we got love that is hopeless little mix - secret love song
- Что за черт? - невнятно пробормотал Ньют, едва разлепив глаза. Ему казалось, что к каждой ресничке на его глазах привязали огромный камень, который не давал разлепить веки. И каждым из тех камней его, наверняка, сначала хорошенько ударили по голове, потому что боль была просто невыносимой. Каждое, даже самое малейшее, движение давалось с огромной силой и с огромным терпением. Блондин приподнялся на локтях и вдохнул противный, вызывающий рвотный позыв запах сырости и гнили. Такой же запах нередко исходил от трупов, которым было не меньше недели. Ньют едва подавил подступающую тошноту и пару раз моргнул. За всю службу он еще ни разу не попадал в подобные ситуации. Казалось, это он должен спасать заложников, а не становиться одним из них. Вся его одежда была в пятнах грязи, промокшая и неприятно липнущая к телу. Хотелось высвободиться из лап этого сна, если это был сон, и принять холодный, бодрящий душ. Ньют убрал прилипшие пряди волос со лба и осмотрелся по сторонам. Что бы ни происходило, он был обязан сохранять рассудок и не паниковать. Он помнил, как их учили этому в колледже, как он на собственной шкуре практиковался в этом со старой компанией, когда был младше. И что он видит перед собой сейчас? Это, несомненно, подвал одной из заброшенных фабрик. Он бывал здесь раньше, но понятия не имел, как выбраться. Всю память будто бы стерли начисто. Горела лишь одна лампочка, перебойно мигая каждую минуту, краска на стенах давно прогнила, из труб капала ржавая вода, а маленькая жирная крыса подбиралась к руке Минхо, все еще не пришедшего в себя. Ньют нашел часть небольшого кирпича прямо под собственным боком и кинул его в дикое животное; не хватало того, чтобы они погибли от каких-то крыс. Томас лежал рядом с ним, уткнувшись лицом в собственную куртку, которая почему-то оказалась не на нем; Минхо, который уже очнулся, и Галли в сидячем положении находились прямо под протекающими трубами, и капли отвратительно пахнущей воды попадали прямо на их волосы и лица; еще Ньют заметил Ариса, Дженсона и Зарта, доля которых выпала на самый темный угол, именно оттуда доносился писк оставшихся крыс. - Эй, Эдисон, - прошипел Ньют, толкая брюнета в бок. - просыпайся, давай! Не время беззаботно видеть сны, где ты, наверняка, развлекаешься с Терезой. Блондин прикусил губу, и на секунду его взгляд заполонил животный страх. Вдруг Томас даже не жив? Ньют постарался прогнать панику из головы, сжал кулаки и сосредоточил все свое внимание на одном лишь брюнете. Если он и правда мертв, то была ли уместна шутка про Терезу? Да, он все еще зол, да он все еще ненавидит Томаса за то, что тот так бесстыдно изменил ему, но он, возможно, еще любит этого несносного брюнета, который не научился завязывать галстук, соблюдать собственные нормы алкоголя и скрывать улыбку, когда та была совсем не к месту. - Я-я не сплю, - хрипло пробормотал брюнет и медленно отлепил лицо от жесткой ткани ветровки. - Ни черта не помню. Где мы? - О, мы у меня дома, ты разве не видишь? Я устроил вечеринку после клуба, все напились до потери сознания, мы с тобой перепихнулись в спальне, а потом я превратился в психопата, который затащил всех в подвал. Так и было, Томас, так и было, - язвительно ответил Ньют и чуть отодвинулся в сторону, пачкая джинсы. - Я рад, что ты сохранил чувство юмора, но, серьезно, что за хрень? - Томас принялся осматриваться по сторонам. - Эй, Минхо! Минхо! Гребаный ты шериф. Ньют не знал, усмехнуться ли ему в данной ситуации или трястись, как девчонке. Они, возможно, на волосок от смерти, а осознания этого факта все еще нет. - Эдисон, мать твою, перестань кричать! Ньют и Томас устремили взгляды на Галли, уже успевшего