Завтра будет лучше

      — А вот и она, — с улыбкой на губах произнёс Алекси, когда я подошла к нему и Розалии, развалившимся на лавочке в парке и греющимся в последних тёплых лучах солнца.       — Смотрю, вам и без меня хорошо, — заметила я, глядя на расслабляющихся одноклассников.       — Ну, ладно, пойдёмте, — Розалия встала, поправив платье, — Лей уже заждался.       И мы втроём потопали по неширокой выделанной жёлтым песком дорожке. Между прочим, здесь очень миленький парк. Идеально ровно подстриженный газон, рассекающая территорию на две половины речка с кристально чистой водой, через которую был проложен небольшой деревянный мостик; лавочки, одну из которых уже облюбовали Алекси и Розалия — всё это создавало уют и спокойную, настраивающую на великие думы обстановку.       — Почему вы не сказали мне, что Амбер — сестра нашего старосты? — спросила я, пока мы прогуливались по этой идиллии.       — Я думала, ты и так это знаешь, — Роза выпучила глаза, удивляясь моей невнимательности.       — Ну, теперь знаю.       — Лучше расскажи, почему ты так внезапно сбежала из столовой, — она перевела тему на более интересную ей. Но не мне.       — Я вышла во двор, подышать воздухом, — частично сказала правду я.       — А мне показалось, что ты так ушла от разговора, — девушка глянула на меня с беспокойством в глазах, — тебе не понравилась идея с концертом?       — Мне в принципе не нравится всё, что связано с большим столпотворением людей, — я напустила волосы на лицо, чтобы они хоть как-то скрыли мои эмоции.       — Однако, ты ходишь в школу, — Алекси наконец вступил в диалог.       — Ох, если бы всё зависело от меня… — я томно вздохнула, — это же обязанность, а не прихоть.       — Почему ты перешла к нам? — Розалия задала вопрос, которого я так боялась. — Ты сказала, что твоя бывшая школа была творческая, а в нашей творчество заканчивается на посадке цветов в клубе садоводства.       — Я переехала, — в моей голове это звучало как-то убедительнее.       — Должна же быть причина? — она всё выпытывала правду, подбираясь к сути.       — Эй, ну, хватит, мы уже пришли, — вклинился в допрос Алекси, когда мы подошли к дверям небольшого магазинчика.       — Ты же не думаешь, что ушла от разговора? — пропустив парня вперёд, Розалия остановилась в проёме, преграждая путь.       — Это долгая история, — я отвела глаза от её требовательного взгляда.       — И ты мне её расскажешь, — она взяла меня за руку и потянула внутрь.       Магазин больше напоминал ателье. У входа встречали безликие манекены в различных искусных платьях. По помещению были напиханы стойки с вешалками с различными нарядами.       К нам подошёл высокий черноволосый парень, одетый в белую атласную рубашку, переливающуюся на свету светло-сиреневым, выглядывающую из-под темно-коричневого пиджака в викторианском стиле, выделанном вставками из золотых нитей. На его запястьях висели кожаные ремешки, с прикреплёнными к ним малиновыми игольницами, в которые были воткнуты разноцветные булавки с бусинками на концах.       Розалия юркнула к нему в объятия, поцеловав в щеку. Вдоволь наобжимавшись она представила меня парню:       — Это Джессика, моя одноклассница. Джессика, это Лей.       — Приятно познакомиться, — парень устремил на меня оценивающий взгляд карих, почти чёрных, глаз. Потом, здороваясь, пожал руку Алекси.       — Взаи… — не дав договорить, Розалия схватила меня за руку и потащила к вешалкам. Алекси, хохоча, поплёлся следом.       — Сейчас мы сделаем из тебя конфетку, — она принялась рыться в вешалках, нагроможденных одеждой.       — Да я и так ничего, — я посмотрела на синеволосого парня, ища поддержки. Он развёл руками, не желая вступать в конфликт.       — Вот именно, что «ничего», — Роза, не желая больше слушать, усердно вытаскивала разные вешалки, но, не считая их подходящими, запихивала обратно, приговаривая, — не то, не то…       Слова Розалии немного меня задели, хотя попала она в точку. Я никогда не считала себя красавицей, но всё же старалась не принижать свои достоинства. Не брезговала надеть платье или юбку, слегка подкрашивала глаза, делая их более выразительными, иногда, когда было не лень, заплетала свои непослушные волосы в простую причёску. Парней, с которыми когда-то встречалась, старалась выбирать не особо зацикливающихся на внешности. Многие велись на мой оптимизм, пошлые шуточки и стервозный характер. В профессии, с которой я хотела связать жизнь, нужно было вести себя раскованно и непринуждённо. И я вела себя так.       Но это всё осталось в прошлом. Юбки сменили джинсы, платья — бесформенные футболки, а с волосами, и подавно, заморачиваться больше не хотелось. Шутки сменились горьким сарказмом, а вот стервозность осталась.       Розалия впихнула в мои руки кучу одежды и повела к примерочным.       — Я думала, мы пришли одевать Алекси, а не меня, — развешивая на крючки в маленьком помещении бесчисленные вешалки, вспомнила я.       — Мне в радость любой шопинг, — помогая мне с вещами, с улыбкой ответил парень.       Закончив с размещением одежды, я задвинула шторку примерочной и в растерянности села на стоявший в углу стул, оценивая кипу вещей и рассуждая сколько денег мне придётся сегодня отвалить. С такими знакомыми, любящими шопинг, я растрачу скопленные деньги быстрее пули. А мне жить здесь ещё пару лет. Нужно будет задуматься о подработке.       В итоге, я почти весь вечер примеряла разные образы, а Алекси и Розалия, развалившись на диване напротив примерочных, критиковали каждую вещь, в которой я выходила.       — Бинго! — пристав с места, воскликнул синеволосый, когда я вышла в очередной раз.       — И правда, — осматривая меня с ног до головы, согласилась девушка.       Я посмотрелась в большое зеркало на всю стену. Чёрное платье на бретельках подчеркивало талию, а расклешенная юбка выше колена, составленная из нескольких слоёв шёлка, открывала вид на мои ноги, визуально их удлиняя. Красные волосы, спадающие почти до пояса, отлично контрастировали с образом. Единственное, что портило сложившуюся картину, это неприличный вырез на груди.       — Ну, не-ет, — протянула я, ощущая себя голой.       — Да, да и ещё раз да! — подорвалась с места Розалия, заставляя меня покрутиться, развивая от движений юбку.       — Слишком вульгарно, — противилась я.       — Напротив, тебе очень идёт, — я услышала приятный баритон за спиной, а после пересеклась взглядом в зеркале с чужим, принадлежащим янтарно-изумрудным глазам, и в миг залилась краской.       — Видишь, даже Лисик оценил, — Розалия хитро улыбнулась.       Он-то оценил, всё оценил… А мне хотелось от стыда провалиться в землю и зарыться там, пережидая надвинувшийся на меня апокалипсис.       — Только к нему нужны туфли, а не это… — девушка, задумавшись, указала на расшнурованные красно-чёрные кеды на моих ногах и убежала в зал с одеждой.       —…       —…       —…       Неловко вышло. Очень неловко. Особенно под пристальным наблюдением двух пар мужских глаз. Особенно тех глаз, что мне придётся видеть на каждом уроке химии, которые так и застыли на моем бюсте. Почему он не уходит? Это магазин его брата, нахрена ему уходить?! Но так, в открытую, пялиться тоже: нахрена?! Неприлично. Или я одна в этом месте забочусь о приличии?!       Кто-нибудь, напомните мне больше никогда не ходить по магазинам. Даже под дулом пистолета. Даже под угрозой жизни. Да, плевать под чем, хоть под наркотой. Никогда. Буду ходить до конца жизни в том, что есть. И плевать, что это превратится в лохмотья…       Наконец, Роза вернулась с двумя коробками в руках и развеяла эту гребанную атмосферу неловкости. Моей неловкости.       Девушка положила на диван коробки и, достав из первой, протянула мне чёрные лакированные туфли с открытым носиком на высоченном, мать его, каблуке.       — А ещё выше не было? — принимая эту катастрофу, с сарказмом спросила я.       — Поговори мне тут, — Розалия плюхнулась рядом с Алекси, сидевшим всё это время молча. И потом обратила внимание на сереброволосого, всё ещё пристально наблюдающего за мной. — Лей в зале, Лизандр.       Парень наконец вышел из транса и скрылся за стеной.       — Видишь, — девушка обратилась ко мне, — правильно подобранный наряд сведёт с ума любого.       — А мне не нужен «любой», — я надела представленные туфли и немного прошлась, стараясь не потерять равновесие и не опозориться в край. Хотя хуже уже быть не может.       — Тебе не нравится Лисик?! — воскликнув это, она по-детски надулась, скрестив на груди руки.       — Ей не нравится внимание, — Алекси рассмеялся, доставляя Розе ещё больше непонимания.       — А что во второй коробке? — спросила я, снимая туфли с небоскребом вместо каблука.       Девушка протянула оставшуюся коробку со словами:       — Эти без каблука, но советую тебе первые.       Вторые туфли мне, естественно, понравились больше. Это были обычные чёрные балетки без каблука с чёрным аккуратным бантиком на носочках.       — Я возьму эти, — примерив и пройдясь немного в них, отрезала я.       Когда мы вышли из магазина, на дворе был уже поздний вечер, а мой кошелёк опустел на пару сотен долларов. Никогда. Фраза, засевшая в моей голове после этого хождения по магазинам.       Распрощавшись с одноклассниками, я побрела домой. Алекси убежал сразу, ссылаясь на брата, всё никак не привыкну к Алекси номер два, Розалия предпочла остаться со своим парнем.       Я решила задержаться в парке. Примостившись на лавочке, закурила. Дым заполнил лёгкие, и я не спешила их освобождать. Листья на деревьях уже начинали желтеть, а воздух стал в разы холоднее. Вот и пришла осень.       Сорок восемь дней. Ровно столько… Ровно столько я держусь в этой жизни, потерявшей для меня всякий смысл. Ровно столько. А через день будет сорок девять. А ещё через день будет пятьдесят. Вот только мне от этого не легче.       Я нащупала холодок металла. Серебряный браслет. Браслет памяти. Ты специально выбрал с большими звеньями, чтобы он всегда пополнялся новыми историями. И подарил самую первую. Историю про серебряный скрипичный ключик. Ты помнишь эту историю? Я помню её как вчера.       Мне двенадцать лет. Моё первое прослушивание, но уже самое главное в момент тогдашней жизни. Ты держал меня за руку всё время, пока я, нервничая и ждя своей очереди, грызла на другой руке ногти. Когда назвали моё имя, ты подарил мне браслет. Правда, большеватый для детской ручонки. И прицепил к первому звену скрипичный ключик, со словами:       — Тут начинается твоя история, мышка. И только ты — её писатель.       Мышка. Так ты меня называл. Не потому что я была серой или забитой. Нет. Меня следовало называть павлином. Так я кичилась своим хвостом.       Меня ведь тогда взяли. Сыграла свою партию лучше, чем когда-либо. Зачем ты только научил меня играть?! Было столько путей, столько возможностей… Но я выбрала клавиши. Нет. Клавиши выбрали меня.       Я возвела намокшие от слёз глаза к вечернему небу. Я знаю, ты там, братец. Мне так тебя не хватает…       Когда я опустила взгляд, утирая рукавом кофты проступившие слёзы, обнаружила перед собой большого пса чепрачного окраса с небольшими рыжими просветами шерсти на морде, ушах и лапах. Он сидел на асфальте, изредка помахивая пушистым хвостом, и наблюдал за мной чёрными умными глазами, навострив уши.       — Ну, привет, — не знаю, зачем с ним заговорила. Всяко лучше, чем с людьми.       Я протянула руку к нему. Пёс горделиво поднялся и стал обнюхивать её, а потом уткнулся влажным носом в мою ладошку.       — Где же твой непутевый хозяин? — спросила я, потрепав его по мягкой холке, и не обнаружила ошейника.       — Здесь, — сзади меня раздался запыхавшийся голос.       Пёс зевнул и улёгся на мои кеды, а его хозяин, бросив поводок, уселся рядом со мной, тяжело дыша.       — И как тебя Борис терпит с такой дыхалкой? — я посмотрела на красноволосого, который уже всунул сигарету в рот и находился в поисках зажигалки, хлопая по карманам кожаной куртки.       — Хоть ты не пили, — он поджег сигарету сунутой мною зажигалкой и, затянувшись как следует, вернул.       — Ладушки, — я снова потрепала пса по шерстке, который изредка шевелил ближним ко мне ухом.       — Обычно девушки разбегаются в страхе от него, — выдыхая облако густого дыма, произнёс парень.       — Я, по-твоему, обычная? — он повернул голову в мою сторону, устремляя стальной взгляд.       — Я пока не понял, — на его губах появилась усмешка.       — Долго же ты соображаешь, — я попыталась подвинуть ногу, на которой развалился пёс, но он зарычал, показывая, что ему это не нравится. — Как его зовут?       — Демон, — докурив сигарету, он бросил окурок на землю и растоптал.       Я усмехнулась вспомнившейся мудрости: питомцы похожи на своих хозяев.       — Почему так поздно гуляешь одна? — Кастиэль сделал вид, будто бы спросил это из вежливости.       — Почему староста просит с тобой не общаться? — сменила тему я, не желая отвечать на его вопрос.       — Серьёзно? — парень усмехнулся. А мне, кажется, удалось потешить его самолюбие.       — Так и будем перекидываться вопросами? — я посмотрела время на телефоне. Девять, сорок три.       — Почему нет? — издевается! Он издевается.       — Демон, дорогой, отпусти меня, пожалуйста, — я почесала пса за ухом, — а то твой хозяин меня обижает.       Собакен, поняв, что от него хотят, поднялся с моих ног. Я последовала его примеру и решила уйти.       — Далеко собралась? — парень надел на своего питомца ошейник с поводком, а потом с легкой ухмылкой уставился на меня.       — Домой, — я оглядела его, а потом направилась на выход из парка.       — Я провожу, — парень в два шага сократил дистанцию, Демон выбежал вперёд и, как подобает охраннику, внушал страх прохожим только лишь своим видом.       — Не стоит, я не потеряюсь, — меня немного смущал его напор.       — Малышка так занята, что не узнала своего соседа? — он рассмеялся смехом с хрипотцой.       — Соседа? — с изумлением глянула на него я. Так вот почему он постоянно ушивался у моего подъезда. — А-а-а. Теперь припомнила, да.       Оставшееся время до дома мы шли молча, изредка останавливаясь по нужде Демона. Дойдя до подъезда, ещё раз остановились, чтобы покурить. Хоть и сентябрь только недавно сменил август, погода уже заметно хмурилась. Прохладный ветерок обдувал волосы, немного раздувая их, и уносил вдаль наше дымление.       — Зачем ты начала курить? — спросил Кастиэль, выдыхая густое облако куда-то вверх.       — А ты? — последовав его примеру, освободила лёгкие.       Он ухмыльнулся, не смотря на меня и выбросив окурок, стал набирать код от домофона:       — Другого ответа я и не ждал, — запустив в подъезд сначала Демона, а потом меня, проговорил он.       — Тогда зачем спрашивал? — поднимаясь по лестнице, поддержала нашу непринужденную беседу я.       — А вдруг? — он ухмыльнулся.       Когда мы вместе поднялись на пятый этаж, отпущенный заранее с поводка пёс уже караулил хозяйскую дверь с номером 13. Дьявол с Демоном в квартире 13. Я стала возиться с ключами, еложа их в дверном замке, а вот Кастиэль, видимо, не спешил попасть домой.       — Что, даже на чай не пригласишь? — парень облокотился о стену, следя глазами за моими движениями.       — Дома попьёшь, — я наконец открыла дверь и, пройдя внутрь, взглянув на одноклассника, попрощалась, — доброго вечерочка.       Я захлопнула дверь, бросила пакеты с новой одеждой на пол, задев рукой выключатель, врубила фиолетовую подсветку и, упав на диван, наконец свободно выдохнула. Ну, и денёк.