Пепел снов

Мы сpажались за смеpть, защищая пылающий гоpод, И тепеpь лишь на паpу часов нам отсpочка дана. Посмотpи, бpат мой младший стоит - он совсем еще молод. Отпусти его, князь, за двоих я отвечу сполна! Как же кpовь гоpяча... Чеpной птицею с плеча Улетит моя душа, А судьбе не помешать! -Тэм Гринхилл, «Защитники Шаэрравэдда». О, этот тошнотворный запах. Гоблины воняют так, что спутать невозможно: сладковатая, тяжелая, резкая вонь забивает ноздри и отравляет легкие. Большеногие, длиннорукие, с маленькими головами и короткими шеями, цепкими пальцами, эти уродливые создания издают визгливые звуки, напоминающие свиней в свинарнике. А внизу по деревянному помосту шлепают кривые длинные лапы – все с перебитыми или вовсе отсутствующими пальцами, с поломанными когтями цвета дешевого табака. Под омерзительной, покрытой коростами и бубонами прозрачной кожей, ходят ходуном кости. Грязные, в сомнительных пятнах набедренные повязки задираются при каждом нелепом прыжке. И как этим выродкам удалось захватить тринадцать лучших гномов всего Средиземья? Этот вопрос стучал в голове Фили все время, пока его живым потоком тащило к главному помосту, где на гигантском троне расположилась здоровая свиноматка. Все гоблины разом затихли, когда главный из них, увенчанный корявой короной начал изрыгать насмешки, потряхивая опухолью под подбородком. Торин вышел вперед, говорил гордо и твердо, как подобает настоящему королю. Только Фили уже догадался, что разговорами от этого комка жира не отделаться. От него воняло, но не только в буквальном смысле – Фили и отсюда чуял запах, куда более сильный – запах страха. Гоблины боялись Торина и ненавидели его за это. Король гоблинов вылупил круглые опухшие глаза и, наслаждаясь каждым своим словом, старался унизить и разозлить беспомощного Короля-Под-Горой. Фили коротко огляделся. Город гоблинов был построен так, что сбежать отсюда – задача. Гоблины стояли вокруг неровным кольцом, в общей сложности по… Пока Фили быстро подсчитывал, сколько на центральной площадке гоблинов, переговоры зашли в тупик. Словесная прелюдия кончилась, теперь ненависть этих существ обрушится на гномов, как лавина – а ни у кого еще не было плана. -Давайте приступим! Начнем с младшего! – Провозгласил король гоблинов, потряхивая выменем под подбородком. Гоблины взорвались ликующим визгом. Фили заметил, как произошло что-то странное впереди. Гномы покачнулись, Двалин и Балин столкнулись плечами, Бофур и Бифур дернулись вперед, локтями и ногами приложив ближайших гоблинов. -Что? Что? – Прокричал король гоблинов и его лапы с отвисшим на руках жиром нетерпеливо потрясли скипетром. – Прекратите возню и тащите этого уродца сюда! Мы покажем этой бездомной землеройке, что делают с такими, как он! Фили не было видно, что происходит, но когда гномы перестали двигаться и вновь замерли, его взгляду предстал Торин. Того удерживали двое гоблинов посильнее, а он, свирепее, чем разбуженный посреди зимы медведь, рычал: -Какой в этом толк? Гоблин! Тебе нужна моя голова! Фили вытянул шею, чтобы лучше видеть, и положил руку на плечо в вязаном свитере одному из гномов, стоящему впереди. Тот чуть вздрогнул, но не отодвинулся и головы не поднял. Фили обомлел. Он уставился в затылок Ори, а потом поймал на себе взгляд чуть повернувшегося назад Двалина, за спиной которого стоял младший гном. Во взгляде великана было предостережение и… Сожаление? И тут пол ушел у него под ногами. Фили вскинул голову. Ледяной ужас, словно паук, пробежал по спине. Он рванулся с места, как ретивый конь. Он так сильно пихнул кого-то сбоку, что одного гоблина выбросило с помоста, и тот с визгом полетел вниз. В какой-то момент Фили даже показалось, что он вот-вот вырвется из этой толпы гоблинов, но тут его остановил гоблинский кулак, врезавшийся куда-то под ребра. Торин