Отречение от бесконечности

Ночь. Шуга уложил своего Чимина на кровать, а сам отправился спать. Ну Юнгеш быстро уснул, но вот Чимин… Час, два, три… Он постоянно крутился, ерзал, а его разум был забит тем, что Шуга сейчас находится в одной комнате с ним. Чимин, долго думая, решил все же встать с постели. Он направился в сторону, где спал Сахар. Топ-топ и Чимин уже возвышался над спящим мембером. Он обласкал взглядом Юнги с ног до головы и остановился, когда увидел белую футболку, висящую на ребре кровати. Чимин снова глянул на Шугу: убедился в том, что он спит. Затем он аккуратно стащил с кровати Мина небрежно сложенную футболку. Чимин молниеносно оказался у себя на кровати, месте, где он не мог уснуть. Взяв за рукава футболку Шуги, Чимин начал рассматривать ее. Зачем? вряд ли он сам знал на это ответ. Маленький носик Мини коснулся одежды. Глубоко вздохнув, он взял в себя весь аромат Юнги. Такой непонятный, не такой, как у других запах: свежесть, мята, какая-то сладость и запах самого тела Юнги. Чимин упал на подушку и уткнулся носом в футболку. Он, сам того не замечая, начал произносить еле слышным голосом: — Хён~… Затем, его правая рука начала медленно приближаться к месту ниже пояса. Он просунул ее под свою одежду и начал фапать, нежно перебирать пальцами и ласкать свой член, все так же произнося: — Ах. Юнги-хён… Хаа Его самоудовлетворение прервали слова Шуги: — Чимин? — Шуга стоял возле Пака и удивленно смотрел на беззащитное и возбужденное тело Чимина, видимо, именно из-за непонятных звуков Юнги проснулся, — Что ты, черт подери, делаешь? — морщась произнес Юнги. — Не… — закрывая лицо руками, сказал Чимин. — Зачем закрываешься, дубина, что случилось, говори давай, — Шуга попытался отодрать руки от лица Мини. — Отойди!! — закричал Чимин, убирая руки от своего лица. По его пухлым щечкам текли слезы. – Ты что... Маст... Блять, как же мерзко, – Шуга отвернулся, закрыл свой рот ладонью и чуть ли не вырвал прямо в палате. Он понял, что делал Чимин и для чего ему нужна была футболка Юнги. Его глаза в этот момент выражали какой-то ужас, недоумение, шок. Он стоял рядом с кроватью Чимина и просто-напросто не понимал, что ему делать дальше: убежать, понять и простить или избить до полусмерти эту проститутку. Вдруг Юнги почувствовал теплые руки Чимина у себя на животе. Он обнял его так, как ребенок обнимает мать: крепко, но нежно. Чимин стоял на коленях на своей кровати. Юнги был обращен к нему спиной. Затем Мини аккуратно повернул Шугу к себе лицом и спросил: — Хён, я не знаю, что со мной, но я неописуемо хочу тебя. Юнги стоял уже совершенно красным. — В каком это см…? — недоумевал Мин. Чимин начал снимать с Сахара штаны, достал его истощенного дружка и, коснувшись головки языком, начал обсасывать его. Член Юнги моментально затвердел. — Блять... Чимин, — мычал Юнги. Мини засунул его половой орган еще глубже в себя. Ноги Шуги уже не выдерживали, он дрожал и, схватившись одной рукой за одежду Чимина, а другой за его волосы, начал издавать более громкие звуки: — Нгх… Ах… Придурок…остановись… Хааа… прошу… Я тебе этого не прощу... — Хён, можно я войду в тебя? — осведомился возбужденный Чимин. Конечно, он бы все равно это сделал, даже если бы Сахар отказался. — Нет, только не ты... Чимин… — просил его Юнги. — Но я так долго терпел, хён, а ты, как на зло, постоянно вертелся перед глазами, постоянно возбуждал меня, – он отстранялся от сосания члена Мина и продолжал говорить, – Я не могу, хён, я хочу тебя, хочу так, как никто не хочет, — раскаивался Чимин. — Чимин… — протянул Шуга, — сукин сын! Такие как ты не должны жить на этой планете! — он отстранился от Чимина и выбежал из больничной палаты. Он бежал по длинным однообразным коридорам, преодолевая и сметая с ног медсестер. Момент, он очутился на улице. Запрокинув голову, он смотрел в небо. Ту-дум, ту-дум. — Что это за ебаное чувство?! — спросил себя Юнги, — ЧТО ЭТО?! — закричал он, пугая прохожих. Через несколько дней в комнате Чимина Шуга нашел сильнодействующие таблетки, увеличмвающие возбудимость при малейшем прикосновении и т.д. Отношения Мина и Пака вернулись в прежднее русло, а от тех таблеток больше не осталось ни следа.