройте. Прием. – Орел 3-2, поломка в А-12. Сейчас разберемся. Прием. – Вас понял Орлы. Обеспечим вам прикрытие, – сказал Форс в рацию. Несколько машин подошли к поврежденным машинам, находившимся в зоне поражения противника. Из одной из них вылезло три человека поддерживая четвертого и ковыляющей походкой поспешили отойти подальше под прикрытие боевых товарищей. Вскоре машины продолжили движение беря противника в кольцо.* * *
– Пока все идет согласно плану, – сказал себе в усы Форс. В этот момент, с правого фланга взлетела красная сигнальная ракета. Из динамиков раздался голос Лоуренса. – Говорит Орел 4. Замечена группа вражеской бронетехники. Примерно 30 единиц. Прием. – Вот вы и показались, – тихо сказал Форс снимая микрофон рации, после чего произнес в него: – Вас понял Орел 4. Направляюсь к вам. Можете назвать поколение машин врага? Прием. – Не уверен. Скорее всего третье. – Отлично, это очень нам на руку, – сказал про себя Форс, после чего скомандовал по рации: – Орел 2. Выделите несколько машин и тоже направляетесь к Орлу 4. Из динамиков раздалось «Вас понял». Затем полковник обратился к своим. – Третья рота, за мной. Остальные продолжайте брать противника в кольцо. Прием. – Вас понял, – донеслось из динамиков. Машины развернулись строго на север и пошли напролом сквозь строй противников тесня последних пулеметным огнем и не давая приближаться слишком близко. Оставшаяся бронетехника продолжила выполнять поставленные задачи постепенно заходя все глубже в тыл врага. В центре вражеского расположения творился хаос. Пехотный полк Симонса уже почти разделил лагерь на двое. Ему в этом активно помогали «скорпионы», поливавшие обороняющихся напалмом. Повсюду виднелись обгоревшие тела людей и объятые огнем палатки. Миновав лагерь, отряд Форса соединился с ротой «скорпионов» и вместе они направились к четвертому батальону. Вдалеке раздались звуки выстрелов «пауков». Вскоре из клубов дыма показались и очертания машин, несколько машин «отдыхало» опустившись на землю. От леса в сторону раввальцев двигался отряд паровых танков противника. Форс достал бинокль и стал всматриваться. – Необычные у литлийцев танки. Раньше я у них таких не видел. Странно это, – пробормотал Форс и обратился по рации к Лоуренсу: – Орел 4 доложите о потерях. Прием. – У двух машин повреждения трубопроводов. Еще у трех повреждение механизмов. Потерь среди личного состава нет. Прием. – Отлично. А теперь слушайте. Я раньше не видел таких у литлийцев, но судя по платформе и обвесу это «Зубр» – модель четвертого поколения королевства Альта́рис. Не знаю откуда он у литлийцев, но будьте осторожны: больше половины боекомплекта этих машин, как правило, составляют бронебойные снаряды. Тактика, как и против всех тяжелых танков четвертой серии. Обойти с фланга и расстрелять из пушек. Скорпионы помогайте с фронта, зажарьте этих идиотов. План ясен? Прием. – Так точно! – донеслось из динамиков. Отряд разбился на три группы. Две состоящие из пауков начали обходить противника с флангов. Скорпионы же, включив огнеметные установки на полную начали медленно приближаться к противнику. Враг оказался в довольно неприятной ситуации. С одной стороны, нельзя дать себя окружить пауками ведь у танков этой серии борта менее бронированны чем лобовая часть, но и от скорпионов нельзя отворачиваться. Такой плотный поток огня быстро выведет из строя, двигатель, который не сможет нормально охлаждаться. К тому же из-за того же огня обстрел скорпионов практически невозможен так как снаряд взорвется, раньше не достигнув цели. Враг принял единственно верное решение: направить всю огневую мощь на пауков, и постараться разобраться с ними раньше, чем скорпионы успеют подойти достаточно близко. Впрочем, какую бы стратегию не выбрал противник он уже проиграл. Заметив, что противник прекратил обстрел скорпионов, последние резко ускорились и начали быстро