The Color Red

Песни: Let’s Go (Geronimo) — Audiogroove, Unconditionally — Katy Perry Эмма застонала, тело покалывало от остатков сна. Она уже чувствовала, что сильно намокла, ее тело реагировало, мышцы внизу живота сжимались и разжимались, и от вызванного дискомфорта она двигалась на кровати. А это было вовсе не тем, в чем сейчас нуждалась Реджина: проснуться рядом с человеком, который занимался или, может, не занимался с ней сексом во сне. Вытянув руку, она обнаружила лишь прохладные простыни. Куда подевалась Реджина? Черт. Что-то горячее и влажное, и такое прекрасное прошлось по ее мокрым нижним губам, и из горла вырвался стон. Так вот же она. — Что ты делаешь? — смогла выговорить Эмма, раскрыла глаза и опустила взгляд на свое обнаженное, раскрасневшееся и изнывающее от желания тело. Как долго Реджина находится между ее ног, и может ее сон был явью? — Принимаю участие в поедании пирожного, наполненного кремовой начинкой. Возражения? — Реджина выпалила слова с идеально выгнутой бровью и провела языком по всей длине промежности Эммы. — Думала, ты не завтракаешь сладким, — Эмма тянула время, пытаясь окончательно проснуться, дабы насладиться вниманием, оказанным ее сочащейся киске, талантливо орудующим языком, лениво поглаживающим ее. — Изредка балую себя, — отпарировала Реджина и всосала ее клитор. Эмма шумно застонала, ладонями смяла простыни, чтобы не ухватиться за волосы Реджины. Неожиданно все ласки прекратились, оставляя ее горячую киску раскрытой для холодного воздуха, от чего Эмма заскулила, будто щенок, которому отказали в угощении. — Ты права, дорогая. От сладкого можно легко испачкаться, — подразнила Реджина и отодвинулась, как будто намереваясь встать с кровати. — Не смей, — пригрозила Эмма прежде, чем окончательно вспомнила с кем разговаривает. Реджина вздернула бровь, внешне оставаясь равнодушной к ее пламенной речи. — И какой же будет моя награда? — сладострастно обдумывала она. Что взбрело Реджине в голову и куда подевалась раздражительная и властная королева? — А какую ты хочешь? — устало поинтересовалась Эмма. Реджина хмыкнула и поднесла два пальца к пульсирующему входу. Эмма заерзала и начала извиваться, делая все возможное в поисках большего проникновения. Что за прекрасный способ пробуждения, смутно отметил мозг. Но даже эта мысль вылетела из ее головы, когда Реджина скользнула вверх по ее телу, остановившись, чтобы ущипнуть возбужденный сосок, после чего завладела ее губами. Эмма застонала ей в рот, ощущая свой собственный вкус на губах и языке Королевы. Реджина разорвала поцелуй, прошлась губами по линии подбородка Эммы, остановившись возле уха. — Однажды ночью, когда ты меньше всего будешь этого ожидать, я привяжу тебя к этой кровати со страпоном между ног, оседлаю и буду ездить верхом на тебе, пока твой живот не будет пропитан моими соками так, что после я еще долго не смогу нормально ходить. — Ебать, — надрывно прошептала Эмма, когда ее мышцы живота туго сжались. — В этом весь смысл, Мисс Свон, — игриво поддела Реджина. . Эмма впилась в нее взглядом и открыла рот, чтобы словесно отпарировать удар, но ничего, кроме как стона, много громче предыдущего, не вырвалось из ее уст. Два пальца погрузились в ее пульсирующую плоть, откидывая все мысли в сторону. Руки закопались в волосах и потянули Реджину на себя, впиваясь в ее уста. Прижатие верхней губы поведало Эмме о том, что ее зажали между зубов, а привкус крови говорил о том, что ее рассекли. Если Реджина и заметила железный привкус, смешавшийся с витавшим вкусом Эммы, то не подала виду. Она яростно двигала пальцами внутри Спасительницы, с каждым рывком упираясь костяшками в сочащийся вход Эммы, поднимая ее все выше на пик блаженства. Эмма подмахивала бедрами вверх в такт ее толчкам, распадаясь на части изнутри. Эндорфины потекли по венам, опустошая мозг и заставляя тело затрястись от прилива адреналина. Спасительница откинула голову на подушку, жар растекся по телу. Она горела ради этой женщины, и Реджина, своими согнутыми пальцами и отточенной точностью, разжигала пламя с лихвой. Низ живота начал