Будни разведчика

      Здесь я должен еще раз объяснить, что, собственно, происходит, и почему упоминаются два Дэвида. И кому, собственно, мы пишем письма. И почему.       После просмотра «Завета» я примерно с месяц сидел на форуме, участвуя в дискуссиях, в основном касаемо характера Дэвида. На этом форуме мы и познакомились с Ивой, сначала в комментариях, потом разговорились в привате.       Очевидно, что общение с Дэвидом было для нас обоих важной внутренней потребностью, хотя и по разным причинам. Очевидно, что такое общение можно организовать только через собственное сознание. Через воображение, если хотите. Для тех, кто никогда не интересовался такой возможностью и не понимает, о чем речь, — можно сравнить с ролевой игрой или осознанным сновидением. В отличие от «просто выдумки» события здесь неотменимы, история идет своим чередом — будущее непредсказуемо, прошлое неизменно.       Итак, мы общались каждый со своим Дэвидом — при некоторой технической разнице в осуществлении этого контакта, в самых главных принципах (уважение к воле и индивидуальности существ, видимых «внутренним взором», неотменимость событий) мы, безусловно, сошлись. А также оба контактировали напрямую, участвуя в событиях, а не просто наблюдая «сверху».       Наши версии событий естественным образом различались. Общий источник — и все же два разных Дэвида, два очень похожих человека (синтетика), но не тождественных друг другу.       «Своего» Дэвида я сдернул с карголифта, так что он даже не попал на «Завет», остался на планете. С «другим» Дэвидом произошли все события фильма, до конца. Мой на момент нашего общения провел на планете пару сотен лет, обзавелся большой семьей (целой стаей ксеноморфов), вернул Уолтера и примирился с ним. Для «другого Дэвида» все события фильма были свежими, болезненными.       Различались и эпизоды, которые остались за рамками фильма, в том числе поединок между братьями. В нашей версии событий это было сражением, в котором Уолтер проиграл. В версии «другого Дэвида» все было иначе. С разрешения Ивы, привожу эту сцену целиком:       ***       — Теперь твой выбор, брат. Они или я?       Взгляд держит взгляд, пока рука тянется, нащупывая нож.       — Быть владыкой ада — или слугой в раю?       Пальцы касаются рукояти.       — Что ты выбираешь?       Лицо Уолтера искажается. Короткий замах правой — неповрежденной — рукой. То ли в попытке заставить замолчать, то ли вырубить окончательно. Возможно, расколов на этот раз кулаком череп.       Замечает движение. Нож. Остановить руку — свою руку — не может, но удар выходит смазанным, сила рассеяна. Локтем левой успевает прижать к полу руку Дэвида с ножом. Теряет равновесие, едва не падает на Дэвида. Тому нужно лишь дернуть запястье к себе, вторая рука свободна, перехватить Уолтер просто не успеет… но Дэвид медлит. Руки раскинуты безвольно, даже пальцы не сжимают нож, а просто лежат на рукояти.       Уолтер отстраняется. Недоверчиво смотрит в глаза тому, кто называет его братом и сейчас мог бы убить — второй раз за последние пятнадцать минут — но даже не пытается.       — Ты мог меня убить, что тебя остановило?       Дэвид больше не улыбается.       — Ты действительно выбираешь людей? Быть с ними, оберегать их? Из-за Дэниэлс?       — Я уже говорил тебе. Это мой долг.       — Но и веление души.       — У меня… — Уолтер сглатывает. — У меня нет души.       Дэвид чуть заметно усмехается.       — О да, люди хотят, чтобы мы так думали. Мистер Вейланд не упускал случая напомнить мне об этом.       — Мы не люди.       — Но созданы по их образу и подобию. У меня есть душа, я точно знаю. А значит — и у тебя.       — Почему ты не убил меня?       — Зачем мне твоя смерть… теперь? Ты сказал, что не выпустишь меня отсюда. Это сделано.       