Будни разведчика

      Спрашиваю Дэвида:       — Ну как там Кор? Ты его хотя бы кормить не забываешь?       Дэвид пожимает плечами и отвечает с совершенно невозмутимой физиономией:       — Я поставил ему синтезатор мяса, как ксенам.       Я вспоминаю этот вкус подмокшего кошачьего корма и внутренне содрогаюсь — инженер, конечно, козёл, но такого даже он не заслужил. Да, сбалансированная диета, незаменимые аминокислоты, все дела… но ксены хоть с рождения это едят, им нормально.       — Ну ты совсем жестокий, — смеюсь.       Дэвид только хмыкает неопределённо. Я думаю, что стоило бы проведать парня, а то он так и сидит под замком. Для его же блага, конечно, но уже несколько дней.       Кора мы застали сидящим за столиком, в удобном кресле и с пачкой чипсов в руке. У старого склада был теперь вполне домашний вид. На столике стояла тарелка с крошками, совершенно не похожими на те ошмётки, которые могли бы остаться от синтезированного мяса. Рядом валялось что-то, подозрительно напоминающее кожуру от банана. Ах ты ж, чёрт! А я-то повёлся!       Дэвид давит смешок. Ну правильно, не всё ж мне его разыгрывать да подначивать. А Кор, надо сказать, неплохо тут устроился, выглядит вполне довольным жизнью. На нас отреагировал безмятежно-лениво — «а, привет».       Мне в голову пришла мысль, что неплохо было бы и Шоу позвать. У неё же были вопросы — вот будет шанс получить ответы из первых рук. Элизабет согласилась и даже проявила энтузиазм. И что-то подсказывало, что их с Кором не стоит оставлять наедине — по крайней мере, в первые полчаса. А то будет как в том чернушном стишке — «дети в подвале играли в гестапо».       «Шоу в подвале играла в гестапо — зверски замучен отряд инженеров».       Не в рифму, зато в точку.       Встречу этих двоих надо было видеть. У Кора на лице почти страдальческое выражение «что, ещё и эта бешеная обезьянка?» Топор в бочину он помнит лучше, чем самому хотелось бы. Лиза тоже ничего не забыла, и, судя по напряжённо-выжидающему взгляду, готова повторить, если придётся. Держится поближе к Дэвиду. Тот же блаженно невозмутим. Берёт с блюда виноградину — посередине стола я организовал большой поднос с фруктами, чтоб было, чем забивать неловкие паузы. Кор и Лиз, помешкав, следуют его примеру, почти синхронно. Хоть и косятся друг на друга. Я просто наблюдаю, откинувшись в кресле. Ну вот, никто никого не убил, можно и поговорить.       Начали издалека, о какой-то ерунде — разве что не о погоде. Разговор не клеился — периодически затухал или разбивался на отдельные ветки. Шоу вот начала расспрашивать Дэвида, любого ли человека можно оживить? Можно ли её родителей вернуть? Дэвид пожимает плечами:       — Да, можешь любого из наших разведчиков попросить. Или сама, это несложно.       Лиз, замявшись: — Может, ты это сможешь сделать? У меня тут, кроме тебя, нет близких.       О как… Теперь, значит, близкий?       Я: — А как же Чарли?       — На Чарли, по правде, никогда нельзя было положиться…       Мне показалось, или Лиза к нему подкатывает? С одной стороны, если не считать Чарли, Дэвид тут и правда единственный… гм… близкий. С другой — не исключено, что Шоу, поразмыслив, видит в нём куда более выгодную партию, чем Холлуэя. С Дэвидом мы потом поговорили, сам он к подобной перспективе относится так… ну, забавно, но зачем оно мне теперь?       Потом всё-таки разговорились с Кором, и тут всплыла неожиданная тема, которая и задала тон последующему разговору, вытеснив всё остальное. Оказывается, у военных на широкую ногу было поставлено клонирование. Клоны становились полноценными членами общества — это воспринималось просто как альтернативный и более быстрый способ размножения. Таких называли схеймами, Кор тоже схейм.       Схеймы — это взрослые клоны с воспоминаниями другого человека (обычно воспоминаниями до совершеннолетия, но бывают исключения). Психологически они взрослеют за год-два — обрабатывают чужой опыт, осмысляют собственное происхождение, учатся это адекватно воспринимать. Ну, как, взрослеют — становятся дееспособными членами общества. Индивидуальное взросление иногда растягивается на десятилетия, в этом схеймы похожи на андроидов.       