сокращать дистанцию, и вскоре танки оказались в зоне поражения огнеметов. На этом бой был закончен. Танки выходили из строя один за другим. Тех, кого не успел достичь огнеметный огонь, добил залп пушек пауков. Вскоре все машины противника были ликвидированы. Отряд Форса понес лишь незначительные потери. Проверив еще раз округу полковник поспешил вернуться к лагерю противника. Делать там правда было уже нечего. Над уцелевшей частью блокпоста реял белый флаг, а вокруг сдавшихся поднявших вверх руки солдат стояло кольцо из скорпионов и пехотинцев с винтовками наперевес. Паук Форса подошел и медленно опустился рядом с полковником Симонсом стоящем у литлийской стороны моста в окружении двух радистов увешенных аппаратурой и нескольких солдат. Форс вышел из машины. – Хорошая работа, – обратился Симонс к Железному полковнику не поворачивая головы. – Ну, а что я вам говорил, – самодовольно ответил Форс подходя. – Да. Я вижу, вы человек слова. Только вот что нам теперь делать с этим отребьем? – спросил пехотный командир кивнув в сторону сдавшихся. – Как велит военный кодекс мы обязаны взять их в плен, – ответил Форс. – Как скажете, – сказал Симонс и тяжело вздохнув скомандовал по рации: – Всех сдающихся расстрелять. Пленных не брать. Раздалась канонада выстрелов и вскоре в лагере не осталось ни одного живого литлийца. – Какого?! – возмущенно спросил Форс, но Симонс уже был на полпути к лагерю. Форс огляделся. Кругом раздавались крики раненых, то тут, то там в грязи валялись обгоревшие вражеские солдаты. Палатки и мешки с песком в месте открытого столкновения окрасились в багрово-красный. Едкий дым от сгоревших тел, использованных патронов и снарядов поднимался над полем боя. За время своей службы Форс уже привык к подобным картинам и почти не обращал внимания на всю ту грязь, что творилась вокруг. Но сейчас стоя посреди разрушенного блокпоста его вновь охватило чувство чего-то жуткого, смешанного с отвращением. Оно было такое же, как и тогда, когда он, будучи еще лейтенантом, совсем недавно покинувшим стены академии, отправлялся в свой первый бой. С тех пор он участвовал во многих сражениях, и изредка это чувство возникало снова и снова. Как будто кто-то настойчиво пытался достучаться до него. Сказать что-то. Но не мог. Может быть, это была его совесть. Форс не знал. Иногда он совершенно спокойно мог смотреть на горы трупов и раскуроченной техники, а иногда один единственный труп, валяющийся в колее танка, мог заставить его отвести взгляд в сторону. В такие моменты он задумывался: а кому вообще нужна эта война? За почти шесть лет непрерывных военных действий все уже и позабыли с чего все началось. И то почему Равваль ведет эту войну с некогда отделившимся от него княжеством, а теперь процветающим королевством Литлия известным по всему континенту своими купцами и предпринимателями. И то как Литлии обладающей небогатыми недрами и почти не имеющей рудников огненных кристаллов и угля удается так долго сопротивляться огромной военной машине империи имеющей все это в избытке. Впрочем, Форс предпочитал держать свои мысли при себе. Если идет война, значит это кому-то нужно. Наверно. По крайней мере такое оправдание его пока вполне устраивало хотя и хотелось узнать зачем это нужно. Выйдя наконец из раздумья и осмотрев ещё раз поле битвы, Форс сел в своего «паука» и тоже направился в лагерь. Железный полковник был знаменит не только тем, что не проиграл ни одной битвы, но и тем, что регулярно брал большие группы пленных. Вообще-то командование в последнее время призывало по возможности никого живым не брать. Впрочем, на «хобби» полковника начальство смотрело сквозь пальцы. Подойдя к лагерю Форс открыл люк своей боевой машины. Навстречу ему пахнул свежий ветерок. В воздухе, вместо смрада поля боя веял приятный запах полевой кухни. Это конечно не ресторанная еда, но зато очень сытная, а у Форса в