Дело №1881

      Вы когда-нибудь желали чего-то настолько сильно, что дыхание сбивалось, а перед глазами вставала пелена ненависти к самому себе из-за неспособности воплотить простую прихоть? Понимали, что сами сделали недостаточно для достижения цели и теперь, наблюдая за тем, как что-то от вас ускользает, хотелось бежать за этим сломя голову. Даже, если ты уже не можешь идти, не можешь бороться, сердце разрывалось на части и все еще упорно требовало исполнения прихоти. Это удушающее чувство, которое ты сам в себе вызываешь, а потом с ужасом осознаешь: «Я не могу». Однако рядом раздается глухое: «Хочу. Хочу. Хочу!».       Эдогава хотел жить. Он никогда не чувствовал этого желания настолько явно. Вся его жизнь была приятна, как данное. Как то, за что ему никогда не придется бороться, потому что у него в руках есть самое мощное оружие, которого более нет ни у кого. Он гордо поднимал голову и говорил, что все ему нипочем, что интеллект выведет его из любой передряги. Промахи – удел слабых и глупых, а он великий, сильнейший. Ошибки ему не свойственны. Рампо так же знал, что не изменится никогда, да и не собирался этого делать, его все устраивало, ибо все так, как должно быть. Единственное, что он хотел изменить – это свое отношение к жизни. Она дается только раз, по крайней мере, таким как он, и теперь такая естественная вещь желаннее многих других.       Теперь, когда в лицо ударило зловонное, горячее дыхание, а улицу наполнил запах гнили и крови.       Смотреть в глаза своей смерти самая большая ошибка, которую можно совершить, но Эдогава успешно наступил на эти грабли. Мертвенно белые глаза будут преследовать его даже по ту сторону жизни.       Он упускает тот момент, когда вместо чужой разинутой пасти с незащищенной стороны, на пол опускается чужая нога. С запозданием осознает, что кость руки больше не крошит чужая челюсть. Только наконец вдыхает более или менее чистый воздух и смотрит на отлетевшую в сторону гончую, спиной ударяющуюся о стену дома. Она упала на землю, перебирая лапами, в жалких попытках встать.       Но сломанный позвоночник явно был против этого.       Затуманенный взгляд скользит по едва различимой фигуре и он облегченно вздыхает. «Ну конечно», - запоздало проносится у него в голове, прежде, чем сознание окончательно уплывает, загоняя своего обладателя в спасительную приятную темноту. Там он не ощутит нарастающую боль в руке и груди. Там он будет тешить и корить одновременно сам себя, по одной простой причине - какая бы битва не была он не одинок.       Его давно забрали из этого самого одиночества.       Атсуши переводил дыхание, внимательно смотря на потерявшего сознание брюнета. Сердце зашлось в тревоге за жизнь молодого человека, но Накаджима точно знал, что для начала ему нужно расправиться еще с двумя гончими. Для оборотня эти существа не предоставляли опасности, от слова совсем. Они хороши в слежке и убийстве тех существ, которые не могли пользоваться своей силой для атаки. Такой маг, как Рампо не мог.       Вот одна из псин подрывается с места и пытается наброситься на беловолосого. Тот быстро делает шаг в сторону, а после, обращенная рука точно попадает в голову. Улицу наполняет скулеж и усилившийся запах сгоревшего тела. Гончая – призванное существо из нижнего мира, после смерти возвращается обратно, готовая вновь прийти на первый зов любого призывателя. Осталась последняя, но она не спешила подходить к желтоглазому. «Явно умнее своих собратьев, - пронеслось в голове Атсшуи. – Нужно быстрее от нее избавиться.» Только он подумал об этом, как черношерстная села на землю и подняла голову к небу, начиная выть. Сердце студента пропустило удар. Она звала подмогу, но если сейчас придут еще, то он может и не успеть доставить Рампо к врачу, он умрет раньше, чем Накаджима здесь закончит. Парнишка приготовился кинуться на псину.       -Помолчи, - послышался знакомый голос из переулка, все такой же, с толикой веселья. Гончая словно воздухом подавилась и зашагала в противоположную сторону от приближающегося мужчины, послушно склонив голову и поскуливая. Наконец-то из темноты улицы показался Дадзай. Он осмотрелся, примечая два темных пятна уже уничтоженных существ. Беловолосый вопросительно смотрел на него, а потом на притихшую белоглазую. – Атсуши-кун, хватай Рампо и быстро неси его к Ёсано, - отдал приказ Осаму, уже полностью сосредоточившись на своей будущей проблеме. Откуда-то издалека послышался ответный вой.       - Дазай-сан, но.., - хотел было возразить желтоглазый, однако серьезный взгляд мужчины показал, что тот не будет выслушивать его пререкания. Серьезный взгляд. Впервые. – Я вернусь, - заверил его парнишка, аккуратно взяв Эдогаву на руки. Тот промычал от боли. Последний раз бросив обеспокоенный взгляд на своего наставника, Атсуши быстро помчался в сторону выхода из тупика, в голове выбирая самый оптимальный маршрут до Специального Отдела. Когда Студенты скрылись из виду, Осаму посмотрел на сжавшуюся псину. Позади послышался тихий рык.       - А теперь вы.       Куникида посмотрел на взволнованного практиканта, который то и дело мялся на сидении, посматривая на дверь кабинета Акико, оглядывался вокруг и тяжело вздыхал. Он вспомнил, как с лестничной клетки сначала послышались громкие шаги, затем учащенное дыхание, а потом, когда звуки достигли своего апогея дверь, с громким стуком, была едва ли не выбита и в проеме показался перепуганный беловолосый парнишка с Рампо на руках. Словно не услышав вопросов от Доппо, он быстро пронесся по холлу в сторону больничного крыла. Естественно, ошарашенный такой картиной блондин поспешил следом и, когда он наконец-то нагнал Накаджиму, увидел, как тот ворвался в кабинет Ёсано и чуть ли не в слезах начал умолять ее помочь. Девушка не растерялась, отдала четкие указы, а после просто выставила парнишку за дверь. Его всего трясло, он посмотрел в вопросительные янтарные глаза, а после на себя перепачканного кровью. Куникида видел, как парнишка словно пошатнулся и попытался оттереть красную субстанцию с рубашки, а после замер и как-то отстраненно начал что-то бормотать, на негнущихся ногах делая пару шагов в сторону выхода. Очкастый его становил и хорошенько тряхнул за плечи.       - Что, черт подери, произошло?       Кажется, это помогло и в глазах желтого цвета с фиолетовым отливом наконец-то начало проглядываться осознанность. «На него напали гончие, - Накаджима хотел убрать с себя чужие руки, но не стал прикасаться к Доппо, боясь запачкать его кровью. – Мы с Дадзай-саном подоспели вовремя. Он остался там, нужно ему помочь!» Парнишка снова встрепенулся и уже было хотел снова попытаться вырваться из крепкой хватки детектива, но тот только вздохнул. «Успокойся и сядь, - хвостатый подтолкнул парнишку в сторону рядом стоящей лавочки. Тот вопросительно на него посмотрел, словно спрашивая, понимает ли старший, что там с гончей один на один остался его коллега. – Дадзай сможет за себя постоять, а мне нужно, чтобы ты все рассказал по порядку.»       Атсуши больше не стал сопротивляться. Послушно сел, все еще рассматривая свои руки. Кожа неприятно стянулась под застывшей коркой свернувшейся крови. Мужчина остановил девушку, одну из офисных работников и попросил принести им чашку чая, да найти влажные салфетки. После он все свое внимание обратил на парнишку. Тот рассказал ему, что после того, как они забрали документы, беловолосый забеспокоился о своем одногруппнике и решил попробовать его найти. Телефон брюнета был выключен, из-за чего Накаджима совсем заюлил от беспокойства. Конечно, здесь, вроде, ничего такого нет, все достаточно обыденно и не первый раз Эдогава терялся в городе с выключенным или оставленным дома телефоном. «Мне просто показалось, что должно произойти что-то ужасное» - честно признался желтоглазый, оттягивая неприятно липнувшую к телу рубашку.       - Как ты умудрился найти его?       Куникида передал парню кружку с горячим зеленым чаем, и поблагодарил девушку, перенимая у нее упаковку влажных салфеток. По хорошему, парню нужно было сходить в душ, но сменной одежды у него с собой не было (он ее еще не принес), поэтому пока что это было невыполнимой мечтой. Практикант замялся и стушевался, поднося к губам чашку с горячим напитком, необдуманно делая большой глоток и обжигая язык. Он слегка поморщился, собираясь с духом и наконец-то выдал: «Я почувствовал запах его крови, - на вопросительный взгляд янтарных глаз он гулко сглотнул, осознав, что от него ждут пояснений. – Я использовал усиленное обоняние, - признался он. – И у меня хорошая память на запахи.» Больше Доппо ничего не спрашивал, только кивнул головой, каким-то своим мыслям и предложил студенту начать оттираться. Тот согласился, но в процессе то и дело посматривал на закрытую дверь из-за которой ничего не доносилось. В голове заелозили самые неприятные мысли, как муравьи возле чего-то сладкого. К горлу подступил тошнотворный ком, а запах крови вперемешку с псиной и мятой (запах влажных салфеток) ударил в голову из-за чего мутить начало еще сильнее. Но Атсуши только прикрыл рот ладонью, сдерживая рвотные позывы.       - Почему ничего не слышно? – наконец прошептал он. Мужчина присел рядом, вытаскивая кусочек влажного спанбонда. Накаджима благодарно кивнул и принял его, продолжая оттирать руку.       - У Ёсано весьма, - детектив замолчал. – Весьма необычный способ лечения, но действенный.       Атсуши вопросительно посмотрел на него, но промолчал целиком и полностью доверяя старшему. Прошло еще минут десять и в коридоре показался, улыбаясь как ни в чем не бывало Дадзай. Заметив нужную ему парочку, он быстро прошагал к ним и бухнулся рядом с Атсуши, отпивая чая из его кружки. От него пахло псиной настолько сильно, что хотелось отвернуться, но светловолосые стойко держались. Оборотень внимательно осмотрел шатена и понял, что на том ни единой царапины. Против гончих. Абсолютно целый.       - Дадзай – сан, как вы..       - Ты узнал от них что-нибудь? - перебил парнишку обладатель янтарных глаз, привлекая к себе внимание, сложившего за головой руки и откинувшегося на стенку мужчину. Осаму пожал плечами и состроил разочарованное выражение лица.       - Не-а, - он прикрыл глаза. На этот раз беловолосый внимательно посмотрел на очкастого мужчину. «Узнать от гончих?». – Их сюда привел очень хороший призыватель, я бы даже сказал мастер своего дела.       - И тебя это остановило? – откровенно удивился хвостатый. Накаджима почувствовал себя лишним в этой ситуации, потому что вообще не понимал о чем идет речь. Осаму открыл глаза и надул губки, словно его задели эти слова и он обиделся.       - Ну, знаешь ли, гончие нас боятся, но против условий призыва мало кто может пойти.       - Кого нас? – вырвалось у желтоглазого, который во всей этой беседе совершенно потерялся. Дадзай удивился, и на несколько секунд между этими тремя повисла тишина, нарушаемая только щебетом офисных работников в холле. – Дадзай – сан?       - Демонов, - выдал он такой интонацией, как будто бы его только что спросили, сколько будет два плюс два. Теперь время удивляться пришло Атсуши, Доппо только вздохнул и положил рядом с собой порядком опустевшую упаковку. – Только не говори, что ты не понял кто я, Атсуши – кун.       - Я, - неоднозначно проговорил он. Нет, малец конечно слышал, что демоны весьма своенравный народ, но чтобы настолько? Честно говоря, он вообще принял Осаму за какого-нибудь мага или кого-то в этом роде. Спросить напрямую ему не позволяло воспитание (спрашивать у кого-то какое он существо, считается дурным тоном), а догадки, как уже говорилось, ни к чему толковому не приводили. Потом он как-то странно посмотрел на Куникиду. – А вы его призыватель? – повисла очередная тишина, а дальше.. дальше шатен захихикал, стараясь прикрыть рот ладонью и успокоиться, но это было выше его сил. Доппо похлопал глазами, а потом его скулы едва заметно тронул румянец. Атсуши почувствовал себя идиотом.       - Боже упаси, - выкрикнул светловолосый, наблюдая за тем, как шатен уже пополам сложился от смеха. – Как ты вообще мог о таком подумать? - очкастый запыхтел от злости и негодования, поправляя аксессуар на своем лице и складывая руки на груди крестом.       - Просто.., - но договорить беловолосому опять не дали.       - А я погляжу вы все веселитесь, - из кабинета вышла Ёсано в белом халате, который был перепачкан кровью. От этого у Накаджимы снова сердце гулко и медленно застучало. Дадзай утер пальцами проступившую влагу на глазах и наконец-то выпрямился, забрасывая одну ногу на другую, и укладывая поверх коленки ладони.       - Ну как прошло? – поинтересовался светловолосый мужчина, так же выпрямляясь и приходя в относительное уравновешенное состояние. Брюнетка, стянула с рук перчатки и брезгливо взяла их кончиками пальцев.       - Вовремя принесли, - меланхолично отозвалась она, приподнимая голову. В свете ламп ее заколка в виде бабочки блеснула. Атсуши почувствовал как по спине прошлись мурашки. - Боюсь еще бы чуть-чуть и яд сделал бы свое дело.       - Но сейчас все хорошо? – Накаджима хотел говорить уверенно, однако фраза прозвучала сдавленно, хрипло и тихо. Женщина посмотрела на него своими темными глазами с розовым отливом, как будто бы увидела впервые.       - Да, все хорошо, - наконец-то успокоила она его и слегка наклонила голову на бок. – Ты сам-то не ранен? – беловолосый осмотрел себя, похлопал руками по груди, а потом понял, почему доктор задала этот вопрос. Он поджал губы.       - Это не моя кровь, - Дадзай посмотрел на своего подопечного, как будто бы о чем-то задумался или разглядел не замеченную сначала родинку на лице. Но, естественно никакой родинки там не было. Акико пожала плечами и уже собиралась вернуться к своему пациенту, но остановилась в дверях, оборачиваясь.       - Все же, Дадзай, Атсуши, зайдите. Если вас и убьет трупный яд, то только не в мою смену, - мужчина скуксился и начал отнекиваться, однако стоило ему столкнуться с глазами женщины, он тут же притих, послушно поднимаясь и проходя внутрь услужливо открытого помещения. Накаджима посмотрел на Доппо, который тоже поднялся, видимо собираясь заняться своими делами. – Куникида, сообщи директору, - проговорила девушка, уже когда беловолосый был внутри плохо освещенной комнаты. – Уж лучше он узнает о случившемся от тебя, - мужчина через оставшуюся щель посмотрел в желто-фиолетовые глаза практиканта, а после кивнул и удалился. Ёсано закрыла за собой дверь и махнула рукой на ближайшую кушетку, чтобы парни устроились там. Она открыла один из шкафчиков и достала оттуда сначала одну папку, потом другую и обе бросила на стол, после чего села в свое кресло.       - Раздевайтесь, - прозвучал короткий приказ. Атсуши послушно встал и начал вытягивать из штанов испорченную рубашку. Дадзай же остался сидеть на месте, натянуто улыбнувшись.       - Ёсано, я тебя уверяю, со мной все хорошо, - он приподнял руки.       - Бери пример с мальчишки, - она кивнула в сторону молодняка, который вздрогнул при упоминании его, но продолжил медленно вытягивать пуговицы из петель. Потом встала и вошла в другую комнату, бросив напоследок. – Когда вернусь, одежды быть уже не должно, - Осаму глянул на студента и не сдержался.       - А ты каждый раз раздеваешься, когда тебя об этом просят? – оборотень замер окончательно, а потом посмотрел на мужчину. Дадзай тихо охнул, наблюдая за тем, как сначала бледные мальчишечьи скулы тронул румянец, а потом он разросся и перешел даже на уши.       - Н-нет, - наконец-то выдал светловолосый, поспешно отворачиваясь, когда лицо стало пылать ненормально сильно. Шатен еще какое-то время смотрел на него, на оголившуюся спину и от внимательного взгляда детектива не ускользнуло несколько темных полосок шрамов. Он смолчал, опуская глаза и, наконец, стягивая с себя плащ песочного цвета. Рубашку он только расстегнул, но Накаджима этого не видел, потому что предпочел не смотреть в сторону Осаму, только переминаясь с ноги на ногу и потирая руки. В кабинете было прохладно. Наконец-то Акико вошла, рукой стукнула по выключателю, тем самым зажигая нормальный свет в помещении. Критично осмотрела искателей приключений на свое одно очень интересное место.       - Атсуши, я не спросила в прошлый раз, - она взяла одну из папок и показала ее Накаджиме, ткнула в одну из печатей. – Откуда это? – беловолосый не стал подходить, только слегка нагнулся, вглядываясь в незамысловатый рисунок. Он никогда не рассматривал свою персональную карту с внимательностью, особенно полную (с собой носят только карточку размером с ладонь, на которой фотография, имя и фамилия, все те же печати, каким существом является, да маленькие цифры - номер). Стоят печати, значит должны стоять, ему-то что? Он пожал плечами и выпрямился.       - Может в детстве поставили, - неловко проговорил он.       - Все печати должны ставиться при тебе лично или твоих родителях, - девушка бросила ту на стол и подошла к парню ближе, вытаскивая из большого кармана халата новую, чистую пару перчаток и надевая их с характерным щелканьем.       - Я рос в приюте, - выдавил желтоглазый, вздрагивая, когда брюнетка провела ладонью по самой испачканной части живота. Осаму, что до этого только слушал сам подошел к столу и посмотрел на бумаги Акико. – Там все делалось быстро. Детей много.       - Тогда, это все объясняет, - убедившись, что практикант не ранен, ее глаза задержались на шрамах. Но и доктор решила деликатно промолчать. Лучше потом вычитает, откуда они могли появиться на теле оборотня. У ее профессии свои положительные стороны. Теперь ее внимание привлек несколько обнаглевший Осаму. – Дадзай, - позвала она его.       - У меня тоже такая есть, - заявил он, послушно возвращаясь на положенное ему место пациента. С этой особой лучше не спорить. Брюнетка кивнула и просто заставила его покрутиться, только со спины приподнимая края рубашки, убеждаясь, что нигде не было видно пятен крови. – Но я тоже не знаю, откуда она у меня.       - Ты о половине из них ничего не знаешь, - выдала обладательница завораживающих глаз, а потом выпрямилась и уперла руки в боки, внимательно рассматривая виновато улыбнувшегося шатена. – Она есть у Рампо тоже.       - А у вас? – спросил Атсуши, беря в руки то, что уже язык не поворачивался назвать одеждой. Доктор подошла к нему, выхватила испачканную рубашку и бросила в корзину. Судя по всему для мусора. Накаджима даже сказать ничего не успел.       - Была бы, то не спрашивала вас о ней, - она покачала головой, отправив вслед за элементом гардероба перчатки. Потом она смотрела туда какое-то время, словно раздумывая над чем-то. – Погодите, - брюнетка снова ушла, но на этот раз в другую комнату. Дадзай, застегивая уже жилетку, проследил за ней, а потом вновь уставился на подростка. В кабинет зашел Куникида при этом, что-то придерживая в руке.       - Вот, - он протянул уже подрагивающему Накаджиме черный материал. – Потом вернешь.       - Спасибо вам большое, - желтоглазый принял вещь из рук старшего и развернул ее. Это оказалась точно такая же рубашка, как на самом детективе. Он еще раз поблагодарил его, мысленно поставив себе галочку принести сюда запасную одежду, чтобы больше не доставлять проблем.       - У вас все нормально?       - Да, - отозвался Дадзай, не глядя, поправляя галстук. На удивление вышло достаточно прямо. – Что сказал директор?       - Что придет позже, - Доппо посмотрел на вернувшегося доктора. У той в руках было еще три папки. – Что ты делаешь?       - Куникида, покажи свою персональную карту, - вместо ответа потребовала она. Блондин от этого сначала опешил, но все же подчинился, доставая из внутреннего кармана жилетки то, что от него требовалось. Девушка ткнула пальцем на нее. – Что это за печать? – Атсуши отошел от них и зашел за, мало что закрывающую ширму, чтобы надеть рубашку как положено. Осаму же наоборот, приблизился к ним. Обладатель янтарных глаз, какое-то время просто всматривался в пластик, действительно раздумывая над вопросом, но так и не найдя на него ответа, только нахмурился. – Такие же есть у всех погибших в деле, которые вы ведете.       - Может, это просто совпадение? – проговорил Дадзай, разведя руки в стороны. – Из нас четверых только у тебя нет такой печати, может это какой-то новый образец? – Акико поморщилась и злостно посмотрела на шатена, но провела рукой по всем лежащим на столе папкам. Действительно, они все младше, чем Ёсано.       - У карточек единый образец, как и у всех печатей на них. Тут скорее дело в другом, - наконец заговорила она, опять поворачиваясь к мужчинам. – В отличие от других печатей эти не отслеживаются.       - Многое сейчас не отслеживается, - проговорил вышедший на свет божий Атсуши, держа в руках свой галстук. – Например, студентам Военной школы тоже что-то подобное ставят, Брюнетка кивнула.       - Да, потому что из-за жестких тренировок нередко способности выходят из-под контроля, - пояснила она, а потом вздохнула. – Их тоже нельзя отследить.       - Значит, это что-то маловажное, - подвел итог Дадзай, разворачиваясь и направляясь к выходу.       - Ты куда собрался? - быстро спохватился Куникида, нагоняя своего напарника. Беловолосый поспешил за ними. Шатен схватился за ручку двери.       - У меня стресс, можно я пойду домой? – начал жалобно просить он, чем только разозлил блондина.       - Я тебе сейчас! – он замахнулся, чтобы отвешать Осаму подзатыльник.       - Не орите! – прикрикнула на них Ёсано, злостно посмотрев на парней. Дадзай открыл дверь и взглядом столкнулся с суровыми серыми глазами. Весь задор тут же пропал и он молча подвинулся в сторону, уступая дорогу. Фукудзава осмотрел всех присутствующих и молча двинулся вперед, подойдя к Акико, которая не спешила вставать прямо, только лицо сделала попроще.       - Кто-нибудь еще ранен? – его голос прозвучал сухо, но при этом не резал слух, только обволакивал. Кажется, это был первый раз, когда Накаджима видел директора Специального отдела расследований. Мужчина в возрасте источал особую ауру спокойствия и сосредоточенности, держался прямо. Проще говоря, только своим видом вызывал восхищение.       - Нет,- коротко ответила Акико, оторвавшись от стола и подойдя к первой двери. – Он там, - Юкичи без лишних слов направился к указанному проему, остановившись перед тем как войти и посмотрел на своих подчиненных, которые словно воды в рот набрали. Куникида склонил голову.       - Прошу меня простить, - а после быстро вышел из кабинета доктора. За ним последовал Осаму, который только кивнул, а уже потом, совершив полный поклон корпусом, покинул помещение и Атсуши, прикрывая за собой дверь и в маленькую щелку видя, как белоголовый мужчина наконец-таки зашел в нужную ему дверь.       Из холла послышалась ругань Куникиды и тихие смешки Дадзая, вперемешку с какими-то колкими фразочками. Накаджима вдохнул полной грудью, направляясь туда.