Две половинки

За свой долгий век, я повстречал на пути различные уродства, которые служили объектом моего сладкого забвения. Когда-то, я уже говорил о том, что самые возбуждающие и порочные вещи зачастую некрасивы, и вызывают отвращение на первый взгляд. Однако, чтобы познать это, я испробовал различные методы для собственной потехи, что послужило очень хорошей почвой для собственной философии в этом плане. Я испытал всё, что только может испытывать мужчина, ощущал различного рода ласки, и меня абсолютно не пугало то распутство, которое встречалось на моём пути. Я прожил в подобном режиме достаточно долго, пока не перенасытился ощущениями так, что после себя они оставляли довольно яркое и неприятное послевкусие. Это дало мне толчок к мыслям на то, что в мире не осталось больше того, что может вызвать у меня восторг. Но я ошибался. Йохена выписали из больницы, и лишь аккуратный шрам на его руке свидетельствовал о том страшном времени. Рядом с ним, я чувствовал себя иначе, для меня подобное было настолько новым, что даже не поддавалось никаким описаниям. Он быстро осознал свою роль, и превратился в самую нежную и милую домохозяйку, которую я когда-либо встречал. Однажды я приехал поздно домой после работы, уставший и дико голодный. И знаете, что он сделал? Он ждал меня всё это время на кухне, и каждые полчаса грел чайник, чтобы сразу подать кофе к моему прибытию. Йохен приготовил вкусный ужин, а когда я вошёл в спальню, то пришёл в необычное замешательство, когда увидел поглаженную рубашку и брюки на стуле. Для меня редко кто старался, я никогда не ощущал заботу, начиная ещё с самого детства и до этого момента. Всё складывалось идеально, и вскоре я стал задумываться, а не полюбил ли я во вред себе? Он изменил меня, заставил поверить во что-то небывалое, чистое и искреннее. Я поверил в любовь, нежность, и всё это показал мне мужчина. Когда Йохен привёл ко мне свою маленькую дочку, я весь день игрался с этой принцессой, видел в ней его черты. - Ты бы стал замечательным отцом, Алекс, - он закрыл дверь в комнату, в которой спала его девочка. - Увы, этого уже не случится, - я только лишь пожал плечами, стараясь оставаться невозмутимым. Но это дало повод задуматься о собственных наследниках. Я понял, что хочу дать своим детям то, чего не было у меня в детстве, что они никогда не столкнуться с тем холодом, с той участью, которая постигла их отца. Они бы говорили моими словами, но никогда не стали такими эгоистами. Я бы приложил дюжину усилий, чтобы ребёнок был искренне счастлив, чувствовал себя любимым и нужным. То, чего так когда-то не хватало мне. Йохен больше не заводил эту тему, он бы никогда не делили меня с кем-либо, даже если бы об этом его просил. Он слишком сильно помешался на мне, и я за это его не винил. Мы научились чувствовать друг друга, понимать, и даже бытовые ссоры уже стали не такими частыми, и не столь громкими. Он стал брать дочку почаще к нам, и я влюбился в эту малышку. Маленькая, наивная, и такая светлая девочка... Я видел, с какой лаской Йохен смотрит на неё, как сильно любит, и даже моё бесчувственное сердце таяло от подобной картины. Такая спокойная жизнь казалась мне сказкой, и я отказался от своего прошлого для того, чтобы построить будущее, о котором впервые задумался столь серьёзно. Но кажется, у Йохена были совсем другие мысли... Он стал гнаться за ощущениями, как когда-то делал это я, и мне очень хотелось направить его на нужный путь. Я могу его понять. Он всегда строил из себя правильного человека, а мысли о каком-либо грязном удовольствии вызывали в нём страх перед последствиями. Я чувствовал, что должен показать ему все возможности, научить жить в своё удовольствие, и убрать глупые барьеры в его голове. - Алекс, что это...? - мы сидели в баре, когда я протянул перед ним рюмку с жидкостью голубого цвета. - Попробуй. Тебе должно понравится, - мои глаза блестели в полумраке, и он часто обращал на это внимание. Опрокинув рюмку, Йохен зажмурился и сразу стал кашлять, вытирая губы. - Какое ядерное... Ужас! - выругался сам про себя. И через минуту он вновь потянулся за той же рюмкой. Ему явно понравился эффект, на что я и рассчитывал. - Есть вещи куда более интересные... - я достал из кармана прозрачный фольговый пакетик, в котором было нечто поинтереснее того, что он только выпил. То, что никогда не изменится - я люблю получать удовлетворение, и буду выбирать его из всех возможных способов. Мне хотелось доставить ему сказочное удовольствие, показать на что способно его тело. Как же интересно наблюдать за подобным процессом. Развращая его фантазии, я сам получал неистовое наслаждение, и это было исключительно между нами. Лёгкий и расслабляющий наркотик приводил