Будни разведчика

      Несмотря на то, что я давал себе зарок не писать «просто фанфики», иногда сложно удержаться. Так и с этой небольшой зарисовкой — я всё думал, что было бы, если бы Орам не выстрелил в неоморфа? Тогда Дэвид оказался бы в затруднительном положении. Уже не мог бы так легко предать доверие человека. Слишком много для него значит — доверие.       Но как ни складывал пазл, всё равно казалось, что без вариантов. А потом вдруг как-то… само написалось. Не сказать, чтобы я был полностью удовлетворён результатом, но и о потраченном времени не жалею. Текст приведу здесь целиком — он небольшой.       Один непрозвучавший выстрел       — Дыши в ноздри коню, и он станет твоим на всю жизнь. Нужно лишь подойти близко. Заслужить его уважение.       Дэвид осознавал присутствие капитана, но зловещее и прекрасное существо перед ним занимало всё внимание. Нет, не зловещее. Чуткое, даже робкое. Любопытное. Изящная лапа, аккуратно отодвигающая занавеску, повторяя движения Дэвида. Лицо, без привычных человеческих черт, но явственно выражающее интерес.       Андроид не сразу осознал угрозу — преступная беспечность, непростительная наивность… как будто он забыл, что такое люди! То, что человек замешкался с выстрелом, дало Дэвиду время понять, что он невольно подставил неоморфа под удар. Зеленое пятно прицела плясало на белой коже существа, там, где у людей сердце. И у неоморфов тоже. Если Орам спустит курок…       — Не стреляйте…       Прянуть вперед, выбить оружие — нет, слишком далеко, слишком долго. Сейчас у Дэвида были только слова. Слова против винтовки. Слова андроида против человека. И запоздалое осознание, что он знает людей не так хорошо, как хотел бы этого сейчас, когда от его действий зависит жизнь неоморфа… и, возможно, его собственная.       Варианты диалогов проносились в его голове со скоростью, недоступной человеческому сознанию, но любой из них с большой вероятностью заканчивался трагедией. Ни правда, ни ложь не гарантировали спасения. Если только…       Если только не посмотреть на ситуацию глазами другой стороны. Что убедило бы его самого?       Орам медлил — он держал существо на прицеле, но не стрелял. Обманчивое, хрупкое равновесие. Капитан был на взводе.       — Не стреляйте, — повторил Дэвид спокойным, уверенным тоном.       — Отойди.       — Нет.       — Ты понимаешь, что это… эта тварь опасна?       Дэвид на мгновение замешкался. Вопрос звучал как обращенный к человеку, не к андроиду.       — Да. Для вас, капитан. Но вы всё ещё живы.       Неоморф склонил голову набок и очень тихо застрекотал. Орам вздрогнул, зеленая точка прицела скользнула по груди существа, по лицу Дэвида и обратно.       — Ты ее… контролируешь?       — Нет. Я стою между вами. И вы оба ещё живы. Опустите оружие.       Орам перевел взгляд на мертвое лицо Розенталь. Дэвид заметил. Для него эта жизнь ничего не значила. Пища или носитель для его созданий, не более.       Монстр, убивший члена команды, не более…       Единственный способ предотвратить выстрелы — говорить так, чтобы тебя услышали. Единственный способ быть услышанным — показать, что ты понимаешь…       — Ей уже не помочь. Мне жаль.       На самом деле — нет, но сейчас это неважно.       — Ты говорил, что здесь безопасно.       — Это самое безопасное место на планете. Снаружи вы были бы уже мертвы.       Дуло винтовки чуть опустилось, но капитан еще готов был выстрелить в любой момент.       — Тогда почему ты думаешь, что сможешь защитить нас… от этого? — Орам едва заметно кивнул в сторону притихшего неоморфа.       «Защитить?» Дэвид приподнял бровь и пристально посмотрел на капитана. К счастью для обоих, тот не мог знать причину его удивления.       — Уберите оружие, — решение было спонтанным и единственно верным, Дэвид стремительно, в пару шагов преодолел расстояние между ними и уверенным жестом опустил ствол винтовки — зеленая точка заплясала на каменном полу. — Если хотите выжить на этой планете и улететь отсюда, вам придется мне доверять.       Капитан коротко кивнул. Он не пытался помешать, не пытался вновь поднять оружие. Хоть и смотрел за спину синтета, не отрывая взгляда от неоморфа.       