Две половинки

- Вот так я и оказался здесь... - я сидел в холодном и мрачном кабинете одной моей хорошей подруги. Ксения задумчиво курила, грациозно пальцами ведя по хрустальному ободку пепельницы. У неё своя интересная история жизни и я всегда мог прийти к ней за своеобразной исповедью. - Весьма печальная история, Алекс, - её звонкий голосок казался мне таким громким сейчас. Я невольно зажмурился и глубоко вздохнул. - Что теперь мне делать... - грудь разрывало от боли, казалось, та заглушала всё вокруг. Когда тяжело трудно верить, что это пройдёт. Женщина внимательно посмотрела на меня, и в её мудрых зелёных глазах я видел сострадание. Она меня выслушала, знает мою историю. Мне нужно было поговорить хоть с кем-нибудь сейчас. Состояние, которое близко к сумасшествию, хочется лесть на стену только лишь об одной мысли. - Проблема в том, что у меня везде есть свои информаторы. Свои глаза и уши. Тем более, в таком месте, как твой бар, - я собрался с силами и крепко сжал руку в кулак, - Он думал, что развлекаясь тут, останется незамеченным? Мерзко от мысли, что я это еще на камере видеонаблюдения увидел. - Мой бар не причём. Не место виновно, а лишь люди, от которых... - Одни бессонные ночи и разочарование, да, - я закончил эту фразу за неё. - Помню, как ты мне об этом говорила. От нее не абсолютно не легче. - Именно поэтому у меня нет мужчины, Алекс. Именно поэтому я не умею любить, и всегда предупреждала тебя, - стальным тоном произнесла Ксения. - Алекс... Ты знаешь... У меня очень мудрая мать. Когда отец стал ей изменять, она ему и слова не сказала. А лишь наглядно демонстрировала ему чужой волос, найденный в их с отцом постели, дешёвые камушки с блузки любовницы. Она сама себе покупала цветы, и говорила отцу, что ей подарили. Покупала дорогие духи, и дарила их сама себе. И знаешь, что сделал мой отец... - женщина потянулась к пачке за новой сигаретой. - Он изменился. Бросил всех, кто у него были, и опять вернулся в семью. - Да, это умно, Но ведь не для этой ситуации, - в горячке выпалил я. - Даже он... Чего ждать от жизни, если лучше, что у меня в ней было - Зайберт? - в горле был неприятный ком. То ли от гнева, то ли от боли. – Ты предлагаешь мне тоже демонстрировать чужие волосы на собственной одежде и дарить самому себе цветы? Ксения ничего не ответила, а только задумчиво закурила, направив свой взгляд в открытое окно. Она научилась не обращать внимание на мой колкий сарказм, пропускать эту неважную информацию мимо ушей. Мне бы стоило этому у нее поучиться. - Тебе больно. Я знаю. Но боль проходит. Всё хорошее и плохое проходит. Это и есть жизнь, - она перевела свой пристальный и изучающий взгляд на меня. - Ты не впервые встретился лицом к лицу с предательством. Неужели до сих пор не привык к этому? - Привык. Но у меня появилась маленькая надежда. К черту! - я выругался и прикрыл глаза, массируя переносицу. Я разбит всецело, и, наверное, она единственная, кто сможет меня понять. Судьба Ксении очень не проста, но именно это мне в ней нравится. Женщина, которая в своей жизни видела абсолютно всё, мы были похожи... Она любила и ненавидела, была лучшей женой и профессиональной любовницей, и её разочарование в жизни было более глубоким, чем у меня. Мудрость, которую она мне глаголила всегда отличалась остротой и правдивостью. Женщина, которая может сказать всё, что думает, и никогда не пожалеет о своих словах. Мудрая и независимая, всегда шагала с гордо поднятой головой, уверенная и успешная. Но счастливая ли? Конечно же, нет, даже глупо было задаваться подобным вопросом. - Живи. Как умеешь, не важно, что скажут и верь, во что веришь. И знаешь, однажды придёт кто-то важный, и расскажет, что делать дальше, - Ксения печально улыбнулась, и выдохнула дым в сторону. - Он никуда от тебя не уйдёт. - Я знаю, - сквозь зубы, сжимая свои руки с такой силой, что побелели костяшки. - Он сделал тебе очень больно. Но не нужно отвечать тем же. Боль поражает боль, и ты застрянешь в этом круге. Что сказал Йохен тебе в больнице, ты помнишь? - Что я не умею любить и прощать. Но как такое может простить? Это низко, это слишком дёшево, - она так сладко курила, что я тоже захотел... - Тебе нельзя, - Ксения остановила мою руку. - Он... Знает? Знает, что ты выплевываешь собственные лёгкие? - строгим тоном. От