The Color Red

Оу. Это было первым словом в подсознании Эммы, пока она медленно приходила в себя. Она потерла переносицу и вздрогнула. В голове как будто пробежалось стадо несущихся антилоп и она почувствовала себя Муфасой*, но больше ничего не болело, с любопытством отметила про себя она. Каждый участок тела должен был ныть от столкновения со стеной и падения почти с пятиметровой высоты. * Имеется в виду эпизод из мультика Король Лев (1996 г.), когда Муфаса вытаскивает Симбу на выступ скалы, но его сбивает поток несущихся антилоп. — Ты можешь быть дезориентирована, — сообщила Реджина хриплым голосом. Зеленые глаза распахнулись, но тут же закрылись от вторжения яркого дневного света в ее расширенные зрачки, впервые увидевшие свет за девять дней. Эмма тяжело выдохнула и отвернулась от света. Она только сейчас заметила, что лежит на мягкой кровати. Она снова осмелилась открыть глаза и взглянуть на хозяйку. — Ты вернула кровать, — сообразила она, не зная, что и думать, голова у нее раскалывалась. — Ты в особняке, — поправила ее Реджина. — Я исцелила твою руку и ушибы. К несчастью, тебе придется терпеть головную боль, я недостаточно искусна в исцелении внутренних органов, без риска нанести непоправимый ущерб организму. Эмма полностью открыла глаза и медленно заморгала, пока не увидела четкое изображение брюнетки. Она и правда проснулась в своей комнате в особняке. И уже было собралась присесть на кровати, но теплая рука на обнаженной талии ее остановила, надавив достаточно, чтобы убедить блондинку лечь обратно на твердый матрас. — Отдыхай, Эмма, — прошептала Реджина, слегка сжав талию. Эмма взглянула на непредсказуемую королеву, пытаясь выяснить причину такого поведения. Сожалела ли Реджина о своих действиях за эту неделю или ей нужно было появиться с ней на людях? Реджина, должно быть, почувствовала ее замешательство и успокаивающе провела пальцем по ее ребрам и скрестила ноги, кожа на штанах при этом заскрипела, как будто она собиралась просидеть рядом с ней неопределенное количество времени. — Астрид разбудит тебя через несколько часов на обед, — сообщила она своему питомцу, внимательно изучая ее лицо. Она была бы обеспокоена желанием Эммы провалиться в сон, если бы та не провела девять дней наедине с собой в темной пещере. Она предположила, что Эмму клонило в сон больше даже от усталости, нежели от удара по голове, блондинка боролась со сном как маленький ребенок. — Генри, — пробормотала Эмма и снова заставила себя открыть глаза. — Мейсон в данный момент занимается с преподавателями, — избавила бедную девушку от страданий Реджина. Она настолько сильно любила сына, что готова была согласиться практически на изнасилование, чтобы его защитить. Мысль согрела сердце Реджины и напомнило ей, что Эмма была чем-то большим, нежели просто питомцем. Она была матерью, другом, человеком с твердыми убеждениями и силой, с которой она их отстаивала. И Спасительницей, добавил чрезмерно подозрительный голос на затворках разума. Реджина склонила голову, чтобы стряхнуть непреодолимое желание отправить Эмму обратно в изоляционную комнату. — Отдыхай, Эмма, — повторила она нетвердым голосом прежде, чем мысли могли ее поглотить. В конце концов Эмма кивнула и прикрыла глаза, отключаясь от нежных поглаживаний Реджины. — Реджина? — прошептала вздрогнув Эмма, и скривила лицо так, будто мысли доставляли ей больше боли, чем голова. — М-м? — ответила Реджина, свободной рукой убирая пряди белокурых, запутанных волос с лица Эммы. Когда Спасительницу передернуло от такого прикосновения, она тут же убрала руку с лица и втянула воздух через зубы. — Пожалуйста, не отправляй меня снова туда, не так надолго. Я буду хорошо себя вести, — едва осознанно, шепотом попросила ее Эмма уже отдаваясь в объятия Морфею. Такие же слова брюнетка часто говорила