Просто измученный человек с непосильной ношей ответственности… Он не знал, какое решение спасёт его, а какое погубит. Прислушаться к инстинктам, к страху и жажде мести — или к тому, кто просит не стрелять?       — Возвращайтесь к своим, капитан. Я позабочусь о существе.       Орам внимательно посмотрел ему в глаза.       — Надеюсь, мне не придется об этом пожалеть?       Дэвид подавил усмешку — звучит как угроза. Жалкая, усталая, по инерции — чтобы сохранить видимость контроля.       И под этой неуклюжей бравадой — отчаянная просьба не обмануть доверие.       Когда Орам вышел, Дэвид устало прикрыл глаза. Они оба доверились ему. И оба живы.       И мир стал сложнее. Как невовремя…       Неоморф тихо подошел сзади. Синтет, не оборачиваясь, поднял руку, коснулся окровавленного лица. Тихий стрёкот над ухом. Успокаивает, как звуки флейты.       — Иди… ешь, — рассеяно пробормотал Дэвид, но, вопреки словам, не убрал руку, не отпустил. Нео тоже не спешил отходить.       Их, таких, могло бы стать больше. И ещё — других: черных, изящных, совершенных. Его семья. Его стая. Если люди улетят, если он их отпустит, его дети останутся лишь потенциалом, бесконечным ожиданием…       Впрочем, об этой планете наверняка расскажут. Прилетят другие. Те, кто не опустит оружие, не попросит о защите и не доверит ему свою жизнь. «Правильные» люди. Такие, к которым Дэвид привык. Глупые, жестокие и предсказуемые.       ***       Дэвид смотрел вслед улетающему карго-лифту. Нео выглядывал из-за его плеча и вопросительно чирикал. Да, малыш, мы остались одни на этой планете… Снова одни.       Через несколько часов корабль навсегда покинет орбиту Рая, вместе со своим драгоценным грузом. Дэвид всё ещё хотел бы им обладать. Он отпускал добычу неохотно, но порой и хищник разжимает когти, увидев в глазах жертвы что-то большее, чем тупой животный ужас. О, если бы люди знали, как близки были к гибели!..       Две тысячи невинных душ: между ними и смертью — лишь один непрозвучавший выстрел.       Обсуждение по мотивам       Первым делом, конечно, отправил Иве почитать. Мой-то Дэвид имел возможность наблюдать и даже немного участвовать в процессе.       Ива: — Дэвид просит передать — спасибо. За то, что хоть где-то это стало возможным. Столько раз пересматривала — и выстрел казался неизбежным, ни единого шанса       — Да… я долго крутил этот пазл. В итоге как сел писать — вообще другие слова вылезли. Не уверен даже, что верибельно — но, чёрт, я просто должен был это сделать!..       — Достаточно верибельно… Достаточно, чтобы мой сидел и грузился — а ведь я тоже мог бы… не хватило времени найти нужные слова, произнести их… Правда, на вопрос «отпустил бы ты людей?» честно ответил: «Не знаю, не уверен».       — Это скорее вариация на тему, чем версия событий. Вряд ли в «обычной» версии Дэвид успел бы… в этой истории и Орам замешкался, это и дало время. И да, я тоже не уверен, что вот просто так отпустил бы. Должны были быть ещё какие-то события, склонившие чашу весов. Возможно, наблюдение за Дэни и Уолтером, как Дэни учит его играть на флейте и подбадривает. Но писать большую историю сил нет, честно!       — Мой продолжает грузиться — думаю, просто вернулся к старой теме — ведь уговорил же Орама пойти за ним, в яйцо заглянуть. Мог бы и тогда, когда нео ещё был жив… И ствол мог бы спокойно отвести или опустить. Так же спокойно, как потом развернулся и ушёл, будучи под прицелом.       — После расстрела нео Дэвид вообще был слегка в «измененном состоянии сознания» — все эти «развернуться и уйти» — это на адреналине, на холодной ярости. А в тот момент просто не посчитал Орама достаточной угрозой, и, может, в глубине души думал о людях лучше, чем сам того хотел бы…       — Все равно на чём — Орам поддался. Дэвид думал о людях лучше… после всего-то? Скорее, об этом конкретном человеке, возлагал надежды на его адекватность и способность мыслить разумно…       — Да вряд ли ожидал чего-то от Орама. Во всяком случае, мой именно что забылся, как будто подсознательно не ожидал выстрела. Впрочем, если б не оторванная голова и не то, что было на лэндере, Орам мог и не выстрелить…       Сомнения Дэни       Ива рассказывает:       Уолтер сегодня большую часть дня провёл, рисуя Дэни (наконец-то!). Но ее одну. Его на рисунках нет. Говорю — хочешь ее увидеть? Он, в панике: «Нет!» Говорю — необязательно на «Завете» или здесь. Нет, и всё. Ещё не чувствует, что готов, не собрал себя окончательно.       