Песок

      Скупой свет луны слегка затуманенно проникал внутрь округлой комнаты, буквально пронзая легкий тюль. Круглое окно было приоткрыто, пропуская внутрь сухой ветерок, который нёс с улицы пыль и мелкие песчинки, но последних было совсем немного. Они кружили обычно у самой земли, если не поднимался сильный ветер. В такие моменты невозможно было ходить по улицам, даже дышать было затруднительно.       Но сейчас, под холодным светом луны, было так аномально жарко, даже прохладный ветер не спасал от жара тела. Легкое, почти прозрачное одеяло уже скомкалось в ногах, а покрывало около парня нагрелось и совсем немного взмокло, казалось, что даже воздух вокруг тела был слегка горяч. Нетронутой оставалась только стопка декоративно разложенных подушек в изголовье кровати. Сам спящий уже перестал двигаться во сне, как только почувствовал, что скинул с себя одеяло. Он лежал на спине, вытянув ноги и немного отставив их друг от друга, чтобы не чувствовать собственный жар, а руки закинуты поближе к голове. Костяшки пальцев на одной руке невесомо касались лба. Красные волосы слегка потемнели, становясь почти багровыми у самого основания, они неприятно лезли в глаза, и при каждом легком дуновении ветра слегка щекотали бледную кожу. Воспалённый жар, что исходил от тела, был вызван не физическими болезнями. Прямо в голове происходили пугающие вещи, вспоминалось то, что должно было давно забыться, то, что раньше так сильно въедалось в мозг, а сейчас скреблось с обратной стороны черепа, доставляя боль.       Гаара никогда не любил спать, ведь каждый раз он мучился, пытаясь справиться с волей демона, что захватывал его разум, пытаясь высвободиться. Не скупился он на кошмары, которые сильно выматывали; долгая бессонница была обычным делом, она заставляла яснее всё пережить и понять свою психическую неполноценность, но всё это повторялось день за днем, давая привыкнуть и притереться к видениям, смириться с ошибками.       Сначала это только укрепляло его волю, он был даже в некоторой мере доволен, что лицезреет такие ужасы, даже когда они происходили конкретно с его телом, но сейчас было больно, казалось, еще немного — и можно сойти с ума, но это только казалось; они к нему снова прилили и всё больше нарастали после попыток от них избавиться. Сейчас хотелось просто ничего этого не видеть, спать, как все другие люди, видеть не только аномально реалистичные кошмары, а ещё и приятные сны или хотя бы ничего, просто провести ночь, точно её и не было. Теперь на обычно спокойном лице были морщинки, но совсем незаметные. Парень слегка приоткрыл побледневшие губы, чтобы вытолкнуть из себя комок горячего воздуха. В лёгких, как и в горле, было жарко и становилось щекотно до боли, когда вновь проходила новая порция воздуха. Даже ночная одежда доставляла неудобство. Черная ткань несколько потемнела и слегка липла к телу, раздражая кожу. По комнате прошёлся едва свербящий для уха звук, перебивая собой притихший шорох тюля, и вновь спокойное дыхание. Вверх взметнулся и рассыпался на отдельные составляющие песок, в один миг, замирая на весу. По слегка влажной от пота гладкой коже прошлись песчинки, неощутимо щекоча, это было сравнимо с тем, когда водишь затупленным осколком стекла. Гаара ещё больше нахмурился, но, пока что, эти невесомые прикосновения не могли разбудить, они только слегка раздражали. В воздухе песок окончательно сгруппировался и медленно стекал вниз, заползая наподобие змей на кровать; шорох простыней добавился к лёгкому звуку шуршания перекатывающихся песчинок. Они стали щекотать запястья и щиколотки парня, понемногу нарастая вокруг них, даже начиная неприятно сжимать. Песок сейчас действовал, точно наждачка, натирая бледную кожу, которая понемногу становилась розоватой.        Бирюзовые глаза от этого медленно открылись. Сначала было непонятно — сон это или реальность, ощущения в небытие были такие же, тоже было больно. Первые мысли тут же рассыпались, когда стало слышно посторонние звуки. Стены молчали и никуда не двигались, не было того тошнотворно-сдавливающего чувства, что преследовало его каждый раз, когда Каге закрывал глаза от усталости. Тело в момент объяла жара, оставшаяся после кошмаров, но сразу же вся боль стала растворяться: дыхание перестало щекотать легкие и тело холодило от пустынной ночи. Гаара боялся даже вздохнуть, когда понял, что его конечности аккуратно сжимают. В груди защемило от неожиданного страха и осознания собственной беспомощности. Когда перед глазами перестало двоиться после сна и они привыкли к темноте, то сложившаяся ситуация стала его пугать ещё больше. Парень смог разглядеть песок, который, казалось, заметил, что его хозяин проснулся, и быстрее задвигался. Гаара тут же попытался двинуть конечностями, но они были надежно закреплены, только стала нарастать боль от собственных движений. Песчинки только сильнее впивались, пытаясь прекратить сопротивление.       