отползти в более приятное (чистое) место и сложить руки на груди. Конечно, ему было не так паршиво, потому что он, по крайней мере, не напивался. - Если этот ублюдок, засунувший нас сюда, где-то рядом, он услышит твои вопли и убьет всех до одного, без возможности переговоров! - Галли прав, - тихо ответил Ньют и сверкнул глазами в сторону Томаса. - Нам необходимо быть тише, и мы должны растормошить остальных парней. - Кстати, об остальных, - Томас проигнорировал молниеносный взгляд Ньюта (он просто привык к тому, что тот ненавидел его всем сердцем и всей душой) и поднялся с земли, отряхивая комочки грязи с брюк. - Где оставшийся коллектив и девчонки? Не могли же только мы попасть в это... Брюнет не успел договорить, как упал на колени, зажимая уши ладонями. По всему помещению раздался немыслимой громкости звон полицейской сирены, который буквально разрывал слуховой аппарат внутри каждого из присутствующих. Минхо, Арис, Дженсон и Зарт мигом пришли в сознание, так же крича и проклиная этот звук. Ньют зажмурился, чувствуя, как вены на его руках проступают наружу. Он переживал этот дикий страх не в первый раз, но сейчас ему по-настоящему казалось, что произойдет что-то ужасное. - Так-так-так, вижу, вы все пришли в себя, готовы выслушать мою речь, - заговорил неизвестный, пугающий голос с нотками бархата, тягучего джема и холодного ветра. Томас быстро вернулся на место. Наверное, больше, чем за собственную жизнь, он боялся только за жизнь Ньюта. Как Ньют может защитить себя? Он прихрамывает на одну ногу, его руки не такие крепкие, да и... Это же Ньют, он и мухи не обидит, если его не злить, конечно. - Азарт и желание находиться на рабочем месте пропадает у всех, верно? Конро совсем иссыхает. А как я любил атмосферу, когда люди боялись выходить на улицу и ставили двойные замки на ночь! Вы засадили всех психопатов за решетку, браво, определенно браво! Но какая жизнь без психопатов? - "голос" заливисто засмеялся и пару раз кашлянул. - Но не волнуйтесь, малыши, я дам вам еще одну возможность развлечься, как вы и хотели. Я подкину вам непростую работенку, с которой справится лишь пара из вас! - Что за хрень ты несешь? - прикрикнул Минхо, потирая виски. - Мы засадим за решетку и тебя, ублюдок, я-то уж до тебя доберусь! - О, наш дорогой шериф! Мое почтение, Минхо Пак. Знаете, я и сам с радостью бы побеседовал с Вами за чашечкой ароматного чая, но боюсь, у судьбы на этот счет другие планы. Впрочем, что я все о себе и о себе? Вы, наверняка, жаждете узнать, что вас всех ожидает! Томас сжал кулаки. Он не чертов Брюс Уэйн, а этот психопат точно не Джокер. - Вы играли в "Мафию"? О, наверняка играли. А что, если мы поиграем в "Мафию" в реальной жизни, где каждому достанется собственная роль! Думаю, блондинчик тот еще актер, дадим ему самую лучшую роль? Итак, я расскажу все подробнее: с этой минуты вы все вовлечены в игру. Каждый из вас сможет пройти в соседнюю комнату, по очереди, разумеется, чтобы узнать свои роли. Пока вы были без сознания, на вашем теле была оставлена татуировка, обозначающая вашу роль. Но не спешите хвастаться ролью перед любимыми друзьями, иначе вас сразу же настигнет смерть. Приватность в этой игре занимает самое высшее место. В нашей игре всего лишь две мафии - два человека, которые будут выполнять самые грязные делишки. Но, наверное, не грязнее, чем человек, получивший роль "дамы легкого поведения". И даже не надейтесь, что это обязательно будет девушка. Один шериф, один доктор и куча, куча мирных людишек! Не правда ли это весело? - Я сплю. Это сон, Ньют, это ведь чертов сон? - Томас с надеждой взглянул на блондина и поджал губы. - Если только кошмар, ведь в нем - ты, - огрызнулся Ньют. - Эй, закройте рты! - прошипел Галли, пытающийся