Таблетка от Звёздной болезни

POV Тарьяй. На репетиции нас сильно задержали, и если честно, из-за меня. Мои мысли бродили где-то далеко, я всё время отвлекался и не с первого раза понимал чего от меня хотят. Я от души надеялся, что это со мной временно, нельзя допускать, чтобы личная жизнь мешала работе. Это по меньшей мере — непрофессионально. А уж по большому счёту… Первое правило хорошего актёра — если что-то мешает работе — уничтожь это. Настоящий профессионал, даже после известия о смерти близкого человека, должен тут же, выйдя на сцену, смеяться, танцевать, радоваться жизни. И ни одна живая душа не должна даже заподозрить его в неискренности. А иначе — грош-цена, такому актёру! А я — что же? Из-за пустого трёпа какой-то девчонки, готов распустить нюни? Ну уж нет! Не бывать этому! А ведь я знал, что всякие там личные отношения — только помеха для работы. Но теперь, как говорится, поздняк — метаться! Хотя, наверное именно в этом и заключается мастерство — выходить на сцену, оставляя все свои заботы и проблемы далеко-далеко. Уметь отключаться от всего. Да уж… Вот например в объятиях Хенке, я превосходно отключаюсь от целого огромного мира. Ага… Теперь бы ещё научиться отключаться от самого Хенке! Но ничего, я справлюсь, я знаю себя лучше, чем кто-либо, я сильный и я справлюсь! Когда я взял в руки телефон, на экране высветилось 23:48. Блядь… Это и правда поздно. Четырнадцать неотвеченых от Хенрика, и куча гневных сообщений, от него же. «Вот же, зараза! Опять контролирует!» — подумал я, но на этот раз моё лицо расплылось в довольной улыбке. Волнуется, значит… Ну, ничего-ничего… Не всё ж мне нервы тратить. Я постарался стать серьёзным, и набрал номер. — Чёрт-побери! Ти! Где тебя носит?! Ты сказал, что освободишься не позже девяти. Я не удержался от смешка. — Вот, Холм, теперь ты знаешь, каково это — волноваться и не иметь возможности связаться с человеком. — Только не говори, что ты специально это устроил?! — Нет, нас и правда задержали. Я ещё в театре. Заберёшь меня? — Блин, я выпил пива, за руль уже не сяду. — Вот алкоголик! Не мог подождать? — Я и ждал! И волновался! Ладно я сейчас вызову такси. — На такси, я и сам могу добраться. — Но ведь лучше же вместе? Я уже соскучился. — Окей, ты прав, я тоже соскучился. Я едва успел переодеться, как на телефон пришло сообщение. Хенрик написал, что ждёт в такси, в квартале от театра. Чёртова конспирация! Теперь ещё тащиться пешком целый квартал. Я мог бы и сам добраться, тогда такси приехало бы прямо к театру. Ну встретились бы на двадцать минут позже, какая разница? Но прижавшись к тёплому боку Хенке, на заднем сидении такси, я понял, что разница есть и огромная. — Ну рассказывай, что случилось? Почему так поздно? — приглушённым голосом спросил он. — Да, так… — уклончиво ответил я, — Что-то сегодня, всё шло не очень гладко, режиссёр придирался, приходилось топтаться на каждом эпизоде, повторять заново… Хенке не отрываясь смотрел на меня. У меня создавалось впечатление, что он просвечивает меня своими синими глазищами, словно рентгеном. Но я и вида не подал. Не собираюсь я ему рассказывать, что расклеился из-за Леа, да ещё и репетицию запорол. Я повернулся к окну и только тут сообразил, что мы едем совсем не в ту сторону. Я с непониманием уставился на Хенрика. — Эм… И куда мы направляемся, если не секрет? — с иронией спросил я. — Ну, ты ведь наверняка голоден? А в твоём холодильнике, как в космосе, пусто и холодно, — рассмеялся он, — Ко мне мы не поедем, потому, что тебе завтра в школу, к тому же, всё что у меня есть, нужно готовить. Так что, — он развёл руками, словно фокусник, — Мы едем туда, где можно разжиться хорошим ужином! — Можно было просто зайти в Мак возле дома. — пожал я плечами. — Я же сказал: ХОРОШИМ ужином! — возразил Хенрик. — Стоп-стоп-стоп, — не понял я, -То есть мы едем куда-то — ужинать? Он кивнул с самой