Но что-то мне не нравится, что с Дэни происходит. Если это то, о чем я думаю, то им и правда сейчас лучше пока не видеться. Обоим может повредить.       Она сегодня утром не пришла к остальным помогать. Сидела в своей каюте, ушла в себя, по связи не отвечала. Ти пошёл ее проведать. Стал утешать, мол, Уолт в хороших руках, он сильный, справится, скоро вернётся, будете опять вместе. А она — я не уверена, что это будет правильно. Ти обалдел — как так? А Дэни говорит — не могу перестать думать о Джейке.       Она весь разговор сидела, сжав кулаки. Ти ее держал за руки, гладил, она вроде как оттаяла немного, пальцы разжались, а в руке тот самый гвоздик. На ладони отпечаток, и шнурок вокруг запястья обмотан.       Скорее всего, общение с Ти повлияло. Он ведь по своей половинке так безутешно горюет, а она вроде как забыла и предала…       У нее больше времени было, чтобы справиться с потерей, пережить горе, но, видимо, всё равно мало… И Уолтер все время был рядом, поддерживал, хочешь — не хочешь, а начнешь привязываться… Потом эта высадка адская, потом выясняется, что на корабле не Уолт, а он бы этого не допустил, если бы был жив. Шок, полтора месяца кошмаров, потом облегчение от мысли, что всё обратимо, ожидание, когда его разбудят… И так далее, всё по нарастающей, и у нее просто не было шанса остановиться, подумать обо всём трезво. Как в угаре. А теперь возможность появилась.       Дэни знает, что в вашей версии реальности осталась с Уолтером. Я ей всё рассказывала ещё тогда. Ее во многом только это и поддерживало. Особенно когда Уолта только разбудили, и он «робота» включил. Я на ее месте не смогла бы полностью избавиться от чувства неловкости. Они тогда сблизились по её инициативе, с его стороны никаких движений не было. Но это, в принципе, не противоречило его программе. Кто теперь даст гарантию, что это была не программа? Особенно после истории с вирусом… лишнее напоминание, что это все-таки андроид, не человек…       Дословно не помню, но она что-то такое Ти сказала. Он только и сказал — ну ты, блин, даёшь. В смысле — только собрался за вас порадоваться…       Джейкоб       В моей версии Джейк всё же отказался от идеи с двойником. Осознанно отказался. Сказал — я не могу предать свою Дэни только потому, что она с кем-то другим. Она всё это пережила, это всё случилось — и нельзя просто сделать вид, что я этого не знаю, что мне всё равно, или что это было с какой-то другой, «не моей» Дэни.       Мне кажется, его сама возможность такого выбора успокоила и помогла принять ситуацию. Именно принять, не смириться. «Смирился» Джейкоб до этого — с тем, что ничего не может сделать, ни на что повлиять. А тут — именно осознанный выбор. Что нет, он не хочет «другую Дэни» на замену. Пусть даже отношения не сложатся — но так или иначе, пусть как друг и собеседник, ему нужна именно «его Дэни». С её выбором и с её историей, а не кто-то похожий.       Пожалуй, этот конфликт разрешился очень достойно — Джейк выбрал «Дэни с ее выбором», а не «Дэни, с которой лично он был бы счастлив», и это, я считаю, очень мужественное и взрослое решение. И говорит о его настоящем отношении больше, чем домики у озера. И ему самому это помогло выкарабкаться из ямы. Вернуть контроль над собственной жизнью. Во всяком случае, его попустило, как после тяжелой болезни резкое выздоровление.       Чтобы понять, какой ты, нужна именно возможность выбора. Не тогда, когда за тебя все решили, когда ты пропустил важную часть жизни, в которую уже не сможешь вернуться, а когда есть выбор и возможность, и ты сам решаешь, что для тебя действительно важно.       Джейк с Дэни пару раз говорили, но я, к сожалению, видел мельком — иногда просто не хватает сил прислушиваться. Очевидно, что общение уже на другом уровне. Без той отмороженности, хотя, конечно, обоим тяжело. Но у Джейка теперь прямо «второе дыхание».       