Матери, когда та наказывала ее за непослушание. Она почувствовала отвращение, из-за ее действий Эмма вынуждена была произнести такие слова. Сердце Реджины потянулось к Спасительнице и она попыталась задавить это чувство в груди. Она наклонилась и прижалась губами к холодному плечу Эммы, но тут же отпрянула назад, когда адреналин смешался со страхом. И снова она задалась вопросом, откуда же взялось это желание проявить свои чувства и как удается Эмме Свон так легко высвобождать их наружу? Когда дыхание Эммы стало глубоким, Реджина медленно убрала руку и встала с кровати, намеренно смотря куда угодно, но только не на спящую блондинку. Грэм ожидал прямо за дверью, она кивнула, дотронулась до его плеча и они оба исчезли в клубах дыма. На его лице читалось замешательство, когда они появились в магазинчике Мисс Джинжер. Женщины, которые в этот момент находились в бутике ахнули от изумления и съежились от страха, а Мисс Джинжер аккуратно обошла прилавок с тревожной улыбкой на губах. — Ваше Величество, с возвращением, — сказала она, уважительно опустив голову в ожидании приказов. — Здравствуйте, Мисс Джинжер, найдется ли у Вас свободное время сегодня утром? — холодно поинтересовалась Реджина, намеренно не выдавая никаких подробностей. — Конечно, найдется, Ваше Величество. Хотите, чтобы я для Вас что-нибудь подобрала? — рыжеволосая владелица бутика чуть было не захлебнулась от избытка чувств, в радости снова видеть Королеву в своем магазинчике, хотя отсутствие питомца заставила ее немного понервничать. — В этом не будет необходимости. Она сама выберет для себя одежду, когда прибудет. Я вернусь через десять минут. Пожалуйста, очистите магазин от всех остальных посетителей, — приказала Реджина и исчезла прежде, чем владелица бутика смогла ей ответить. Грэм извиняющее пожал плечами и начал выводить людей из бутика. Реджина материализовалась в тюремной душевой, Белль уже успела принять душ и ожидала охранников, которые отведут ее обратно в камеру, в точности как приказала им Реджина до пробуждения Эммы. Библиотекарша ахнула и изящным жестом закрыла грудь руками, жест, который не соответствовал ее желто-коричневой тюремной форме. Как ни крути, а Белль все же была принцессой. Ее пышная грудь опускалась и поднималась под ее пальцами от страха, но, не считая этого, она не издала ни звука и не шевельнулась. В течение нескольких минут Реджина ее внимательно изучала: размышляя, взвешивая, принимая решение. Придя к заключению, она взмахнула рукой и они обе исчезли из душевой комнаты. Грэм и Мисс Джинжер смотрели на обеих женщин с очевидным недоумением. Реджина толкнула заключенную вперед и Белль споткнулась, но сделав два шага она снова обрела равновесие. Реджина выпрямила спину и нервно одёргивала пиджак для верховой езды. Решение отпустить Белль на один день на свободу до ее официального освобождения далось Реджине неимоверно сложно, но она не могла придумать никакого другого более подходящего способа извиниться перед Эммой за нанесения таких чрезвычайно жестоких повреждений. — Выберите наряд, Мисс Френч. Грэм сопроводит Вас в больницу, чтобы навестить Мисс Лукас. Мисс Джинжер запишет все на мой счет, — приказала Реджина женщине, с которой обращалась как с животным на протяжении последних тридцати лет. У Белль расширились глаза и отвисла челюсть от удивления. — Почему? — выдохнула она. Реджина выпрямила плечи и одарила холодным взглядом скучную, но красивую девушку, которая смогла смягчить ее железного наставника. Не дав ответа, Реджина исчезла в клубах фиолетового дыма, оставляя в бутике троих выпучивших глаза и сбитых с толку подчиненных. Охрана, караулившая палату Руби отреагировала также, как и все остальные, когда Реджина появилась перед ними. Их аж передернуло от испуга, но они моментально выпрямились, приняв стойку