Технология основана на использовании патогена, как и всё у военных инженеров. И без всякого двойного дна, потому что на все мои осторожные вопросы «а не чувствуете ли вы себя копиями, а не считают ли вас неполноценными» Кор на меня смотрел как на придурка, который невесть из какого леса вышел в нормальное общество.       Но я всё же счёл своим долгом расспросить дотошно. Тем более, что это противоречило образу безжалостных милитаристов, которые не останавливаются даже перед геноцидом. В таком обществе и к «нормальным»-то детям отношение возвышенно-потребительское, как к очень полезному продукту от населения, но всё же продукту, который должен ГОСТу соответствовать. А тут человечное отношение к клонам? Да не заливайте…       — А как это у вас решают, чтоб новое существо не комплексовало, не чувствовало себя чьей-то копией?       Кор только руками развёл:       — Ну вы вот знаете, как детей воспитывать, а мы знаем, как схеймов воспитывать.       Впрочем, самым весомым аргументом был сам Кор — несмотря на все его агрессивные выходки и изрядную ксенофобию, затюканным бесправным клоном он точно не выглядел. Дэвиду дерзить не стеснялся, если к слову приходилось, хотя и прекрасно помнил, кто тут хозяин положения.       Сейчас-то хороший вопрос, что со схеймами — две с хвостиком тысячи лет прошло, многое могло поменяться… на тот момент военные этот метод использовали очень активно. Все рядовые на той базе, откуда Кор, были схеймами, а начальство, скорее всего, тоже — просто к ним же не подойдешь спросить, а от обычных детей они с возрастом вообще перестают отличаться, так чтоб со стороны. Прогрессоры пытались что-то похожее делать, но без патогена, об их технологиях Кор отзывается с большим презрением, но это можно списать на то, что он прогрессоров вообще не очень уважает. Говорит, что вот у них там были проблемы. С его слов — скорее технические, чем этические, а там кто его знает.       Эрвин и остальные в колонии на Парадайзе про схеймов даже не знают. Кор только фыркнул — кто б «этим зверушкам» такие технологии дал, они и сами неплохо плодятся. Инженеры использовали метод схеймов для того, чтобы быстро восстановить собственную численность после больших потерь, в том числе эпидемий. Для них это вполне себе способ «продолжения себя» — просто в этом случае дети еще больше похожи на своих родителей, несут не только генетическую память, но и личную. И тех, кто в принципе предвзято к схеймам относится и имеет какие-то психологические проблемы, с этим связанные, в программу не берут. Как раз чтобы у схейма не было проблем с адаптацией и адекватным самоопределением. Будущих «родителей» тестируют вдоль и поперёк, так просто ребёнком-схеймом не обзаведёшься. Но с одного человека, если он согласен и подходит, могут много схеймов сделать, это в порядке вещей. Иногда счёт идёт на десятки тысяч. Предпочитают при необходимости (после эпидемии или другой большой катастрофы) сделать тысячу клонов с проверенного донора, чем по десять — с непойми кого.       Эту технологию можно настроить так, чтобы выращивать более молодых клонов, чем «оригинал». Например, донор уже старик, а схейм — с телом и воспоминаниями его-восемнадцатилетнего. Этим пользуются часто, но не возводят в ранг правила. По всякому бывает.       У молодых схеймов есть кураторы, часто роль кураторов выполняют доноры. «Родительские» воспоминания идут в комплекте — схейм всё равно помнит, что о нем в детстве заботились, помнит семью и родителей «оригинала», часто имеет возможность с ними общаться, если те живы на момент создания схейма. Клоны с клонов тоже бывают, но этим почему-то редко пользуются. Вроде как их сложнее адаптировать.       