trip

— Галлюцинациями быть хорошо, — шепчет Руслан и затягивается, выпуская изо рта белый, сладкий дым. Он едва ли слаще самого Руслана, но от последнего горчит ложью и Юлик ему не верит, не верит даже тогда, когда его личная галлюцинация смотрит на него. Руслан под кайфом, Юлик под кайфом, они оба — в свои сорок четыре сгорают изнутри, и Рус глупо улыбается, совсем не заботясь о том, что перед носом нет смешных картинок, а Юлик пытается не смотреть и не думать. Юлику кажется, что вот — протяни руку, коснись черной татуировки на руке, веди выше к острому локтю и Руслан засмеется, смотря в глаза. Руслан целиком состоит из пара, горьковатой пены, татуировок и эпилепсии, а на пятьдесят процентов он — морская соль, и у Юлика внутри всё переворачивается от того, кто сидит рядом. Это не бабочки в животе, больше похоже на плохую еду из доставки, но Юлик ловит эти ощущения и отчаянно желает не выблевать слова «я люблю тебя» прямо себе на джинсы — он и так достаточно низко пал в глазах человека, который сидит рядом. Руслан улыбается. Смеются его глаза, смеется он сам, заражает этим Юлика, они хохочут долго, под конец устало выдыхая и замолкая на диване. Голова Руслана опускается Юлику на плечо, сердце пропускает удар и хлопается вниз проваливая пол и в который раз уже пробивая дно. — Галлюцинациями быть хорошо, — шепчет Руслан и закрывает глаза, позволяя себе плыть в этом тянущем эфире, чувствуя тепло на своей щеке и кажется немножко (?) на губах. За окном поднимается солнце, где-то над — над ними, над крышей, над небом, кричат чайки. Приходит утро и сон, беспокойный, тёплый. Недосказанный.