понять, откуда исходит источник голоса. - Два человека, исполняющие роль мафии, будут знакомы друг с другом. Но помните, что никто не имеет права выдавать свои роли... Никто, кроме мирных, так уж и быть. Мирным я дарую свободу слова в отношении самих себя, но не в отношении наших главных актеров. Убийства будут проходить два раза в неделю: среда и суббота. Мафии сами решат, какой день они берут себе. Смерть может быть абсолютно разной, в этом я вас не ограничиваю. Путайте и без того клубки жестких ниток так, чтобы папочка Минхо попотел с работой, а гражданские вновь ощутили страх, чтобы мурашки пошли коже! Вам не избежать игры, которая с каждой минутой становится вашей реальностью все больше и больше. Подробные правила каждый получит в соседней комнате. И на работе не забывайте делать вид, что все так, как обычно. Пейте растворимый кофе, смотрите "Ривердейл" или "Как избежать наказания за убийство", что вам, кстати, пригодится, и играйте в видео-игры. А сейчас, наш уважаемый шериф, позвольте пригласить Вас в соседнюю комнату для беседы? Лампочка замигала сильнее, а Томас готов был дернуться с места. Ньют вовремя остановил парня, крепко схватив того за запястье и отрицательно качнул головой. Брюнету пришлось сесть обратно. Минхо плюнул в сторону от себя, поднялся с места и, отряхнув руки, последовал из комнаты, замок на двери которой лязгающе открылся. - Если этот чувак хочет, чтобы мы поиграли по его правилам - мы поиграем. Никто не будет никого убивать, мы же - копы! Пробьем его по базе завтра утром, и все будет в порядке. Не теряй рассудок, Томми, - Ньют выпустил руку Томаса из своей и тяжело выдохнул. Когда они успели стать героями сериала от "FOX" или "Netflix"? - И ты пойдешь... к нему? - Томас переживающе взглянул на блондина. - Конечно. Если он так хочет. И Ньют ушел. Прямо за Минхо, скрылся за железной дверью и больше не появлялся. Арис и Галли причитали о том, что зря пошли в бар, а Дженсон клялся, что все это - не его задумка. Дженсону, несмотря на то, что он исправно работал еще со времен отца Минхо, мало кто доверял. Томас вышел последним. Дрожащими руками открыл дверь, сел за маленький деревянный стол и уставился в экран старенького ноутбука. "Голос" приказал ему открыть папку, которая была единственной на рабочем столе, и прочитать информацию о своей роли. Так же там был ряд повторяющихся правил о полной приватности, о возможных действиях и о последствиях, которые могут быть, если правила будут нарушены. - Итак, Томас Эдисон. Если Вы полностью ознакомились с информацией, попрошу Вас пройти через дверь, справа от стола. Вы - последний участник, и Ваши коллеги давно ждут. Какие они нетерпеливые! Особенно этот Галли. Томас кивнул сам себе, поднялся из-за стола, опираясь ладонями о холодное дерево, и, словно в бреду, направился в указанную комнату. Все ребята и правда были там: напуганные, дрожащие и абсолютно злые. Каждый сидел на достаточном расстоянии друг от друга, потому что доверять попросту не хотелось. - Мы должны что-то делать, потому что я... - Томас не успел сказать все, что хотел, потому что с первым его словом свет в помещении мигом погас, а воздух заполонило что-то до ужаса знакомое. Это снова был хлороформ.~~~
tired of feeling alone harry styles - don't let me go