его в состояния полного забвения, и именно в этот момент я любил действовать более активно, доставляя ему удовольствие всеми возможными способами. Порой мне приходилось закрывать его рот рукой, чтобы он не стонал в общественном месте. Порой, мы не знали меры, и вытворяли всё, что только вздумается. Именно так у меня в кабинете теперь появился ошейник специально для него, украшенный симпатичными титановыми шипами, которые иногда оставляли следы на теле. Однажды я намерено подлил ему в кофе возбудитель, и он мчался через весь город, чтобы молить меня об удовольствии. Я сделал его зависимым, и сам стал "наркоманом" от подобных игр. Я был опьянён всем, что между нами происходило. Но сам факт, что это было НАШЕ, происходило только с нами, с общей инициативы, вперемешку с чувствами и страстью, был сам по себе очень приятен. Я любил его так же, как и он любил меня, поэтому мы оба получали наслаждение от любых манипуляций. Я мог жестоко иметь его, но после сладострастия, нежно обнять, и чувствовать, как он прижимается ко мне, как к своему спасению. Вот что было главное. Вот, что толкало меня на безумные поступки, я наконец-то стал чувствовать, и это сводило с ума. В последнее время, Йохен стал смелее, в его глазах появился блеск хищника, он охотился вместе со мной, жаждал почувствовать, как можно больше, новые ощущения стали его заветной целью. В нём не умирала истеричка, и даже в постели, после секса, он очень любил меня осыпать вопросами. Поэтому я затыкал его болтливый ротик, и в этом тоже было что-то притягательное. Я привык к этому очень быстро. - Смотри, - я держал в руке кожаный стек, показывая ему захват. - А в чём разница? - Йохен с увлечением и восхищением смотрел на происходящее. - Разница в том, что одним ударом ты можешь распороть кожу, от чего может остаться шрам. Этого делать нельзя, поэтому стек ты берёшь так же, как и барабанную палочку. Запомни, рукой ты не двигаешь, только кисть работает. Чем больше замах кисти, тем удар по коже будет более хлестким, - я легко шлёпнул его стеком по бедру, от чего Йохен содрогнулся. - Откуда ты это знаешь? Ты не похож на человека, который увлекается подобными штучками, - он потёр место, куда пришёлся лёгкий удар. - В моей жизни было всё, и БДСМ - не исключение, - посмотрел на него и медленно подошёл ближе, нежно положив руку на его щеку. Я прекрасно знал, что Йохен таит от подобных знаков внимания, и поддается мне, как пластилин. Он только вздрогнул, и смотрел на меня снизу вверх, умоляюще и преданно. - Я тебе верю... Научи меня, - мягко сжал мои руки, прижимаясь к корпусу тела. Я лишь расплылся в блаженной улыбке, ощущая власть над ним, но вместе и с тем - огромную ответственность. Я никогда не использовал его для собственной страсти, всё это прилагалось вместе с нашим общим бытом. Если бы он был женщиной, я бы непременно женился, хотя уже сейчас в Германии разрешены однополые браки, всё это могло изрядно потрепать мой имидж. Нам и без всякой документации хорошо вместе. Очень скоро, Йохен почувствовал себя свободным в каком-либо удовольствии, он проявлял недюжинную инициативу, придумывая каждый раз всё новые и новые развлечения. Его фантазия не имела никакой границы, и однажды, я даже позволил ему быть сверху. Когда-то я проснулся уже со связанными руками. То, что происходило между нами можно было обозначить как самое настоящее безумие, не знающее никаких рамок и ограничений, ни в каком плане, чего бы мы с ним не испробовали. - Ты знаешь, я ещё никогда не чувствовал ничего подобного, - он вальяжно сидел на диванчике, в одном дорогом баре. На стеклянном столике рядом с нами лежало лезвие, и остатки "белого золота". - Главное, героин никогда не пробуй. И большего я тебе не позволю, - я довольно курил в своей манере, обнимая его. - Почему же? - Йохен пьяно посмотрел на меня, а на его лице была безумная улыбка. - Потому что, всегда есть рамки, - уверенно. - Наркомания - это зло, я всегда буду противником этого. То, что делаем мы - элементарное баловство, к которому больше возвращаться не стоит, - я очень переживал, что он не поймёт, в какой же момент нужно остановиться. - Ты сам сказал, что рамок не существует... - расплылся в моих объятиях. - В этом плане, такая фраза не действенная, - поглаживал его по затылку. - Всегда нужно знать, когда остановиться... - А если я не хочу останавливаться? - он держался за меня, ему казалось, что комната двигается. Это нормально... - Тогда, я заставлю тебя остановиться, - направил его взгляд на себя, взглянув в глаза. - Без моего ведома ничего из этого не делай, ты понял меня? - он только закивал и прикрыл глаза. - Алекс... - тихо протянул. - Ты когда-то трахался под кокаином? - на его лице вновь