Еще раз с чувством

      Вот сейчас.       Ещё немного.       Пару мгновений и…       Это очень похоже на карусель.       Я откидываюсь на спинку дивана и чувствую, как улыбка тянет губы. Не сопротивляюсь. Пусть будет, если хочет. Сейчас слишком хорошо, чтобы думать о чём-то: перед глазами всё кружится, танцует, в голове в тугие спирали заворачивается белый туман.       Открываю рот и пытаюсь втянуть воздух. Не понимаю, работают ли лёгкие.       Дышать как не получалось, так и не получается.       Музыка громко бьёт по ушам, люди двигаются туда-сюда, туда-сюда, то замедляются, то начинают бегать из угла в угол.       Как на настоящей карусели.       Напоминаю себе, что всё это происходит за стеной, в соседней комнате, но вряд ли до одурманенного разума это дойдёт. У него сейчас размыты грани реальности. Как же я его понимаю…       Эта доза была более ожидаемой, чем предыдущая. А предыдущую я ждал сильнее прежней. И так каждый раз. Когда уже кажется, что вот он – предел, оказывается, что потребность может быть куда сильнее.       Кто-то дотрагивается до руки. Я моргаю и сбрасываю с глаз одурманивающую плотную плёнку.       Я в комнате. В своей комнате. В гостиной продолжается вечеринка, а я…       Александр, точно.       Он пришёл. Как всегда.       Он был прекрасен. Как всегда.       Я повёл его в спальню, наплевав на гостей. Как всегда.       На песочного цвета ковре разброшена одежда. Простыни собрались в углу кровати и маскируются под невысокие холмы в пустыне. Окно распахнуто настежь, чтобы впустить воздух.       Кажется, у меня всё же получается дышать, если я ещё не умер.       Я поворачиваю голову и натыкаюсь на изучающий взгляд глубоких ореховых глаз. Александр лишь слегка захмелел. На моей памяти он ни разу не напивался так, чтобы не стоять на ногах. И никогда не кололся.       Иногда я задаю себе вопрос: «Что же он вообще делает здесь почти каждую ночь?»       Но он прижимается ко мне так близко, пробегается пальцами по предплечью и доверчиво заглядывает в глаза. Улыбается уголками губ и целует.       Обычно после этого я вспоминаю ответ на свой вопрос.       Александр хорош собой, наивен и безумно влюблён. Он хочет помочь мне выбраться, наплевав на все протесты. Он с ненавистью косится на остатки белого порошка, на выброшенный мной шприц и хмурится. Но пытается это скрыть и пододвигается ко мне ближе, притягивает к себе для поцелуя.       Его обнажённая кожа как разжигающая страсть спичка.       В этот раз всё даже ярче, чем в предыдущий. Голова гудит, эмоции на пределе, всё вокруг сворачивается в тугой клубок, чтобы вспыхнуть ярким салютом на самом пике. Капельки пота. Сброшенные на пол подушки и простыни. Хриплые стоны.       Гости начинаются расходиться.       Не из-за нас, нет. Просто кого-то ждёт жена, кого-то – дети. Кому-то нужно прийти в себя к утру, чтобы удивить начальника и заслужить повышение.       Александр смотрит на меня и спрашивает:       — Можно мне остаться? Тебе явно нужна будет помощь со всем этим мусором.       Как всегда.       — Не стоит.       Как всегда.       Он отворачивается слишком быстро, и я почти вижу, как он закусывает губу. А потом тянется за джинсами.       Едва его кожа перестает соприкасаться с моей, как я снова оказываюсь в водовороте, на быстрой карусели, только на этот раз вокруг не эйфория, а дикое желание снова почувствовать себя человеком. Мне нужна ещё одна доза.       Эта карусель вовсе не напоминает детское развлечение. Скорее уж круги ада, из которых выбираются единицы.       И в этом водовороте лишь один человек не был расплывчатым. Тот, кто сейчас подошёл к двери, чтобы уйти, как я попросил.       Как всегда.       Александр оборачивается в последний момент и грустно улыбается. Он придёт завтра.       Наверное, я бы даже мог полюбить его.       В другом месте, в другом времени.       В другой жизни.