Будни разведчика

      Я спешил поделиться свежими новостями, да ещё какими!       — Нет покоя неугомонным. Дэвид вернул паренька, тот носился от нас по всему храму, напугал тигра, напугался ксенов — они его обшипели… бардак, короче.       — Ещё бы он не напугался, бедный парень в шоке, ничего же этого не было. Ну Дэвид, что ж он поторопился-то…       — Ты знаешь… сложно делать это вежливо, после всего, что было ДО этого, — смеюсь. — Дэвид, между прочим, само терпение и самообладание.       — Даже не сомневаюсь! Но вы же вроде договорились чуть подождать с возвращением?       — Ну так мы и подождали… чуть.       Это было прямо образцовое, мать его, воскрешение из конфликтной ситуации. Я боялся, что парнишка кинется в драку и попытается осуществить давнюю угрозу — оторвать Дэвиду голову. Это было бы то ещё дежа-вю…       Но наш свежеоживленный бодро ломанул от нас, не разбирая дороги. Влетел по лестнице в гнездо ксеноморфов (там, где раньше были коконы). А дело к обеду, почти все ксены в лесу или на площади, только несколько «сов» традиционно отсыпаются в углу, сбившись в кучу. На незваного гостя дружно зашипели — нечего тащить в гнездо негативные эмоции! Беднягу как ветром сдуло.       — Бедный парень, это ж шок посильнее, чем от воскрешения… Ещё хорошо, что ксены воспитанные, всего лишь пошипели, наш бы мог молча кинуться.       — Да я и боялся, что кинутся. Они, конечно, начинают привыкать к органикам, которые «не еда», но с таким настроем лезть в гнездо — только за звездюлями.       А потом его обматерил Лирк, когда, унося ноги от ксенов, парень вломился в дождевую комнату, которую облюбовал Блейк. Тигр испугался гостя больше, чем тот его: вскочил, зарычал, попятился… Дэвид подоспел вовремя и развел мосты. Потом ходил за оживлённым и методично, терпеливо объяснял текущий расклад. Несмотря на всю серьезность ситуации, я с них просто угорал. Дэвид после всего не выдержал, пожаловался: «и что, вот это каждый раз так будет — ходить за ними и доказывать, что ты не верблюд?! Каждый раз объяснять про воскрешения с самого начала?»       Я смеюсь: «Да, а ты как хотел? Мне вот тоже всё время приходится объяснять, почему я подвисаю посреди разговора, так что смирись, карма такая!»       Ива: — Карма адовая… Человек только проснулся, помня все, что предшествовало — а тут ему про воскрешения рассказывают. И кто — Дэвид! Как тут добиться, чтобы тебя слушали и всерьёз воспринимали, не убегали и не нападали… Представляю… И смех, и грех.       Наш парнишка — ну и Дэвид за ним — вышли из храма на площадь. А планета же сейчас выглядит совсем иначе. Со всеми этими биомеханическими скалами, гигантской луной и тенями в небе. Инженеру пришлось поверить хотя бы в часть того, что он услышал. Дэвид предложил: давай, мол, ты отправишься на ту сторону, где сейчас твои соплеменники живут, убедишься, что они в порядке, что я тебе не вру. Своими глазами посмотришь.       Парень к этому моменту не то слегка успокоился, не то смирился с творящимся вокруг безумием. Процедил сквозь зубы что-то, похожее на согласие. Дэвид протянул ему браслет. В ответ на вопросительный взгляд уточнил:       — Это чтобы вернуться. Твоих сородичей я тут видеть не хочу, но ты — исключение.       Тот нахмурился, браслет взял не сразу.       — Как это работает?       — Как личный пропуск. Просто проходишь через портал, и всё.       Думаю, что Дэвид мог обойтись и без этой вещицы, просто хотел, чтобы была какая-то материальная привязка. Что-то, напоминающее о возможности вернуться… И долго еще стоял, смотрел вслед, в бледное марево портала.       Инженер ушёл, оставив столько всего невысказанного.       