этого я резко закашлял и взял салфетку, прикрыв рот. На белоснежной ткани виднелась алая кровь, которую вытер со своих губ. Приступы стали частыми и агрессивными. - Нет. Не знает... Он бы уже всех поднял на уши... Одну, Ксения... Дай мне одну, - я уже умолял её об этом. Она задумчиво покачала головой и протянула мне сигарету. - Она убьет тебя. - Меня уже ничего не убьет, - я нервно закурил и вновь закашлял. Проклятая болезнь. Наконец-то она даст мне умереть. Женщина встала и посмотрела на меня с большим холодом и недоверием. - Что ты намереваешься делать дальше? - То, что должен. Разбить его лицо, а потом... Закрою к чертям твой бар, - я жадно глотал дым, который для меня был смертельным. - Тебя жизнь ничему не учит, Алекс. Кажется, ты всегда понимаешь истину поздно, - её аргументы меня раздражали. - Если такая умная, скажи! Что мне делать?! Вернуться домой и сделать вид, что так и должно было случиться? Я предупреждал его, я просил его, он прекрасно всё знал! Что, скажи?! - я был готов сейчас вскочить и опрокинуть от гнева её стол. - Ты зол и апатичен, но на самом деле, ты - просто жалок. Алекс, - Ксения подошла ко мне ближе. - Отношения между людьми всегда были непростыми. Он знал, что творит. Но и ты тоже. Когда приводил его сюда, давал пробовать то, из-за чего люди сходят с ума, и превращаются в ничтожество. Ты сделал его своим ничтожеством, под стать тебе, между прочим. И ты готов закрыть какой-то бар, потому что там развлекался твой любовник? Вот, что действительно жалко. Ты хочешь разбить ему нос? Замечательно! Если бы я могла сейчас ударить тебя, я бы это сделала. Ты плачешь, как малолетняя девочка, которую бросили на дискотеке. Но самое мерзкое в этой ситуации, что вы оба - слабые. Вы ненавидите друг друга только за то, что было, но никогда не задумывались о том, что могло бы быть, - Ксения села на край стола и скрестила руки на своей упругой груди. Я долго молчал, пока не докурил заветную сигарету. Я прогонял её монолог у себя в голове, и искал в нём истину. - Мне надоело быть сильным, Ксения... - Но ведь кто-то должен делать эту работу, - её тон был невозмутим. - Я... Просто устал, - я снял очки и зажмурился. Она подошла ко мне и приобняла за крепкие плечи, от чего мне хотелось закричать. - Я тоже. Алекс, ты не представляешь, как я устала извечно решать проблемы мужчин. Я сильнее, чем они, и яйца у меня стальные. Уже забыла, когда в последний раз чувствовала себя слабой девушкой. Но это жизнь, и я ничего не вправе изменить. Какой бы она не была, - она крепко сжала моё плечо. - Есть вещи, которые мы должны принимать такими, какие они есть. Люди не всегда способны контролировать ситуацию. В данном случае, ты опять оступился. - Чувства к нему не дают мне предпринять что-то решительное. Что-то кардинальное. Впервые я боюсь перемен в жизни, потому что эта кривая дорожка опять загнала меня в тупик! - я обнял её хрупкую талию. Ксения ласково поглаживала меня по голове и грустно улыбалась. Она всегда так делает. - Ты всегда приходишь ко мне, когда не можешь найти ответы, будто бы я их знаю, - она отрицательно покачала головой. - Ты не знаешь всего, но это не означает, что не сможешь утешить... - я не верил тому, что происходит. - Я опускаюсь на самое дно своего "Я", чтобы искоренить то, что приносит мне боль. От одна легче оттолкнуться и оказаться на поверхности. Алекс, - она подняла мой взгляд на себя. Сейчас я видел в ней Деву Марию, которая спустилась с самых небес мне на помощь. - Слабину может каждый уловить. Но ты сильнее, чем кажешься. Даже если я тебе доказываю обратное. Возьми себя в руки, в конце концов. Только не пей, я тебя прошу... Это путь в никуда, - она слишком хорошо меня знала. - Я бы сейчас не отказался... - Нет. Алкоголь - не выход, и никогда им не был. Это лишь мгновение, когда ты забываешь о своих проблемах, но они никуда не денутся, пока ты не решишь всё самостоятельно, - уверенным тоном. - Слабости доведут тебя до погибели... - Он - моя слабость, и, кажется, я уже мёртв, - я медленно встал, не выпуская её из объятий. - Я утешила тебя, чем смогла. Слишком много разговоров о том, что можно решить уже сейчас. Уходи, и вернись с хорошей новостью, - в моих руках Ксения казалась такой крошечной и низкорослой, что это было даже забавно. Я грустно улыбнулся и посмотрел