Траектория падения

Он отыграется. Ясно как Божий день. И возможно, не все так было, как выглядело со стороны, но поутихшая ненависть существовала только в их благодарных образах — идеализированных до скрежета зубов. Правильные, до невозможности командиры… Вражеских армий. Армий, которые не раз скрещивали мечи в бою. Брат против брата, сестра против сестры. И ангел против архангела. Не очень впечатляющее. И трудно представить, сколько сил копила Азраэль, сколько стирала руки в кровь, пытаясь усовершенствовать свой бой, себя, имея возможность объявить бой ненавистному врагу. В каждой дыре, в каждом мире она собирала крупицы силы, заслуживая зваться анархистом. На деле же ненависть цвела и пахла. Жутко и гадко, будто сама тьма скользила по коже, запуская руки с длинными ядовитыми когтями в плоть, в сердце, а через него пуская ядовитую смесь по крови. Постоянная легкость лишь служила таким себе слабым защитным механизмом. Кто будет улыбаться смерти? Только безумцы, безумцы, которые знают, что делают и как. Но остановиться на полпути — все бросить, когда и прошедшего пути не видно из-за серого тумана. От мрачных мыслей ангел только скрипнула зубами и запустила пальцы в темные волосы мужчины. Короткие, мягкие, и запах похоти уловимый для ангела, — он жаром исходил от Этана. Палящим и дразнящим. Ранее ошалевший взгляд Михаила превратился сверкающий металл, — страшная злость, практически, все крушимый гнев. Но ему нужен сосуд. Мысленно усмехнувшись, ангел позволила мужчине снять курточку, оставшись в светлом свитере крупной вязки. — Ты вскружила мне голову, — прошептал мужчина и его теплые ладони заскользили по спине. Движения мужчины были рваными, быстрыми, он пытался как можно быстрее избавиться от одежды ангела и приступить к самому главному. Но это Азраэль было не нужно. И на утверждение сосуда архангела, она могла честно признаться — да, вскружила, но еще не полностью. Не настолько глубоко похоть задурманивала мозг, пробуждая инстинкты. Человек не готов сказать «да», с нужным смыслом. Который позволит Михаилу освободить её сосуд. — Не так быстро, — одними губами проговорила Азраэль, проведя губами по шее мужчины. Он шумно вздохнул. Его ноздри расширились. Взглядом он блуждал по её лицу, придерживая за талию, а после поцеловал, прикусив губу. Сердце бешено забилось, а дыхание участилось. Кажется, Азраэль теряла свой контроль. Все же сосуд был человеческий и требовал своего. И в сексе заключалась одна из потребностей. — Я тебя убью, — совершенно спокойно сказал Михаил. К счастью, он не чувствовал весь спектр эмоций, настигших анархиста так не вовремя, да и наваждение, забирая в свои горячие объятия, не влияло на архангела. Возможно, самую малость… Вызывая гнев, а тот потом выльется в насилие. И не только над мозгом, который правильный сын своего Отца выедет за несколько минут огромной ложкой, а еще и над телом, только получит свое собственное. Эти мысли скорой расплаты, как снег за шиворот, ну, или её взяли за шкирки и швырнули в ледяную воду океана. В общем, неожиданно и совсем неприятно. Блеяния Этана, которые впоследствии оказались комплиментами и красочными рассказами, что будет дальше, вызвали лишь короткую дрожь. Однако пронять её природу ангел не могла или скорее даже не пыталась. Он настолько профессионально рассказывал, касаясь горячим дыханием уха, навалившись всем телом, что Азраэль казалось её приплюснет, как жучка к столу, оставив одно очертание. Этан шустро избавил её от свитера, отбросив его куда-то в сторону. Как стало дальше понятно, в сторону Михаила, от которого послышался скрип зубов. Ангел шумно вздохнула, оставшись в алом лифчике и штанах. Молча, мужчина собственнически подхватил её за бедра, как пушинку, вынуждая обнять за шею. — Спальня на втором этаже, — предупредил он. — Смотри, не урони, — рассмеялась анархист, поцеловав его в губы. — Не уроню, — пообещал мужчина. — Надеюсь, ты навернешься с лестницы, — хмуро надеялся архангел, прищурившись. От прицельного взгляда Азраэль покраснела. Такого опыта у неё еще не было. Но надеждам Михаила не было суждено сбыться. В спальне было темно. Огромное окно, которое выходило на улицу, укрывали плотные шторы, лишь маленькие частики света серого дня проходили сквозь незамысловатые узоры, украшающих шоколадного цвета ткань. Большая кровать, небрежно застеленная, находилась практически посреди комнаты, как главный и очень важный атрибут. А несколько свечек, наполовину сгоревших, оставив после себя капли воска, цветасто располагались на тумбочках, указывая, что не один романтический вечер прошел в этом помещении. А легкий запах лаванды кружил голову всем входящим. Расслабляющий и располагающий к себе. Даже больше чем этот мужчина. Азраэль быстро осмотрелась: архангел обнаружен не был. Слава богам. На гладких простынях ангел чувствовала себя обнаженной. Мужчина, чья внешность могла заворожить женский взгляд, только холодила сущность, а поцелуи обжигали. Моментальная перемена настроения ангела была совершенно незаметна для