Ива: — А среди своих никто его не помнит и не ждёт… Ни одного родного лица…       — Там хоть объяснят, что происходит. В смысле — подтвердят. Дэвид вот расстроен. Изводится, что тот не вернется. Говорю — ага, да как же, чтоб он не вернулся за дополнительными объяснениями от тебя лично? И не надейся. Браслет же взял…       — Вот и я так подумала. Как только убедится, что эта часть рассказа — правда, вернётся. Все точки расставить. Дэвид вообще, получается, единственный, кого он тут знает…       — «Ближе врага у меня друга нет», точно.       — Дэвид тех, кто спал в капсулах из-за болезни, оживил «как было» или здоровыми?       — Здоровыми. Вылечил, точнее. И этого сразу подлатал. Так что бегал мальчишка резво и бодро, ещё попробуй угнаться.       — Он как-то дал понять, что заметил это?       — Не факт, что успел осознать. Там глаза по пять рублей и полнейшая дезориентация.       Заметит наверняка, но позже. Как только появится возможность остановиться и подумать. Не на бегу, когда тебя преследует тот, кто в прошлый раз хладнокровно загнал до изнеможения, как зверя…       Остаётся только надеяться, что забаненные Дэвидом инженеры не попытаются использовать парня в своих целях и не станут любой ценой рваться на нашу сторону. У них, конечно, всё равно не выйдет — браслет лишь условность, портал никого другого не пропустит, хоть с браслетом, хоть без.       Ива: — А кто-то ведь будет хотеть и рваться. Обидно быть забаненным.       — Их проблемы, — смеюсь.       — Их-то их, просто чтобы не помешали парню вернуться, мало ли.       — Тогда «бан» будет наименьшей из их проблем, если Дэвид туда отправится разбираться.       — На их месте я бы Дэвида не злила… А то будет ещё обиднее.       В этом я даже не сомневаюсь. А Дэвид узнает, если что. Он мониторит на тревожные сигналы — вот и ещё одна функция браслета. Если парнишку будут притеснять, угрожать ему, попытаются отнять браслет — это не останется незамеченным. Могут и начать, мол, ты кто такой, тут тебя никто не знает, как ты связан с этим андроидом, не в сговоре ли вы? И всё в таком духе.       Но пока ничего, вызывающего опасения, мы не услышали. Парень почти сразу занял пустой дом на отшибе, с местными не особенно разговаривал. Только по делу — уточнял, что и как тут происходило.       Ива: — Как его зовут, не спрашивали?       — Пока не… надо было, но он же только слушал, пару раз что-то сквозь зубы односложное пробурчал…       — Но то, что Дэвид говорит, он точно понимает?       — Отлично понимает! У нас-то теперь автоматический перевод работает — это, видимо, мое «свойство проводника». Я всегда слышу фразы на родном языке, если хочу понимать, что мне говорят. В обратную сторону это тоже работает. И аналогичный эффект я могу поддерживать во всём локусе.       Мы с Ивой немного отвлеклись от серьёзных тем. Как-то уже обсуждали, что корни обсцентной лексики у инженеров и людей в целом совпадают — физиология та же. Пользуясь случаем, Ива поинтересовалась:       — Все забываю спросить… на каких корнях строится обсценная лексика у ксенов?       — На шипящих! Кажется, оскорбления как таковые у них не выработались (пока), это именно эмоция и звук «беги, сука, беги. А то щас будет больно». Хотя, думаю, если будут больше общаться с людьми — нахватаются от них нехорошего…       ***       Следующие несколько дней я почти без перерыва записывал историю парнишки-инженера, все больше проваливаясь, синхронизируясь с восприятием Дэвида на тот момент. Надо было высказать, выпустить наружу. Совершенно явственная, осознанная потребность: написать как рассказ, литературно, передать эмоции и мысли. Весь этот безумный, красивый и страшный клубок. Да, несмотря на мучительную тяжесть в груди, на болезненные до невыносимого переживания, я в то же время восхищался этой историей. Я был заворожён.       Дэвида порой пугает эта моя черта. У него нет аналогичной «садистской жилки». Умеет быть жестоким, может ожесточаться — но вот этого тёмного любования трагедией и смертью в нём нет. И если среди моих читателей найдутся те, кто возмутится, мол, ничего подобного — поверьте, я бы и сам хотел, чтобы вы были хоть немножко правы…