Одевайся теплее

«Ты сможешь жить полноценной жизнью, будто никогда меня не знала», — именно после этих слов Эдварда и закончилась моя прежняя жизнь и началась другая, более насыщенная красками и событиями. Моя любовь к Эдварду была настоящей, я любила его всем своим существом, отдавала себя без остатка; эта любовь не была безумной, такой, в которую ныряют с головой, словно в омут; это было нечто иное, похожее скорее на тихую, щемящую в груди нежность и уважение к дорогому человеку, от одного взгляда которого я ощущала себя чуть более счастливой. Я страдала после отъезда Калленов, действительно страдала. Каждый день прокручивая в голове тот холодный вечер, я, замирая на мгновение, вздрагивала, охватываемая страхом, что воспоминания поблекнут и сотрутся. За семь месяцев, прошедших быстро, словно один неясный день, я научилась заново жить и вдыхать новые запахи жизни. В день, когда мы с Элис летели на самолете в Вольтерру, чтобы спасти Эдварда, я впервые со страхом, без восхищения, представляла лесную поляну, бледную сверкающею кожу, словно усыпанную алмазной крошкой. Человеку подобную картину не удастся забыть, и Вольтури никогда не простят подобное пренебрежение к законам своего мира и привлечение внимания к своему городу. Мне отчаянно хотелось не знать и не думать о том, на какие муки я себя обреку, если мы не успеем. Неизвестность съедала меня изнутри, не давая права отвлечься даже на мгновение. Тогда, растерянная, я оглядывала площадь, ветер хлестал меня по лицу, обжигая глаза, а неожиданно нахлынувшие слезы текли ручьем. Собственная слабость меня ломала, в душе разрасталась пустота, которая с каждым ударом часов, казалось, вытягивала из меня силы. Наконец, я на секунду не поверила глазам: Эдвард стоял буквально в метре от площади, меня он не видел. Это был он, не галлюцинация. Всего на миг позабыв обо всем, о чем только можно забыть, я смотрела на него, затаив дыхание. Без верхней части одежды, с обнаженной грудью, неподвижный, словно статуя, с безмятежным лицом и закрытыми глазами, он был прекрасен, а проникающий с площади свет дарил бледной коже неяркое сияние. К своему стыду я поняла, что за короткий промежуток времени я почти позабыла оттенок его глаз, бархатистую гладкость кожи, тембр голоса… Я задыхалась от отчаяния и боялась, безумно боялась не успеть. Часы пробили снова, и Эдвард шагнул к залитой солнцем площади. Тогда я не догадывалась, что, вернув его в тень, я не только спасла его, но и обрекала себя на страшные муки. Кто бы мог подумать, что моих страданий и боли не хватит: сердце билось быстрее не из-за вновь испытанных чувств, а от бега и попыток спасти когда-то любимого, но теперь такого чужого моему сердцу человека. После такого памятного события я всё ещё числилась его девушкой. Мы говорили обо всем, стараясь не затрагивать пережитое, целовались, держались за руки под одобрительные улыбки Эсми. Впрочем, когда мои воспоминания об этом поблекли и я поняла, что боль улеглась и я могу размеренно продолжать жить, двигаться вперёд к нашему будущему, он за мной не пошел. Когда мы с Эдвардом расстались, жизнь вновь потеряла для меня краски, однако у Калленов все шло своим чередом, размеренно и правильно, как и всегда; пустота и безразличие, разрывающие сердце на части, образовались только у меня в груди. Помню, как избегала Калленов, мечтая оказаться где угодно, только не рядом с ними. Я не хотела чувствовать на себе сочувствующие взгляды Карлайла, спутавшего терзания от завершившихся отношений с Эдвардом с обыкновенным одиночеством, а от всепонимающего взора Розали хотелось рассмеяться, показав, насколько я сломлена и разбита, но вовсе не от расставания с ее братом. Семь месяцев ничего не значили, но именно этот промежуток заставил меня и Эдварда понять, что как раньше уже не будет и мы действительно не пара. Стараясь не краснеть, как маленькая девчонка, я со стыдом признала, что очень быстро разлюбила его, в тайне надеясь, что и он остыл, и радуясь, что он не может прочесть мои мысли. Мы остались хорошими друзьями со светлыми воспоминаниями о прошлом, и я всегда буду помнить его нежные объятия, дарившие мне ощущение защиты и безопасности в Вольтерре. Эдвард был решительным и безбоязненным, дорогим моему сердцу, но не моим. Может, у меня и вправду короткая память, но я ни секунды не жалею о проведенном с ним времени, и, если бы я могла полюбить его заново, я бы так и сделала. Далеко не все благоприятно приняли наше решение. Эсми лишь коротко обняла меня: она привыкла ко мне и действительно переживала, что мы с Эдвардом разрушили то, что так хотели построить, но не смогли. От её тёплого взгляда на душе скребли кошки, я не желала причинять