***
Василиса медленно брела по улице, не глядя по сторонам. В голове эхом отбивались слова отца, разочарованного в своем отпрыске. Вздохнув, девушка поплелась в парк, несмотря на то, что ноги замерзли, а руки, казалось, вообще превратились в ледышки. «Отец выглядел напряженным и хмуро смотрел на дочь. Василиса стояла перед ним, глядя себе под ноги. В голове у девушки не укладывалась мысль о том, что её папа, родной и любимый, предал. — Значит, ты категорически отказываешься? Это твое последнее слово? — сквозь зубы произнес он. — Да! — тихо ответила Вася. — Избаловал я тебя! Но это легко исправить! Даю тебе два часа, чтобы поменять свое решение! — Нет! — Значит, собирай свои вещи и катись из моего дома! Ты мне больше не дочь! Машину, драгоценности оставишь здесь! Отныне тебе придется самой содержать себя! — рявкнул он, указывая рукой на дверь. — Марк! — мама в ужасе поднесла руки к лицу. — Ты совсем со своим бизнесом свихнулся? Ей же некуда идти! — А меня это больше не касается! — резко ответил отец и перевел взгляд на дочь. — Это мое последнее слово! Либо ты принимаешь правильное решение, либо я умываю руки! — Замечательно! Ноги моей здесь больше не будет! — слезы градом катились по щекам Васи.» Забравшись с ногами на скамейку, девушка украдкой вытерла выступившие слезы. — Папа, папочка… Зачем ты так со мной? — прошептала она, вновь возвращаясь в прошлое. «Мама рыдала, обняв дочь и гладя её по голове. Василиса, бледная, словно смерть, сидела опустив руки на колени. — Доченька моя, любимая! Потерпи, папка успокоится и передумает! Вот увидишь, он скоро сам придет извиняться! — шептала мама, заходясь в истерике. — Нет, мам, ты же знаешь его! Ты не волнуйся, я переживу! Все будет хорошо! — Может согласишься с ним? А? Ради меня? Ради моего спокойствия? — взмолилась мать, но Вася оставалась непреклонной. — Я не выйду замуж! По крайней мере, по чьему-то желанию! Я хочу любить и быть любимой! И вообще, как я смогу уважать своего мужа, который купил меня? Как я смогу уважать себя? — Малышка! Ты же даже не знаешь, что это за человек! Ну зачем ты рвешь мне сердце? — Прости, но мне пора! Два часа вышли! — сказала Василиса, приметив отца на пороге комнаты. — не плачь, я тебя люблю! Встав, девушка покатила тяжелый чемодан к выходу, где уже ожидало такси. Задержавшись в дверях возле отца, она еле слышно прошептала "Я тебя ненавижу! Живи теперь с этим!" и, ускорив шаг, вылетела из родительского дома, словно птенчик из гнезда.» Звук затвора заставил девушку вздрогнуть. Рядом с ней стоял молодой человек и рассматривал её в объектив своего старенького фотоаппарата. Присмотревшись, девушка узнала своего недавнего посетителя. «Странно, — мелькнуло у неё в голове, — может позволить себе обед в ресторане, а на новую камеру так и не собрал!» — Простите, я напугал Вас? — бархатным голосом осведомился он, продолжая глядеть в объектив. Щелк! — Я не хотел! Просто Ваше лицо… Оно было такое задумчивое, но в то же время, живое! Не смог удержаться! Вася, проглотив язык, смотрела на мужчину. Смысл сказанных слов отказывался доходить до неё. Щелк! — Да прекратите Вы! — возмутилась она, моментально приходя в себя. — Простите… — опустив камеру, он растерянно смотрел ей в глаза. — Я не думал, что это разозлит Вас! — Это Вы меня простите… — смутившись, пробормотала Вася. — Наверное, мне пора! Грустно улыбнувшись, она побрела в сторону дома. С самого детства она считала себя гадким утенком. Каждая фотосессия, а их мать устраивала постоянно, оборачивалась горькими слезами. Внимательно разглядывая снимки, Вася тяжело вздыхала: рот слишком маленький, глаза слишком блеклые, нос слишком тонкий… Таких слишком собиралась огромная куча, что заставляло девушку заходиться слезами от жалости и зависти. Вон, даже мама в свои сорок пять выглядит лучше своей дочери. — Погодите… как мне Вас найти? — догнав, парень развернул Василису к себе. — З-зачем? — перепугалась девушка. «А вдруг маньяк? Тут кричи — не кричи! Никто не услышит!» — мелькнуло в голове. — Вы что, боитесь меня? — неуверенно улыбнулся он. — Я не причиню Вам зла, поверьте! Просто хочу отдать Вам снимки, когда проявлю пленку! — Бросьте! Мне они не нужны! Оставьте себе… ну, или выкиньте! — аккуратно высвобождаясь, девушка вновь повернулась и пошла. Мужчина смотрел вслед, заранее зная, что завтра вновь отправится в тот ресторан и сядет за тот же столик. Он будет появляться там постоянно, постепенно приручая дикую кошку, которая смогла расшевелить его сердце.***