подрагивать, мышцы задергались и сжались, лишь для того, чтобы расслабиться и вновь повторить весь процесс по новой. Руки сильнее сжали волосы Реджины, тем самым привязывая себя к реальности, когда мелкая дрожь распространилась на живот и в конечности рук и ног. Она оттягивала оргазм, заставляя себя расслабиться, чтобы продлить его как можно дольше, но сумела продержаться лишь несколько секунд прежде, чем мышцы начали сокращаться против ее воли, сотрясая тело неконтролируемой дрожью. Пламя разлилось по телу и изверглось в глазах, когда пальцы, которые перед этим неистово двигались, замерли внутри ее узких стенок от цепкой хватки, с которой те обхватили их. — Реджина! — громко выкрикнула Эмма, мышцы живота сжались и скрутились в такой тугой узел, что она приподнялась на кровати, выгнув спину. Реджина наклонилась, чтобы облизать и всосать в рот сосок, заставляя Эмму извиваться, от тысячи иголочек, вонзившихся под ее кожу. Горячие мышцы снова запульсировали вокруг пальцев Реджины, когда вторая волна удовольствия разлилась по ее разгоряченному телу. Эмма стонала и извивалась, хваталась руками за волосы Реджины, простыню, подушку, за что угодно, что могло бы вернуть ее в быстро ускользающую реальность. Только было подумав, что она, действительно, начала уже возвращаться к бездумному блаженству, как Реджина без предупреждения вытащила свои пальцы и снова резко вошла ими во всю длину. — Блять! — пронзительно выкрикнула Эмма, подмахивая и двигаясь бедрами, когда третья волна удовольствия накрыла ее с головой. Граница сознания начала расплываться, и будь у нее силы открыть глаза, она была уверена, что в них плясали бы черные пятна. — Реджина, — простонала она, снова и снова ее имя слетало с губ Спасительницы. Восхваляя. Умоляя. Боготворя женщину одним лишь почитанием ее имени, заполняя им тишину комнаты, накаляя до предела атмосферу. — Моя Королева, — на выдохе закончила она, когда жадные стенки, сжимавшие пальцы Реджины вновь расслабились. Она ощущала нежные поцелуи и покусывания кожи на вздымающейся груди, пока крошечные волны экстаза растекались по ее телу каждые несколько секунд. С каждым разом волна становилась все короче и короче, и в конце концов Эмма распахнула затуманенные и расфокусированные глаза и увидела Реджину, неотрывно наблюдавшую за ней с любопытным выражением на лице. Любопытным для Эммы, не для Королевы. Возможно, ее одурманенный от секса мозг не мог верно ее истолковать, сейчас Свон не смогла распознать ни единой эмоции ни на лице Королевы, ни в ее глазах. Ее рука взмахнула с кровати и провела по очертаниям лица Реджины, после чего вновь безвольно опустилась на кровать. — Доброе утро, — хрипло промурлыкала она, после чего хихикнула. Реджина усмехнулась от явного удовольствия, которое она подарила своему питомцу и ответила на приветствие так же мягко, — Доброе утро, Эмма. — Пальцами она убрала пряди золотых волос, прилипшие к потному лбу Эммы в сторону, и прижалась неспешным, но довольно коротким поцелуем. Он был нежным и неожиданным, и тело Эммы пробила очередная волна наслаждения. Ресницы запорхали, и она широко улыбнулась Реджине. — Доброе утро, — повторила снова. Реджина закатила глаза, помня о том, что ее пальцы все еще оставались внутри узких стенок Спасительницы. — Ты всегда такая слабоумная или я сломала твой мозг, — поддразнила Реджина, даже не утруждая себя притвориться раздраженной, не тогда, когда Эмма чувствовала себя так из-за ее действий. — Я — Эмма, Я нравится Реджина, — глупо ответила Эмма, захихикав, в ее крови слишком много эндорфинов, и ей наплевать. Реджина хмыкнула, лениво поцеловав вверх ее груди, спуская Свон с облаков на землю или, возможно, отправляя назад на луну. Все зависело от чувствительности Эмминого тела к ласкам в данный момент. Ехидно улыбнувшись, она без предупреждения вытащила пальцы из Эммы, которая захныкала, когда очередная волна удовольствия колыхнулась под кожей. — Присоединяйся ко мне в душе, когда почувствуешь, что сможешь стоять на ногах, — хрипло поманила Реджина. Из груди Эммы вырвался рык, представляя намыленную