на неё с высоты своего роста. - Пусть так... Но как быть дальше, если доверия к нему у меня больше не осталось? - Доверие... Такое шаткое и неоднозначное понятие. Это словно открытая рана, на которую намеренно сыпят соль. Казалось бы, крепкая плотина, которая разрушается от дуновения ветра. Здесь, - она положила свою ювелирную ручку на мою грудь. - В глубине своей души ты знаешь все ответы. Алекс, будь выше того, что тебя так подкосило, я заклинаю тебя. Ты, конечно, всё равно поступишь по-своему, с тобой даже бесполезно говорить об этом. - Сколько лет ты уже меня знаешь? - я был удивлен глубиной её познания. - Кажется, я с тобой всю жизнь, Вессельски. Когда-то у меня были мечты, цели, амбиции, но в какой-то момент всё рассыпалось как карточный домик, и я ощущала тоже, что и ты сейчас. - Ты в праве их осуществить, - возразил я. - Во вред себе, Алекс. И давай не будем об этом. Потому что, я хочу, чтобы ты ушёл. А потом позвонил мне и сказал, что всё исправил. Ты прекрасно знаешь, как будут развиваться события. Пользуйся тем, что Йохен такой предсказуемый. Заставь его прочувствовать вину, но далеко от себя не отпускай. Пойми, что люди любят искренне очень редко, и пусть в этот раз - ты не ошибся в своём выборе, каким бы он не был. Давай, - она отпустила меня и отошла на несколько метров. - Да... Возможно, ты права... Спасибо тебе. Я ещё вернусь. Но надеюсь, что с хорошей вестью, - я выпрямился, она вселила в меня маленькую уверенность. Ксения только грустно улыбнулась и покачала головой. - Ты приходишь ко мне только когда запутался в себе. Я привыкла. Уходи, Алекс. Сейчас...

***

      Все мы неизлечимо больны, каждый по-своему. Кто-то в большей степени, кто-то в меньшей. Кто-то страдает от душевного одиночества в кругу семьи, а кто-то не знает, что такая социальная ячейка существует. Кто-то мучается в больнице от жуткой физической боли, умирая на руках у близких, а кто-то радостно бегает по парку с утра вместе с собакой. И ведь каждый о чём-то молчит, прячет в себе собственные пороки. Все мы сутулимся, надеваем на себя разную одежду, каждый день спешим, убегая от собственных мыслей, прячемся за работой, любой ерундой, которая затуманить рассудок, чтобы голос в голове перестал отвечать на бесконечные вопросы. Конечно, можно лечить себя самому, Но ведь легче, когда есть кто-то очень близкий, готовый помочь тебе в этом. Может поэтому мой избранник - хирург, или же все эти ярлыки бессмысленно навешивать.       Нет человека, не познавшего страдания в своей мере, разбитого и униженного, социально сломленного и оскорбленного своим окружением. Я ехал через весь город с этой мыслью. Ведь даже у проститутки, которая стоит и в мороз, и в дикую жару в короткой мини-юбке, была когда-то светлая детская мечта. И что стало теперь? Что стало с моей мечтой, куда подевались жизненные ценности, амбиции и желания? Я чувствовал себя той же проституткой, но к счастью, мне не нужно вызывающе одеваться, чтобы получить заветные копейки. Всех людей объединяет глубокая печаль, только мы называем это каждый по-своему.       Час назад я был в состоянии аффекта, готов уничтожать всё, что попадается на пути, этот гнев пожирал меня изнутри как назойливый червь. А сейчас, я - абсолютно спокоен. Даже, пугающе спокоен.       Я вошёл в квартиру, сразу ощущая запах еды, повеяло теплом и уютом, очевидно, что меня ждали. Всё потеряло свой привычный оттенок, и подобных мелочей я уже не замечал. Йохен вышел ко мне из кухни, и сразу же кинулся в объятия, что-то болтая о том, мол наконец-то приехал, как он скучал. Знаю я, как скучал ОН. В чьих объятиях, под действием какого наркотика, и это - самая большая проблема. Владеешь информацией - владеешь властью, но лучше бы я не знал того, что элементарно мне рассказали. Может, это всё тот же ночной кошмар, который до сих пор мне снится? Увы, я хотел, чтобы это оказалось правдой.       Я медленно отстранился, и старался сохранять спокойствие. Лишь взглянув в родные глаза, я сразу увидел в них отражение вины, печали, и страха, ведь он не подозревает о том, какая власть сейчас в моих руках. Приняв душ, и наконец-то поужинав, я закрылся в своём кабинете, чтобы не видеть его, не слышать, а главное - не убить. - Алекс... - Йохен стоял по ту сторону двери и тихо стучал. - Алекс, открой, нам... Поговорить нужно...       