Ввалившись в квартиру, Вася попыталась расстегнуть сапожки. Закоченевшие пальцы слушались плохо, но спустя десять минут, ей удалось справиться с этой задачей. Сняв с себя свитер, она швырнула его в корзину для белья и направилась в ванну. Горячий душ — идеальное средство, чтобы согреть тело. Жаль, что с сердцем и душой не сработает. Вспомнив растерянное лицо фотографа, она улыбнулась. «Забавный и… красивый! До неприличия!» — пронеслось в голове. Встряхнувшись, она встала под обжигающие струи воды, стараясь не намочить волосы. Мысли вихрем крутились в голове, а по телу растекалось долгожданное тепло. Через полчаса девушка сидела на подоконнике, наблюдая за прохожими. Это был своеобразный ритуал, который она проводила ежедневно. Васе казалось, что таким образом она прикасается к жизни. После ссоры с отцом прошло более трех месяцев, а он даже не удосужился позвонить. Мать, наоборот, звонила тридцать раз в день, рассказывая новости, рыдая в трубку и уговаривая дочь вернуться. Однако Василиса замуж за папиного нового партнера совсем не собиралась, даже если это было важно отцу. Вздохнув, девушка поплелась в комнату, где упала на старенький разложенный диван и глядя в потолок, попыталась расслабиться. Как же ей надоело выкручиваться, пытаясь прожить на крохотные чаевые — зарплата полностью уходила на оплату квартиры. — Нужно что-то менять, правда Кеша? — спросила она у рыбки. — Молчание — знак согласия! Какой же ты у меня прекрасный! Не споришь, не перечишь! Засмеявшись, она перевернулась на бок и укрывшись одеялом, отбыла в страну морфея.***
Глеб сидел в мастерской, занимаясь фотографиями. Проявив пленку, он покорно ожидал полного её высыхания, чтобы приступить, непосредственно, к печати. Ему скорее хотелось увидеть результат своих трудов. Погладив черного кота, вальяжно раскинувшегося у него на коленях, он вновь воскрешал в памяти образ белокурой феи, глянувшей на него сверху вниз, хотя он на порядок был выше. — Знаешь, Мурзик, а я ведь лет десять не пользовался пленочным фотоаппаратом. Успел забыть, насколько долгий и трудоемкий процесс создания фотографии! — потрепав кота за ухом, мужчина поднялся на ноги. — Так, хватит спать! Время ужина! Кот, услышав знакомое слово, вывернулся и потрусил на кухню, утробно мяукая и мурча, как трактор. Глеб, смеясь, пошел следом.***
Василиса проснулась среди ночи с неприятным ощущением голода. Сегодня, уйдя рано с работы, она так и не успела пообедать, а в холодильнике, уже который день, было пусто. Горестно вздохнув, девушка набрала воды из-под крана в стакан и залпом выпила, надеясь обмануть желудок. Уйти, громко хлопнув дверью, было легко, но прожить оказалось сложнее. Мама периодически предлагала деньги, но чувство гордости не позволяло Васе брать подачки от родителей. Решила, что сможет сама выжить, значит должна! «День рождения — грустный праздник! Вася всегда смеялась над словами этой песни. Как такой день может быть грустным? — Вырастешь — поймешь! — грустно улыбаясь, твердила ей мама. — Мам, я и так уже взрослая! Но понять не могу! — смеясь отвечала дочь. — Взрослая ты моя! — улыбался отец, стоя на пороге. — Папка! — взвизгнула Вася, кидаясь тому на шею. — Ты говорил, что у тебя не получится приехать! — Я отменил все дела, ведь у моей принцессы праздник! — беззаботно молвил отец, после чего нахмурился. — Что-то случилось? Почему ты хмуришься? — заглядывая в глаза, спросила Василиса. — Дочь… Нам надо с тобой поговорить! — сказал отец, ведя её за руку в кабинет, — ты только не пойми меня неправильно, но… Как бы это сказать? В общем, ты должна выйти замуж!»