палатке еще и был припрятан мини-бар с вином. Открывал он его только по очень важным случаям. Наконец машина, скрипя, начала опускаться. – Отличная работа, парни! Вы сегодня были на высоте, – крикнул Форс экипажу. – Рады стараться, – усмехнувшись ответили те. Форс когда-то сам сидел за штурвалом паука, но став полковником, и по настоянию Чарльза увещевавшего, что негоже полковнику самому сидеть на месте механика, пересел на место командира машины в башне откуда осматривал поле боя. Не дожидаясь полной остановки, полковник спрыгнул с машины на землю. Остальные машины также плавно опускались поблизости. Вдали виднелись силуэты ПСМ тянущих другие поврежденные, но все еще пригодные к ремонту. Оглядев все это Форс направился в свою палатку. По пути он пересекся с Симонсом. – О, Форс, уже вернулись? Пока есть время, не желаете ли отметить наш небольшой успех? У меня есть отличная бутылочка флевальского. Урожай 37 года, – сказал Симонс добродушно. – Симонс, какого черта вы устроили? – сказал сквозь зубы Форс памятуя о выходке пехотного командира. – О чем это вы? А! Вы наверно о расстреле сдающихся? Уж простите. Ничего не могу поделать. Вы же в курсе, что месяц назад штаб издал распоряжение не брать пленных? – Я в курсе, – сказал Форс подходя ближе. – Так и что вас не устраивает тогда? Все вопросы, пожалуйста, в штаб, – ответил Симонс не понимая суть претензии Железного полковника. – Да будет вам известно, Симонс, что мне разрешено брать пленных. – Форс, – начал пехотный командир, тяжело выдохнув, – нисколько не сомневаюсь, что вам можно, но вы и меня поймите. Вы здесь – человек временный. Вот уйдете вы, и что дальше? Вы же не потащите за собой пленных, верно? А значит они останутся на мне. И с кого, простите, спросят если они вдруг что-то выкинут? Правильно! С меня. А оно мне надо? У меня тем более скоро будет военная пенсия за выслугу лет. – То есть вы изначально не собирались их брать в плен, правильно? Тогда чего ради вы меня спрашивали? – Просто решил удостовериться, что слухи о вас правдивы. – Позлить значит меня решили? Чудесно. У вас получилось. Но скажите мне на милость вот что: исполнять этот бред начальства, по-вашему, правильно? Вы же понимаете, что раз мы не соблюдаем конвенции то и в отношении нас их не станут соблюдать? – Понимаю, но есть один вариант: просто не попадать в плен. И вообще приказы начальства – не обсуждаются. Там сидят не дураки и явно знают побольше нашего с вами. – Все с вами ясно: пока моя пятая точка в тепле на других можно наплевать. Удобно устроились. – Только литлийскую паскуду нам ещё жалеть не приходилось, – раздраженно ответил Симонс. – Форс, повторю ещё раз: все эти вопросы не ко мне, а в штаб. Я человек простой: мне сказали делать – я делаю. Чего и вам советую. Глядишь, такими темпами, уже бы в генералах ходили. – А если вам скажут… – начал было свою обвинительную речь Форс тыкая пальцем в Симонса, но его остановил подоспевший Чарльз. – О! Эндрю! Я уже обыскался тебя, – товарищ встал между конфликтующими и обратился к Симонсу: – Вы уж извините его. Он не со зла. Просто человек принципиальный. – Да, я уже вижу, – холодно сказал пехотный командир отряхиваясь. – Ладно. В этот раз я не стану докладывать о его неподобающем поведении. В честь помощи со штурмом. Но впредь я не потерплю подобного отношения. Симонс развернулся и быстро скрылся в лагере. – Чарльз! Зачем ты меня остановил? – недовольно спросил Форс. – Я должен был дождаться, когда ты ему рожу бить начнешь? – саркастически заметил заместитель. – Эндрю, ну что ты с ним поцапался? Как кошка с собакой, честное слово. – Да так. Из-за ерунды одной. – Вот именно, что из-за ерунды. Вечно у тебя все из-за ерунды. Есть дела и поважнее. – Например? – Например связаться со штабом и доложить об успешном прорыве. – А обождать нельзя? Через два часа вроде ещё один сеанс будет? – Расскажи об этом грозе, – сказал