Реджину, скользящую по ее телу и трахающую пальцы, в то время как струйки воды ударялись об их тела, оставляя красные следы от напора воды. — Мой ближе, — хнычет Эмма, когда Реджина покидает кровать и пересекает комнату абсолютно обнаженной. С каждым шагом ее грудь покачивалась в такт движениям, и Эмма снова застонала, едва в состоянии держать глаза открытыми от невероятного желания, которое Королева выпустила на свободу. — В моем есть скамеечка, на которой я хочу закончить свой завтрак, — бросила через плечо Реджина. — Блять, — выругалась Эмма и направилась следом, пытаясь удержать равновесие на ватных ногах. Реджина Миллс все же станет причиной ее смерти. Можно ли умереть от оргазма? Возможно, если у человека сердечная патология. Но у нее нет проблем со здоровьем, и Дэвид и Мэри-Маргарет выглядят совершенно здоровыми. Вот и патологии сердца у нее нет, так ведь? — Замолчи! — приказала она своему мозгу, споткнувшись в ванной Реджины и ухватившись за раковину, чтобы сохранить равновесие. На растерянное выражение лица Реджины, Эмма указала на висок, проговорив, — голосам в голове, не тебе. Реджина выгнула бровь и отрегулировала напор воды, не глядя на ручку, находившуюся посередине душевой стены. Эмма снова двинулась вперед, и Реджина словила ее прежде, чем та успела упасть, подвела под душ, крепко придерживая за талию. Теплая вода ниспадала на их тела, стекая в небольшую впадинку меж их разгоряченных тел. Эмма бесстыдно застонала, возбуждение нарастало от ощущения мокрого тела Реджины, скользившего по ее. — Черт, детка, так хорошо, — промурлыкала Эмма, не заботясь даже о случайно вырвавшемся ласкательном слове, и прижалась губами к шее Реджины. Очевидно, Реджина тоже пропустила его мимо ушей, либо же ее оно просто не заботило. Она толкнула Эмму на скамеечку, и последовала за женщиной, пытавшейся удержать равновесие. Руки Эммы оказались у нее на бедрах тотчас как она опустила вес своего тела ей на колени. Она безумно хотела прижать Реджину лицом к стене и взять ее сзади, но это было невозможно, по крайней мере пока. Что-то сломалось и изменилось в Королеве в предрассветные утренние часы, пока Эмма занималась с ней любовью. Ни одна из них не произнесет этого вслух, но именно любовью они занимались. Она заслужила ее доверие, восстановила что-то в сломленной женщине, чего не хватало ей десятилетиями, и сейчас они накинулись друг на друга с остервенением, рожденным обоюдным доверием и желанием, а не нелепой борьбой за власть, с которой начались их физические отношения. — Эмма, со мной все в порядке, — заверила ее Реджина, спутав момент откровения с колебанием. Свон приблизилась к ней вплотную, выкидывая прочь из головы подобные мысли, прильнув губами к твердому и молящему о внимании соску Реджины, жадно массируя вторую грудь рукой. Вторая ладонь скользнула вниз по телу Реджины, легко сжимая ребра и бедра, поднялась обратно, в итоге обвив шею и притянув к себе в горячем поцелуе. Реджина двигала бедрами по ее животу и Эмма ощутила разницу между температурой воды в душе и сочащейся влажностью королевы. — Господи, Реджина, — простонала Эмма, возбуждаясь еще сильнее от очевидного желания Реджины. Не в силах больше терпеть, она вошла в ее нуждающуюся плоть. Реджина вскрикнула, звук эхом отлетел от керамической плитки, окружавшей их. Она придвинулась вперед, оперлась руками на плечи Эммы, пока ее бедра искали более глубокого блаженного проникновения. — Больше, Эмма, — на выдохе потребовала она, и Эмма подчинилась, добавив третий палец, не прервав ритм движений. Реджина хрипло застонала и вонзилась зубами в ложбинку между шеей и плечом блондинки, Эмма подготовившись к предстоящей боли, упивалась своей способностью заставить эту женщину потерять над собой контроль в такой манере, сделать ее обезумевшей от желания и удовольствия. Такой, какой Реджина делала ее. — Эмма, — проговорила Реджина и отодвинулась, выгнув дугой спину. Лишь ногти, впившиеся в лопатки Эммы, и рука Свон на ее спине удерживали Королеву от падения. Запрокинув голову к потолку и упершись в качестве опоры коленями в скамейку, она