Я ничего не отвечал, а лишь задумчиво перебирал документы. Решил завалить себя работой, чтобы убежать от своих мыслей, которые так настырно лезли в голову. - Алекс... Прошу тебя, открой, - его голос раз за разом содрогался, а стук в дверь был совсем не уверенным. Йохен тихо вздохнул и медленно сполз по двери, упираясь своей спиной. Он обнял колени, и пытался собраться с мыслями. - Ты можешь сидеть там вечно. Можешь не слушать меня, но я всё равно буду говорить, - продолжал он. - Я знаю, что тебе уже рассказали. Глупо было подумать, что какая-либо информация ускользнёт от тебя, - я вновь молчал, сохраняя свою позицию. От его слов мне становилось тошно. - Но я сам бы тебе всё рассказал. Я бы не смог жить с этим грузом на своём сердце. Понимаешь... В тот день, я обиделся на тебя, - сделал паузу. - Именно обиделся, потому что ты как и ранее не отвечал мне. Неужели у тебя не было и пяти минут, чтобы отправить мне короткое сообщение? Или же позвонить. Ты обещал мне звонить, но так и не исполнил этого. Ты занят. Алекс - занятая пися. Я привык, - его острый язык, словно нож, только что полоснул меня в самое сердце.       Я не отвечал лишь потому, что боялся сказать лишнего. Столько всего накопилось, что не мог определиться, с чего начать. Сейчас он будет говорить, а не я. - Я не виню наркотики. Это исключительно моя инициатива. К моему большому сожалению, всё произошло именно так. И этому нет оправдания. Я его даже не ищу. Но то, что было, не принесло мне и доли наслаждения, о котором ты говорил, - он вновь замолчал, ожидая что я ему отвечу. - Случайный секс - это как назойливый насморк, он мешает, и быстро проходит. Лишь пустота была во мне после случившегося. Ничто не заменит твоих рук, твоих прикосновений, твоего взгляда и голоса. Я совершил ошибку, я - оступился. Ты набил себе шишки ещё до меня, а я же всегда жил в розовом мире, не замечая реальности. Я не робот, Алекс, и всё, что прошу - это маленькую долю твоего драгоценного времени.       Отличный аргумент, я практически поверил. Нет, шучу, не поверил. - Ты не рассказывал мне о том, как мерзко быть с другими, и теперь я это осознал, - Йохен всё не унимался. - Мне не нужно ссор, большого скандала, чтобы осознать свою оплошность. Ты - дьявол, и мне надоело твоё молчание, - его голос предательски содрогнулся. - Я уже не стану прежним, мир перевернулся с ног на голову, когда ты взял меня за руку. Алекс, хватит молчать и закрываться в себе.       Я опять молчал. Мне нечего ему сказать в данный момент. - Ты знаешь, глядя на тебя, я вспоминаю отрывок из книги Антуана де Сент-Экзюпери, - он сделал паузу, собираясь с мыслями. – «Ты построил свой тихий мирок, замуровал наглухо все выходы к свету, как делают термиты. Ты свернулся клубком, укрылся в своем обывательском благополучии, в косных привычках, в затхлом провинциальном укладе, ты воздвиг этот убогий оплот и спрятался от ветра, от морского прибоя и звезд. Ты не желаешь утруждать себя великими задачами, тебе и так немалого труда стоило забыть, что ты — человек. Нет, ты не житель планеты, несущейся в пространстве, ты не задаешься вопросами, на которые нет ответа: ты просто-напросто обыватель. Никто вовремя не схватил тебя и не удержал, а теперь уже слишком поздно. Глина, из которой ты слеплен, высохла и затвердела, и уже ничто на свете не сумеет пробудить в тебе уснувшего музыканта, или поэта, или астронома, который, быть может, жил в тебе когда-то», - и это был отрывок из сборника очерков писателя «Планета людей», я знал… - Ты решил меня задавить своим интеллектом? – я уже не выдержал и ответил ему в грубой форме. - Нет. Но это про тебя, - он тихо отозвался. - Мне плевать, - опять же – резким тоном. - Существует два вида страдания: сознательное и несознательное. Только глупец страдает несознательно. Ответь, почему страдаешь ты, если тебе всё было безразлично? - Видимо, это неизбежно: человек, думающий только о Прекрасном, не может не погрузиться в бездну горчайших раздумий. Так уж, очевидно, устроен человек, - я постарался максимально размыто ответить на его вопрос. - Ты не умеешь думать о Прекрасном, Алекс. Твои мысли – разрушительны и пугающие. Но мы отошли от темы… - Ты хочешь сейчас сидеть за дверью и анализировать меня? Советую тебе поменять своё глупое