Ирка Хортица читает "Ирку Хортицу- суперведьму"

Чтение продолжилось. Ирка понимала, что должна бы обидеться, но вместо этого неожиданно испытала облегчение. А Оксана Тарасовна просто не слушала: — Мне сейчас главное, чтоб меня никто не прибил, — с лица старшей ведьмы, точно смытые мокрой тряпкой, разом сползли и злость, и самоуверенность. Остался один только страх. — Он снова приходил! — выдохнула она. — Тот, кто пытался убить Марину! Но, кажется, в этот раз ему нужна была я! Если бы не рассвет… — голос ее пресекся, и она нервно облизнула пересохшие губы. — - Даже так, — дернул бровью Айт. — А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, — басовито прогудел Ментовский Вовкулака, командир милицейской группы захвата и вожак стаи наднепрянских оборотней. — Прямо вот так, с дерева излагать? — возмутилась Оксана Тарасовна. — Птичка моя, вы так чудно смотритесь на этой веточке — почему бы и не спеть? — скорее по-кошачьи, чем по-волчьи промурлыкал старый оборотень. — Хватит вам! — в очередной раз рыкнула на них Ирка и махнула рукой. — Заходите в дом! — Я бы на твоём месте так не делала, — зыркнула бабка на Ирку с укором. — Не боишься враждебную ведьму в дом приглашать? — предостерегающе спросил Вовкулака. — А не боюсь! — вызывающе тряхнула волосами Ирка. Сползающая с груши Оксана Тарасовна подозрительно покосилась на Ирку, потом пробормотала: — Хуже все равно не будет! — подобрала изгрызенную швабру и, брезгливо неся ее на вытянутой руке, пошла к дому. Старая рассохшаяся дверь с глухим скрипом открылась. — М-да-а… — оглядывая захламленную прихожую, скривила губы Оксана Тарасовна. — Какое, однако, ретро! — хмыкнула она, — Милая, в наше время ведьмы уже не живут в избушках к лесу задом! Так ты скоро обзаведешься бородавками, начнешь курить трубку и таскать на плече черного кота! Именно при упоминании старого дома ведьм у Ирки всплыли воспоминания о лагере, в который отправился весь класс в добровольно-принудительном порядке, включая и Таньку. А особенно тогда запомнились походы в так сказать «уборную». Сам туалет исполнял обязанности кладовки. И для того, чтобы в него сходить, нужно было одной рукой придерживать швабры, веники и т.д., чтобы они не завалились на голову, другой рукой желательно изо всех сил держать дверь, чтобы тебя не застукали в позе гордого орлана, восседающего на снежном утесе, широко раскинув могучие крылья и тревожно глядящего в заоблачную даль. Три дырочки в двери чуть пониже дверной ручки намекали на то, что когда-то здесь была щеколда. Но коллектив, судя по всему был настолько сплочённым и дружным, что надобность в ней отпала. Или щеколда упала раньше? Этого увы, Ирка уже не узнает. Танька, поймав взгляд подруги, поняла о чем та думает, и тихо прыснула от смеха. В это время остальные слушатели уже добрались др конца главы. — Он же по ночам шастает. Что я вечером есть буду? Вы весь борщ сожрали! Куплю пельменей каких-нибудь, сосисок, чтоб не заморачиваться… И десять, нет, пятнадцать пакетов сметаны. — Зачем тебе столько? — А сколько, думаешь, будет стоить подлизаться к коту после того, как я ему «фас» скомандовала? — уныло вздохнула Ирка. И вот, именно в этот момент Табити пришло письмо, но сквозняк благополучно выдернул его из рук Владычицы. На этот раз Айт, опередив кота на сотую долю секунды, успел схватить листок. Этот самый кот с недавнего времени испытывал патологическую страсть к любой бумажке, которую видел. Из него получился бы отличный скандальный литературный критик — «обосреватель». После его обильных «рецензий» бумажку оставалось только выбросить, а уж ни в коем случае не читать. А когда на него нападал «не писец», или он после долгих потуг, чувствовал себя несостоявшимся «какавтором», от бумажки оставались лишь клочья, разбросанные по полу. Табити, будучи не в курсе манички кота, очень странно посмотрел на сына, но поблагодарив приняла письмо.