надавливала и отталкивалась ладонями от сильных, рельефных плеч блондинки. Эмма наблюдала: пораженная, изумленная открытым проявлением необоснованного желания, которое Реджина демонстрировала ей. Что-то определенно изменилось между ними. С каждым толчком пальцев скользкие мышцы сжимались все сильнее. Ей с трудом удавалось не сбиваться с ритма от сильных движений бедер Королевы. С каждым подъемом ног грудь Реджины утыкалась в лицо Эммы, дразня и подначивая, и Спасительница стонала вместе с ней, не в силах сдержать сжатие собственных мышц влагалища. Жар разливался под кожей, и Реджина наклонила голову вперед, пытаясь удержать зрительный контакт с женщиной, отправляющей ее в забытье. Всепоглощающая ненасытность, которую блондинка высвободила, пугала ее до чертиков, и лишь маленький лучик доверия, стучащийся в сердце, спасал ее от всеобъемлющей и сокрушительной паники. — Эмма, — Реджина вымолвила ее имя, словно отчаянную мольбу. — Я здесь. Отпусти, Реджина. Отпусти, детка, я тебя словлю, — утешала Эмма встревоженную любовницу. Колени вжались ей в бедра, и Реджина задрожала над ней, как делала и сама Эмма недавно в постели. Свон проходила по ребристой поверхности, каждый раз согнув фаланги пальцев. Стоны Реджины становились все громче, движения все хаотичней. Горячая жидкость обволакивала ее пальцы, пока стенки Реджины сжимались и пульсировали вокруг ее пальцев. С одним последним толчком Королева выгнула спину, грудью перекрывая Эмме подачу кислорода, и дикий крик вырвался из ее горла. Эмма впилась губами в сосок и подняла взор, наблюдая за танцующими и накатывающими волнами удовольствия на искаженном лице Королевы. Она рухнула на тело Эммы, издав утробный рык, когда ее сосок освободился от невинного рта Спасительницы. Потоки горячей влаги с адреналином хлынули из сгустка нервов, узкие мышцы пульсировали вокруг пальцев Эммы, до боли их сжимая. — Эмма, — вымолвила она в ухо блондинке. Эмма ответила озорной улыбкой и быстро начала двигать пальцами взад и вперед по ее точке G. Реджина ахнула и ухватилась за ее спину, когда второй динамичный приступ сжал мышцы ее живота в тугой узел. Эмма повторила действие, наслаждаясь чувством собственного блаженства от потока неразличимых слов и звуков, выпархивающих из уст Королевы. За считанные секунды жар распространился по животу, полез вверх по туловищу, пока она вся не стала пламенем, горящим ярким огнем для Эммы Свон. Бедра дрожали и тряслись, порождая внутреннее землетрясение, восходящее по ее телу и идущее следом за жаром, в заключение вырвавшихся наружу в виде несдержанного крика, когда третий оргазм настиг ее. Они обе облокотились на стену, Реджина оперлась всем весом на сильные плечи Спасительницы, прижатые к скользкой поверхности, лежа безвольно на груди Эммы, и вовсе не противились пальцам женщины, которые нашли временное пристанище в ее влагалище. Как и в случае с Эммой, эндорфины, попав в кровь, вызвали череду смешков, которые она, с вымученным поворотом головы поспешила скрыть на груди Эммы. — Доброе утро, — промурлыкала Королева и прижалась поцелуем к желто-зеленому синяку на шее питомца. Эмма хихикнула и нежно погладила по спине, возвращая на землю единственным способом, который у нее остался. — Может, ты закончишь поедание сладкого за обедом, — пошутила Эмма, наслаждаясь тем, что просто может обнимать Реджину, пока теплая вода обрушивается каплями на них, остужая разгоряченные тела. Действительно, доброе утро. Спустя несколько минут, Реджина зашевелилась, и Эмма сомкнула колени, давая твердую основу для поддержки веса. Реджина удовлетворенно вздохнула, когда Свон вытащила пальцы из укромного жаркого местечка ее расслабленных мышц. Эмма жадно смотрела на свои пальцы, а Реджина смотрела на Эмму. Подняв голову, блондинке хватило приличия покраснеть, и промыть пальцы под сильным напором воды, отлетающим от спины и плеч Реджины. — Эмма, — начала она и опустила взгляд в пол, потеряв присутствие духа. Медленно карамельные глаза взглянули в умиротворенные изумрудные, изучающие ее, видя ее. Воздух застрял у нее в горле, затрудняя