my depressive asshole

ночи стали переноситься сложнее: сложнее стало засыпать, сложнее стало просто спать, сложнее стало просыпаться, сложнее стало не думать. всё просто стало намного сложнее. мать, приехавшая пару дней назад, делала вид, что совсем не замечала моих ночных вылазок на крышу крыльца дома, чтобы покурить. я любил её за это: она просто не вмешивалась. она беспокоилась, аккуратно расспрашивая, что же не так, но никогда не надоедала. Линда была самой понимающей матерью на свете. она давала мне полную волю в своих действиях, но не позволяла быть ребёнком, так как за все поступки я нёс ответственность. она давала мне возможность заниматься тем, чем я бы хотел заниматься всю жизнь, подкидывала деньги на аппаратуру и отчаянно верила в мои силы и талант. на кухне послышался звон стаканов, надеюсь, Линда не вернулась к алкоголю вновь. часы на прикроватной тумбе показывали 03:27, но я всё ещё не спал. или уже? не помню, как заснул и засыпал ли вообще. я решил, что лежать было уже максимально бессмысленно и, укрывшись одеялом, я спустился на первый этаж. — ох, милый, ты опять не спишь? — я слышал это буквально каждое утро. мама уходила на работу на рассвете, а я провожал её, махая рукой в дверях; она лишь неодобрительно качала головой и целовала меня в макушку, хмуря нос от запаха сигарет, но, опять же, ничего не говорила. — кто бы говорил, — я осмотрел полки в холодильнике, — сегодня слишком рано, я начинаю переживать за твой режим. приглушённый смех растворился в звуках раннего города. — Фрэнки, ты забыл, что в семье должно быть наоборот? — она поставила передо мной тарелку с хлопьями, — молоко в холодильнике. будешь кофе? — а ты, кажется, забыла, что воспитывала меня самостоятельным мальчиком, — я залил хлопья молоком и перетерпел трепание меня по голове. — всё то мы самостоятельные, всё то никто не нужен. хоть бы ради приличия иногда немного, хотя бы для виду, нуждался в старой матери. — мааам, — кинув в неё близлежащем полотенцем, я вновь услышал смех. честно — я любил проводить утро с матерью. вот такая в нашей семье была традиция. кто-то отмечает праздники, собираясь всей семьёй за большим столом, а нам этого не надо было. нам хватало ранних подъёмов в обществе друг друга. как только фигура матери скрылась за дверью машины, я поднялся наверх. в 7 за мной зайдёт Майки, и мы отправимся в школу. школа. никаких чувств она во мне не вызывала. серьёзно и буквально. с ноябрём в доме холодало, но ни я, ни мама не решались прибавлять отопление, мы и так буквально тонем в долгах, но я об этом не знаю, а мама не знает, откуда иногда на кухонном столе появляется конверт с небольшой суммой денег. мы оба делаем вид, что не знаем. лёгкие буквально горели — хотелось курить. я быстро сгрёб пачку винстона в кулак и выбрался на крышу крыльца. почему тут, а не как нормальные люди просто из окна или с улицы? рассвет видно, мне нравится. люблю это сочетание цветов, будто бы все цвета радуги, но такие красивые и неяркие. — всё на том же месте? — раздалось где-то на земле. я оторвался от неба и перекинул взгляд вниз. Джерард, — дай сигарету? я не видел его с неделю. после того признания он ушёл., а я его и не держал. у меня не было того, что ему было нужно, а он был буквально без сознания. наслышан о наркотических зависимостях сполна, а с недавних пор ещё и увидел все стороны. может быть, стоило его не отпускать? продержать дома несколько дней, пока не переживёт ломку? но Джерард мне никто. я не должен ради него проебывать пару дней. — что ты тут делаешь? — я сбросил вниз пачку сигарет с зажигалкой, он прикурил. — проснулся в соседних кустах, потом в сознании сразу же всплыл твой дом, но дороги отсюда я не помню. надеялся тебя разбудить, чтобы ты проводил меня домой, — он оставил пачку на ступенях лестницы, и сам присел рядом, — спускайся давай, ранняя пташка, и, если будешь столь вежлив, прихвати мне кофе. я сгрёб в кучу одеяло, и, прихватив с кухни не выпитый мной напиток, вышел на крыльцо, и присел рядом. — спасибо, — он толкнул меня локтем, и мы обменялись содержимым в наших руках. я наконец позволил себе посмотреть на Джерарда. — что с носом? — будто бы совершенно безразлично спросил я, затягиваясь. — если бы я помнил, — он усмехнулся и сделал глоток, — я спросить хотел, — Джерард убрал из рук кофе и обернулся полностью ко мне, — я, надеюсь, моя зависимость останется между нами, и Майки не узнает? я посмотрел в его глаза. пустые. — конечно. — с тобой приятно иметь дело! — он выудил из пачки ещё одну сигарету, — что-то хочешь сказать? — да. у тебя глаза пустые. Джерард слегка улыбнулся и опустил голову. жалел ли я о сказанном? нет. — тебе лучше не знать, через что я прохожу, — головы так и не поднял. — а если я хочу? — решил, что отбирая у него сигарету привлеку хоть немного внимания, но тщетно. голова так и осталась висеть на тонкой шее в районе коленей. — тогда я доберусь до дома сам. я ничего не сказал. Джерард-мудак-Уэй мне никто.