появилась та самая безумная улыбка. - Нет. Но есть возможность это испробовать, - я понимал его намеки, в отличии от него самого. В последнее время, меня часто стали мучать ночные кошмары, от чего каждый сон – сплошная пытка для организма. Сон повторялся, и я на собственной шкуре чувствовал все детские травмы. Чем больше об этом думал, тем чаще этот кошмар повторялся, снова и снова, как назойливая песня в мозгу… - Опять не спишь? – Йохен вошел в кухню. Я задумчиво курил, выпивая последний глоток виски. Без алкоголя уже не засыпаю… - Да, - перевел на него свой усталый взгляд. – Я не хотел тебя будить, извини. - Ничего страшного, - он достал с верхних ящиков аптечку, и стал в ней что-то искать. - Что ты делаешь? – я нервно сглотнул. - Ищу успокоительное для тебя. Потом, выпишу тебе другой рецепт, более сильный, - достал пузырек таблеток и протянул мне. – Только запивать водой, а не алкоголем, - строго. - Мне не нужно успокоительное, чтобы уснуть, - я был противник любых медикаментов. - Алекс, заткнись, и выпей то, что я тебе даю, - он меня даже слушать не желал. Я покорно кивнул и выпил сразу две таблетки. - Что тебя беспокоит? – Йохен сел напротив меня. - О чём ты? – я спрятал таблетки, возьму их с собой в случае чего… - Ты не спишь уже третьи сутки. Что тебя беспокоит, Алекс? Я слышу, как ты болтаешь во сне, как вскрикиваешь и резко просыпаешься, - он мягко взял меня за руку. - Плохие сны, - я сжал его руку и тяжело вдохнул. - И что тебе плохого снится? – он не сводил с меня своего нежного взгляда. - Моё детство. Один и тот же момент… - я научился доверять ему, и уже рассказывал о всём, что меня может беспокоить. - Не вспоминай его, - ласково поглаживал мою руку. – Ты мне никогда не рассказывал о своём детстве… - Что о нём рассказывать, если там я познал всю жизненную скорбь, которую только способен ощутить ребёнок, - от подобного я даже вздрогнул. Йохен вяло улыбнулся и опустил свой взгляд. - Никто не сказал, что моё детство было лёгким, Алекс. Ты не один такой, - пожал плечами. - Когда я тебя встретил, ты вел себя как розовая феечка, которая и печали то в жизни не знает, - усмехнулся. - Я не держусь за прошлое, Алекс. Я стараюсь забыть его. Потому что оно тоже ужасное, - сделал непродолжительную паузу, - и я не хочу, чтобы за своё прошлое держался ты. Как минимум, у тебя есть я для того, чтобы задуматься о будущем, а не быть тем маленьким мальчиком. Ты уже вырос, и пора бы понять это. Он говорил правду, и мне бы очень хотелось верить в это. - Это не так просто, - я нервно сглотнул, умоляюще посмотрев на него. - Тебя терпеть тоже очень непросто, но я справляюсь с этим. Пойми, что есть вещи куда более страшнее, и мучительнее. Я знаю, что тебе порой очень тяжело, но… Страх отпустить то, что приносило тебе столько гнева и ненависти – не оправдан. Верь мне, - он встал, подав мне свою руку. – Пойдём отдыхать, нам завтра рано вставать… Больше меня не беспокоили ночные кошмары, и отныне, я чувствовал себя замечательно. С его помощью, я избавился от множества апатий, стал чаще улыбаться, и верить, что мир не такое уж и дерьмо. Меня всегда удивляло, как люди умеют менять людей, некий удивительный метаморфоз, и я очень рад, что повстречал его на своём жизненном пути. Однажды, мне нужно было уехать по работе на несколько дней, и я приехал домой, чтобы сообщить ему об этом. - Ну-у-у-у, - недовольно протянул Йохен, сев на кровать, наблюдал как я собираю вещи, - а как же я? - А ты будешь дома, следить за хозяйством, - весело улыбнулся, - отдохнёшь от меня пару деньков. - Я от тебя не устал, - он сложил недовольно руки на груди, - я буду скучать. Я уже скучаю Алекс… - Постарайся не скучать, - я подошел и кратко его поцеловал, - будь умницей и не балуйся, пока я не приеду. - Тогда, побалуемся вместе? – похотливо улыбнулся, притянув меня за руки. - Так, сейчас точно не время, я уже опаздываю, - я освободил руки и продолжил собираться. - Когда так говорю я, тебя это не останавливает, - он всё не унимался, - на пять минут опоздаешь, ничего страшного, - захихикал. - Пять минут? Стоп, это когда я тебя имел пять минут? Ты задеваешь моё самолюбие, - я знал, что он делал это намеренно. И меня это по-своему раздражало и приятно напрягало одновременно. - Алекс, ну ты уедешь, а мне что делать то? Что вот с этим делать?! – он приложил руку к паху, и так умоляюще посмотрел на меня. Я тяжело вздохнул, и стал расстегивать свой ремень. - Тогда, действительно сейчас будет пять минут, потому что, если больше, я опоздаю. Тебе придется очень постараться… Он от счастья готов был запрыгать. Чёртов любимый извращенец. Тогда я не подозревал, что все наши игры приведут нас в тупик. Из которого уже никогда выхода не будет.