смирно. Реджина усмехнулась и прошла мимо них в блаженно пустую палату Руби. — Доброе утро, Ваше Величество, — поздоровалась с ней Руби, не открывая глаз и даже не приложила особых усилий, чтобы пошевелить шеей для официального поклона головой. — Ты знаешь с кем разговариваешь даже не открывая глаз, но все же остаешься неподвижно лежать на кровати? — спросила Реджина, закрывая за собой дверь. — Услышала запах Вашего шампуня, — призналась Руби, слегка пошевелив плечом, что можно было принять за пожимание плеч. Реджина выгнула бровь и сложила руки на бедрах. — Как Вы себя чувствуете? — спросила она, явно чувствуя дискомфорт, задавая такой личный вопрос. Неожиданный интерес со стороны Королевы заставил Руби открыть сначала один глаз, следом второй и встретиться с нечитаемым выражением лица Реджины. — Как будто толпа избила меня до полусмерти и чтобы исправить все травмы мне потребовать две операции, даже с моим волчьим исцелением они загнали меня в кому на неделю, — честно ответила Руби, немного саркастическим тоном. Несмотря на заботу со стороны Королевы, у нее все же оставались сомнения по поводу непричастности Реджины к ее нападению. — К Вам вернулся Ваш скверный характер. Тогда полагаю, Вы уже можете принимать посетителей? — заметила Реджина, ни капельки не задетая скрытыми ударами волчицы. Почти все считали, что именно она ответственна за избиение Руби. — Ам, наверное. Я бы очень хотела увидеть Эмму, если возможно. Да кого угодно, кроме Питера и Лероя, — смягчившись призналась Руби. Она израсходовала свои силы после первого же резкого высказывания. Она хотела вздремнуть. — Великолепно. Хорошего дня, Мисс Лукас, — попрощалась Реджина и исчезла уже в четвертый раз за последние полчаса, безо всяких объяснений зачем или куда. Руби закатила глаза и расслабилась. Она щелкнула пальцами, появившись прямо возле входа в обеденный зал в особняке. Ее наряд для верховой езды сменился черной юбкой и красной рубашкой, которые Эмма выбрала для нее в тот день в бутике Мисс Джинжер, чтобы не сбивать с толку Мейсона своим нарядом. Неужели прошло всего две недели с тех пор, как Эмма помогла ей почувствовать себя уверенной в себе и красивой, не прибегая при этом к корсетам? Не обращая внимания на эту мысль, она открыла дверь в обеденный зал, чтобы увидеть как Кора и Мейсон пристально смотрят друг на друга, находясь по разным сторонам стола. Кора выглядела так, будто могла перегрызть ребенку глотку собственными зубами, а Мейсон решительно удерживал ее взгляд, отчего побледневшее лицо очень выделялось на фоне его черной футболки с логотипом. — Доброе утро, Мама, Мейсон, — поприветствовала их Реджина и уселась во главе стола. — Реджина, нам необходимо поговорить наедине после завтрака, — настаивала Кора, даже не подумав ответить на приветствие. Парень громко захрустел кусочком бекона, широко улыбаясь, как хитрая обезьянка, пережевывая все это с открытым ртом. Реджина подумала, что лицо Матери вот-вот взорвется, если хоть еще одна капля крови прильет к ее лицу. — Мама, к этому нужно привыкнуть всем, включая Мейсона, — сказала она, взглянув на мальчика, который тут же прикрыл рот и опустил взгляд в тарелку, полную бекона и ничего больше. Он может привыкнуть к такой еде, принесенной по заказу. Реджина закатила глаза и подозвала Грэга, согнув для этого палец. — Кофе и Королевский завтрак, и Мистеру Свону тоже принеси только с апельсиновым соком. И, пожалуйста, отнеси обратно на кухню вот это безобразие в виде трех тысяч калорий, — отдала приказ Реджина, махнув в сторону сына Эммы рукой, который надулся из-за приказа своей приемной матери. — В Королевском завтраке тоже есть бекон, Мейсон, поэтому хватит дуться. Это чудовищно скучно, — съязвила Реджина и откинулась на спинку стула, наблюдая за мальчиком, как хищник наблюдает за добычей, затаившись. Ей