Не так уж долго я ждал

      Дин столкнулся с Чарли на выходе из школы, когда направлялся к своей машине. Он пытался сдержать слезы хотя бы пока не доберется до Детки, но в тот момент, когда рыжая заметила Дина и помахала, из его глаз полился гребанный Ниагарский водопад.       — Дин? Что случилось? — Чарли подбежала, с разбегу заключая его в объятия.       Он смог говорить только после пары минут, начиная рассказ с событий вчерашнего дня. Где-то на середине повествования запихнул ее в Импалу и залез сам, чтобы показать метку. Конечно же, она пораженно вздыхала и даже сама заплакала в конце.       — Но я думала, все рады встрече с родственной душой? — растерянно пролепетала она. Чарли никогда не слышала, чтобы кто-нибудь реагировал так, как этот Кастиэль.       — Все, кроме него, полагаю, — выдавил Дин, вытирая глаза найденными в бардачке салфетками. Он предложил их и Чарли, но она взяла их только тогда, когда он заверил, что они чистые.       — Значит, Голливуд водил нас за нос? Не может быть! — воскликнула она, пытаясь заставить Дина улыбнуться. Когда он посмеялся над ее попыткой пошутить, Чарли притянула его в объятия. — Слушай, думаю, это своего рода расставание, так что мы можем пойти и нажраться мороженого, — Дин кивнул, и она продолжила. — И мы оба знаем, что «Ben & Jerry» для такого события не пойдет, поэтому мы поедем в то классное местечко на пятом Авеню, которое ты притворяешься, что не любишь из-за разноцветных девчачьих украшений.       Снова засмеявшись, Дин решил, что сможет это пережить. Будет чертовски больно долгое время, но он выживет. Когда спустя пару минут они припарковались у кафе-мороженого, то направились внутрь, собираясь впихнуть в себя столько мороженого, сколько смогут, а потом купить еще парочку. Чарли заказала огромное сливочное мороженое с тремя шариками и практически всеми топпингами. Дин заказал то же самое, только с шестью шариками. Они смогли найти столик подальше от глупых сердец, радуг и прочего дерьма (несмотря на то, что Дин с трепетом относился к самой идее родственных душ, все эти ресторанчики с украшениями «в тему» просто выбешивали его. Это был ад из дешевизны и неоригинальности) и начали пожирание мороженого, одновременно жалуясь, что они просто взорвутся, если все это съедят.       Через четыре с половиной шарика желудок Дина уже просил о пощаде. Сам Дин же внезапно услышал восклицание. Всего в пару шагах от их столика, держа мороженое в вафельном рожке, стоял Кас.       — Чего стоим, кого ждем? — парень, следовавший за Касом, обошел его, чтобы понять, что случилось.       — Дин… — выдавил Кас, краснея и таращась.       — Эмм… Привет, Кас… — подал голос Дин, слабо кивая. Он не слишком понимал, что должен делать в такой ситуации.       — А-а, так это… — начала Чарли, одновременно с репликой («Так это он?») парня, пришедшего с Касом. Эти двое взглянули друг на друга, а затем Чарли молча забрала мороженое, встала и испарилась вместе с другом Каса. Его мороженое, кстати, было похоже на что-то из детского меню — радужное и конфетное. На последок Чарли беззвучно, одними губами, произнесла «Удачи» и совсем исчезла из виду.       — Ты можешь, эм-м, сесть, если хочешь? — пролепетал Дин, указывая на теперь свободное место напротив, полностью забывая, как говорить. — Или уйти. Ты можешь уйти, если не хочешь видеть меня, я ни на чем не настаиваю, — он потянулся и почесал в затылке. Так неловко ему никогда в жизни еще не было.       Но, к счастью, Кас тоже выглядел так, будто мучается от неловкости. Он с трудом кивнул и сел, глядя на мороженое и не поднимая взгляд на Дина. Но Кастиэль хотя бы остался, а это уже что-то, ведь так? Он не убежал с криком. Может быть, они смогут хотя бы подружиться?       После пары минут самого неловкого поедания мороженого за всю историю человечества Дин все-таки рискнул начать разговор.       — Слушай, я должен извиниться. Ты точно не заслуживаешь такого осла, как я.       — Это я должен извиняться, — мягко ответил Кас. Дину стало интересно — у Каса действительно такой приятный тихий голос, или он просто не хочет разговаривать, — Я… — Кастиэль остановился и заел тишину мороженым. Проглотив, он снова покраснел: — Я очень проблемный. И я во всем плох, и, кажется, я просто сорвался на тебе. Мне жаль. Извини, — он поднял взгляд, и Дин снова забыл, как дышать, потому что эти синие глаза начисто растопили его мозги.       — Да не, все в порядке, я понимаю, — спохватившись, ответил Дин. — Я слишком надавил на тебя, так что любой бы испугался. Я просто… — он остановился и выдавил короткий смешок, — Я просто один из тех, кто постоянно мечтал о встрече с соулмейтом, и вот появился ты, и я… — он не смог закончить свою мысль и просто пожал плечами.       — И вот появился я, вместе с вагоном своих заскоков, — грустно закончил Кас.       — Нет, нет, нет, нет, нет, — тут же оттарабанил Дин. — Ты просто замечательный. Лучший из всех, кто мог бы мне попасться.       Кас покачал головой.       — Это неправда. Ты обо мне даже ничего не знаешь.       — Хорошо, — решил Дин, — тогда расскажи мне о себе.       — Что рассказать? — Кас наклонил голову, не понимая, и Дин серьезно подумал, что от того, какой Кастиэль милый, можно не только голову, но и остальные части тела растерять.       — Что угодно. Что-нибудь. Что захочешь. Я должен узнать тебя, чтобы оценить, так? Ну, тогда предоставь мне информацию.       Кас уставился на него. Дин завел его в полнейший ступор. Так они и смотрели друг на друга, пока мороженое таяло. Когда Дин уже начинал подозревать, что он вообще ничего не скажет, Кас отвел взгляд и начал рассказ. На этот раз его голос не был мягким или тихим. Его голос был безжизненным и безучастным.       — Мой отец в психиатрической больнице. Впал в депрессию после того, как его соулмейт, моя мама, умерла в автомобильной аварии. Мне было десять. Все это время он отказывался обратиться за помощью, пока неделю назад полицейские не застали его в попытке покончить жизнь самоубийством… выстрелом себе в голову. Промахнулся. Соседи позвонили 911, когда услышали выстрел. После аварии и до этого момента я был ответственным за все. Я выполнял работу по дому, я практически воспитал моего брата, Гейба — это тот парень, с которым я пришел. Нас отправили сюда, жить с тетей. Я чувствую себя виноватым за все это, так что у меня развилось, как называет его терапевт, тревожное расстройство. Мне было так страшно, что со мной случится то, что случилось с моим отцом, что у меня произошла паническая атака, когда мы с тобой встретились. Я думал, что если встречу родственную душу, то он или она умрут, а я закончу в психушке. У меня куча заскоков, и я неправильный, и я пойму, если ты не захочешь меня, обещаю, что не буду попадаться тебе на глаза после этого. — За все это время он не показал ни одной эмоции, несмотря на то, что говорить такое определенно было тяжело.       Кас поднялся со стула, видимо, собираясь уйти, но в этот момент Дин тоже поднялся. Кас нахмурился, ничего не понимая, и тут его заключили в объятия. Плечи Дина тряслись, пока он плакал. Они совершенно забыли, что находятся в кафе. Спустя минуту, произошло самое лучшее — Кас сжал объятия в ответ. И Дин почувствовал, как на его плече тоже расползается мокрое пятно от слез. Так они и стояли, отчаянно цепляясь друг за друга.       Когда они наконец разомкнули объятия (определенно, вечность спустя), Дин стер с щеки Каса слезу. На лице Каса расцвела несмелая улыбка, и они сели обратно, замечая, что вокруг стало немного пусто.       — И что это значит? — почти шепотом спросил Кастиэль. Дину определенно больше нравился его шепот, чем невозмутимая сталь в голосе.       — Ну-у, — задумчиво протянул Дин, — полагаю, ты мой парень теперь?       И тут же, заметив, шокированное лицо Каса, выпалил:       — Но только если ты хочешь.       Кас засмеялся, и Дин впервые увидел его счастливым. В этот момент его новым смыслом жизни стало желание делать Каса счастливым так часто, как только возможно, потому что смех его соулмейта — самый прекрасный в мире.       — Не знал, что когда-нибудь скажу это, так как слишком боялся встречи с родственной душой, но, думаю… Думаю, я был бы не против, — Кас снова улыбнулся, и Дин едва не расплавился в счастливую лужицу.       — Давай начнем сначала, — Дин протянул руку для рукопожатия. — Я — Дин, и я люблю работать над своей машиной, петь и длинные прогулки по пляжу. Осенью я поеду в колледж, чтобы стать инженером-электриком, потому что мне нравится разбирать и собирать вещи. Думаю, что пироги должны стать отдельной категорией еды, и я точно западаю на синеглазых парней в огромных толстовках. Я искал соулмейта с четырех лет, и я наконец нашел его и никогда-никогда не отпущу.       Кас выглядел потрясенным. Когда Дин кивнул, намекая, что теперь его очередь, он прокашлялся.       — Эм-м, я — Кастиэль, и… Я боялся всего почти всю жизнь, и теперь я понимаю, что не должен, а поэтому не знаю, что вообще творю.       Они оба засмеялись над такой честностью.       — Знаешь, не хочешь поехать ко мне и поболтать или еще что? — спросил Дин, замечая, что на них косятся работники кафе.       — Ага, — все еще посмеиваясь, ответил Кас, — я не против.       — У меня машина, — вставил Дин, поднимаясь и убирая мусор со стола. — Только попрощаюсь с Чарли. И поблагодарю ее.       — А я должен сказать Гейбу, куда я, — добавил Кас, задвигая стул.       — А тебе разве можно оставлять его одного?       — Ему пятнадцать, уж до дома, думаю, доберется, — ответил Кас, направляясь к столику Чарли и Гейба.       Дин резко остановился, и Кас едва не врезался в его спину.        — Этой сопле пятнадцать? — вскрикнул он. Этот коротышка просто не мог быть на год старше Сэмми!       — Эта сопля тебя прекрасно слышит, знаешь ли, — рядом возник Гейб. — И эта сопля хочет, чтобы ты знал — обидишь моего брата, и твое тело найдут где-нибудь в лесу.       — Гейб! — воскликнул Кас.       Гейб пожал плечами.       — Что правда, то правда.       В этот момент Дин засмеялся, и чуть позже к его смеху присоединилась Чарли. Гейб захохотал тоже, и, хотя Кастиэль пытался укоризненно смотреть на брата, тоже не смог не засмеяться. Дин обнял Чарли на прощание, а Кас — Гейба, и они покинули кафе-мороженое. Дин широко улыбался, и Кас тоже выглядел счастливым. Сели в машину, Дин повернул ключ зажигания. Они еще не покинули парковку, а Кас уже смеялся над какой-то глупой шуточкой.       Все будет замечательно. Это точно.