дыхание. Паника разрасталась. Но детская, кривая, широкая улыбка Эммы успокаивала. Что же с ней делала эта женщина? Эмма отстранилась от стены, ощутив бушующую внутри королевы войну. — Что не так? — Небольшой зародыш паники проник в ее сердце, как накаленные провода проходят сквозь головку теплого сыра. — Я сделала тебе больно? Реджина улыбнулась, прикрыв глаза от явного беспокойства в голосе питомца. — Нет, дорогая, не в этом дело. Эмма расслабилась и обвила руками талию Реджины, готовая ждать сколько угодно, пока брюнетка не захочет поговорить. Она смотрела на нее сверху вниз, изучала ее, разгадывала, красивые карие глаза бегали и перемещались, выискивая различные эмоции и мысли в чертах лица. Реджина прижала ладонь к ее щеке, большим пальцем пройдясь по крошечному рассечению на губе, о котором они обе забыли в порыве страсти. — Я надеюсь, ты понимаешь, что то, на что вчера намекнул Гастон, никогда не было твоей здесь ролью, — в конце концов проговорила Реджина, уклоняясь и уворачиваясь от настоящей проблемы, как она обычно и поступала в подобных ситуациях. Эмма поцеловала подушечку большого пальца Реджины, все еще прижатого к ее губе. — Я это знаю, Реджина. Я приняла это решение. — Она проложила дорожку из нежных поцелуев до шеи Реджины, прошлась по выступающему подбородку, но остановилась прежде, чем прильнуть к этим чарующим пухлым губам. — Я могу тебя попросить? — ляпнула Эмма, удивив их обеих. — Ты можешь попросить, но я не могу обещать исполнить твое желание, — обдуманно ответила Реджина, никогда не соглашаясь на сделку, не зная прежде всех подробностей. — Я хочу, чтобы ты больше не занималась сексом со своей охраной. — Реджина напряглась и резко втянула воздух, выигрывая немного времени для ответной словесной атаки, готовившийся вырваться наружу из ее разума, но Эмма накрыла ее губы тремя пальцами, каким-то образом успокаивая ее гнев. — Ладно, это больше прозвучало как требование, нежели просьба, — попыталась выкарабкаться Эмма, отчаянно ища как бы сформулировать свою просьбу, не указывания на то, что Реджина насиловала свою охрану каждый раз, приказывая им услуживать ей. — Хорошо, я не говорю о моногамии, Реджина. Было бы глупо с моей стороны думать, что ты хочешь быть с одним человеком после стольких лет полигамных отношений. Поэтому, можешь не прекращать заниматься с ними сексом окончательно, если ты этого хочешь, но твоя охрана… У них нет сердец, но они все еще могут сказать нет, если их спросить. Они вольны сами принимать решения, без прямых приказов, это я хоть правильно поняла? — Эмма на одном дыхании объяснила свою просьбу, прежде чем терпение Реджины уступило бы место раздражению. — Ты хочешь, чтобы я получала согласие от своей охраны, а не приказывала им, — прояснила Реджина намного более простыми и изысканными словами. Эмма кивнула, жалея, что не попросила о моногамии. Реджина еще не пришла к этому, возможно никогда не придет, но то, что было между ними сейчас — было чем-то стоящим; возможность обнимать ее, касаться и любить не произнося заветных слов вслух. — Ради тебя, — прошептала Реджина, соглашаясь с просьбой Эммы единственным способом, каким она соглашалась на что-либо — двусмысленно. Ее уста наклонились к губам Эммы, почти захватив большой палец, что находился между ними. Язык Спасительницы скользнул по ее губе, и она поймала его своим языком, застонав в поцелуе. И ахнула от удивления, когда Эмма приблизившись к ней, крепко обхватила руками ее под бедра. Реджина инстинктивно сцепила лодыжки за ее поясницей, благодарная за короткий миг, в котором Эмма позволила ей приспособиться к грубому обращению. Действие не было агрессивным, не считая демонстрацию силы, но Спасительница проявляла ее с состраданием и желанием, светившимися в ее глазах. — Что ты делаешь? — спросила Реджина, открывая дверь для неуклюжей женщины. Она боролось с желанием вздрогнуть в руках Эммы, ведь простое действие — позволить отнести себя на руках — требовало намного больше доверия, чем она готова была предоставить. Но она все же вверилась ей, только затем, чтобы посмотреть что же Эмма