не хватает терпения на его детские выходки, но парень похоже отзывается на такие воспитательные методы лучше, чем на пылающий гнев, крики и негодования матери. Мальчик вздохнул и поставил локти на край стола, опустив подбородок на руки. Реджина ухмыльнулась на такой очень Эммовский жест. Он, несомненно, был сыном упрямой блондинки, что спала на втором этаже. Реджина подождала пока ей принесут кофе, и, сделав глоток, она была готова продолжать разговор. Кора не отрывала от нее взгляда, машинально закидывая еду в рот, и Реджина была уверена, что мать даже не ощущает вкуса еды. — Мейсон, могу я задать тебе пару вопросов? — медленно начала разговор Реджина, будто обращалась к Эмме. Спасительница, как и она сама, умалчивала о многом. Ее осенила мысль, от которой ее бросило в холодный пот, что, возможно, она напала на Эмму, потому что не могла выразить свои эмоции должным образом, что случалось с ней часто. Мальчик передернул плечами. — Ты все равно их задашь, поэтому давай быстрее с этим покончим. — Лицо его опустилось и он стиснул зубы за безупречно накрытым столом. Они всегда задавали вопросы, а он всегда отвечал на них честно. И они отправляли его назад в систему. — Помнишь ли ты Эмму, свою мать? — прямо спросила Реджина. Мальчик не был глуп и он не нуждался в сюсюканьях. Он был стойким и хрупким одновременно, таким же, как и его мать. — Немного, — ответил Мейсон, откинувшись назад и скрестив руки. — Я пытался им сказать, что не она избивала меня той ночью. Это был мужчина. Это ответ на Ваш следующий вопрос, — подчёркнуто добавил он. Реджина быстро моргнула, переваривая в голове новую информацию. Она понятия не имела было ли сказанное им правдой либо же вымыслом ребёнка, подвергшегося жестокому обращению, но, по крайней мере, гнева по отношению к Эмме, которого она ожидала увидеть, не было. — Хотел бы ты увидеть ее снова? — поинтересовалась Реджина глубоким, проникновенным голосом. Кора зашевелилась справа от нее, но Реджина даже не обратила на нее свое внимание, вместо этого сосредоточившись на тоскующем подростке. Он передернул плечами и поиграл с серебряной вилкой, покрутив ею в руках и потыкав в стол. Реджина закатила глаза и подумала об Эмме, представься блондинке случай она бы делала то же самое. Когда ее терпению уже подходил конец, парень наконец глубоко вздохнул. — Вы не навели справки, не так ли? Моя мама давно умерла, — спокойно заявил Мейсон без малейшего намека на эмоции в голосе. Реджина, однако, увидела, как горе отобразилось в его глазах. Возвращение Грэга с завтраком спасло ее от выворачивающего внутренности признания. Реджина вежливо кивнула мужчине, а Мейсон тихо его поблагодарил, не отрывая взгляда от стола, на котором внезапно появилась тарелка с едой. Он ткнул вилкой в кусочек ананаса и сунул его себе в рот, и Реджине стало любопытно, начал ли он с полезной еды в угоду ей. Ей это чувство было слишком хорошо знакомо, и что-то внутри нее запротестовало от мысли, что ребенок, и не важно чей ребенок, может вести себя таким образом лишь для того, чтобы получить одобрение родителя, что всегда делала и она по отношению к матери. Не говоря ни слова, она большим и указательным пальцами взяла три кусочка бекона со своей тарелки и положила их на тарелку Мейсона поверх фруктового салата. Мальчик резко поднял голову от маленького проявления доброты и невысказанного разрешения съесть его явно предпочитаемый завтрак. Реджина вытерла жирные пальцы салфеткой и поднесла чашку кофе ко рту. Ослепительная улыбка появилась на лице мальчика, когда Реджина подмигнула ему поверх чашки кофе и он шумно захрустел куском свиного мяса так и не разорвав зрительный контакт. Реджина спрятала улыбку, вызванную порханием в груди, сделав очень долгий глоток уже теплого кофе. Вот оказывается каково это быть матерью?