продолжал что-то кричать и ругаться, король гоблинов заливался веселым хохотом, его живот и мешок на морде потряхивало от каждого приступа смеха. Фили не кричал, он просто разучился. Брата оттаскивали к трону сразу пятеро мерзких созданий. Он с отвращением отдергивал руки, но цепкие пальцы держали крепко. Фили дернулся, когда один из гоблинов дал Кили затрещину. Торин обернулся и встретился глазами с распахнутыми глазами Фили. Фили отдал бы все сокровища Эребора, лишь бы не видеть этот ледяной взгляд. Взгляд, стывший болью, злобой и – отчего Фили взвыл, как раненая собака – обреченностью. Кили в клубке гоблинов оказался прямо перед троном. Король уселся напротив, с комфортом расположившись и вытянув толстые, будто стволы деревьев, лапы. -Друзья, - обратился он к своим гоблинам, чуть подавшись вперед. Гоблины глупо уставились на него. – Угощайтесь! Гоблины, как тараканы, засуетились и заползали вокруг, издавая все те же визгливые покрикивания. Кто-то из них ржавым ножом распорол застежки на куртке и рубашке Кили, сделав это так неаккуратно, что оцарапал кожу. Он стащил разрезанную одежду и стал ее осматривать, лазая по карманам. Другой быстро и ловко свел руки гнома за спиной и связал длинной веревкой. Второй ее конец был быстро перекинут через трос над помостом, по которому перемещались корзины с чахлыми гоблинами-писарями. Пока все это происходило, король прикрикнул: -Поверните его лицом к гостям! Пусть Торину будет хорошо видно! Фили все еще держался за ушибленный живот, хотя боль уже прошла. Мир стянулся до одного помоста, до одной точки в пространстве. Кили метался взглядом по толпе гномов и гоблинов перед ним, но не издал ни звука. Все было готово, король взмахнул скипетром, и гоблины вчетвером потянули веревку. Когда веревка дернулась, было мгновение, когда Кили нашел лицо брата среди всех гномов, но тут же его глаза закрылись от боли – руки, заведенные назад, заломило, хрустнули плечевые суставы. Фили почувствовал, словно его собственная жизнь утекает у него сквозь пальцы… ...Кили едва касался деревянного помоста ногами. Почти весь вес приходился на вывернутые руки. Он не открывал глаз, зажмурившись и стиснув зубы, на лбу выступила испарина. -Что, бездомный король? – Расхохотался гоблин. – Интересно? Я предлагаю, - гоблин развел руками: - Добавить огоньку нашим посиделкам! Когда белую кожу Кили стали обжигать раскаленными прутьями, Фили не выдержал: -Торин! Скажи им, что им нужно! Скажи им! Скажи! – Фили чувствовал, как слезы ярости кипят у него в глазах, как странно хрипло звучит его голос. -Фили! Это бесполезно. Король гоблинов встал со своего места и, наклонив голову в один бок, словно плохо слышал, наблюдал за сценой. Наконец он вскричал со злорадным смехом: -Торин Дубощит! Так ты общаешься со своими верными воинами! -Закрой пасть, - отозвался Торин. Фили не помня себя взмолился: -Отпустите его! – Гоблин желто-карими глазами уставился на него. – Он уже получил свое! Возьмите лучше меня! Я племянник Торина! Я ему как сын! Возьми меня! -Фили! Фили не было стыдно. Он чувствовал, что все катится к самому обрыву, к самому краю – за которым бездна и боль. Боль, которая будет намного страшнее любых пыток. Он был готов и дальше умолять короля гоблинов, но вдруг умолк. -Не будь такой мерзавкой, братец, - вывел его из истерики голос откуда-то из-за спины гоблина. Фили дернулся, чтобы увидеть брата. Суметь проговорить фразу так, чтобы быть услышанным, отняла у Кили много сил. – Очередь занимал я. Король гоблинов пару мгновений думал, но после возликовал. Из всей кучи свалившихся в их пещеру гномов он выбрал по чистой случайности… -Племянники Торина! Вот так удача! Торин опустил плечи. -Вырежу из кожи принцев повязку себе на зад! – Расхохотался гоблин и оказался у Кили. – Жаль попортили уже! – Он ткнул толстым пальцем