довольной улыбкой. — Подожди, Хенке… — я совсем растерялся, — Но разве это не верх идиотизма — шифроваться от посторонних глаз возле театра, чтобы потом усесться вдвоём в центре города, на всеобщее обозрение? А если мне не изменяет зрение, мы движемся по направлению к центру… — Зрение тебе не изменяет, — продолжал веселиться Холм, — Но мы едем в одно замечательное место, где нас накормят лучшим ужином, не зададут ни одного вопроса, нас никто там не увидит, и за всё это нам не придётся платить ни гроша! — закончил он, с каким-то неуместным восторгом. — Чё-ёрт! Мы едем в ресторан к твоей маме, — сообразил я, он снова кивнул, улыбаясь ещё шире, — А тебе не кажется, что это не очень хорошая идея? — Нет. Мне кажется, что это отличная идея, может быть лучшая в моей жизни, — он паясничал, — К тому же моя мама нас уже ждёт. — Что? Твоя мама ещё не дома? И что она подумает, когда мы завалимся в полпервого ночи? — меня действительно это волновало. Я был знаком с Сив, но и только. Я никогда не был близким другом Хенрика, чтобы вот так — приперется посреди ночи. — Она подумает, — с улыбкой, но всё же серьёзно, сказал Хенке, — Что очень хорошо воспитала своего сына. Потому, что её сын не стал травить своего уставшего парня фастфудом, а привёл его в хороший ресторан. Ты ведь не станешь утверждать, что ресторан — плохой? — Холм лучезарно улыбался, а я, буквально, задохнулся от возмущения. — Я ничего не буду утверждать, я сейчас просто тебя убью! — постарался я проорать шёпотом, чтобы не привлекать внимание водителя, — Только, не говори мне, что твоя мама, всё про нас знает?! — Как это — «не говори», если я уже это сказал? — так же шёпотом ответил он, — Ты думаешь, от Сив, реально, можно что-то скрыть? Ну, помечтай… — Останови машину, я иду домой! — Эй, ну ты чего?! — Хенрик, не на шутку испугался, — Прекрати! К тому же мы уже приехали. Остановите, вот здесь на перекрёстке, — сказал он водителю, расплатился, мы вышли и остановились глядя друг на друга. — Слушай, Ти, всё в порядке, моя мама — замечательная… Ещё и главная твоя фанатка, — уговаривал Холм, — Ну, чего ты так испугался? Я и сам не знал, чего я боюсь. Да и не боюсь даже… Просто, одно дело, все прочие, а другое — родители. Мои, например, вполне современные люди, но я как-то не готов пока, устроить им такой сюрприз. — Ну и как ты себе это представляешь? — наконец устало выдохнул я, — «Здрасьте Сив, а вот и я — начинающий пидор, лишивший вашего сына покоя, девушки, поставивший под угрозу его карьеру, теперь вот ещё и к вам припёрся, пожрать на халяву!» — я грустно усмехнулся, — Нет, серьёзно, как ты себе это представляешь? — Очень хорошо представляю! — с облегчением рассмеялся он, — и чтобы ты тоже это правильно представлял, мы сейчас пойдём к моей маме, и ты убедишься, что она не питается вредными мальчишками. — Он взял меня за руку и потянул в какой-то неприметный проулок. Ах, ну да, конечно, чёрный вход… «У нас в жизни теперь всё через задний проход» — подумал я и заржал. Хенрик посмотрел на меня с удивлением, но я не стал озвучивать ему свою мысль. — Не обращай внимания, это нервное, — отмахнулся я, продолжая хихикать. Он привлёк меня к себе и нежно поцеловал. Я откинул голову назад, расслабляясь в его обьятиях и отпуская этот трудный день. После этого, наконец, моя нервная улыбка стала искренней. Немного попетляв по коридорам, Хенке уверенно открыл какую-то дверь, продолжая тянуть меня за руку. Я вырвался из его цепкой хватки и вошёл самостоятельно. (Нет, ну в самом деле, я был не готов предстать перед матерью Хенрика, трогательно держась за руки) Сив была в своём кабинете. — Ну что вы так долго? — она поднялась нам на встречу, — Я уже волноваться начала, поздно всё-таки, — говорила она, целуя Хенке, а после, сердечно обнимая и расцеловывая меня. Я, признаться, не ожидал такой радушной встречи, поэтому ужасно смутился. Чёрт, их