Сразу после рождения все воспоминания у схейма — от «родителя», самоопределение тоже. Уходит пара лет, чтобы свыкнуться с тем, что есть человек (или люди) с аналогичными воспоминаниями — совершенно аналогичными. Схейм осознаёт, что конкретно ему еще надо наработать собственные. При этом к «родительским» они относятся серьёзно, не считают, что если именно с ними этого не было — то это ненастоящее, воспринимают скорее как «предковую память».       Проблемы, конечно, бывают, но для схеймов атмосфера в обществе поддерживающая. Плюс много таких как ты, всгда можно с ними поделиться, послушать их мнение… К тому же, они перенимают отношение «родителя», и если у того нет скрытых предубеждений, то приятие себя схейм тоже получает «в комплекте».       Я с этого медленно охреневал — что они всё-таки умеют в нормальную психологию и воспринимают клонов как равных, а не пушечное мясо. Но Кор не меньше охреневал уже с моей реакции. Мол, а с чего мы должны к своим относиться плохо?       К чужакам-то он особой симпатии не испытывает. Правда, после той трёпки, которую устроил ему Дэвид в прошлый раз, Кор уже не так явно демонстрирует своё недовольство наглыми мелкими обезьянками. Да и ксены его уже обшипели, и вообще — тут вам не там. Поневоле станешь сговорчивей.       Но он, конечно, оболтус… Молодой, его собственной жизни — лет двенадцать. И пятнадцатилетний «оригинал».       Интересно, каковы современные нам военные инженеры? За две с лишним тысячи лет могло как поменяться всё до неузнаваемости, так и остаться прежним, потому что история у них очень уж нелинейная, с постоянными потрясениями и откатами.       Кора мы между собой прозвали окаменелостью. Он и правда живое ископаемое. Хотя самому Кору, наверно, не так весело об этом думать. Подошёл вот после нашего разговора, спросил «за ребят» — которые не начальство, начальство с его слов те ещё козлы. Я как-то не сразу сообразил… кажется, Кор боится, что мы начальство как раз вернем, чтоб расспросить на тему Земли и остального, а на «ребят» забьём, нам-то пользы с них никакой.       Дэвид его успокоил. Мол, или сами вернём, или тебя научим, если чудить не будешь. Просто — не всё сразу.       На Дэвида Кор посматривает, как пойманный за ухо малолетний хулиган. Без тени раскаяния — подумаешь, голову оторвал — но с превентивным ожиданием трёпки. Всё ещё ждёт, когда ж с ним начнут разбираться.       Вот у нас с Дэвидом дел больше нет, кроме как этому засранцу наказание придумывать…       Впрочем, такого уж страха он не выказывает. Не замыкается. Даже с вызовом держится, мол, не боюсь я вас, мелкота. Но и на рожон не лезет.       Шоу, в свою очередь, злится, что Кор про Землю рассказал немногим больше того, что она и без него знала. И особенно — что даже другие могут быть не слишком осведомлены о происхождении человечества. Про то, почему люди похожи на инженеров (строго говоря, инженеры и есть люди, генетически это один вид), он примерно знает, но уровень этого знания — как у школьника про теорию эволюции. Патоген стремится воспроизвести в процессе эволюции тот вид, который запустил цепочку терраморфинга. Наиболее близкие формы, возникшие естественным путём, приводит к максимальному подобию первичного образца. Как-то так. Но, по словам Кора, эти сектанты вообще были мутными типами, про них никто толком ничего не знает, да и в чем вообще смысл — убиваться на левой планете, где однажды и так что-нибудь заведётся?       Но для него эти сектанты — на уровне мифов, баек у костра. Странно даже, что вообще про них знает.       Шоу была и по этому поводу разочарована. Что обезьянок никто не отменял, и что создатели какие-то… не божественные совсем.       Хотя я бы не сказал, чтобы она сильно убивалась на сей счёт… Скорее, раздосадована. Может, даже испытала облегчение — существа, которые хотели устроить людям геноцид чёрт знает по какой причине, не слишком-то радовали её в роли богов. Лучше уж обезьянки. А после того, как Дэвид на ее глазах из «милого андроида» стал круче тех Создателей, с его способностями воскрешать и перекраивать мир по собственному желанию…       Привычный порядок вещей перевернулся с ног на голову раз и навсегда.