Этана. Он совсем не предполагал, что, целуя рыжеволосую красавицу, скоро перестанет существовать, а его сознание и душу сотрет в пыль архангел. Сама же душа чувствовала опасность, но, к счастью небесных созданий, мужчина не хотел замечать опасность, которую несла загадочная Азраэль. Его цель была желанная и сладкая. Анархист приподнялась на локтях, окинув взглядом мужчину, и упала назад, протянув руки к его рубашке. Светло-голубая глаженая рубашка, едва расстегнутая на три пуговицы, не осталась без внимания, и ангел нарочно медленно расстегивала каждую пуговицу, глядя в глаза мужчины. — Испытываешь мое терпение? — на выдохе произнес мужчина, и невольно Азраэль провела параллель между ним и архангелом. Так говорил архистратиг, когда не оставалось выбора, а все силы иссякли. Её силы. И как на шахматной доске закончились её черные пешки, а страшное «шах и мат» вертится на языке Главнокомандующего. — Возможно, — ухмыльнулась она. — Я тебя хочу, — одним рывком он избавился от рубашки, а оставшиеся пуговицы посыпались на пол, издав тихий звук при падении. Похоть полностью его поглотила. Он был болен страстью. И практически ничего не соображал, будто за одну секунду на него лавиной обрушилось греховное сильнейшее желание. И тихий шепот желанной Азраэль, практически умоляющий сказать «да». Что-то удерживало мужчину, но лишь одно мгновение. Он согласился, и раз двадцать сказал «да» в объятьях. Точно демон, она выпрашивала разрешение — и Этан сдался на милость победительницы. Последнее, что он запомнил так это вспышка белого света. Зажмурившись, она облегченно выдохнула и соскользнула с покрывала, оставшись в одном нижнем белье. — Азраэль, — скривившись, произнес Михаил, слегка наклонив голову вправо. — Довольно специфичный метод, да? — лукаво улыбнувшись, она подобрала джинсы и, прикусив губу, внимательно разглядывала архангела, предполагая: взорвется ли смертоносная бомба и перерезала ли она этот чёртов образный провод красного цвета, отвечающий за выдержку и самообладание. Скорее всего перерезала. — Специфичный метод? — окинул её взглядом Михаил. — Ты — ангел, а ведешь себя, как суккуба! — Михаил, у меня ничего не было. Или ты считаешь, что я осквернила твой сосуд, а вот и нет. Он знатный бабник. Это мне в первую очередь заклинание и сказало сразу, словно это единственная цель его жизни, ради которой мир его и породил, — защищалась ангел, вскинув голову. Называть себя шлюхой она не позволит даже Михаилу, нет, не так, особенно архангелу! — Есть и другие способы получить согласие, — сквозь зубы проговорил архистратиг. Будь это его воин за такое возмутительное поведение он бы сразу же стёр с лица земли, отправив в загробное путешествие в пустоту. Но это анархист, которая плюет на все законы и правила. — Да, и какие? — всплеснув руками, удивилась Азраэль, и зло смотрела на него, сжав кулаки. — Предлагаешь, ходить за ним хвостиком еще месяц, пытаясь повернуть на путь истинный и запудрить голову высокой миссией? Этот человек не пошел бы на это. Он не верит в высшие силы, а последний раз, когда был в церкви, послал пастыря! У нас не было этого времени! — закончила она, сверкнув глазами. Но Главнокомандующему этого было мало. Вразумительные оправдания со стороны ангела выглядели, как насмешка и глупая шутка. Два в одном. А может и три, ведь сосуд у него уже есть. Сильный, который не нужно будет постоянно исцелять. Он много чего хотел сказать анархисту. Михаил, сомневаясь, посмотрел на раскрасневшуюся Азраэль, которая за своей злостью совершенно забыла про свой вид. «Убить?» — мелькнула громкая мысль. Над этим стоило серьезно подумать, ведь непросто так она затеяла эту игру. А что именно — игра, он не сомневался. Просто так она не будет ничего, даже не пошевелит пальцем. Бессмысленное занятие — оно и есть бессмысленное, совершенно бесполезное и не приведет ни к чему. Пока у неё нет плана, она — кукла, молчаливая и покорная. Точнее, вид покорной куклы. — Что же ты задумала? — покачал он головой. Азраэль не ответила, только мотнула головой и откинула волосы назад, открывая худые плечи, укрытые бледными и чуть заметными веснушками. — Этан! — внезапный крик то ли визг на высоких нотах заставил Михаил сделать шаг назад. Хотя имя было не его, но прозвучало угрожающе. Азраэль рядом подавилась смехом и быстро оценила обстановку. На пороге комнаты стояла девушка: глаза налились злобой не хуже, чем у ночной фурии и едва не почернели, как у демона, от переполняющей её ярости. — Ты обещал скотина! Ты клялся! На Михаила налетела, вероятно, девушка Этана, и как результат на его щеке остался красный отпечаток хрупкой ладони. — Эм, — вырвалось у него, как поток слов сбил его с ног. — Ты жизнью клялся. Я же тебя люблю, Этан, — призналась девушка, а её глаза наполнились слезами. Михаил тяжело вздохнул и положил два пальца на лоб человечки, проследив, как та упала на пол, не задев ничего из вещей. — Азраэль, — он развернулся, ища глазами анархиста. Ангела не было не только в доме, но и в этом мире. Оперативно.