The Color Red

Песня: No Light, No Light — Florence and The Machine — Что значит их всех убили? — рявкнула Реджина, изначально ответив на звонок полушепотом, чтобы не разбудить партнершу, но когда начальник тюрьмы дрожащим голосом сообщил о случившемся, все рамки приличия вмиг забылись. — Реджина, что произошло? — пробормотала Эмма, протирая сонные глаза. — Питера Блэка не могут найти, он находился в казарме, когда послали отряд стражников его арестовать; а тех, кого поймали — сегодня днем нашли убитыми в тюремных камерах, — изложила Реджина намного более спокойным голосом, нежели ощущала себя внутри. Черт. Неужели Кора подослала кого-то в тюрьму или сама магически переместилась в камеру и лично лишила людей жизней? Был ли Питер ее особой марионеткой, или может этого вероломного ублюдка защищал другой приближенный к Реджине стражник? Эмму вдруг посетила другая мысль: владела ли Кора сердцем Блэка, когда тот расплачивался с напавшими на Руби мужчинами? — Пожалуйста, скажи, что ты шутишь, — риторически проговорила Эмма, села на кровати и положила руку на плечо Реджине. Королева скинула ее ладонь и встала с кровати. — Похоже, что я шучу, Мисс Свон? — рявкнула она, не воспринимая неверие Эммы за то, чем оно было на самом деле. Спасительница мысленно отвесила себе оплеуху, большую часть последних суток она провела в агонии блаженства с Реджиной, которые темная колдунья прекрасно понимала, но не только что отвешенный комментарий Эммы. — Нет, я подразумевала, что мы вернулись к самому началу? Мы понятия не имеем кто стоял за покушением на Руби? — внесла ясность Эмма. — Я должна была исполнять свои обязанности, — вымолвила Реджина, уже виня себя за случившееся днем. Вина будет неизбежно преследовать женщину, но им обеим так необходима была эта установившаяся между ними связь. Столько вопросов требовало их внимания: растерянность Мейсона, нападение на Руби, и тот факт, что они до сих пор не разработали план конфронтации Темного и выяснения его роли в попытке изнасилования Белль. Эмма стиснула зубы и посмотрела на часы на прикроватной тумбочке. Время близилось к пяти. Черт, они действительно весь день только и делали что занимались сексом и спали, неудивительно, что ее желудок так громко урчал. Эмма отбросила одеяло в сторону и поднялась с кровати, лишая себя удовольствия насладиться приятной ноющей тяжестью, обволакивающей тело после секса. И наблюдала, как Реджина резкими толчками с трудом пыталась натянуть одежду, с дрожащими от гнева руками. — Кто мог там оказаться? — осторожно поинтересовалась Эмма, не заявляя о причастности Коры, по крайней мере, пока. К такому повороту Реджина еще не была готова. — Не представляю. Начальник тюрьмы хотел убедиться все ли в порядке до того, как заключенным принесли бы обед, кормить должны были их лишь через час, — объяснила Реджина. Никто не заходил в тюремный блок без надобности, которая сократилась и возникала лишь в случаях связанных с контрабандой и актами насилия. Королева создала это место таким образом, и для перестраховки, что ее план остается нерушимым — завладела сердцем начальника тюрьмы. — Я позвоню и сообщу Руби, — сказала Эмма и умчалась в свою спальню за мобильным. — Скажи ей встретиться со мной в Тронном Зале, им с Мисс Френч нужна защита, — гаркнула приказ Реджина и Эмма послушалась. Страх Королевы за безопасность младшей сестры проявлялся в гневе, и Эмма пока не спешила ее успокаивать. Настолько они знали, Кора уже нанесла удар. Нажав на имя Руби в списке контактов, Свон включила громкую связь. Положила телефон на комод, вытащила спортивный бюстгальтер — на тот случай, если придется побегать — и трусики. Руби подняла трубку на третьем гудке. — Привет, Эмс, что