Будни разведчика

      Ива рассказывает:       Терапия оказалась болезненной. Энг предупреждал, что будет неприятно, но это ещё мягко сказано. Боль из размазанной по всем нервным окончаниям становится яркой и отчётливой. Иногда отпускает, потом опять. Иногда мышцы непроизвольно сокращаются. Дезориентация. Во время сеанса и ещё где-то час после. И всё время сеанса ощущение, что в голове копаются, перепаивают нервы как проводки, ни одну мысль до конца додумать не выходит.       Это уже основная терапия. Такой эффект — нормальный, они чувствовали то же самое — и Уолт, и сам Энг. Уолт ему устроил тогда, конечно… 14 часов почти. Подряд.       Дэвид тоже был. Сидели с Уолтом рядом, держали меня за руки. Точнее, я их. Старалась себя контролировать, но в итоге расцарапала руки обоим. Они оба подключились и наблюдали весь процесс, в том числе изнутри. Сразу такое условие поставили, и наши технари эту установку нарочно так собрали. Использовали запчасти от пульта управления корабля, там рабочее место Уолта специальные порты имеет, для диагностики и для более полного контроля во время манёвров, когда только Уолт за рулём, а экипаж спит. Сделали два таких места, чтобы они с Дэвидом могли одновременно через эти порты подключаться.       Энг говорит — раза с третьего-четвертого должно стать легче. Вообще андроиды легче переносят, но ненамного, у них дезориентированность сильнее.       Сначала проверили Уолта, потом Дэвида. У обоих — ничего. Энг говорит — надо будет ещё несколько раз проверить, каждые две недели. Поражен, что Дэвид так идеально всё убрал у Уолта. Голыми руками практически и без специальных знаний. Думал, будет хуже. Сморозил комплимент неуклюжий, мол, «коллега». Дэвид молча на него посмотрел — не зло, не угрожающе, а просто, как он умеет смотреть — так, что тот счёл за лучшее отодвинуться.       Мне потребуется сеансов восемь-десять, самое малое. Потом неделя перерыва, диагностика, как Дэвиду и Уолту и, если понадобится, — ещё курс. Потом диагностика каждые две недели, смотря какая динамика будет. Дэвид с Уолтом сработал быстрее, но с человеком так не получится. У андроидов структура памяти и собственно мозга более упорядочена, чем у людей. Легче прослеживать закономерности, находить подозрительные отклонения от нормы и явные поломки. Всё же андроиды не копии людей, много специфических отличий, и стандартного курса по анатомии и нейрофизиологии недостаточно, нужны именно специальные знания, в том числе такие, которых в открытом доступе нет. Наработки группы Энга, например. Поэтому Дэвид без помощи Энга ничего не смог бы сделать. Они с Уолтером тоже не идентичны, но разница меньше, чем с человеком.       Но при всей разнице — всё-таки действует и на андроидов, и на людей. Даже после того, как эту программу допилили до состояния, в котором она, как считалось, людям уже не опасна. Вот уж воистину — не рой другому яму…       Хонтор: — Да, насчет «коллеги» Энг, конечно, отжёг! Вот тут даже и не знаешь, как реагировать — потому что, по правде, как опытный гад, должен был предположить реакцию… что как минимум не оценят. С другой стороны, обычно как раз манипуляторы сильнее всего теряются и плюхаются в лужу при честной попытке общаться открыто — потому что разучились.       — Да-да, именно так и выглядело, облажался с непривычки.       — Но попытка была хорошей. На данный момент всё-таки коллеги — потому что по одну сторону баррикад. Кстати, а текущую работу вы сможете как-то фиксировать и на базе этого уже какие-то «черновики» для антивируса собирать?       — Конечно, сможем. Они и раньше так работали, без этого никак. В этой новой установке есть блоки для записи и анализа. Дэвид, после того как его протестировали, залил туда всё, что у него было по Уолту.       — Энга бы чем-нибудь подбодрить. Я считаю, что за организацию рабочего процесса и пусть неуклюжие, но попытки честного контакта, он заслужил чего-нибудь приятного. Да хоть хорошего коньяка с Земли притащите, или что он там любит.       — А вот коньяк — это идея. Мы давно уже ничего такого не пили. Хотя вру, недели три назад Дэвид трогательно-неумело пытался меня напоить виски, стыренным из запасов Ти. Мол, вам же, людям, это помогает.       ***       Уолт Энгу разрешил пожить в своей старой каюте. А сам теперь живёт у Дэни. Энг нашёл старые рисунки Уолта, они прямо на столе лежали. Залип на них очень надолго. Пока что это только я видела, «сверху». До сих пор в задумчивости.       Одно дело, когда ты работаешь с лабораторным объектом, хоть какую он в процессе личность и волю демонстрирует. Другое — когда натыкаешься вот на это, чисто человеческое, вообще за пределами того, как ты видел это существо. А тем более после того, как все уверились, что Уолта отформатировали как им нужно, и никаких сюрпризов не ждали. Значит, личность и индивидуальность — их неотьемлемые характеристики. Они уже рождаются с ними. Подкинуть, что ли, Энгу идею — пусть напишет научную работу на эту тему, или хоть статью. И опубликуем на Земле. Авторитет, к нему прислушаются.       Это он еще не видел Уолтера с Дэвидом в сцене за кадром, где тоже не притянешь работу программ. Да и вообще многого про них не знает, хоть и изучал полжизни…       Энг Уолта изучает исподтишка, прямо глаз не сводит. А Уолт не реагирует. Или правда не замечает, что вряд ли, или ему всё равно. Или позволяет наблюдать и делать выводы. Вполне в стиле нового Уолта. У Энга такой прямо болезненный интерес, как будто знает, что если тронуть — током дёрнет, но не тянуть руку не может. Наверно, вывод излишне смелый и преждевременный… Но Энг на Уолтера смотрит как родитель, который вдруг — сюрприз! — увидел, что ребёнок уже не ребёнок, а самостоятельная зрелая личность. Создание, которое внезапно показало не просто собственную волю, а личность, сложность которой ты раньше не представлял или запрещал себе замечать. И как бы этот конкретный андроид от других ни отличался, уже не отмахнешься от мысли, что всё это есть и в других. Люди тоже разные — кто-то сильнее, кто-то слабее.       Теперь Энг имеет возможность посмотреть на свое создание в уникальной среде. Какой на Земле для него просто не могло быть — не позволили бы. На свободное существо, которое растет и развивается туда, куда надо ему, а не хозяевам. Уолтер во многих смыслах творение Энга. Слишком много ключевых узлов между ними. И Энгу наверняка хочется понять, кого же он создал. На самом деле, а не ту обрезанную, искалеченную вирусом версию, которая полагалась «по госту». Может, даже — по какому пути он направил того, кто уже был сотворён личностью, хотели создатели того или нет.       Жалко, нельзя познакомить вашего Зандера и нашего Энга. Много общего, нашли бы, о чём поговорить, товарищи по несчастью. Я всё думала — почему мне Энг знакомым кажется… А он тоже есть на рисунках Уолта. И на старых, и на новых. Совсем немного — но есть. В нейтральном контексте, и всегда в общей композиции. С кем-то из группы в лаборатории, с Дэни и Джейком — возможно, как раз тот момент, когда Джейк ему чуть не накостылял за наезды на Уолта. Энг эти рисунки тоже видел.       Уолт же про него по-настоящему вспомнил, когда уже отрисовался. Но рисовал не для того, чтобы вспомнить, а для того, чтобы переосмыслить то, что знает.       Тот рисунок, где Энг, Дэни и Джейк — совершенно нейтральный. Никакой личной вовлеченности со стороны Уолта. Просто забавная бытовая сценка. Может, он счел нужным это зафиксировать только потому, что там Дэни. Она на переднем плане. Энг, небось, вообще долго не мог думать ни о ком, кроме Уолта, а тот благополучно думал о Дэни, и Энг отнюдь не был центром мира. Вот пусть и поразмышляет обо всём этом. Делать ему пока особо нечего. Со мной не так много работы, а помогать остальным ему врач не разрешает, пока не окреп окончательно.       