занятие, - я не хотел ему отвечать, но поток слов так и тянулся за мною. - Если бы я мог это сделать – сделал бы. Но я не могу. В этом вся проблема. Мы с тобой похожи на семейную пару из глупого американского сериала. Открой эту чёртову дверь! – тут я услышал резкий хлопок в дверь. Йохен бесился, и хотел услышать моё окончательное решение. - Ты не рассказывал мне о том, как мерзко быть с другими, и теперь я это осознал, - Йохен всё не унимался. - Мне не нужно ссор, большого скандала, чтобы осознать свою оплошность. Ты - дьявол, и мне надоело твоё молчание, - его голос предательски содрогнулся. - Я уже не стану прежним, мир перевернулся с ног на голову, когда ты взял меня за руку. Алекс, хватит молчать и закрываться в себе. Алекс! Мать твою, если ты сейчас не откроешь эту дверь, я вынесу её, вместе с тобой же! - рычал не своим голосом.       Что же, его желание - закон. Я медленно подошёл к двери, и открыл её,я пока Йохен уже готовил свои кулаки. - Столько пустого шума, - отрицательно покачал головой, и вернулся на своё прежнее место. Я вновь задумчиво и спокойно закурил. - Пустого? Ты слышал, что я тебе говорил? Почему ты молчал? Почему ты всегда молчишь, когда я прошу ответов! - он стремительно вошёл в кабинет и поставил свои руки на стол. - Мне надоело это, понятно? - Господи, ты трахался за моей спиной, употребляя наркотики. Это я сейчас должен стоять, махать руками, и требовать ответов, - я был абсолютно спокоен. Даже та боль, которую успешно сумел подавить в себе, не позволяла мне сейчас его ударить. - Да. Да, всё именно так. Моя ошибка, и я от неё не убегаю. Я мог бы всё исправить, если бы ты дал мне время, - Йохен тяжело дышал, играя скулами. Теперь, он зол, и меня это забавляло. Грустная забава. - Я не могу дать тебе время. Никто не сможет, время - это иллюзия, - я вновь ответил не ясно, чтобы разгорячить его пыл. - Хватит говорить со мной умными и заученными фразочками, будто ты - серийный убийца. Ты можешь меня ненавидеть за всё это, но я люблю тебя! Люблю, чёрт возьми, как никогда прежде, - он переход на откровенно повышенный тон. - А как мне любить тебя после всего этого, ты не подумал? - рявкнул ему в ответ. Достал. - Знаешь, когда узнал, то мечтал приехать домой и так же трахнуть тебя, как ОН это сделал. Но это было бы слишком просто. Нет... После, я хотел тебя ударить, но насилием мы ничего не добьёмся. А после, я поехал в этот чёртов клуб, и угрожал директору закрытием. Я чуть не сорвался на неё, но она слишком умело меня обуздала. В ящике стола лежит пистолет. Я мечтаю всадить весь магазин в задницу этого стриптизера, причём делал бы это с удовольствием. Но все это - всего лишь мой пыл. Ты - это дешёвая проститутка. Моя шлюха, которую я сделал под себя, и для себя. Так чего же мне разочаровываться, когда ты - это всего лишь разменная монета в моей игре, - я встал со стола и внимательно посмотрел на него. - Я бы наказал тебя, но это тебе не поможет. И свои чувства можешь засунуть туда, куда Руперт трахал тебя, ибо они не стоят даже моего внимания после всего! Я поверил тебе, а ты оказался лишь тряпкой, которую было очень приятно иметь как пожелаешь! - после этой реплики, Йохен сорвался с места и чётко ударил меня в челюсть, от чего я попятился назад и упёрся спиной в стену.       Боль разошлась по всему лицу, а нижняя челюсть онемела. Я нанёс ему такой же яркий удар, чувствуя, как хрустнули костяшки пальцев, а он упал на пол, завывая от боли. Я пошевелил челюстью, которую практически не ощущал. Йохен держался за нос, и что-то пытался возразить мне. Когда аргументов не осталось, он медленно встал с пола, еле держась на ногах. - Успокоился? - рявкнул я, держа руки наготове. Сейчас я сорвусь, и убью его... - Стоп! - он развел руки, и я увидел как тонкая струя крови текла от губы к подбородку. - Успокоился... - вытер рукавом рубашки свою кровь. - Я тоже, - после удара мне стало даже легче. Может запинать его ногами, чтобы лучше ощутил мой гнев?       