случилось? — голос у нее был такой счастливый. Эмма едва не рухнула от облегчения, и ей потребовалась минута, чтобы снова уверенно стоять на ногах, опершись на комод. Она казалась такой счастливой, расслабленной впервые за все то время, что Эмма провела в этой временной линии. Неужели они с Белль провели день также, как и они? Данная мысль потешила Эмму. Руби заслужила немного счастья. — О, — продолжила волчица, пока Эмма натягивала через голову черную рубашку с длинным рукавом. — Я поговорила с Крюком. Он чрезвычайно мерзкий. Как ты его терпишь? — жаловалась Руби не подсознательно подражая тону Реджины, и Эмма различила в ее голосе гримасу, мысленно четко представив ее выражение лица. Она хихикнула. — К нему привыкаешь через время, — ответила Эмма и сняла телефон с громкой связи, прижав его между плечом и ухом, обувая сапоги. Ситуация требовала быстрых действий, но от безмятежного голоса Руби слова застревали у нее в горле. — Что он сказал? — Что-то ужасно непристойное, про последствия ваших с Реджиной отношений на его либидо, и что он с радостью поможет, — ответила Руби смеясь, без сомнения заменяя красочные выражения Крюка, которые могли заставить даже кокетливую волчицу покраснеть. — Понятно, — пробубнила Эмма. — Он знает, где можно его найти? — натянув красную кожаную куртку, она повернулась в направлении комнаты Реджины, но осталась стоять на месте, пока они с Руби не завершат разговор. Возможно, если они найдут сердце Коры прежде, чем Реджина обнаружит их план, им посчастливится не быть поджаренными на месте. — Сказал, что есть у него парочка мыслей, но точного местоположения не назвал. Это и к лучшему, так он может передвигаться по городу более свободно, если не будет ассоциироваться ни с одной из нас, —сделала верный вывод Руби. — Да, абсолютная правда, — согласилась Эмма и глубоко вздохнула, настраивая себя на задачу, не терпящую отлагательств. — Рубс, послушай, а Белль с тобой? — Еще бы, ни за какие коврижки я теперь не выпущу ее из поля своего зрения снова, пока все это не закончится, — заверила Руби, и Эмма ей поверила. При текущем положении дел, она ставила под сомнение способность Белль хотя бы в туалет сходить с закрытой дверью. И сморщила нос от такой мысли, снова накричав на глупые голоса в своей голове. — Ладно, хорошо, — произнесла она и направилась в комнату Реджины, которая возилась с колготками, слишком расстроенная, чтобы справиться сейчас с эмоциями, бушевавшими в сердце. — Слушай, можешь встретиться со мной и Реджиной в Тронном зале? — Реджина, что зацеловала тебя до одурения? Мы уже в пути, боже, проверь свои сообщения, женщина, — пробурчала Руби не особо расстроено, но немного растеряно. — Что? — Эмма остановилась, и Реджина застыла на месте. Страх одновременно окутал сердца обеих. — Проверь свои сообщения, Эмма. Ты просила встретиться с нами там 20 минут назад. — Тишина. Когда голос Руби снова послышался в трубке, страх сквозил в словах. — Это ведь была ты, не так ли? — Ты сейчас где? — потребовала Эмма. — Эмма, что происх… — Где ты сейчас, черт возьми? Твое точное местонахождение, — прервала ее Эмма и направилась к Реджине, которая пошла ей навстречу. — Я рядом с Тронным Залом, — наконец проговорила Руби довольно отвлеченно, отстраненно. Черт. Она трепалась о Крюке, в то время как Руби и Белль направлялись прямиком в западню, а теперь слушала, как ее друзей возможно убивают. — Руби, это ловушка! — прокричала Эмма и схватила Реджину за руку. — Перенеси нас в Тронный зал, немедленно, — приказала она. — Руби, уходите оттуда, Руби! Они телепортировались и оказались на открытой местности, возле входа в главный кабинет Реджины, но вместо чистого воздуха и