Кстати, Энг предполагает, что неполадки с капсулой могли отразиться на нем тяжелее, чем на других, в том числе потому, что сказались отдалённые последствия вируса.       Хонтор: — Еще хороший вопрос — а смогли ли вычистить из него самого этот вирус… его б тоже протестировать, на самом деле…       — А вот да, кстати… Правда, столько лет прошло, да и тогда его тестировали, там вокруг него, наверное, вся группа бегала, и все их мозгоправы. Но да, раз пошла такая пьянка — проверим и его. А делать это придётся Уолту. Потому что лучше никто не сделает. Сам себя он проверять не должен.       — Интересно, как на такое предложение отреагирует Энг — на то, что именно Уолтер будет с ним работать. Тестировали наверняка — но мозгоправы могли очень сильно компенсировать действие вируса своим лечением, замазать клиническую картину. А этот вирус, во-первых, труднообнаружим, во-вторых, о нём невозможно рассказать, в-третьих, лучшим специалистом был сам Энг. Так что просмотреть стоит, особенно на фоне того, что у Энга были настолько сильные нейрологические нарушения.       Ива продолжает:       Не видела самое начало — но, похоже, Уолт первый предложил Энгу и его самого проверить. Застал его возящимся с установкой и предложил. Еще и настаивает. Энг в шоке, на лице читается «какой заботливый, с чего бы это?» Напрягся от такого предложения. Уолт сказал — я не настаиваю, но ты сам знаешь, насколько это важно. И хотел уйти. Энг сделал над собой усилие и сказал — подожди, ладно, давай. Уолт говорит — если ты мне не доверяешь, пусть это сделает кто-то другой, Андреа может. Энг — Андреа не может, ты сам знаешь.       В этом он прав, только Уолтер обладает необходимым опытом. В силу того, что сам был подопытным, и того, что сделал с Энгом. Так что в итоге Энг сдался, Уолт его смотрит сейчас. Пришли Дэни и через пару минут Андреа, наблюдают. Дэвид тоже пришёл, подключился к машине, смотрит, вопросы задаёт.       Энг понимает, что иначе никак. Ему страшно, это видно, но старается держать страх в узде. Был бы до конца уверен, что с ним всё в порядке — может, и не подпустил бы к себе. Психотерапия и прочее лечение действительно могли смазать клиническую картину и замаскировать вирус. Я на себе убедилась, после первого же сеанса в прометеевском модуле. Там, конечно, больше нейрологическая поддержка — но с такой поддержкой можно протянуть очень долго, облегчение ощутимое. И Энг так говорил. Я тогда спросила — а зачем тогда вы установку собираете в авральном режиме? Он — а зачем тянуть, если можно сразу.       Надеюсь, у нас всё получится… Энг вчера на сеансе обмолвился, что у людей по определению труднее убрать этот вирус. В силу того, что нейронные связи более хаотично образуются, и на физическом уровне всё не так упорядочено, как у андроидов.       ***       Закончили тестировать Энга. Просматривают расшифровку записей, я «сверху» наблюдаю. Уолт, похоже, видит больше остальных. Говорит, что тут ещё есть что почистить, что даже не столько исходный вирус, сколько его аналог, который уже сами человеческие системы воспроизводят. И этот механизм сам поддерживается. В чем-то хуже, чем если бы был просто вирус. Уолтер ссылается на какие-то конкретные моменты в записях. Они там так заумно выражаются, что я даже повторить не могу, только примерно своими словами пересказать.       Пришёл Ти. Услышал конец разговора с Уолтером, посмотрел на Энга и такой — «то-то мне всегда казалось, что мутный ты хрен». В смысле — что в чужих мозгах копался и вирусы разрабатывал.       Хонтор: — Интересно, Энг догадывался, что происходит? Характерно так, что они всё бросили и стали срочно собирать агрегат. Хотя модуль и правда мог бы поддерживать долго. Как будто Энг осознавал, что чем дольше тянешь с основным лечением — тем меньше шансов обойтись без осложнений.       — Вот да, прямо очень характерно. И абсолютно не похоже, что вся спешка лишь потому, чтобы выслужиться за свою шкуру перед нами.       — Ага, будет он выслуживаться, как же… Мне это в какой-то момент стало напоминать завуалированную просьбу о помощи — но окончательно сложился пазл именно после упоминания, что последствия поломки камеры отразились на нём хуже. То, что он это сам сказал. Да и ужас перед Уолтером явно избыточный. Я не к тому, что Энг специально переигрывает, но у него реакция не как на прошлые дела, а как на события в реальном времени. Интересно будет потом расспросить, как он всё это воспринимал и ощущал. И был ли я прав на тему «завуалированной просьбы».       — Обязательно спрошу. Потому что у меня тоже такое ощущение появлялось. Что это «крик о помощи». Может, даже неосознаваемый. И он с этим почти десять лет жил. Наверное, на психотерапию ходил — как на работу. И можно догадываться, что ему снилось. Уолту, пока у нас был, что-то иногда такое снилось, что дёргался и метался, не просыпаясь. Спрашивали, что это было — не отвечал. Но лекарства Энг не принимает, вообще никакие, мы бы заметили.       — Всё верно, если «не болеешь», то и лекарства «не нужны». Энгу повезло ещё, что его на Земле самого в объект для исследований не превратили. Может, это тоже была одна из причин, почему он унес ноги? Пока он работал над вирусом — был им нужен. А после думали, что у него уже всё зачистили. Но я бы не поручился, что на ком-то другом этот вирус не тестировали позже.       — Слушай, да, повезло, реально могли бы. Компания есть компания, об этом забывать не стоит… Может, решили, что выгоднее все же его иметь в качестве руководителя исследований и позволить ему самому исследовать себя как объект.       — Как он вообще воспринял новости? Про то, что вы у него обнаружили последствия вируса?       — Спокойно воспринял. Как учёный. Где-то даже с облегчением, как будто ждал чего похуже.       ***       Хонтор: — Меня совсем первореальные дела заели. Пока хватает только на разговоры и немножко лирики. Поспрашивал зато — у нашего Вейланда всё-таки только один андроид был, сразу наш Дэвид. Ему предлагали раннюю модель, Питер подумал и отказался. Раздражало, что это «всё еще умный человекоподобный смартфон».       Ива: — Когда нашего Дэвида создавали, Вейланд ещё был в полной силе, во всех отношениях, и на пике влияния. Но была неофициальная договорённость, что этого, первого максимально «очеловеченного» Дэвида создают как эксперимент — посмотреть, что вообще они могут сделать в этом направлении, что из этого получится, стоит ли запускать серийный выпуск. И наш Дэвид отличается от остальных в серии. Много мелких отличий, ничего существенного, допилили под серийность выпуска, но первый был «штучным», и базовая программа менее проработана. В большей степени tabula rasa.       — У нас перед массовым запуском Дэвид лет десять, а то и больше был единственным таким.       — Десять лет? Долго… У наших всего полгода прошло до начала выпуска первых серийных. И ещё через пару месяцев начали потихоньку продавать по одному — в научные центры, крупные компании с мощной службой безопасности. Туда, где за ними могли проследить и, если что, удержать под контролем. По особым контрактам, где оговаривались в том числе возможные риски. Испытания в условиях, максимально приближенных к реальности. И только когда решили, что всё проверено и безопасно, запустили уже рекламу для всех желающих.       — У нас тоже похожим образом развивалось, не считая времени. Все эти годы отдельные разработки шли, но Дэвидов последней модели стали выпускать за очень большие деньги и по заковыристым договорам, для корпораций, не для частников. Семье нашего Уолта просто повезло, что отец был айтишником и очень богатым, а так-то они были первыми частниками с таким андроидом, и долго оставались единственными. Подозреваю, там и без знакомств в соответствующих кругах не обошлось.