Йохен медленно сел на стул, втирая остатки крови, и глупо улыбнулся. - Какой же я идиот... Какой же кретин... - он положил свою голову на стол, прикрыв её руками. Я ожидал его слёзы, как это происходило всегда, но вместо этого Йохен лишь тихо рычал от злости на самого себя. - Ты врал мне сейчас, верно? - Верно, - я провел рукой по своему лицу, чувствуя, как хрустят кости. Физическая боль успокаивает, да. - Ты не умеешь врать, Вессельски, - тихим тоном. - А ты не умеешь останавливаться. - Я ненавижу тебя, понял? - рявкнул. - А я - тебя, - я медленно сел в кресло, прикрыв глаза. Мы зашли в тупик, я не видел смысла дальше продолжать разговор. Но видимо, у него были совсем другие планы.       Йохен молчал и тяжело сопел, собираясь с мыслями и силой. - Ты уходишь? Ты намерен всё прекратить? Оттолкни меня сейчас, я не смогу больше смотреть в твои глаза. Я слишком люблю их, чтобы лгать, - он наконец-то поднял свою голову. - Я боюсь тебя потерять, но твоё решение будет последним. - Опять побежишь вскрывать себе вены? - я только лишь усмехнулся. - Я полюбил жизнь благодаря тебе. И так глупо её закончить - не хочу, - Йохен поиграл скулами и продолжил, - Руперт сказал, что ты с ним когда-то долбил кокс. Думаешь, что мне было приятно это слышать?! - Да ты ничего не знаешь о нём, и том, что происходило! - резко выпалил, - Есть вещи, которые всегда должны остаться при мне. - Так расскажи мне. Если мы перешли на такие откровения, - он закусил губу и поморщился от боли. В этот момент мне хотелось поцеловать его так крепко, чтобы унять её, но это было вызвано скорее не любовью, а чувством ненависти.       Я замолчал и опять закурил. К чёрту болезнь, к чёрту всё, что происходит. - Ты - врач, ты видишь смерть каждый день. Как и я. Вернее, раньше было так, - выдохнул дым в сторону. Чтобы не попало в его... Лицо. - Я видел смерть, я ею был. Ты сейчас не до конца понимаешь, о чём я говорю. Чем я занимаюсь на работе, не знает никто... Когда-то мой приятель пришёл ко мне за помощью. Он в слезах рассказал о том, что его единственную дочь изнасиловали, прям в парке возле дома. К счастью, девочка осталась жива. Но он просил меня найти того, кто это сделал, и устроить ему самые жаркие похороны. Найти насильника оказалось проще простого, дело оставалось за малым - придумать расправу. И тогда я обратился к Ксении, которая знает массу самых разнообразных пыток, а главное – людей, которые могут мне в этом помочь. Не хотелось пачкать мне руки в тот момент, нанять нужного человека всегда проще, чем самому свершить самосуд. И дело тут далеко не в страхе, скорее… Это тоже своего рода интересный эксперимент. Казалось, что я ввязался в очень мокрое дело, хотя так оно и было. Ксения в деталях описала мне будущую смерть этого человека, и объяснила, как это осуществить. Вместе с Рупертом они поведали мне об очень интересных методах, до чего мой скудный разум даже не был готов. Группа моих людей уже ожидали нас в отдалённом месте, куда и был доставлен твой содомит. Я своими глазами видел эту расправу, подробности которой опущу для приличия. За любые деньги, твой Руперт совершил такое, за что я, как представитель закона, должен был сразу же доставить в колонию строго режима, - я видел его глаза, по мере того, как продолжал свой рассказ. - Ты убивал людей, Алекс? - он нервно сглотнул. - Я никого не убивал. Каждый делал свой выбор. Кто должен и кто будет жить - два совершенно разных вопроса для меня, - я оскалился от гнева, пристально наблюдая за ним. - Продолжим! Всё, что я видел своими глазами - не передать. Дело было сделано, и мы вернулись в клуб. Первый раз в жизни я испугался увиденного, от чего Руперт накачал меня наркотой, сделав вид, что ничего странного не произошло, что так и должно было быть. Свиньи должны умирать на скотобойне. Люди, недостойные жизни, умирают так же. И это, кстати, его фраза. Ты даже не представляешь, с кем имел дело. Поэтому я запрещал тебе ходить туда одному. Тебе повезло, что Руперт тебя не порвал изнутри, чёрт возьми! Я не знаю, что в голове у этого милого парня, но на него у меня бы даже не встал. Хотя, на тебя, наверное, уже тоже не встанет… - я врал. Я голоден. - Его член меньше твоего, и я не почувствовал боль. Практически, - Йохен только загадочно и безумно улыбнулся. Я знал, что стоит за этой улыбкой. Самое страшное, что он прекрасно осознавал, что является моей слабостью, мне сложно устоять перед ним, или же в чём-то отказать. Все его похотливые разговорчики меня только искренне заводили. И даже сейчас Зайберт этим пользуется. - Он не убил тебя, потому что знает, что я убью его. Да как ты даже не рассмотрел его