Ты открываешь глаза и оказываешься в своей кровати, не понимая, почему голова трещит, будто всю ночь под ухом играл тяжёлый рок на полную громкость, а еще одновременно тебя били битой по голове. Томас лежал под одеялом минут пятнадцать, прежде чем встать. Его преследовало чувство тяжести во всем теле. Едва поднявшись и встав на ноги, он понял, что день сегодня предстоит непростой. Что же вчера такое произошло? Память подводит. Он помнит бар, помнит стойку, полностью заставленную алкоголем, помнит Ньюта. Где Ньют? Томас будто забыл о том, что ему чрезвычайно плохо и рванул обыскивать собственный дом. Блондина нигде не было. В груди Томаса пылал огонь. Мало того, что он чувствовал себя плохо физически, так еще его преследовало ощущение, что случилось нечто ужасное. Или случится. В любом случае, на душе у Томаса было неспокойно, но никого это особо не волновало. И казалось, что это чувство преследует его с самого детства. Парень вечно чувствовал себя брошенным. Может, поэтому он не переносит ночевать в одиночестве. Брюнет взглянул на часы. Восемь сорок шесть. Он уже опоздал на работу, но это не освобождало его от оставшихся семи часов выполнения скучных обязанностей. Он еле-еле натянул на себя форму, выпил лишь кофе (не в силах готовить завтрак и вообще что-либо жевать) и отправился в участок. Он не помнил, как ему вообще удалось туда приехать и как он вел машину в таком состоянии. Томас любил водить. Ему казалось, что это вообще единственная вещь, которую он может делать хорошо. Во время поездок на машине он забывал обо всем и всякий раз удивлялся, как ему удается не попасть в аварию, ведь он совершенно не следит за дорогой, а думает, мечтает и проводит невероятное количество времени у себя в мыслях. Так было и в этот раз. В голове парня мелькали какие-то ужасные картины: темнота, крысы, какой-то голос - незнакомый, таинственный. Боль где-то на спине, под лопаткой; такая, будто его тело пронзили иглой. Томас сбрасывал все на похмелье, он и в самом деле давно так не напивался. Видимо, роль сыграло и то, что он был разочарован одной частью вечера. А когда тебе грустно, пить хочется еще сильнее. Мечтаешь забыться, отключить голову, строишь из себя легкомысленного мальчишку так, что все начинают верить, будто это не образ, а ты настоящий. Томас вспомнил о блондине. О Ньюте. О том, как он сильно сожалел. О том, как у них ничего не вышло. Возможно, это и была причина того, почему брюнету часто становилось грустно и он предпочитал заглушать эти чувства алкоголем, Но никогда нельзя сказать наверняка. У каждой зависимости – будь то сигареты, наркотики или даже компьютер, - множество причин, ты никогда не сможешь выяснить, какая из них доминирующая. Томас понимал, что, несмотря на факт того, что он перестал стараться вернуть Ньюта, просить у него прощения, он так и не отпустил его. В голове все чаще и чаще всплывал его образ: эти спутанные волосы, нелепый красный шарф и глаза, большие, немного наивные и детские. Казалось, Томас никогда не сможет забыть о нем, Как можно забыть кого-то, кто был твоей первой реальной любовью? Каждый человек, который тебе нравился когда-то, хоть совсем немного, всегда будет отличаться от остальных, вызывать какие-то эмоции – легкий бриз или бурю, неважно. Самым большим страхом Томаса было то, что однажды он проснется и поймет, что его жизнь совершенно не такая, о которой он мечтал. Он боится того, что найдет себе жену, потому что «так надо», у них будут дети, а ему всю жизнь придется строить из себя натурала, слушать крики жены по поводу того, что у них что-то не так, но не иметь возможности признаться, потому что слишком поздно и это разрушит весь тот мирок, который он и так ненавидит. Внезапно брюнет вышел из транса и резко за тормозил. Ему показалось, что перед лобовым стеклом промелькнула чья-та фигура. Томас быстро выбежал из машины и увидел перед собой (ну, почти перед собой, - лежащего на асфальте) Ньюта. Брюнет даже не мог подобрать слова. Физическая боль и эмоциональное потрясение в комплекте составляют просто адскую смесь. Так он и стоял, пока блондин не выразил раздражение: - Может, все-таки поможешь? Мало того, что сбил, так еще и раненого