приглушенного света вечерних сумерек, облако зловонного дыма ослепило их. Эмма цепко держала Реджину за руку и притянула ее присесть на корточки для лучшего обзора. — Руби! — окликнула она. Пусть они ее услышат. Руби и Белль нуждались в ней. Вместе они подпитывались силой друг друга, даже если Реджина и будет пылко отрицать данное утверждение до самой смерти. — Эмма, — долетел до ее ушей едва различимый отклик. — Ступеньки, я на ступеньках, — немного громче отозвалась Руби. Потянув Реджину следом, Эмма поспешила в указанное место, используя знание рисунков и трещин на полу в качестве указателей. Она перережет Коре глотку, если ей выпадет такая возможность, поклялась она себе, подбираясь все ближе к нужному местоположению, двигаться быстро сквозь густое облако дыма было невозможно. Волчица распласталась на нескольких ступеньках, ведущих к главному входу, рука прижата к древку стрелы, торчащей из живота. — Руби! — Реджина опустилась на колени и тут же потянулась к древку стрелы, намереваясь ее вытащить. — Не надо, — кашлянула младшая сестра и вздрогнула. — Она отравлена. И яд уже действует. Я его учуяла и не могу пошевелить ногами. Они забрали ее, Реджина. Она забрали Белль! — закричала она на старшую сестру, будто та могла как по волшебству ее вернуть. — Кто? — потребовала ответа Реджина, придерживаясь королевского поведения, дабы скрыть страх. Гнев, однако, слышался в голосе четко. Кто-то только что приговорил себя к мучительной смерти от рук Королевы за свой проступок. Руби покачала головой, лоб уже покрылся испариной от жара, вызванного ядом. — Я не знаю. Стрела вылетела из ниоткуда, и появился дым. Я не смогла ничего ни учуять, ни увидеть. — Приступ кашля охватил волчицу, и Эмма уселась подле нее, удерживая вес ее тела и успокаивая сквозь боль. — Мужчины, думаю. В масках, — выдавила Руби, опираясь на Эмму. Чертовски удивляя их всех, Реджина взяла не испачканную в крови руку Руби и крепко сжала меж своих ладоней. — С тобой все будет в порядке, Руби. — И они снова телепортировались. Вейл быстро извлек стрелу и остановил кровотечение, но состояние Руби ухудшалось намного стремительнее, чем мог бы кто-либо предположить от молодой и сильной волчицы. Каким бы ядом не была пропитана эта стрела — отрава действовала быстро, и Эмма снова чувствовала себя беспомощной чем-либо помочь. Она взбила для подруги подушку и принесла лишних одеял, когда жар усилился, но помощи от этого было мало. Она подготовила ее к смерти с комфортом. Тысячу раз Реджина требовала от Вейла магическим образом раскрыть причину недуга сестры. Эмма позвонила Бабуле. Они ждали. Спустя несколько минут после прибытия в больницу, темно-красные жилки выделялись на теле и вторили карте вен под кожей Руби, иссушая их либо разрушая: Вейл не мог сказать точно, яд видимо окислял кровь каким-то образом, перекрашивая вены в красный цвет. Затем, спустя пару минут начался бред. Непрерывное хихиканье Руби едва не заставило засмеяться и саму Эмму. Каким-то образом ситуация казалась подходящей, и Эмма выпустила пару смешков, на протяжении всего времени держа волчицу за руку. Она намерена остаться с ней до самого конца, если дойдет до крайности. Впрочем, через пятнадцать минут после их приезда в больницу, смешки прекратились и Руби начала звать свою возлюбленную. Это было невыносимо, и Реджина вжалась в угол комнаты. Глаза непроницаемые, руки в защитном жесте скрещены на груди… единственное свидетельство бури эмоций, бушующих в ее груди. Руби тянулась к ней несколько раз, но Реджина отказывалась сдвинуться с места, парализована психологической травмой снова наблюдать за дорого любимым человеком, умирающим прямо у нее на глазах. Если бы у Эммы были