личность? - рявкнул строго. Йохен был шокирован услышанным, и весь задрожал. - Контролирует себя, выдержан. Следит за собой, за своим внешним видом. Социопат. Отвергает и презирает общество. Сводит знакомство лишь с узким кругом лиц. Может быть обаятелен, производить благоприятное впечатление на окружающих. Персонализирует жертву, предпочитает действовать с помощью хитрости, а не насилия. Я ничего не упустил? - я будто писал отчёт с места происшествия. - Алекс, в это невозможно поверить... Просто невозможно... - он отрицательно качал головой и весь дрожал. - А если бы, всё пошло не так? Вспомни, мать твою! Что было в этот день?! Как ты оказался в своей квартире? - я был вне себя. - А теперь, вопрос! Мне приятно знать, что ты спал с человеком, у которого руки по локоть в крови?       Он молчал и исступленно смотрел на меня. Его шокировала такая правда. - Лучше бы я не знал, - нервно сглотнул. - Руперт не был похож на убийцу, на психопата, да и вообще, спокойный и уравновешенный человек. Со своими наклонностями, - он не понимал, о чём говорит. - Ладно, - я тяжело вздохнул. - Это не имеетзначения. Для меня. Для меня был лишь важен факт измены. И был ли это Руперт, или ещё кто-то, ты уничтожил всё, что было между нами. Я не хочу тебя видеть, Йохен. И да, это мой минус. Я не умею любить и прощать. Я никогда не прощаю, - сжал яростно кулак. - Я не понимаю... Алекс, не понимаю, куда втянула меня череда этих твоих "удовольствий". Зачем? Зачем терзать своё тело, когда главное счастье было между нами? - Я тоже понял это слишком поздно, - откинулся на стул. - Прости меня... - За что? - Йохен был явно ошарашен этим коротким предложением. - За то, что ударил. Я не хотел тебя бить. В смысле, хотел, но скорее в порыве гнева, чем так, - мне надоело ходить кругами. И так многое было потеряно. - Я ударил тебя первым, так что, это ты меня прости... Алекс... - он посмотрел мне в глаза. - У меня безумная идея, но давай сейчас помолчим. Просто, дай я подумаю о своём, а ты - о своём. Если мы продолжим, то я сойду с ума. Мне надоело, это как замкнутый круг. Пять минут. А потом я хочу услышать твоё решающее слово.       Я утвердительно кивнул ему, и сжал переносицу. В голове помутнело от силы удара, руки дрожали, а сам я был в подвешенном состоянии. Мне было мерзко, больно, и в тоже время, пыл весь ушёл. Йохен так же молчал, и это были золотые минуты спокойствия и тишины.       Я встал и медленно подошел к окну, открыв его полностью. Мне хотелось вдохнуть свежий воздух и спокойно покурить. Как только я сделал пару заветных тяг, то вновь закашлял, прикрывая рот платком, очень надеясь, что он не заметит.       Зайберт подошел ко мне и взял за запястье, наблюдая за алой кровью на ткани платка. - Алекс… Что это? – его глаза сразу наполнились страхом. Я не хотел говорить ему о том, что происходило со мной. Это испытание воли, стремление продлить спокойную жизнь любимого человека. Я только отвел свой взгляд в сторону и молчал. - Алекс! – его голос прозвучал в моей голове так чётко и громко, будто назойливый будильник по утрам. -Что? – лениво ответил ему. - Почему ты молчал об этом? – кивнул на кровь, - Ты хотя бы знаешь, что это ненормально? Так, завтра ко мне в срочном порядке! – вновь его тон заботливо мамочки.       Порой меня поражала его забота, и то, как он жаждет ее отдавать. Для меня это не свойственно. А на здоровье (тем более моём), Йохен был повернут. Помню, как на вечер у меня подняла температура из-за того, что я перемерз, когда стоял в очередной пробке. Я виду особо не подавал, вёл себя как обычно, занимался своими делами. Весь тот вечер он бегал за мной со своей аптечкой. После того я даже на хроническую боль в горле не жаловался. - Тисе, - приложил палец к его губам мягким губам, - У меня аневризма аорты, но я… Лечусь, - я сразу закрыл его рот рукой, потому что заметил, как он уже набирает воздух в легкие, чтобы заорать на меня. - Вессельски! Ты с ума сошел?! – он сразу выбил сигарету из моих рук. – Когда ты об этом узнал, и почему мне не сказал? Ты хотя бы понимаешь, насколько это серьезно? Тебе абсолютно наплевать на себя, так подумай хотя бы обо мне. Чем ты лечишься? – рявкнул и прижался ко мне. Вот этого я точно не ожидал. - Долго объяснять, а я так устал от этих разговоров, - я тяжело вздохнул и