Тут же в голову ударила новая мысль — кричать, даже если кто-то увидит его в таком состоянии, то это лучше, чем быть задушенным или раздавленным собственным песком. Только он хотел разлепить слегка слипшиеся губы, как понял, что это невозможно. Их уже мягко накрывал песок. Он не царапался, как на запястьях или щиколотках, казалось, просто не хотел портить настолько красивое лицо. Глаза вечно спокойного Каге были широко открыты, а зрачки метались по всему, что происходило рядом с ним. Парень вновь зажмурился, надеясь, что это всего лишь кошмарный сон и скоро он очнется, как всегда, не тронутым, только будет немного жарко. Осознание с болью билось в груди, заставляя сердце просто разрываться в страхе. Песчинки стали проникать под чёрную короткую тунику для сна, заставляя паниковать еще больше, хотя казалось — куда еще.       Прикосновения песка к рёбрам вынудили вжать живот и уйти корпусом вправо, пытаясь избежать касаний, но Гаара только попусту напрягался и тратил свои силы. Песчинки стали группироваться во что-то знакомое, прямо под одеждой нарастал бугор, а потом, одного движения песочной массы было достаточно, чтобы понять, что это ладонь. Захотелось тут же уйти из жизни, сколько бы Гаара не пытался, но песок не мог отступить, повинуясь точно чужой воле, заставляя испытывать кошмар наяву, что было во много раз хуже, чем переживать что-то подобное во снах. Возможно, на это повлияла чрезмерная усталость и, уже ставший обыденностью, недосып. Песчаная рука тем временем гладила грудь и живот парня, это было далеко не приятно, не так, как прикосновение кожи к коже.       Как только появилась вторая ладонь, то они обе схватились за талию Гаары, слегка сжимая её и приподнимая, надавливая пальцами на спину, заставляя выгибаться, не отрывая лопаток от поверхности кровати. Парень теперь мог двигать только верхней частью корпуса, но ему думалось, что и этой «роскоши» у него скоро не будет, дышать из-за такой позы стало трудно. Сердце с силой заколотилось, когда с живота сползла пониже одежда, и показались две грубых, явно мужских руки. Дальше всё происходило быстро, не давая возможности хоть как-то среагировать. Появились еще песчаные конечности, считать их не было смысла. Они, словно острые ножи, прошлись вдоль верха одежды, расщепляя ткань, которая тут же откинулась в стороны. Руки сразу же легли на грудь, и по коже прошлось отвратительное чувство трепещущегося волнения из-за раньше не испытываемых интимных прикосновений. Ладони немного оторвались, зависая в воздухе, и подушечками пальцев мягко провели по нервно вздымающейся груди, в это же время рукава туники слетели с рук Гаары. Тот поёжился, на теле проступили мурашки. Он чувствовал себя более чем беззащитным и раскрытым впервые за всю свою жизнь. Парень не мог понять, как что-то подобное может происходить с ним, но отвлечься на догадки было невозможно, он ощущал то, что раньше никогда не чувствовал, но это только пугало и заставляло трястись от собственной беспомощности. Песчаные ладони прошлись по рукам, по-особому поглаживая их. Из-за того, что кожа вновь стала влажной, это было похоже, точно наждачкой аккуратно проводили по хрупкой рисовой бумаге. Гаара зажмурился, ему не хватало воздуха, вдыхаемого через нос, поэтому песок, который явно чувствовал состояние хозяина и мог прочесть его мысли, отступил, давая вдохнуть полной грудью. Дыхание — прерывистое и рваное, с нотками стона от безысходности, всё еще не верилось в реальность происходящего. На мягкую кожу щеки легла еще одна шершавая рука, поглаживая, точно пытаясь успокоить затравленного парня, но это совершенно не помогало, только давало понять, что нет возможности прекратить кошмар, происходящий в реальности. Руки, что были на груди Гаары, слегка сжали розовые сосочки, немного покручивая их подушечками пальцев. Ощущения стали совсем другими, даже приятными, от этого вывода просто выворачивало. Тонкими молниями удовольствие затерялось где-то в груди. Сердце лишь на мгновение сжалось, снова переходя на бешеный темп. Казалось, что оно бьется так громко, что слышно было его прямо в ушах. Неприятно. Из-за первого прикосновения к плоскому животу, желудок поджался, а из-за несильного прогиба в спине втянуть живот не удавалось, мышцы и так были напряжены и чётко ощущали даже малейшее прикосновение.       