Чарльз и указал на темную тучу, надвигающуюся на лагерь с севера. – Я потому тебя и искал. – Ясно. Спасибо. Тогда я поспешу. – Удачи. И не наговори там лишнего. Форс развернулся и побежал к палатке связи. Добравшись до неё, он уселся в кресло перед радиостанцией. Защелкали тумблеры, загудели лампы. Связисты подготавливали защищенный радиоканал для связи с оперативным штабом. Наконец на станции загорелась зеленая лампочка символизирующая, что можно начинать сеанс связи и не быть услышанным противником. Форс, глубоко вздохнул, затем выдохнул и снял трубку. – Гнездо, Гнездо, я Орел как слышите. Прием. Из динамиков раздался треск, и через несколько секунд с шипением последовал ответ. – Орел, орел. Это Гнездо слышим вас, но есть помехи. Прием. – Орел докладывает, Медведь был завален, проход в Берлогу открыт. Повторяю, Медведь был завален, проход Берлогу открыт. Прием. – Отличная работа Орел. Присоединяйтесь к Змее и двигайтесь до Берлоги. Прием. – Вас понял. Будут еще какие-то распоряжения? Прием. – Никак нет. Тогда… Что? Подождите… – из трубки раздалось какое-то шуршание, затем вновь донесся голос связиста, который обращался явно к кому-то в комнате на том конце: – Да… Да… Хорошо, я передам Герхарду, что он тоже приглашен… Нет. Вот с Орлом связались… Да, разумеется… – Что? Тоже решили банкет устроить? – раздосадованно сказал в трубку Форс. – Могли бы и меня пригласить за компанию. – К сожалению, Орел вы нужны на передовой, так что как-нибудь… Эм что?.. Ладно… Орел подождите. Тут кое-кто хочет с вами связаться. Из динамиков раздался равномерный треск радиопомех с редкими щелчками после чего разговор возобновился, но голос изменился. – Орел, Орел. Вы все еще с нами? Прием. – Да, Гнездо, слышу вас удовлетворительно. Прием. Даже несмотря на помехи и искажения Форс сразу понял кто говорит. Этого человека он знал лично. Это был генерал Вальтер Шульц – командующий правым флангом группы армий Центр и бывший командир второго механизированного полка. Форс раньше служил под его началом. – Орел, во-первых, поздравляю с отличной работой. Как вы уже догадались, мы тут в Гнезде устраиваем небольшой фуршет по поводу окончания подготовки к дальнейшему плану. Мы были бы очень рады если к нам присоединится и виновник торжества. Прием. – Вы приказываете Орлу вернуться в Гнездо? Прием. Из динамиков раздался добродушный голос генерала. – Да, конечно. Но сначала нужно уточнить. Второй Орел справится с поставленной задачей? Прием. – Никаких проблем, – ответил Форс. – Я давно хотел проверить как он справится без меня. Думаю, сейчас отличный повод. Прием. – Добро. Тогда я приказываю Орлу вернуться в Гнездо. Прием. – Так точно. Орел возвращается в Гнездо. Конец связи. – Удачи Орел. Конец связи. Динамик рации замолчал. Лампочка все еще горела, но сеанс связи формально закончился. Шифрование было отключено. Теперь любой желающий мог передать весточку с фронта. Естественно, без подробностей. Форс вышел от связистов и направился в свою палатку. Вдалеке прозвучал раскат грома. Ему на лицо и на погоны упало несколько капель, и он поспешил скрыться в своей палатке. На столе дымилась еще не успевшая остыть каша, бифштекс и термос, видимо с чаем. В палатке никого не было. Очевидно, что за этот ужин нужно было поблагодарить Чарльза. Поев, Форс, завалился в походную раскладную кровать и еще долго смотрел в купол палатки размышляя о всяком мало связанном с военными действиями. На следующий день Чарльз подбросил Форса до ближайшей железнодорожной платформы и отправился догонять пехоту. Небо почти прояснилось. Только вдали виднелись еще обрывки туч, идущих дальше на юг. Форс расслабился и приготовился к фуршету в какой-нибудь усадьбе на окраине уездного города Шацбурга где сейчас располагался штаб. Наконец к платформе подошел поезд, который через пять минут уже летел по рельсам унося Форса с переднего края войны.