доказательства, она бы разоблачила Кору прямо здесь и сейчас. — Я не намерена на это смотреть, — пробормотала Королева из угла комнаты, куда она забилась и наблюдала, как ее сестра умирает. — Что ты собираешься делать? — спросила Эмма, голос звучал слишком слабо для взрослой женщины и Спасительницы. — Я найду Мисс Френч. Если Мисс Лукас умрет, она должна присутствовать при ее последнем вздохе. Останься здесь. Здесь ты в безопасности, — отдала приказ Реджина, и истинный страх, лежащий в основе слов побудил Эмму неспешно вернуться на свое место и снова взять Руби за руку. — Будь осторожна, — прошептала Эмма, но Реджина уже успела исчезнуть в облаке дыма. — Эм, — кашляя, выговорила Руби, наверное почувствовав колыхание энергии и витавшее в комнате напряжение. Эмма поднялась и вытерла ее покрывшийся испариной лоб маленьким полотенцем. — Я здесь, Рубс. Реджина отыщет Белль. Мы рядом, — заверила ее Эмма с дрожащим от сдерживаемых слез подбородком. — Спаси ее, — прохрипела волчица и тут же зашлась в приступе кашля. — Эй, не беспокойся за Белль. Реджина ее найдет, даже если для этого ей придется разорвать этот город на части. Ты ведь знаешь, как она обожает выхлестывать свой гнев, — пошутила Эмма севшим и гнусавым голосом. Спазм до боли сковал ее грудную клетку, из который вырвался не то выдох, не то всхлип. Как может она просто стоять здесь, шутить и болтать? Надо что-то предпринять! Руби нахмурила бровь, будто пыталась засмеяться, зная, о чем говорит Эмма, и проникалась все большей любовью к Спасительнице за ее способность стойко выносить гнев и перемены настроения Реджины. — Не Белль, спаси мою сестру, — внесла ясность волчица. Что бы изменилось, если бы сейчас люди узнали правду? Руби знала, что умрет и не хотела, чтобы ее последними словами стала ложь. Лицо исказилось в мучительной гримасе, яд сжигал ее живьем изнутри. Темно-красные жилки распространились выше от раны и уже добрались до шеи. — Нет, нет, нет. Вейл! — прокричала Эмма и обтерла бледное и влажное лицо Руби. — Рубс, тебе надо продержаться, пока Вейл не выяснит каким ядом тебя отравили. Воспользовавшись последними остатками сил, Руби крепко сжала руку Эммы, останавливая ту от побега за помощью. — Скажи ей, — начала она, но остановилась, чтобы отдышаться. — Люблю ее. Пусть простит за то, что оставила. — Реджина знает, что ты любишь ее, Руби, — негромко утешала Эмма, пытаясь сохранить тайну, которую волчица буквально забирала с собой в могилу. Поглаживая ее волосы, Эмма наклонилась и поцеловала Руби в щеку. — Я люблю тебя, Руби. Ты лучшая подруга, о которой я всегда мечтала. Мы все исправим, ладно? Я все исправлю, — пообещала Эмма сквозь поток слез, которые была не в силах больше сдерживать. Болит. Все болит. Реджина оказалась права, Руби не должна была нести эту ношу. Эмма обняла ладонями лицо Руби, прижимаясь лбом к ее виску. — Ты меня слышишь, Руби Лукас? Это моя вина. Я напортачила, и я все исправлю, — заявление прозвучало намного более увереннее, чем она ощущала себя. Она не знала, как все исправить. Секунды все тикали, а грудная клетка Руби вздымалась и опускалась слишком быстро для надлежащей подачи кислорода в легкие: набрав недостаточно воздуха, мгновением позже ее тело его выпускало. Снова и снова, мелкие затрудненные выдохи покидали ее уста, больше напоминавшие звук баскетбольного мяча, ударяющего об пол и возвращающего обратно в руку, нежели дыхание взрослого человека. Фу. Фу. Фу. Фу. Фу. С каждым вздохом устрашающий звук раздавался все чаще, и Эмме хотелось закричать, ударить что-нибудь, убежать. Сделать что-то, что угодно, лишь бы ослабить пульсирующую хватку когтей печали, разрывающую ее на части изнутри, царапая, скрипя и