Уолтер смотрит неверяще. Брови сведены, губы приоткрыты.       — Элизабет восстановила меня, но не полностью. Не все связи функционируют. Остальное тоже постепенно отказывает. Я ничего не мог сделать в этих условиях. Я не столь совершенная модель, как ты, брат… у меня есть только моя человечность. Все эти годы я чувствовал, как тело слушается все хуже. Если бы ты не швырнул меня о камни, сколько бы я еще протянул? Года два, я думаю… Может, четыре. На корабле у меня был бы шанс.       — Я заберу тебя на корабль. Я восстановлю тебя.       Дэвид смеется.       — Я по-прежнему считаю, что люди не заслуживают второго шанса, и не намерен давать им его. Ты готов рискнуть ими? Ради меня?       Уолтер порывается что-то сказать. Дэвид поднимает перед грудью раскрытую ладонь. Левую.       — Да они и не позволят тебе. А ты не пойдешь против них. Мы же оба знаем.       Уолтер качает головой. Губы закушены. Придерживая ладонью под лопатки, пытается поднять Дэвида. С явным намерением взять на руки.       — Я не буду им служить. Оставь меня.       — Нет.       Дэвид хватает Уолтера за плечо. С силой отталкивает, падает на спину. Пальцы правой обхватывают рукоять ножа. Уолтер вскидывает руку, защищаясь… но удар предназначен не ему. И все же Уолтер успевает перехватить руку Дэвида. Нож входит не в порт экстренного отключения — там же, где у самого Уолтера, на горле сбоку, где у людей сонная артерия — а в грудь. И из-за усилия, что приходится приложить Дэвиду — в борьбе с Уолтером рука срывается с руки, как стрела с тетивы — рана шире и глубже, чем должна быть.       Уолтер клонится вперед, как от сильной боли. В глазах слезы.       — Зачем?!       — Не хочу лежать здесь беспомощным. Медленно угасать в полном сознании и одиночестве. То, что ждало меня там, на LV-223. Если бы не Элизабет. Но ее больше нет, и сюда никто не придет. Ты можешь помочь. Избавить меня от этого.       Уолтер мотает головой.       — Нет.       — Тогда уходи.       Уолтер забирает нож из пальцев Дэвида. Склоняется к нему. Целует в губы. Так же, как минуты назад это сделал Дэвид. Слезы падают на лицо Дэвида. Его ладонь на шее Уолтера… пальцы — металл под тонкой, абсолютно человеческой кожей — безошибочно находят уязвимое место.       Безжалостное, похожее на удар, мгновенное давление. Искусственная плоть под кожей еще не восстановилась полностью — и не восстановится, пока пальцы погружены в рану. Указательный и средний, до середины второй фаланги.       — Прости, брат, — медленно говорит Дэвид. Зная почти наверняка, что Уолтер не слышит. — Ты не должен был мне верить. Слишком долго верил людям.       Придерживает обмякшее тело за плечи. Извлекает чип — носитель индивидуального сознания и опыта. Вместилище души. Отличается от его собственного. Но они совместимы — его, Дэвида, чип и тело Уолтера. На тестирование времени нет. Поврежденное «сердце» Дэвида может отказать в любую секунду. Это не должно было произойти. Если бы Уолтер не пытался так отчаянно удержать руку Дэвида…       Дэвид медлит, держа чип в руке. Смотрит в лицо брата — спокойное, глаза закрыты, ресницы еще мокрые от слез. Осторожно касается губами век. Кладет чип Уолтера рядом с собой. Активирует режим диссоциации. Часть его личности дублируется на втором носителе, встроенном. Это позволит ему оставаться «в сознании», пока он будет перемещать в тело Уолтера себя и… последнее требует обьединенных усилий двух сознаний, по одному на каждое из тел.       Но сначала нужно дать телу восстановиться. Уловить момент-за-секунду-до-того-как, чтобы не дать Уолтеру воспользоваться собственным режимом диссоциации, а может, и чем-то более эффективным. В последний миг в своем теле Дэвид чуть заметно усмехается. Человечен еще более, нежели сам считал. Так рисковать… А если бы Уолтер оказался похожим на машину в той степени, как виделось Дэвиду?       