предпримет. — Отношу тебя в кровать, — прямо ответила Свон, которой понадобилось мгновение, чтобы найти твердую опору на мокрой плитке. — Мы не приняли душ, — запротестовала Реджина, когда Эмма вышла из ванной, и казалось вовсе не возражала против дополнительного веса на своих бедрах, лишь ее спина немного выгнулась дугой для более удобного переноса Королевы. Оперевшись одним коленом на кровать, она медленно опустила Реджину на одеяло, вместе они подвинулись повыше к изголовью, чтобы обеспечить достаточно свободного места для обеих женщин, в итоге оказавшихся посередине кровати. Эмма нависла сверху Реджины, немного покачивая бедрами и ощущая горячую влагу, намеренно плотно прижав их тела вместе. — Я хочу тебя, — в конечном итоге ответила на протест Эмма едва слышным шепотом, отозвавшимся на губах Реджины за мгновение до того, как она заклеймила ее губы своими. Реджина немного оттолкнула Эмму, которая с легкостью перекатилась на спину, позволяя Реджине эмоциональное превосходство находиться сверху. Это было не важно. Она присела, жадно захватив коричневый сосок, лаская его языком. Другим соском завладела ее рука — легко пощипывая и оттягивая, вызывая тихие мурлыканья и стоны женщины над ней. Королева ритмично двигала бедрами, развеивая уникальный запах смазки между их влажными телами. Эмма застонала, завибрировав в упругую плоть во рту. В ее оказанном внимании была своего рода отчаянность, которую Реджина не заметила ранее. Эмма не просто хотела ее, она теряла рассудок от желания к ней. Данная мысль опьянила ее собственный разум, заводя все дальше на неизведанную территорию, запутывая разум все больше в выборе верной дороги, ведущей к безопасности. Она прильнула к Эмме, царапая ногтями спину и плечи, откапывая последние частицы здравого смысла. Лишь пальцы, оставляющие крошечные полумесяцы на коже Эммы, ощущение лба питомца прижатого к ее шее, и три пальца движущиеся внутри сочившейся плоти — имели значение в данный момент. Все остальное растворилось на заднем фоне, пока их тела томно двигались вместе, окатывая нескончаемыми волнами удовольствия. Горячее дыхание на шее стало учащенным, и ее собственное рваное дыхание посылало струйки наслаждения по телу любовницы, дыша ей прямо на ухо. Когда она кончила, никакие животные крики не пронзили эхом комнату, были лишь тихие вздохи и затрудненное дыхание. Они так и не прекратили двигаться друг об друга. Даже рухнув на простыни после ее оргазма, пальцы Эммы никак не прекращали утолять неистовую потребность дарить удовольствие ее разуму. Зеленые глаза наблюдали за ней снова и снова: трепетные, полные благоговения, наполненные страстью, они касались ее тела так же, как и руки, не оставляли ни единого участка на коже не тронутым. Даже когда Эмма сжималась и содрогалась вокруг ее таких же отчаянных пальцев, сейчас погруженных в нее во всю длину, она никогда не переставала наблюдать за ней, никогда не прекращала поглаживать. — Я люблю тебя, — прошептала Эмма ей на ухо, не в силах сдержать слов. — Я знаю, — ответила Реджина, несмотря на желание сбежать от близости, которую они делили. Каждое мгновение, с тех пор как они покинули душ, ее инстинкты убежать вели войну с сильным желанием получить от этой женщины ее полное внимание и предложить свое взамен. Слезы заблестели в этих буйных зеленых глазах, ныне затуманенных желанием и удовольствием. — Я люблю тебя, — повторила она и обвила свободной рукой плечи Реджины, прижимая к себе, жар между ее ног становился все невыносимее, искра, зажженная пальцами женщины, прижатыми к ее точке G, подталкивали ее к пропасти забвения с сорвавшимся с губ признанием. — Я люблю тебя, Реджина, — выкрикнула она и в последний раз подкинула бедра вверх навстречу руке Королевы. Ее оргазм настиг ее, и Реджина не осталась позади. Они рухнули вместе, повернувшись на бок друг к другу. Эмма закопалась лицом в шею Реджины, когда ее бьющиеся через край эмоции пережитого опыта телепортирования сквозь время настигли ее. Королева лишь задрожала и опустила щеку на волосы Эммы, но этого было достаточно. Этого было достаточно.