Тяжёлое детство, тяжёлые трупы и кровь на усталых руках

Геннадий был воспитанным крокодилом, поэтому пригласил нового друга на чашечку чая: — Проходи, Чебурашка, только будь осторожен, полам лет тридцать. Чебурашка в ответ лишь помахал головой, но стоило ступить в помещение, как он почувствовал всю запущенность этого места: даже под его весом настил прогибался и был готов в любой момент треснуть. Оглянувшись, зверек понял, что запущены не только полы: обои, точнее, стены были все в дырах и красных пятнах, окна заколочены, а потолок осыпался. Да и странные звуки раздавались отовсюду: скрип мебели, стоны и просто томные голоса, бормочущие что-то неразборчивое. — Сюда, Чебурашка, – Гена взял зверька на руки и усадил за стол. — Сейчас чай пить будем. — Так, и чем же ты тут занимаешься? – спросил наивный киднеппер. — А ты вывеску не видел? – сутенер немного удивился. — Работаю я, работаю! К ним подошла миловидная девушка и поставила на стол две чашки чая с лимоном, Гена ей подмигнул и ущипнул за попу: — Она просто чудо, не правда ли? Гордость нашего заведения! – хвалился крокодил, он хотел было продолжить рекламировать девушку, но раздался стук в дверь… — Менты? Я же им только вчера заплатил! – удивился Геннадий. — Сволочи, совсем стыд потеряли! Недовольный Гена направился к двери и хотел уж было ругаться, но на пороге он увидел «это»: женщина лет сорока в белой рубашке и юбочке, на шее красовался красный галстук, голову прикрывала того же цвета пилотка. Бедной одежде приходилось удерживать всю ее массу: женщина весила, по меньшей мере, центнера полтора при росте порядка двух метров, а на лице остались следы многолетнего пьянства. Своим видом она внушала страх даже Гене, казалось, что она ест все, что попадается ей на глаза. Геннадий не возвращался минут пять, и Чебурашка проследовал за ним. Тело крокодила лежало без сознания на руках неизвестной женщины, а она с воем и просьбой очнуться давала ему пощечины. — Отпусти его, крокодилы не съедобны! – зверек встал в боевую стойку. Он готов был разорвать ее за своего единственного друга. Но Гена глубоко вздохнул и выдохнул, это послужило знаком Чебурашке отбросить кровожадные мысли. — Гена! Как ты? – его голос дрожал. — Все хорошо, я просто очень сильно испугался. Женщина прокашлялась, пытаясь привлечь внимание: — Здравствуйте, я девочка Халя, еще меня зовут пионеркой, пришла по объявлению, – ее голос был настолько брутальным, что она могла при помощи него захватить весь мир Дес Рока. — С кем тут можно подружиться? – продолжила она. «В каком месте ты девочка? Нужно поскорее избавиться от тебя», — подумал Гена. Чебурашка, судя по виду, был не против этой задумки. — А? Подружиться? Нет, вы пришли не по адресу, – отрезал Гена. — Ну и ладно, давайте выпьем, мне не с кем, а потом я уйду, – девочка, кажется, обиделась. Гена пригласил Халю к столу, но стоило им отвернутся, как чай исчез, а на его месте появилась целая гора закуски и несколько бутылок водки. — А знаете, давно я с кем-то не выпивала! – поделилась пионерка радостно, жадно уминая соленый огурец, который послужил закуской к половине бутылки водки. — Аха, так и до алкоголизма недалеко, — засмеялась она. Геннадию нечего было ответить, он лишь пожал плечами, а Чебурашка просто застыл, как истукан. — Чего вы как не родные? Пейте! – Халя была уже достаточно пьяна. — Да не пью я водку! – терпение крокодила подходило к концу, он встал со стула и начал нервно ходить по комнате. Девочка проигнорировала Гену и принялась за вторую бутылку водки: — Фи, какие мужики нервные пошли, не мужик, а тряпка! На Хале стал сказываться алкоголь, и она начала раздеваться, а зрелище это было совсем не для слабонервных. Крокодил был на взводе, а Чебурашка по-прежнему не подавал признаков жизни: — Да угомонись ты! Веди себя прилично, ты в гостях, как-никак! – сутенер перешел на крик. Этот крик спас друзей от кошмарных последствий. Девочка остановилась на расстегивании верхних пуговиц рубашки. — Не повышай на меня голос! – Халя стряхнула со стола все содержимое и принялась танцевать, каждое ее резкое движение заканчивалось дырой в полу. И, наконец, терпение крокодила лопнуло: — Выметайся, тварь! Иначе мне всех клиентов распугаешь! Хале не очень понравилось подобное обращение, и она, подойдя к крокодилу и закатав рукава, схватила того за шкирку одной рукой, а другой начала отвешивать мощнейшие удары по темно-коричневой морде. Гену никогда и никто не бил так сильно, удары девочки можно было сравнить только с ударами боксера-тяжеловеса. Кровь была всюду: белая рубашка пионерки окрасилась в бардовый цвет, приличная лужа растеклась по полу, и стены не остались в стороне, даже на лицо Чебурашки попало пару теплых капель. С каждым ударом количество зубов крокодила уменьшалось, а то, что было ранее вполне приличной мордой, все больше и больше походило на кровавое месиво. Геннадий уже потерял сознание, но девочку это не останавливало. Казалось, у крокодила не оставалось и шанса выжить до тех пор, как огромная лапа Хали не упала на пол, а красная горячая жидкость не хлынула фонтаном. Это было дело рук Чебурашки, его глаза наполнились ледяной яростью, в руках он держал огромный тесак: — Убью! Убью! Как ты посмела запачкать мой костюм кровью! – до сего момента скромный и очень тихий зверек решил показать свое истинное "я". Он начал размахивать тесаком налево и направо, и Гене повезло, что пионерка его отпустила, иначе и он лишился бы конечностей. Халя потеряла обе руки, помещение окрасилось в красный цвет, крик девочки поставил на уши весь бордель, но абсолютно никто не пришел ей на помощь… Даже разрезав обидчицу на множество частей, Чебурашка продолжал наносить искрометные удары тесаком по тому, что когда-то являлось пионеркой, и бил до тех пор, пока от нее не остался лишь мясной фарш. — Поделом тебе, дрянь! – попытался как-то оправдать себя коричневый пушистый зверек. — Спасибо тебе, друг, — подал голос очнувшийся Гена. — Не расстраивайся, Гена, построим мы тебе новый публичный дом…