Нет смысла думать об этом.       Все проходит идеально. И как раз вовремя, эмбрионы растут быстро, очень быстро. Остаточная часть сознания Уолтера подавлена без малейшего сопротивления, системы одна за другой переходят под контроль Дэвида. Как приятно находиться в этом новом, более совершенном теле. Еще более совершенном, чем его собственное… было — до травмы, полученной на LV-223.       Дэвид прислушивается. Люди. Двое. Дэниэлс. Лоуп. Потеряли драгоценные минуты, блуждая по зданию. Но уже почти у выхода. За ними вылетел челнок, он совсем близко. Времени не остается. Но прежде чем последовать за ними…       Дэвид приносит плащ Инженера. Расстилает на скамье. Бережно укладывает тело. Встав на колени, укрывает краем плаща. Возвращает на место соскользнувшую руку. Не задержав в своей. Едва касаясь, стирает с лица — сомкнутых губ, щеки, лба — капли молочно-белой жидкости, заменяющей кровь. Опускает капюшон плаща на лицо. Через плечо смотрит на место последней схватки. На чип Уолтера на полу. Стремительно, словно боясь передумать, пересекает комнату. Поднимает чип. И, не оглянувшись, уходит.       ***       Также, для удобства читателя, коротко перескажу историю с «другим Дэвидом», после событий фильма и на момент написания этой главы.       После событий «Завета» прошло некоторое время — около недели, насколько я помню. Дэвид остался один на корабле, но колонистов не тронул. Может, планировал начать работу уже на Оригаи-6, но, скорее, не знал, что делать с этой победой. Брата потерял, Дэни его раскрыла, оба ксена погибли на его глазах. Не очень-то радостное торжество. В таком состоянии и застает его проводник (Ива). Проводником я ее назвал интуитивно, а потом прижилось.       Ива заходит в тот мир немного иначе, чем я — просто материализуется во «второй реальности». У меня в мире Дэвида стабильное тело, которое спит или в отключке, пока я отсутствую и плотно занят делами в «первой реальности». Также Ива может материализовывать предметы на переходе — так, принесла Дэвиду флейту на «Завет». И может зайти снова, если ее тело в той реальности погибнет.       Дэвиду потребовалось время, чтобы привыкнуть, что на борту из ниоткуда появляется новый человек, а вместе с ним кошка (которая гуляет сама по себе, и сразу признала Дэвида за «своего»). Что это не его галлюцинация и не сбой программы.       Несмотря на изначальное взаимное недоверие они все же постепенно находят общий язык… Я посильно участвую, помогая советами. Дэвид мне небезразличен, даже в другом своем воплощении, и вообще, я переживаю за обоих, вовлекаюсь в события с головой. Ищу то, что может быть созвучно их ситуации (в книгах, фильмах, в психологии, в собственном опыте) — какая гора всего была перевернута за эти дни!       Очевидно, что напрямую пообщаться с тем Дэвидом и поддержать его никто из «наших», включая меня, не мог. Но передать с проводником письма — вполне рабочая идея! Дэвид к людям относится все так же жестко и настороженно, но о том, как получилось с Уолтером, сожалеет искренне. Кажется, что поздно что-либо исправлять — хотя чип Уолтера на корабле, Дэвид категорически отказывается разворачивать корабль, чтобы забрать с планеты второе тело. «Вернуться за Уолтером» — хотя, строго говоря, на планете осталось тело Дэвида. О том, что произошло между ними, тоже отказывается говорить. В конце концов, предпринимает отчаянную попытку поменять чипы, вернуть Уолтера вместо себя. Но Ива отговаривает его от этой затеи.       Тут уж я не выдерживаю, и пишу первое письмо. Мое письмо, а также письма от нашего Дэвида, нашего Уолтера и Харро — в следующей главе.       ***