***
Магнус поднимает взгляд вверх, жмурится от солнца и улыбается. Учеба началась несколько дней назад, закинув его сразу с головой в омут лекций, семинаров и домашних заданий. Сегодня впервые выдается спокойный денек – пары заканчиваются утром, в ближайшую неделю никаких тестирований не намечается, и Бейн может отдохнуть и расслабиться. Ладони обхватывают теплый стаканчик с кофе. Магнус подносит ароматный напиток к лицу, тянет носом и позволяет обволакивающему запаху заполнить собой каждую клеточку тела. Для него кофе никогда не был тем напитком, который заваривался исключительно для «проснуться с утра». Разве такой богатый и глубокий вкус мог служить лишь вспомогательным средством жизни? Но Бейн не успевает сделать даже глоток, когда телефон на столе разрываются от трели звонка. Магнус тяжело вздыхает, ставит стаканчик на столешницу и, взглянув на экран, отвечает на звонок: – Моя дорогая Катарина, – он улыбается. Пусть подруга оторвала его от кофе, но Лосс можно простить все, ведь даже не нужно погружаться в чертоги разума, чтобы вспомнить, сколько раз она вытаскивала его задницу из беды. – Ты мне нужен, – она начинает без предисловий. Магнус – не Нострадамус, но даже он понимает, что у Катарины что-то произошло. – Где? – Я около лофта. Бейн чертыхается. До дома ему идти не меньше четырех кварталов. – Ты подождешь меня? Я скоро буду. – Конечно. Не торопись. Лосс сбрасывает вызов, и Бейн вскакивает со стула. Он закидывает рюкзак за плечо, а другой рукой берет стаканчик с кофе, который уже не кажется таким притягательным. Магнус оглядывается в поисках урны. Она обнаруживается прямо на выходе с летней веранды, и Бейн идет к ней, не забывая набирать сообщение Феллу. Наверное, слишком быстро. В голове мысли только о том, чтобы поскорее оказаться рядом с подругой, и он очень спешит… До урны остается всего ничего, когда Магнус, стараясь пальцами попадать по буквам, в кого-то врезается. – Черт! – Ох… Бейн замирает. Парень напротив него – тоже. Они оба смотрят, как на белой футболке расплывается коричневое пятно, а стаканчик падает на пол. – Боже, прости меня! – Магнус покрывается пятнами румянца и чувствует себя слоном в посудной лавке. Как можно быть таким невнимательным? Он принимается вытирать футболку, но старательно не поднимает глаз на ее обладателя. Вытирает, а сам краснеет еще больше, потому что понимает сразу две вещи – что от его попыток кофе только сильнее впитывается в белую ткань, и что грудь под его пальцами слишком мускулистая. – Хей, все хорошо, – крепкая ладонь перехватывает запястье, и кожа при этом прикосновении сразу начинает гореть. Странно. – Я, конечно, не очень люблю, когда меня обливают кофе, но иногда можно и потерпеть. В голосе незнакомца слышится веселье, и Бейн нерешительно поднимает взгляд. Если бы он знал, что тут же залипнет на белозубой улыбке, то сделал бы это более осторожно. Он учился на факультете искусств по специальности дизайн, на практиках по рисунку им приводили разных моделей, были среди них и Аполлоны… Но такой красоты – Бейн мог поклясться – он не видел еще никогда. Острые скулы, пухлые губы, темные волосы, уложенные в прическу «беспорядок после секса», бугрящиеся под алебастровой кожей мышцы. – Эм… Я… Я Магнус, – он лепечет, как ребенок, но просто ничего не может с собой поделать. Даже отвести взгляда от пронизывающих глаз напротив. Он в последний момент успевает перехватить телефон, который выскальзывает из ослабевших пальцев. Но это движение помогает ему оторваться от незнакомца и посмотреть ему за плечо, где стоит высокая девушка, такая же прекрасная, как и этот парень. Ну да, конечно, Магнус же не собирался надеяться, что случайная встреча, как в кино, станет началом чего-то большего. Как в кино не бывает, у него не могло не оказаться девушки. Но не успевает он отойти, как его запястье сжимают сильнее: – Это моя сестра. Изабель Лайтвуд, – пухлые губы кривятся в улыбке. – А я Алек. – От Александр? – все еще в каком-то трансе спрашивает Магнус. Этот Алек завораживает его так же, как укротители – змей. – От Александр, – кивает тот, улыбаясь шире. Магнус, соберись. Есть что-то еще, кроме этих губ и мягкого прикосновения пальцев к руке. Ты куда-то идешь. Тебя ждут. Катарина. – Черт! – Ты много ругаешься, Магнус, – Алек катает его имя на языке, пробуя, смакуя, и Бейн снова краснеет. – Прости, – почему он извиняется? – Просто… Меня ждут. Я опаздываю. – Как жаль, – Изабель прекращает неподвижной статуей стоять за спиной брата и подходит к ним. – Кто-то важный? Сердце Магнуса готово выпрыгнуть из груди от изобилия красоты вокруг. – Подруга. Просит о помощи, – он говорит рваными фразами, запинается и не узнает себя. Ну же, Магнус, возьми себя в руки! – Ну если подруга… – То надо помочь. Черт. Они даже фразы друг за другом договаривают прекрасно. Магнус превозмогает себя, но вырывает руку из длинных пальцев и делает шаг назад. Его тянет обратно, словно магнитом, но он сопротивляется. На этот раз даже успешно. – Прости меня еще раз, Александр. Он извиняюще смотрит на брата и сестру и поправляет рюкзак на плече, прежде чем обойти их и направиться к выходу. Он почти уходит, когда его окликают: – Магнус, эта моя визитка. Позвони мне. Он забирает протянутый картонный прямоугольничек дрожащими пальцами.***