обнял его, погладив по крепкой спине, - давай завтра у тебя в кабинете всё обсудим. А сейчас я просто хочу спать. - Ты всегда так говоришь, когда приходишь с работы. Я тоже работаю, но на тебя время нахожу, - и вновь этот тон, и вновь я слышу в нём обиду. Как же всё быстро и непонятно меняется. - Да-да, я самый плохой и эгоистичный. Может, уже не будем об этом? Я нахожу на тебя время. Всё моё свободное время – твоё. Да, его бывает не так много, но это куда лучше, чем, если бы я дома совсем не появлялся. Не жалуйся и перестань уже ныть, наконец-то, требуя от меня внимания. С моей стороны его более чем достаточно, сутками тебе принадлежать я не могу и даже не хочу. Так не должно быть. Ты важен для меня, ты мне нужен, но для меня наши отношения – это как сладкие сливки на шоколадном торте. Это украшение жизни, а не сама жизнь, - посмотрел в его глаза, полных слёз. - Когда же ты это поймёшь? Поймёшь, что нужен мне во всех смыслах, но я не собираюсь смотреть на тебя, как на коллекционную статуэтку, целыми сутками. В конце концов, когда же мне успевать скучать? – я вытер его слезу, которая так и покатилась по щеке. - Алекс… - его тон дрожал, из глаза текли искренние слезы, и я даже знал наперед, что он скажет. И кажется, именно в этот момент в своей голове я услышал голос Ксении, которая успокоила меня тем, что я могу вызвать у него чувство вины. Смотря на такое состояние дорого мне человека, я начинал таять, и даже самый сильный гнев того не стоит. - Ты поступил омерзительно, Йохен, - я попытался сказать это как можно строже обычного. - Я знаю, - он уткнулся в меня своим носом и сбито вздохнул. Будто боялся разрыдаться у меня на руках. Знает, как я этого не люблю.       Я ничего ему не ответил, лишь отрицательно покачал головой и крепе обнял, и для его это стало отправной точкой. Случилось то, о чём я упоминал раньше, чего так не хотел, но от него ожидал. Меня удивляли мужские слёзы, но они всегда – самые искреннее, будь то от счастья, или глубокой печали. - Так, только не реветь, пожалуйста, тут я безоружен, - я стал поглаживать его по плечам, стараясь успокоить.       Нет… Ну, не-е-е-т, как теперь это остановить? Это было похоже на подростковую американскую комедию, которая разворачивается между двумя влюбленными тинэйджерами-школьниками. Люди на это смотрят ради забавы, а я никогда не воспринимал такие вещи слишком серьёзно.       Я то и слёз женщин никогда не воспринимал. Невозможно с такими продолжать разговор. Они всегда плачут, иногда даже по глупым причинам. Может, так нужно, чтобы лишний раз попросить у мужчины долю их внимания? Вот, кажется, я попал опять в такую же историю. Взывать сейчас к его мужскому эго – бесполезно, а что-либо говорить уже не имело смысла.       Я собрался с мыслями и взял его за влажный подбородок, подтягивая к себе. Наши губы сомкнулись в крепком, желанном и даже несколько жадном поцелуе. Я искренне скучал за этим родным вкусом и теплом, даже за обилием глупых вопросов, за тем, что он стягивает с меня по ночам одеяло, а по утрам громко собирается на работу. За тем, что вечерами мы вместе пили кофе, и он всегда ругался, когда замечал, что я тихонько добавляю коньяк в свою чашку. За тем, что когда я захожу в ванную, чтобы помыть руки, он вечно забывает переключить душ, после чего я стою весь мокрый. И такие мелочи для меня стали настолько ценными, что не их не то, чтобы показать, и описать сложно. Оно просто есть, и это нужно принимать как факт. Казалось, что я читаю это с листика под грустную мелодию, как девушка из фильма «Десять причин моей ненависти».       Если он смог измениться ради меня, то и у меня получится… Или может быть я себя убеждал так в тот момент.       В такие моменты своей жизни, хотелось, чтобы кто-то дал пинка под зад и наконец-то сказал: «Да сколько можно друг друга пилить?». На лавочке у дома теплее, чем дома, а ещё бы лучше на лавочке в другой стране. Он стал моей семьей, самым дорогим человеком. Когда я думал о том, чтобы послать всё к чёрту, разорвать последнюю нить, которая нас связывает, всегда это вспоминал. Зачем строить семью, чтобы искать повод оттуда уйти — это ведь совсем не то, что я хотел. И нормальная ли семья это? И нормально ли то, что происходит сейчас в моей жизни? Кто-то должен быть сильнее. Кто-то должен быть умнее.