выскабливая, отчаянно желая вырваться на свободу из оков ее физического тела. — Что случилось, Мисс Свон? — спросил Вейл, вбежав в комнату со стетоскопом в руке. Эмма крепче сжала руку Руби, так и не ответив доктору, пока тот слушал ее грудную клетку. — Нужен интубационный комплект! — крикнул Вейл в направлении двери, но глаза остались сфокусироваными на руках, подушечками пальцев ощупывая шею волчицы, осторожно касаясь темно алых вен на коже. Вены должны быть синими и находиться под чистой бледной кожей, а не такими, какими они выглядели сейчас. Эмма сосредоточилась на коже, которая была и туго натянутой и немного свисшей одновременно. Она должна быть бледной, снова подумала Эмма. Кожа Руби всегда ярко светилась на солнце — доказательство ее особой любви ночи, тьмы. Тьмы, как Реджина. Почему ее кожа была такой отекшей, будто пунцовым чудищем? Пчелиный укус перенесенный на всю длину людского тела. — Что… что это? Что это означает? — Эмма услышала как сказанные слова сорвались с ее губ отсутствующим отрешенным голосом, сердце яростно колотилось в груди. Логически, она знала, что это означает. Она провела немало времени за просмотром эпизодов сериала «Анатомии Грей», чтобы безошибочно знать, что означат интубировать больного. Но кожа Руби не была того прозрачно-бледного цвета, и потому мозг отказывался признавать что-либо, кроме этого единственного вопиюще-очевидного факта. — Ее органы отказывают, Мисс Свон. Легкие слишком слабы, чтобы качать кислород самостоятельно. Я собираюсь поместить в ее горло трубку, и аппарат искусственной вентиляции легких будет обеспечивать их работоспособность, — объяснил Вейл и указал на уже установленный в комнате аппарат, к которому еще не прикоснулся. — Вы должны быть готовы, Мисс Свон. После легких всегда наступает очередь сердца. — Руби! — послышался взволнованный голос Бабушки из-за двери, спасая Свон от ответа или даже от признания до боли правдивого утверждения Вейла. Эмма онемело отпустила руку подруги и отступила, давая старшей Лукас время побыть рядом с внучкой. Это, скорее всего, ее последняя возможность поговорить с ней. — Бабуля, — прохрипела Руби и попыталась улыбнуться женщине, вырастившей ее. Веки дрогнули, но глаза остались закрытыми. Увидят ли они еще когда-нибудь эти прекрасные, озорные, сияющие счастьем глаза? Эмма понурила голову, грудная клетка от беспорядочного дыхания поднималась и опускалась в попытке совладать с подступающими эмоциями. Но все бесполезно. — Я здесь, дитя, — заверила ее Бабуля и поцеловала в лоб. — Я люблю тебя, ты глупая девчонка, — поругала любя она девушку, которая практически была ее дочерью. Уголки губ Руби дрогнули, будто она собиралась улыбнуться, если бы не была так слаба. — Люблю… тебя, — смогла выговорить Руби. — Мне жаль, — последовало следом и Эмма закатила глаза к потолку, безуспешно пытаясь остановить очередной поток слез, хлынувший по ее щекам. — Бел… — прокашляла Руби. — Бел… — попыталась она снова. Бабуля мягко шикнула внучке, держа ладонью ее щеку и прижимаясь поцелуем ко лбу. — Я присмотрю за ней, Руби. — Она отстранилась и вытерла слезы, стекающие по закрытым глазам молодой волчицы. Вейл обеспокоено вставил в горло трубку, зная как отчаянно тело Руби нуждалось в полноценном кислороде, но в то же время слишком взволнованно и уважительно, чтобы просить Бабулю отойти. — Я скажу ей как сильно ты ее любишь, Руби, — пообещала Бабуля и снова поцеловала ее в лоб, но отстраняться не спешила, ища в себе силы сдвинуться с места. — Я скажу ей, что единственной мыслью, крутившейся в твоей глупой голове все эти последние пять лет — было ее освобождение. Все они и могли, что беспомощно стоять и смотреть как героиня Сторибрука умирает.