семейство отвратительно на меня влияет. Раньше, я запросто мог станцевать стриптиз на столе, (и даже, кажется, пару раз это делал). А теперь из-за каждой ерунды краснею, как девица. Пиздец какой-то, честное слово! — Идите в банкетный зал, — продолжала тем временем Сив, — Он сегодня свободен, там для вас уже накрыто. А я поехала, устала просто смертельно. Мы все вместе вышли из кабинета. — Ты могла бы нас не ждать, — сказал Хенрик, — а спокойно ехать домой. — Ну что ты! Я же хотела увидеть своих мальчиков, — и она, по-очереди, потрепала нас за щёки. А я снова покраснел. Мама Хенке направилась к выходу, а мы свернули в боковой проход и через несколько секунд оказались в банкетном зале. Надо сказать, здесь царил полный романтик. Главный свет был выключен, весь зал освещался двумя лампами, горевшими над одним из столиков. Откуда-то лилась мягкая музыка. Холм привлёк меня к себе, целуя в макушку и заглянув в лицо спросил: — Ну, неужели тебе не нравится? — он развёл руками вокруг и снова прижал меня к себе, начиная покачиваться в такт музыке. — Нет, всё замечательно, просто… Мне было бы ничуть не хуже дома, с пиццей. Главное — чтобы ты был рядом, — ответил я, обнимая его в ответ. — Я всё-же думаю, что такая обстановка, настроит тебя на более романтический лад, — и он опустил руки, сжимая мои ягодицы. Я этого не ожидал, поэтому удивлённо уставился на него, — Ты сегодня слишком напряжён, — продолжал он, тиская мою задницу в своих ладонях и вжимаясь в меня пахом. — Почему у меня впечатление, что тебя подменили? — усмехнулся я, хотя мне было уже всё равно, Хенрик смотрел на меня помутневшим взглядом, от чего я, терял остатки воли и готов был растечься лужицей по полу. — Простите… — раздался незнакомый голос, — Ужин подавать? Или стоит повременить?.. Я повернулся и встретился взглядом с очень странным персонажем. Ну как — странным? На первый взгляд — официант как официант — строгая форма, аккуратная причёска. Но, вот только, в нём за километр чувствовалась нетрадиционная ориентация. Прямо вот на лбу написано! Я с недоумённой улыбкой повернулся к Хенрику. Тот усмехнулся, и обнимая меня за талию, повлёк к столику, бросив на ходу: — Да, Мартин, подавай. Во время ужина я наблюдал за этим Мартином. У нас в сериале, таким был показан Эскильд — слащавое поведение, глупые ужимки, манерно растянутая речь. И мне всегда казалось, что Карл переигрывает, изображая гея. Оказывается нет, такие экземпляры существуют и в реальной жизни. Вначале, поведение Мартина казалось мне забавным, пока я не заметил, что он слишком уж старается угодить Хенрику — заглядывает в глаза, пытается прикоснуться при каждой возможности. Это мне очень не понравилось. Вот, просто пиздец, как не понравилось. Не то, чтобы меня скрутил очередной приступ ревности, но… Я вдруг понял одну вещь — Хенке слишком красив. Пройди, хоть сколько времени, а он будет влюблять в себя окружающих, всех без разбора! А я, скоропостижно сойду с ума, если не научусь контролировать свою ревность, или хотя бы защищаться. «Что ж, кажется, самое время — начать защищаться» — подумал я, когда наш милый официант вернулся узнать — не нужно ли чего ещё? И, разумеется, снова облапать Хенке! Но на сей раз, он просчитался. Едва завидев его, входящего в зал, я встал со своего места, медленно прошествовал к стулу напротив, и без лишних церемоний уселся верхом к Хенрику на колени, впиваясь в его губы самым собственническим поцелуем. Хенке, от неожиданности, чуть не подавился, но моя затея имела успех — Мартин пробормотал какие-то извинения и быстро ретировался. — Что это было? — удивлённо вскинул брови Хенрик. — Нет, это ты мне скажи — что ЭТО было? — и я кивнул в сторону ушедшего парня. — О… Ну это, кажется, была шуточка моей мамы. — Да-а? И много у вас тут таких «официантов»? — с издёвкой спросил я, показав пальцами кавычки. — На самом деле один, — улыбнулся