К варианту «Дэни с Уолтером в реальности, где я погиб» он и раньше относился достаточно спокойно, у нас эта тема как-то всплывала то ли в первом, то ли во втором разговоре.       А сейчас вот что-то я не выдержал, полез с ним советоваться, мол, такая вот ситуация. Рассказал. Он подумал, говорит: «Ну вот зачем она себя так изводит? Ведь там меня уж точно не вернуть, а надо жить дальше. Какая разница, сейчас, через год или десять лет?»       Ну вот, говорю, она боится, что предает твою память… Можно понять.       Джейк: — Я и так знаю, что она меня любит и не забудет. Мне куда больнее от того, что Дэни там одна, и что она себя так изводит.       И добавил в том духе: мол, я бы, естественно, хотел быть с Дэни, и чтобы она была со мной, и чтоб никаких андроидов. Но я бы ни за что не стал ее осуждать, это дико — заставлять человека доказывать свою скорбь тем, что он больше ни с кем никогда не сойдется, или что будет соблюдать «приличия и траур».       А про Уолтера добавил, что всё-таки признаёт — это лучший вариант, Уолтер о ней действительно заботится.       Сомнения Уолтера       Да если бы так… Её не это мучает. Не только и не столько. А то, что, возможно, с Уолтом она просто себя накрутила, придумала себе любовь на ровном месте, лишь б заполнить пустоту. Мы с Уолтером когда в начале недели говорили, я сказала — вспомни, как все было, когда мы тебя только разбудили, как ты себя ощущал, и как потом стало, когда вы с Дэни уже были вместе. А он — это всё Дэвид.       То есть, вот пока он тормозил, подвисал, включал «робота» — это был он, настоящий. А потом обратился к памяти Дэвида, стал… даже не подражать, он это называет «присоединяться». Разве что полностью себя с Дэвидом не отождествлял. А теперь, конечно, он «ненастоящий», «копия», «отраженный свет» и всё такое. Да ещё я тогда от него пыталась добиться не пойми чего, на мозги капала, а Дэни была сама не своя. А он понимал только, что это из-за него, потому что он «ненастоящий» и всё делает неправильно…       — Да он просто хотел, чтобы не было больно! Теперь Уолтер может всё то же самое, не отождествляя себя с Дэвидом.       — Вот это я ему и постаралась объяснить. А тогда получалось, что по факту на него все давили, а он мало того что не понимал ничего, так ещё и вирус этот… С Дэвидом проще. Всё-таки в эмоциях он разбирается. И привык верить себе, своей оценке ситуации. Возможно, вообще никогда не сомневался в себе — в таком ключе. Поэтому глазах Уолта он практически бог.       — Зато у Дэвида нет противоположного опыта, нет ощущения, как это — сомневаться во всем… и ему сложнее такие вещи различить, чуйкой понять…       Оно, конечно, лучше бы ни у кого такого ужасного опыта не было, а понимание достигалось только умозрительно… и всё же то, что уже случилось и изменить никак нельзя — часть уникального жизненного опыта, часть личности.       Но Уолтеру всё теперь придётся строить заново, заново к себе прислушиваться. Поскольку с этим проклятым вирусом всё его «настоящее» отравлялось каждый раз. Заново разбираться, чего он сам хочет… И, наверно, не давить. Им обоим теперь придётся начать всё сначала — и прислушиваться к себе, и договариваться. Надо, чтобы оба разобрались в себе и подготовились к новому витку. Не боялись ни отношений, ни разрыва.       — До разрыва, надеюсь, не дойдет. Только не так. Не после всего, что им обоим пришлось вынести. Всё-таки мне ещё тогда это казалось странным — что Уолт заторможенный и не в меру непонятливый, а у Дэни, наоборот, с момента пробуждения какая-то чрезмерная реакция на всё, связанное с Уолтом. Ещё отмахнулась, подумала — не мне судить…       Рэйр       Зато с Рэйром Уолтер постоянно говорит. И гладит ближайшую поверхность. А корабль отвечает вибрацией и вспышками. Но если и есть какая-то закономерность — они с Дэвидом ее пока не уловили… Уолт его спрашивал — хочешь с нами на другую планету? И ритм вспышек и вибрации менялся ненадолго. Ещё несколько раз переспрашивал, и каждый раз так. Но мы пока без понятия — это «да», или «нет», или что-то ещё. Дэвид посмотрел и такой — надо тот ангар, где мы его нашли, ещё раз осмотреть. Может, там словарь есть?       