умирать оставляешь, - казалось, Ньют был более дружелюбным и даже пытался шутить, - и так себя, мягко говоря, не очень хорошо чувствую. - Ой, конечно, давай руку, - замялся Томас и попытался поднять блондина, - ты же в участок? Садись, я довезу. Блондин молча залез в машину и, наверное, так бы и не проронил ни слова, если бы Томас не начал разговор. - Ты как себя чувствуешь? – поинтересовался брюнет. - Говорю же, дерьмово, - раздраженно ответил Ньют. Томас решил не отвечать. Когда блондин не в настроении – с ним лучше не вести переговоров. Хотя после случая с Терезой брюнету казалось, что Ньют всегда не в настроении. Его вообще было сложно разговорить. Он был милым, веселым и добрым, но не совсем открытым. Ньют не любил знакомиться с людьми, потому что считал, что это все равно не приведет ни к чему хорошему. Он был вежлив с чужими, да, но не более. В нем будто боролись две личности – одна энергичная и общительная, а другая – закрытая от мира. Ньюту было сложно открываться людям. В нем жило твердое убеждение, что они его предадут. В любом случае – это уже несколько раз подтверждалось. Ньют забыл, когда в последний раз он чувствовал себя комфортно, когда был собой. Таким он был лишь с Томасом. Он шутил так, как никогда бы не осмелился пошутить при незнакомцах. Говорил какие-то пошлости, смеялся так громко, что, должно быть, слышала вся улица. Вот это настоящий он. А сейчас? Сейчас Ньют и сам не понимал, какой же он на самом деле. Ньют привык, что его никто не понимает. Все началось лет в четырнадцать, когда на него повесили ярлык "трудного" подростка. А зачастую, глядя на свой ярлык, ты действуешь по его правилам. Ньют не любил вспоминать свое прошлое – хранил его в маленьком сундучке внутри самого себя, прямо под сердцем. Сидя в машине, оба парня чувствовали себя неловко. Томас сосредоточился на дороге (наконец), что было чрезвычайно непривычно для него, блондин же смотрел в окно и пытался побороть в себе желание заговорить с брюнетом. С одной стороны, он безумно злился на него и не мог простить, а с другой – понимал, что, черт, возможно, это его единственный близкий человек за много лет, и Ньют так не хотел его терять из-за глупых обид и гордости. Но он не был готов простить, по крайней мере, сейчас. Через десять минут Томас припарковал машину прямо у участка. Как ни странно, он единственный сегодня приехал на машине. Сначала ему показалось, что вообще никто не пришел на работу, но потом увидел через окно, как Бренда медленно идет к автомату с кофе. Ньют пробубнил что-то вроде «спасибо, что подвез», будто забыв о том, что его сбили, и, не оглядываясь двинулся к дверям, заметно прихрамывая. Едва парни пересекли порог, они сразу поняли, что плохо сегодня не только им. Бренда была какая-то напуганная, дергалась от каждого шороха и пыталась выпить свой кофе, не пролив его на новенький ноутбук; Тереза выглядела так, будто не спала всю ночь, волосы ее были в полном беспорядке; Зарт почти спал прямо на рабочем месте, Алби – тоже; Галли и Арис выглядели помятыми. Дженсон и Фрайпан еще даже не появились. Один Минхо был таким, каким бывает всегда: сосредоточенным и не показывающим, что его что-либо вообще волнует. - Да, видимо, мы вчера переборщили, - присвистнул Галли, - хотя вон, Минхо, ему вообще все нипочем. А вчера ведь так отжигал на барной стойке. - Заткнись, а, - простонал шериф, - ты даже не представляешь, как у меня голова сейчас раскалывается. Все обернулись на шефа с лицами «еще как представляю». Каждый почувствовал легкую дрожь внутри. Как-то странно. Да, конечно, это естественно, что у всех болит голова после такого количества алкоголя. Но это была немного другая боль. Когда выпиваешь, болит мозг, внутренняя часть головы, потому что