Холм, — Я поэтому и говорю, что мама пошутила, когда прислала, к нам, именно его. Но она ведь не знала, что ты такой ревнивый, — и он прижал меня к себе сильнее, утыкаясь носом мне в шею. — И ничего я не ревнивый, — я прижался щекой к его виску, — Просто он лапал тебя, самым наглым образом! — Ты делаешь из мухи слона, — он снова улыбался своей потрясающей улыбкой, а когда он это делал, при этом ещё и обнимая меня, я просто таял от нежности и конечно не мог сердиться. Тем не менее, я всё-таки добавил: — Может ты и прав, но я лучше буду отгонять от тебя всех назойливых мух, чтобы однажды, не дай бог, какая-нибудь из них, и правда, не превратилась в слона, — и я снова поцеловал его, прижимаясь всем телом, — И, кстати, ты что-то там говорил про романтический настрой? — я двинул бёдрами. — Ну, с романтикой у нас сегодня немного не задалось… Сперва Леа, потом Мартин этот… — Ты что и правда думаешь, что мне нужен какой-то настрой? — я взглядом указал на свою ширинку, бугор на которой давно упирался ему в живот, — Да и тебе тоже, — я поёрзал на его коленях, ощутив задницей приличный стояк. — Ох… — шумно выдохнул он, — Я же про романтический настрой, а не про ебельно-трахательный, — Хенке пытался ещё говорить серьёзно, но у самого, давно был затуманеный взгляд и трясущиеся руки. — Я воспринимаю только одну романтику, — хрипло проговорил я, — Когда ты дрожишь и стонешь в моих объятиях, а я в твоих. Но это дико возбуждает — то, как ты строишь из себя недотрогу, — я снова двинул бёдрами, плотнее притираясь к его возбуждению. — Я не строю… из себя… недотрогу, — прошептал он срывающимся голосом, — Я просто не хочу, чтобы наши отношения сводились лишь к сексу, — и в противоречие своим словам он потянул меня за бёдра, ещё сильней припечатывая к себе, одновременно расстёгивая зубами мою рубашку и пытаясь поцелуями пробраться к ключицам и груди. Я запрокинул голову и застонал, не в силах сдерживать себя. — Хе-енке… — выстанывал я, — В моём возрасте… абсолютно всё… сводится к сексу… И если… мы сейчас… не остановимся… то наши отношения… сведутся к сексу… прямо сейчас… вот на этом столе… Но Хенрик и не подумал остановиться, зубами он потянул ещё одну пуговицу рубашки, и когда она поддалась, приник наконец губами к соску, покусывая и лаская его языком. Доводя меня до состояния помешательства. Наконец он отстранился и прошептал: — Ну зачем на столе… — сбившееся дыхание мешало ему говорить, — здесь полно подсобных помещений… — Тогда какого чёрта, мы до сих пор торчим здесь?! — прорычал я. — Потому что я не могу ни на миг от тебя оторваться, — и в доказательство своих слов, Хенке сжал меня в объятиях ещё сильнее, покрывая поцелуями моё лицо, шею, грудь. Пытаясь просунуть руки под узкую рубашку. Наконец его терпение лопнуло. — Идём… — прохрипел он, поднимаясь со стула вместе со мной и аккуратно опуская меня на ноги, но не выпуская из обьятий, — Хотя… — зашептал он каким-то совершенно безумным голосом, — Мысль о том… как ты будешь смотреться… разложеный на этом столе… не оставляет меня… — Господи, Хенке… — простонал я, — ты же… не серьёзно? Сюда могут войти в любой момент! — Ну, вообще-то… думаю в ресторане уже осталась только охрана, — его взгляд стал совсем обдолбанным, дыхание ещё больше участилось, когда он подхватив меня под бёдра, усадил на край стола, — Боже, Ти, если бы ты только знал, как сводишь меня с ума… — простонал он мне в губы, одной рукой расстёгивая мою рубашку до конца, второй сдвигая на край стола всё, что могло помешать. И если в моей голове ещё оставалась капля здравого смысла, то его слова и последовавшие за ними поцелуи и ласки, отключили мой мозг окончательно, оставив лишь жаждущее тело, подрагивающее под умелыми руками Хенрика. А Хенке сегодня был словно безумный, уж не знаю, что на него так подействовало — вся эта обстановка или моё поведение. Но скорее всего, те, пара