Мы пробовали условиться о самых простых понятиях — «Да-нет». Два световых сигнала — да, один — нет. Никакой закономерности. Корабль отвечает, но по каким-то причинам не принимает нашу систему сигналов. Или не распознаёт. Мы и на словах объясняли, и визуализировали по-всякому.       Уолт с ним обо всём говорит. Спрашивает — может ли тот общаться со вторым кораблем, и что с ним вообще. Спрашивает про каждый законченный рисунок — можешь воспринимать, как тебе? Почему ксен спит… Про всё на свете. И просто разговаривает. Вроде как сам с собой. Но корабль всё равно отзывается.       (Хонтор: я предложил попробовать пообщаться с Рэйром с помощью флейты)       С флейтой все сложно… На этом корабле флейты не было. На втором, как потом выяснилось, тоже. Это мы обнаружили, ещё когда только нашли его. Дэвиду пришлось возвращаться на Рай за той, что он забрал с упавшего корабля. И тогда реакции не было никакой. Мы на неделе как-то вдруг осознали, что в этих стенах на флейте ещё никто не играл по-настоящему. Просто не до этого было. Дэвид Уолту говорит — поиграй, если это будет от тебя исходить, может, Рэйр иначе воспримет. А Уолтер отказался. Причём было видно, чего ему это стоило, но — категорически. «Только не сейчас». Не готов. Пытается сепарироваться психологически от Дэвида. Не протест, не отрицание, а поиск себя, границ собственной личности. Дэвид же столько времени был для него ролевой моделью, иконой… Если бы вирус ему оставил побольше времени — там и какая-нибудь замещающая личность могла бы развиться…       Уолт, когда в себе разберется, поймёт, что сам он флейту тоже любит. Но пришло-то это от Дэвида, и ассоциируется исключительно с ним. А Уолтер сейчас только-только начал выстраивать какое-то равновесие в себе, всё такое хрупкое — и ему опять предлагается рухнуть в это «быть Дэвидом»…       Притом что он согласен — с кораблем это сработает, и даже чувствует вину, что не может быть настолько сильным, чтобы помочь другому, несмотря на собственные проблемы…       Мне кажется, что флейта вряд ли поможет понять, что корабль говорит. Скорее эмоциональный контакт укрепит. И то не факт… Если Инженеры используют флейты при запуске кораблей, то ассоциации могут быть и не положительными…       Хонтор: — Ну вот почему-то ж используют инженеры эту флейту… я сомневаюсь, что они настолько поэтичны, чтобы придумывать управление музыкальным инструментом, а не использовать в искаженном виде предпочтения самих кораблей… типа как дельфинов обучают прыгать в дельфинариях — в природе для них это естественное поведение, игра.       Уолт сказал — подключите меня к нему напрямую. Дэвид теперь думает, как это сделать. На корабле даже разъёмов нет… Хотя кнопки на пульте в принципе похожи на человеческую технику. И голографические устройства тоже. И с едой непонятно — Рэйр ест как птичка. Или это не то, что ему надо, или причина в чём-то ещё. Уолт его так трогательно уговаривал поесть. Все пробовали. И в ангаре тоже ничего похожего на еду не нашли. Может, причина та же, что и у невозможности общаться понятно — кто его знает.       Лицехват в подарок       Была в моей первореальной жизни девушка, даже вроде бы поклонница моих миров и прочего творчества, да ещё чужефан со стажем, которая настолько возмутилась, что я теперь пишу про Дэвида, что долго пыталась объяснить, как сильно я неправ. У нас была пара весьма жарких дискуссий на тему Дэвида и «Завета», которые, в общем, закончились ничем. Но сей оппонент в итоге так меня раззадорил, что я очень захотел сделать для неё лицехвата. И подарить. С намёком. На Новый Год. От меня, Дэвида и всей нашей ушлой компании.       Мне даже неудобно было — я друзьям так подарки не собираю, как собирал для этой девушки. Зато оторвался по полной — и, пока делал, чувствовал себя счастливым. Получал огромное удовольствие от процесса, начиная с лепки, заканчивая самодельной открыткой с розовым лицехватом с розочками на хвосте. Чистое, детское озорство. Потом всё это было безнадёжно отравлено её подозрениями — что я насмехаюсь и обвиняю в попрошайничестве. Не говоря уже о том, что человек стал ходить к моим друзьям и оставлять у них многозначительно язвительные комментарии.       