Пальцы легко очертили низ рёбер, стараясь следовать линии диафрагмы, дальше двигаясь вниз по подтянутым мышцам до пупка. Эти странные ласки не прекращались, и от их изобилия легкая щекотка превратилась в такую же по силе боль. Одна из рук мягко легла на напряженную шею и слегка сжала, от этого сразу перехватило дыхание, и в это мгновение хорошо чувствовались все прикосновения к рукам и телу, они приятные, когда не пытаешься сопротивляться, и Гаара попытался расслабиться. Рука поднялась выше, очерчивая линию челюсти. От каждого прикосновения к лицу приятно свербило прямо под кожей. Пальцы аккуратно добрались до раскрытых губ и слегка надавили на нижнюю, точно пытались прочувствовать её мягкость. Парень не заметил, как его лёгкие ночные штаны так же, как и верх, разорвали, оставив только нижнее белье. Если бы Гаара умел краснеть от стыда, то он бы сейчас сравнялся цветом лица с собственными волосами, но раньше у него почти не было этого чувства, у него вообще были одни только негативные эмоции, как страх или гневливая злость. Теперь стали двигаться оковы, что образовались в самом начале, они подъехали поближе к телу, несмотря на напрягшиеся в попытке сопротивления мышцы, заставляя согнуть ноги в коленях. Песчинки сгруппировались в воздухе, и новые руки прошлись по прижимающимся друг к другу ногам. Парень чувствовал себя девушкой, что ему далеко не нравилось, всё больше хотелось внезапно умереть, хотя бы от остановки сердца. Теперь одни ладони легли на колени, легко сжимая их, и раздвигая ноги, но уже настойчиво. Было видно, как мышцы напряглись и чуть ли не рвались от попыток сопротивления, верхняя часть тела ёрзала, голова металась из стороны в сторону, словно вновь появились силы на бесполезные попытки сопротивления. Но тут на груди резко потяжелело, и плечи пригвоздило к поверхности кровати, не давая ерзать. От этого Гаара замер, а потом вновь широко раскрыл глаза. На его груди сидел мужчина, образованный из песка, больше самого парня и тяжелее, руки его были на плечах жертвы, пригвождая её. Он одну руку оторвал от плеча и прошёлся по губам, с силой надавливая на них, заставляя открыть рот шире. Всё замерло, с чего-то давая парню немного успокоиться и смотреть бирюзовыми глазами в пустые глаза песочного мужчины, но от этого становилось только страшнее, а конкретно — от осознания того, что случится в недалеком будущем. Коленки парня были раздвинуты на подобии «лягушки», но все же немного отставлены от попы.       Ладони прошлись по успевшей запотеть внутренней стороне бедра, незамысловато её лаская, а руки на коленках поглаживали их большими пальцами. Это было тошнотворно-приятно, но психически всё просто разрывало от боли. Рука неожиданно оказалась на паху, неожиданно только для самого Гаары. Она слегка сжала член под тканью трусов, заставляя почувствовать отголоски наслаждения, но на этом ласки прекратились, и парень четко почувствовал, как после резкого стрекочущего звука песка его нижнее белье исчезло. Мужчина на его груди наклонился, даря мимолетный поцелуй, и осыпался бесформенной кучкой, тонкими струйками стекая с тела, чтобы теперь Гаара мог видеть, что происходит между его ног. Пальчики снова слегка сжали член, после отпустили, нежно проходя пальцами сверху, после снова гладя внутреннюю часть бедра. Было приятно, но, тем не менее, так страшно и мерзко от осознания собственной беспомощности, что, казалось, никакие ласки не могли перекрыть эти эмоции. Гаара снова дернулся, в слабой попытке отстраниться, изо рта вырвался нелепый скулёж, но не больше. Парень не хотел, чтобы ему снова перекрывали доступ к воздуху, ведь даже сейчас кислорода было катастрофически мало. Дальше — только хуже.       