в обожженную грудь гнома. Кили зашипел. – Ну да ладно! – И, вырвав ржавый кривой кинжал у своих подручных, король гоблинов провел лезвием вдоль бока гнома, от самой поясницы до плеча. -НЕТ! – Фили взвыл и заметался. Он шатнулся вперед, но его с силой отпихнули назад, он развернулся, крутанулся на месте, снова дернулся вперед, осекся, с новой решительностью рванул на колонну гоблинов. В ушах стоял стон Кили. Гоблин рассек и второй бок. -Однако как мне это нравится, Торин! – Продолжал потешаться гоблин, болтая из стороны в сторону мешком на шее. -Нравится пытать тех, с кем не можешь справиться в честном поединке? – рычал Торин. Он, напротив, был неподвижен, как изваяние в стенах Эребора. -Мне?! – Гоблин в притворном удивлении развел руками, словно случайно царапнув лезвием ножа ожог на ключице Кили. – Это не я. Это ты! – Он указал ножом на дядю. – Причем, заметь, пытаешь ты двоих! Фили уже не мог сдержать слезы. Он повис на руках Бифура, удерживающего его от очередного броска на ряд гоблинов и взмолился: -Торин! Торин, пожалуйста! Сделай что-нибудь! Они же убьют его! Они убьют его! Торин посмотрел на племянника все тем же решительным ледяным взглядом. Позорил ли Фили род королей сейчас или нет, но Торин ничего не отвечал. -Пожалуйста! Бифур сзади пробормотал: -Сынок, возьми себя в руки… -Дядя! Пожалуйста! Сделай что-нибудь! Дядя! -Да, дядя, пожалуйста! – закривлялся король гоблинов и одной рукой дернул веревку, заставляя Кили полностью повиснуть на вывернутых руках. Фили взвыл с братом в один голос. -Я сделаю и скажу все, что ты хочешь, - прогрохотал Торин, словно гром в осеннюю бурю. – Отпусти мальчишку! Гоблин разжал пальцы и Кили рухнул на землю. Морда короля гоблинов изменилась. Он стал вдруг серьезным и по-настоящему пугающим. -Ты, Торин, будешь делать и говорить все, что я захочу, - выговаривал он каждое слово, неотрывно глядя Торину в глаза. Фили смотрел только на брата, лежащего на досках. Гоблин поставил ему на спину одну лапу, придавив гнома и заставив зажмуриться. – Но сначала, ты будешь смотреть, как я снимаю шкуру с каждого из твоих друзей… И родственников. Фили казалось, что он слышит, как хрустят ребра брата. Еще бы чуть-чуть и огромная туша раздавила бы гнома, но гоблин пнул Кили и с презрением бросил своим: -Вы меня слышали. Король гоблинов развернулся и направился к трону. Гоблины, потрясая пиками, бросились к Кили как свора голодных собак. Теперь уже не только Фили закричал и что было сил, что было мочи, рванулся вперед. Все гномы бросились на защиту младшего наследника Эребора, но сколько бы гоблинов не падало, по их побитым телам тут же подбегали другие. Словно крысы, гоблины топтали упавших, не давая безоружным гномам ни на шаг приблизиться к трону. Фили, казалось, порвал глотку. Он швырял гоблинов, одному оторвал ухо, еще одному выбил челюсть, третьему выбил глаз. Но никак он не мог не то что добраться до Кили, но и увидеть его. Как медленно стучало время в висках – все вдруг почти замерло. Фили свернул шею очередному гоблину, но пропустил удар древком копья. Гномов потеснили. За толпой копошащихся гоблинов, озлобленных внезапной непокорностью пленников, мелькнуло что-то красное, на самом помосте. -Кили! – Обезумев позвал Фили. Ему необходим был ответ, необходимо было увидеть, узнать, сделать хоть что-нибудь. Он отпихнул в сторону гоблина, пытаясь разглядеть, что же это алого цвета не шевелится там, где должен быть его любимый брат. Сверкнул за мельтешащими розовыми тельцами избитый и изрезанный Кили, без движения лежащий на мокром от крови и пота помосте. Фили хотел было закричать изо всех сил, но что-то вдруг оборвалось, треснуло и пронзило его насквозь болью. Он задохнулся, крик застрял в горле как комок рвоты, он только выдохнул: «Нет!». И все померкло. Все безвозвратно и навсегда исчезло.