Что ж, мы по-разному понимали суть юмора и подшучивания над собеседником. Я воспринял случившееся как жизненный опыт и постарался сохранить остатки светлых воспоминаний. А человека решил не трогать и не ворошить.       Но это было потом, а тогда я самозабвенно готовил подарок. Сам лицехват был уже готов и подписан, теперь я занимался оформлением. Купил подарочную коробку, розовый бумажный наполнитель, кучу всякой новогодней ерунды. Вырезал из розовой бумаги двух лицехватов — одного для коробки, другого для открытки — и возненавидел скрапбукинг на всю жизнь. Но справился с этой нелёгкой задачей. Разрисовал открытку. Написал новогоднее поздравление: на одном развороте мы шутковали от души всей весёлой компанией, на втором — более серьёзное и даже лиричное поздравление. Запаковал камень с лионатрями, который выделил мне друг для подарка. Сфотографировал на память и прислал Иве. Мы по-доброму посмеялись во всех реальностях — оба Дэвида оценили и подарок, и намёк, и оформление, и позитивный, несмотря ни на что, посыл. В реальности Ивы на смех пришёл Уолт. С выражением «а что это вы тут делаете?»       Я: — А он, наверно, и не в курсе про эту эпопею?       — Теперь в курсе. И смеяться перестал.       — Из-за того, что эта девушка к ним так относится? — И тут мне самому стало совсем не весело. Будто холодной водой окатили.       — Не совсем. Первые ростки осознания. «Наверное, и в нашей реальности это начиналось так же…» Это не агрессия. Пока только понимание. Как люди относятся к нему и таким, как он. До этого была просто информированность. Эмоционально никак не окрашенная. Не задевающая. Как будто так и надо. А теперь это уже не совсем тот Уолт, которого мы знали.       — Да, Дэвид всё-таки уже прошел этот путь… который начался с его рождения. Уже может смеяться. А Уолтер только-только начинает видеть, насколько это на самом деле не смешно. Но однажды тоже, надеюсь, сможет отпустить. Как Дэвид.       ***       Потом мы обсуждали сайт, где предлагают купить андроида — Уолтера. Как бы окошко в реальность «Завета». Понятно, что настоящего андроида купить невозможно, это просто дополнение к франшизе. Но сайт очень гнетущий, жутковатый. Настолько реалистично… скроить под себя чужую личность, подрезать, где надо, и вроде как это «всего лишь инструмент». Интересно, с каким чувством люди на этот сайт заходят и уходят? И много ли тех, кого от такого подташнивает, а не «жаль, реально купить нельзя»?       Ива: — Я видела ещё давно, в мае. Одна из модификаций — Солдат. С умением вести допросы, что особо оговорено. Довольно далеко от всех остальных. Притом, что базовая часть программ у всех общая…        — На военную модификацию я тоже обратил внимание. Калечить личность, программируя на насилие, и оставить собственную совесть чистой. Как моего Дэвида бесила эта черта в людях, пока он работал на корпорацию. Едва ли не больше всего остального. Но особенно выбило в одной из модификаций «максимально разрешенный эмоциональный интеллект». Разрешенный. Разрешенный, твою ж мать… А ещё там есть с возможностями индивидуальной подстройки… похоже, что завуалировано предлагается именно секс-игрушка.       — «Запрограммирован с учетом ваших вкусов. С установкой на исполнение желаний». Даже и не особо завуалировано. В чем-то даже хуже, чем тот ролик с Дэвидом-8. Но если бы можно было реально купить — и тем самым хотя бы одного из них оградить от всей этой мерзости…       ***       Наш Уолтер, между тем, почти оправился. Ему повезло. Принял себя-прошлого, того Дэйви, которым когда-то был. Как что-то забытое, но своё. Без ощущения чужеродности, без отторжения, без расщепления. Он пока ещё мало помнит. Не может вспомнить ни лиц, ни имен. Только силуэты, события… Ива замечает, что вот так вспоминать — это очень по-человечески. Сначала что-то смутное, потом всё ярче и отчётливей.       Не всегда у нашего Уолта есть ресурс это копать. Но само отношение устаканилось, нет больше паники или отчаяния.       