Его приподняли за бёдра, а ноги сами собой разъехались и закрепились в воздухе с помощью песка. Гаара так отчаялся, что даже не пытался сопротивляться, чувствуя себя не участником, а просто зрителем, который наблюдает за происходящим, не принимая участия в самих действиях. Песчаные руки стали приобретать новую форму, похожую на щупальца, только не суженные на концах, они теперь перестали поглаживать, а просто обвились вокруг конечностей и тела, удерживая и слегка двигаясь, точно это могло быть приятно, а не болезненно натирать. Изумрудные глаза всё смотрели вниз, потому, как парень знал, что дальше будет только хуже, только больнее, и это будет давить ему на мозги, как очередной кошмар из прошлого. В глазах заблестел ужас, как только Гаара понял, что перед ним образовывается. Это «щупальце» из песка приобрело закругленную форму на конце и даже, несмотря на темноту, было видно, что это головка члена. Оно тут же прижалось к дырочке, между разведенных стройных ног и надавила. Внутри все сжалось, и стало невыносимо больно, ведь к такой боли Гаара не готовился, но он все равно сдержал свой голос, его прервало собственное дыхание, стало невыносимо не хватать кислорода. Казалось если это продолжится, то внутри просто всё порвется, мышцы не поддавались и были максимально напряжены. Тихое шуршание — и всё в момент прекратилось. Парня ещё держали, но не было боли, вообще движение песка он не видел. Эта заминка позволила ему расслабиться и отдышаться, мышцы устали, а от паники казалось что сердце пробьет грудную клетку.       Меньше минуты спустя снова послышалось шуршание, но уже не такое, как раньше, на кровать вновь затек песок, соединяясь с тем, что держал Гаару. Комната наполнилась запахом алоэ, а песок был склизким и слегка потяжелевшим. Везде, где он был, стало холодно от чего-то вязкого и прозрачного.Теперь мягкие поглаживания тела были приятными, не было ощущения того, будто пытаются расчесать кожу до крови. Но вся физическая боль переросла в душевную.       Было невыносимо тяжело осознавать, что что-то подобное может приносить удовольствие. Парень снова почувствовал, как в его нутро проникает член из песка, но от этого не было больно, только неприятно, холодно и невероятно противно. Песок заходил всё глубже и глубже, когда казалось, что дальше уже некуда, он остановился и стал нарастать, медленно выходя. В этот момент Гаара почувствовал, как тело пронзило удовольствие, заставляя сильнее поджать пальцы на ногах. Оно не собиралось прекращаться, сразу окутывая всё тело, а, не приходя короткими волнами. Песок давил на небольшой бугорок внутри кишки, заставляя парня буквально давиться своими ощущениями, осознавать, что ему приятно от таких действий. Гаара открыл порозовевшие губы, не в силах удержать рвущиеся стоны, но тут в его рот проникло очередное щупальце, и он ясно почувствовал отвратительный вкус мыла. Парень только что осознал, что эта вязкая масса была гелем для душа. Он попытался вытолкнуть языком песок, но язычок лишь очертил головку, давая понять, что конкретно проталкивается ему в рот. Его стоны свелись на «нет» песчаным членом, заходящим в глотку. Гаара сжимал горло, и это приносило ему только разрывающее чувство, но часть геля все же вытекла у него изо рта, стекая по щекам, подбородку и шее. Самое ужасное заключалось в том, что ему было приятно, его орган стоял в подтверждении этого, и тут же его облепил песок, беспорядочно вибрируя, принося еще больше удовольствия. С пошлым хлюпающим звуком в уже растянувшуюся дырочку стал с силой вталкиваться песчаный фаллос, заставляя содрогаться от удовольствия с каждым разом только сильнее.       Гаара не выдержал и сломался, в уголках больших глаз стали собираться слезинки от резко нахлынувших чувств, губы задрожали, на лице застыло болезненное выражение от осознания того, что он больше не может и не хочет сопротивляться. Он просто поддался новым сильным ощущениям, не собираясь ничего делать. Его тело содрогалось под очередным мощным толчком. На животе теперь ритмично появлялся бугорок, когда член из песка был полностью внутри. Гаара через пару мгновений почувствовал, как резко приятные ощущения стали сильнее и при следующем толчке оргазм заставил все мышцы напрячься и зубами вцепиться в песок, что находился в это время у него во рту. Кончики пальцев стало покалывать, а конечности затряслись, по щеке прокатилась одинокая слеза.       После этого тут же всё тело обмякло, перед глазами заплясали блеклые, разноцветные круги, и их тут же заволокла туманная пелена. Сначала была только пустота, лоб снова пульсировал от боли. Он думал, что это очередной сон, но тело бил холод, боль, руки нервно тряслись, и слой чего-то мерзкого и слизкого на коже заставил поверить в реальность недавних событий. В ванне сразу его начало полоскать, видимо, Гаара немного проглотил геля для душа во время своеобразного минета, и теперь желудок сжимался, заставляя через некоторое время просто выхаркивать желчь, и это никак не хотело заканчиваться.