Они встречают его впервые в тихий вечер медленно ступающей по Нью-Йорку осени. Он им нравится. Фигура Магнуса еще не успевает превратиться в расплывчатый силуэт, когда Алек произносит: – Это лучший подарок на день рождения. – Я же говорила, что этот город нас удивит. Они смотрят друг на друга, и оба понимают, что не отпустят Магнуса.***
Поступить в университет, где учится Магнус, не составило труда. Сложнее было узнать о нем хоть что-то, и это было странно. Изабель и Александр Лайтвуд с легкостью узнавали все о своих предполагаемых жертвах, им не было равных в выслеживании, «случайных разговорах» с друзьями или поиске информации в мировой паутине, но на Магнуса Бейна было – кот наплакал. Пара фотографий, несколько биографических фактов, место учебы — все. Ни семьи, ни детства, ничего. Так было даже интереснее. Поиск занял больше времени, чем обычно, поэтому в университет они пришли, когда первый семестр перевалил через экватор. Ни Алек, ни Изабель не забудут удивленно-восторженное выражение лица Магнуса, когда они в первый день зашли в корпус.***
Он им нравится. Магнус всегда веселый, яркий и живой. Слишком живой для них двоих, но это словно вызов. Они впервые так долго играют с одним человеком и вскоре замечают, что эта игра им нравится больше, чем должна. – Он довольно... Привлекательный? Изабель фыркает себе под нос и кладет ладонь на плечо брата: – Так и скажи, что хочешь его. – Так и скажи, что ты тоже хочешь, – Алек хитро щурится. – Как хорошо, что мы всегда умели делиться, - она отбрасывает на спину идеальный локон. – Я даже готова уступить тебе право быть с ним первым. – Мы сделаем это вместе. Подружиться с Бейном не составляет труда. Заменить собой его мир — тоже. Он слишком открытый и доверчивый, а различить в безупречной игре фальшивку не могут даже заядлые скептики. Он верит. Учит их различать сорта кофе и убеждает попробовать каждый из них. Таскает за собой в кино, кафе или парк развлечений, заставляет прокатиться с ним на колесе обозрения и зайти в комнату страха. Он не ведет себя, как взрослый студент. Наверное, это им тоже нравится. Впрочем, им нравится в нем все: внешность, смех, голос, привычки и то, что за всем этим прячется какая-то тайна. Им нравится кофе.***
Они решают наведаться к нему домой в первый день весны. Но не успевают переступить порог, как понимают, что их уже ждут. Магнус смотрит на них с сумасшедшей улыбкой, тянущей уголки губ в разные стороны.***
Они нравятся ему. Оба удивительно красивые, статные, завораживающие. Магнус ценит красоту почти так же, как ценит ум. А они умны. Ему требуется целая неделя, чтобы раскусить их план. Это становится интересным. Даже интереснее, чем изображать из себя довольного жизнью подростка, у которого в голове одни пары, учеба и развлечения. Рагнор с Катариной сейчас посмеиваются над ним. Он позволяет им думать, что повелся, а сам ведет тонкую игру и ловит охотников на крючок. – А я думал, вы никогда не решитесь. Стоит отдать Лайтвудам должное — ни один мускул не дрогнул на их лицах. Они переглядываются и одновременно складывают руки на груди. Бейн зависает на этом движении. – Мы все пытались понять, что же ты прячешь, – Алек приподнимает бровь. Магнус встает с кресла, отряхивает идеально-чистые отутюженные брюки и подходит ближе. В полумраке комнаты эти двое кажутся сошедшей со страниц глянцевых журналов картинкой. Ему нравится. – И что мы будем с этим делать? – он оказывается так близко к ним, что может ощущать аромат парфюма. У Изабель тонкий, с легкой ноткой элегантности и ароматом вишни, а у ее брата – мужественный, мускусный, но не напористый. Это ему тоже нравится. Как и то, что Изабель с Алеком снова переглядываются, а потом сокращают расстояние между ними так, что он оказывается буквально зажат между двумя телами. Он и не сомневается, что они вооружены. Впрочем, он тоже вооружен, но не сомневается и в том, что оружие не понадобится. Теплые мягкие губы Изабель касаются мочки уха, вызывая волну мурашек по телу. Алек не церемонится — он сразу захватывает в плен губы.***
Он им нравится. Они ему нравятся.***
По Нью-Йорку прокатывается волна убийств. Репортеры наперебой кричат: «Серийный маньяк!», заголовки пестрят, со всех экранов дикторы новостей призывают сидеть дома. ФБР требуется несколько долгих недель, чтобы продвинуться хотя бы на миллиметр. С утра на их доске по этому делу появляется заключение психолога, где черным по белому написано: «Убийц трое. Они красуются друг перед другом».***
Каждое тело украшено кофейными зернами.