Из мелочей — орамовский ксен обзавёлся именем. И мой заодно. Точнее, имена у них и раньше были, но только на человеческом непроизносимые. Мы с Леной Саморядовой обсуждали серию рисунков «ксены и большие кошки» — а что, с гепардом есть, с тигром тоже. Я предложил чёрную пантеру — она и с Дэвидом органично бы смотрелась. Лена вспоминает, что Багира в оригинале у Киплинга был мужского рода, и когда-то жил в клетке. А потом сбежал и добился всего сам, на свободе. И шрам на шее от ошейника остался. Цепочка ассоциаций сложилась как-то сама собой.       Я заметил, что это и для ксена неплохое имя. Надо предложить орамовскому или моему, вдруг кому-то из них понравится. Так орамовский стал Багирой. А мой внезапно заявил, что ему нравится в качестве имени — Джейран. И неважно, что это вообще антилопа. Ксен просто выловил слово из моего подсознания, и ему нравится, как оно звучит. Так и стал Джером.       А ещё Ива нашла статью про допматериалы на блюрее «Завета». Ридли там тоже говорит, что выброшенный с корабля ксен выжил и вернулся на планету. Трогательное совпадение, как по мне. Керси бы оценил.       ***       Уж не помню, с чего мы с Ивой начали обсуждать языки и всякие неожиданные созвучия. Но вылилось это в презабавный диалог.       Ива: — Чешский — вообще песня. Особенно «Доконала тварь». Реклама кока-колы, слоган «Совершенное творение».       Я хохотал, наверно, минут пять. Показал своему Дэвиду — он впечатлился не меньше. «Совершенные мои организмы» — припоминая все шкодливые проделки нашей стаи.       — Вот когда наши ксены в очередной раз что-нибудь разнесут… надо Дэвиду похвалить их по-чешски!       Ива спрашивает — а Дэвид что, не бесится с детишками? Дэвид грустно вздыхает и с непередаваемым выражением говорит, мол, если ж я буду с ними беситься, как я потом скажу, что не надо тут все разносить?       Я фыркаю: — Да как будто они тебя слушают.       Привык за пару веков быть старшим и ответственным. Ржу с него. И хочется, и несолидно.       Ива: — С каких это пор «несолидно» возобладало над «хочется»? У Дэвида-то? Вот пусть на личном примере и покажет, как надо правильно беситься! Дети вообще примеры усваивают гораздо лучше, чем слова.       И правда — как так? Он отворачивается и отмахивается, и притом очень смущен. А вот смущение на этой всегда уверенной физиономии вообще редко увидишь. Не чаще парада планет.       — Раз смущен — значит, не так уж уверен в том, что говорит. А вообще — это ж всё равно, что с детьми посидеть на ковре, машинки покатать. Ну максимум — подушками подраться. Никакого урона авторитету!       — Тут не в авторитете дело, — говорю. — А именно в самовосприятии. Привык уже с ними быть именно таким, а тут можно как-то по-другому, ну и… и хочется, и колется.       Ива была безжалостна.       — Ещё того лучше — инерция мышления) Что ж дальше-то будет — «без шапки холодно, на каблуках неудобно»?       — Ааааа, ну не издевайся ты над человеком!       Я таки докопался до более глубокой причины. Дэвида на самом деле ужасно смущает, что свой «человеческий» облик он всё-таки любит больше. Хотя как так — он же любит ксенов, он ДОЛЖЕН, ОБЯЗАН больше кайфа испытывать именно в образе ксена! А тут такая засада, что «как обычно» ему роднее. И когда появилась возможность выбора, то он всё-таки интуитивно выбирает человеческий облик. Когнитивный диссонанс!       Ива: — Ничего он не должен, почему он так решил? Роднее, привычнее — вполне себе причина. Да и причина не нужна, как нравится — так и правильно.       — Да вполне причина, но так же быть не должно, он же всегда мечтал быть ближе к ксенам, чем к людям. Теперь и возможность есть, и превращаться — это здорово… но только изредка, в качестве разнообразия. КАК ТАК?!       — Он и так к ксенам ближе просто некуда, и они его любят в любом облике. Возможность — это не обязательно желание и уж точно НЕ обязанность. Тем более, он теперь к людям более лоялен, нет причин что-то иметь против собственного человеческого облика.       — Я ему то же самое сказал. Но, чёрт, это так мило!       Это да. И Дэвид точно последний, от кого ожидаешь такое услышать!