из-за алкоголя клеток в мозгу становится меньше – человек тупеет (не будем заходить далеко в биологию), а сейчас каждый испытывал такую боль, будто его били битой, будто оказывалось внешнее воздействие. Каждый из присутствующих смутно помнил, что происходило вчера, после бара. Отрывки, мелкие моменты постепенно проскальзывали в головах. Томас вспомнил, как их с Ньютом отключили в машине с помощью хлороформа. Черт, как он сожалел о том, что он с блондином не доехал до дома или не поговорил, его это волновало куда более сильно. Галли вспомнил, как они курили траву. Тереза вспомнила, как она танцевала так, что половина присутствующих в баре хотела ее увезти куда подальше. Такое ощущение, что это было пять минут назад. Каждому нужно было лишь чуть поднапрячься. - Слушайте, мне такой сон приснился, - с энтузиазмом произнес Арис, - будто мы все были на какой-то помойке или заводе. Неважно. И там воняло так, как бывает, когда Галли тошнит после литра виски... - Эй, - прервал его парень. - Ну, ладно-ладно, не перебивай, - успокоил его Арис, - так вот, мы все не понимали, что происходит, потом с нами заговорил какой-то голос, неизвестно откуда. Что-то про мафию говорилось, я не помню, и... Эй, вы чего все так смотрите? - Мне тоже самое снилось, - произнес тихо Ньют. - И мне, - поддержал его Томас, поймав на себе взгляд блондина, полный непонимания. Затем послышалось еще шесть таких же коротких возгласов. Видимо, каждый понял, что вчерашние события, которые они едва помнят, были реальными. Через двадцать минут в участок ворвались Дженсон и Фрайпан, которые, кажется, единственные помнили все более-менее хорошо. Благодаря общим усилиям, удалось восстановить картину вчерашнего происшествия. Казалось, все были напуганы, потому что до сих пор не верили, что все это происходит с ними. Время шло быстро, не потому, что все были сосредоточены на работе, скорее наоборот, они думали о том, что же произошло. В голове каждого крутилось множество вопросов, на которые сложно было найти ответ. Это было реально? Это шутка? Ну, не придется же теперь убивать друг друга? С другой стороны – рутина закончилась, всем же хотелось чего-то нового, да? Каждому хотелось держаться друг с другом, не оставаться одному, но в любой момент твой «друг» может оказаться предателем и убить тебя. Это уже не было похоже на игру, но все равно никто из участников еще не осознал этого. Одному оставаться страшно, с кем-то другим – еще страшнее. В участке стояла тишина. Все хотели поговорить, но одновременно боялись этого. В конце рабочего дня Томас тихо подошел к Ньюту и заговорил: - Может, тебя подвезти до дома? Сейчас, наверное, это особенно понадобится? - Нет, - отрезал Ньют, - я сам доберусь. Внезапно Тереза вмешалась в разговор: - Ньют, может, в кино сходим, когда освободимся? – улыбалась девушка. - Чья-то глупая шутка так надавила на нервные клетки, что хочет отдохнуть в компании приятного и умного парня. Блондин посмотрел на Томаса, ухмыльнулся и ответил Терезе, даже не взглянув на нее. Ньют смотрел прямо в яркие глаза Томаса, выражающие лишь удивление и покрывающиеся тонкой пеленой слез. - Конечно, отличная идея. Томас не выдержал этого напряжения и рванул в уборную. Он включил воду и умывал лицо, чтобы наконец перестать чувствовать себя, как в тумане. Внезапно его снова пронзила боль где-то под лопаткой. Будто ему делали такой же укол, как и в детском саду. Он повернулся спиной к зеркалу, которое висело над умывальником, рывком расстегнул пуговицы на рубашке и чуть спустил ее. На месте, которое так болело, доставляя ужасный дискомфорт, красовалась татуировка. Та самая, которая являлась первой уликой и первым доказательством реальности происходящего. Томас был одним из "мирных".