часов ожидания, когда он не мог до меня дозвониться. Я-то знаю, как это действует на нервы. Но мне нравилось это сумасшествие. Я тонул в его грубых ласках, распластавшись на столе, подставлял шею для укусов и засосов, сам, с не меньшим остервенением, стискивал его плечи, впивался в них пальцами, притягивая к себе, целуя и кусая его губы. Я застонал от нетерпения, когда Хенрик, рывком стащив с меня джинсы, вдруг остановился. Наклонившись ко мне, он неожиданно ласково зашептал: — Малыш, у нас небольшая проблема, у нас… — Ничего нет… — сообразил я, прикусив его за ухо, а после, проговорил самым похабным голосом, — Хороший мой, неужели ты думаешь, что меня это остановит?.. — я тяжело дышал, и уже дрожал от возбуждения. — Ну, вообще-то, кое-что всё-таки есть, — шепнул в ответ он, и потянувшись к своей куртке, выудил из кармана тюбик. — Крем для рук? — я игриво дёрнул бровями, — Отлично… — меня вдруг затрясло с новой силой, когда я понял, что вот прямо сейчас, буду ощущать его без резинки. Блядь!.. Вживую!.. И я нетерпеливо зашептал, — И что же ты тянешь?.. Я хочу тебя… Хочу анальный оргазм… Хочу почувствовать тебя в себе… Хочу почувствовать твой большой член… — О боже, Ти, — застонал Хенке, — Умоляю — замолчи… — он уже выдавливал крем из тюбика, пытаясь согреть, растёр его по пальцам. — Блядь, Хе-енке-е… — нетерпеливо простонал я, и он наконец прикоснулся ко мне. Меня словно прошибло током, от одного прикосновения. Хенрик помассировал кожу вокруг входа и резко вставил палец. Я вскрикнул, подаваясь навстречу и попытался притянуть его к себе, обхватив ногами, но он не поддался, ему хотелось видеть — что он делает, хотя самого уже трясло как эпилептика. Я принципиально не трогал себя, хотя моим членом уже можно было забивать гвозди. Естественно на нормальную растяжку ни у кого не хватило терпения, Хенрик всего лишь добавил палец, поелозил немного, и у него сорвало крышу. Он с первого толчка взял бешеный темп, но я не жаловался. Его член, не укутаный в латекс, пробуждал какие-то неведомые раньше желания. Сегодня мне хотелось именно этого — власти над собой. Но Хенке не просто властвовал, он делал всё невероятно правильно. Поэтому, не смотря на небольшую боль от резкого проникновения, я стонал от удовольствия, с каждым толчком уплывая всё дальше — прямиком в рай. Он беспрестанно шептал мне, как это божественно, чувствовать меня изнутри без всякой преграды, благодарил за то, что я ему это позволил. А когда он решил поменять положение, и задрав одну мою ногу на плечо, приподняв задницу руками, снова беспрерывно массировал точку наслаждения, мне оставалось только кричать, не будучи в силах противостоять накатывающему оргазму. Я снова кончил с ощущением взрыва — взрыва удовольствия. Мой член снова вёл себя как шланг, сперма вытекала из него, образовывая лужицу на моём животе. Через несколько секунд Хенке обессиленно упал прямо в эту лужицу. Но нас это нисколько не заботило, мы лежали наслаждаясь обретённым покоем от того, что наконец отдали друг другу тело и душу без остатка. Наконец я разлепил глаза, думая — что надо как-то одеться и поскорее съебаться отсюда, пока нас никто не застукал в таком виде. Взгляд мой уперся в потолок, украшенный в стиле королевских дворцов. Я невольно залюбовался, поглаживая спину Хенрика, но любовался я недолго, на глаза вдруг попался предмет, которого не могло быть в королевском дворце. У меня всё похолодело внутри. — Хенке, — позвал я, раздалось ленивое мычание откуда-то у меня из подмышки, — А чем занимается охрана по ночам. — Ну… Не знаю… То футбол смотрят, то сериалы… Может в карты… — Понятно, — перебил я, — А почему они не проверяют помещения? — Ну, у них там есть… — он осёкся, потом вдруг резко поднял голову и испуганно посмотрел на меня, я покивал. Он поднял глаза вверх и увидел то, на что я смотрел уже несколько минут, а именно — камеру слежения.