ей боль, и знала, что если она попросит меня уйти из их жизни, она будет совершенно права. Элис, моя милая подруга, не предвидела этого события, она не понимала, как я могла разлюбить так быстро, когда она была уверена, что моя любовь к Эдварду бессмертна. Тогда я впервые ощутила, что я не такая, как она, а человек со множеством слабостей и изъянов, чужая. К счастью, Элис все равно не могла на меня сердиться: — Ты всё равно остаёшься для меня родной, Белла. Всегда холодная по отношению ко мне Розали поддержала и одарила меня грустной улыбкой, словно говорила: «Да, я тебя понимаю, и не осуждаю». Карлайл делал вид, словно ничего не произошло, но всё равно бросал на меня внимательные, полные обычной жалости к обычной смертной взгляды, от которых у меня подкатывал ком к горлу. Эмметт, любитель надо мной пошутить, всегда относившийся ко мне, как к младшей сестре, смотрел на меня с немым укором, но ни словом не выразил своего недовольства. Я знала — он поймёт, если не сейчас, то позже. Джаспер остался безучастным, и я в который раз позавидовала его умению скрывать эмоции и ледяному спокойствию. Шестым чувством я ощущала, что это всего лишь маска и внутри него скрываются демоны страшнее сотней разгневанных вампиров. Все эти короткие и жалостливые взгляды мне быстро приелись, а от собственной беспомощности и опустошения начинало тошнить. Я считала себя виноватой перед Эдвардом, мои чувства к нему были искренними и кристально чистыми, но никто из нас и подумать не мог, что я перегорю, словно спичка. Эдвард винит себя за произошедшие события, словно кому-то от этого легче, но он не виноват, что в борьбе за наши отношения я проиграла, а он оказался не таким сильным, чтобы бороться за двоих. Папа обычно молчал, лишь изредка качая головой и недовольно поджимая губы. Мы никогда не были близки настолько, чтобы говорить по душам, да и чем он мог мне помочь, если я сама загнала себя в пучину своих кошмаров. Я всё реже навещала Калленов и все чаще запиралась в своей комнате, давя глухие рыдания в подушку, не в силах справляться с заполнившей мое сердце обреченностью. Чарли не понимал моего состояния, но в голосе его проскальзывали заботливые и участливые нотки, когда он каждое утро стучал в мою комнату и спрашивал, пойду ли я в школу. Я отвечала ему лишь молчанием, но отец не настаивал на посещении занятий и предупредил администрацию школы, что отсутствовать я буду неделю. Со своим другом детства Джейкобом мне ещё больше не хотелось видеться; слышать его лающий смех без причины и смотреть во влюбленные в меня глаза было выше моих сил. Я не понимала, что произошло, но в одно прекрасное утро я проснулась ни свет ни заря: той ночью мне не снились кошмары, но разъедающее сердце изнутри чувство никуда не исчезло. Я понимала, что, закрываясь от внешнего мира, делаю себе только хуже, ведь погибло лишь прошлое, настоящее не рушилось. Сходив в душ и приведя себя в порядок, я спустилась вниз, намереваясь приготовить завтрак для папы и с твердой уверенностью отправиться в школу. — Ты собираешься пойти в школу? — будничный голос Чарли казался наигранным. Старательно делая вид, что ничего не происходит и это не его дочь мучается по ночам от кошмаров и кричит в подушку, я глядела на его лицо, и тогда меня захлестнула вина: отец переживал за меня и до сих пор вполне искренне считал, что в моей хандре виновен никто иной, как Эдвард, не догадываясь, что дело не в нем, а во мне самой. Приехав в школу одной из первых, я сумела занять удобное место на парковке, ещё и образовалась уйма свободного времени, которого я сознательно себя лишала. Достав учебник по матанализу и открыв новый раздел, я попыталась разобрать, что к чему. Читать про интегральные вычисления хуже, чем слушать, но я подавляла в себе отвращение. Я так глубоко ушла в себя, уставившись в одну точку учебника, что чуть не проморгала урок литературы. Мы проходили «Скотный двор» Оруэлла, произведение довольно незамысловатое. В принципе, я не против этой повести, особенно после любовных романов, составляющих львиную часть программы. Устроившись на своём обычном месте, я с удовольствием слушала мистера Берти. На уроках время летело быстро и незаметно. Не успела оглянуться — прозвенел звонок, а значит, уже было пора собираться домой. — Белла! — услышав до боли знакомый голос за спиной, я замерла, надеясь, что мне показалось, и, как трусиха, не могла повернуться. — Белла! — не показалось. Изобразив доброжелательность на лице, я, искренне надеясь, что не выгляжу, как загнанная в угол зверушка, обернулась. — Элис, — мы стояли посреди коридора, не решаясь подойти ближе, словно чужие. А я с жадностью вглядывалась в такое знакомое и красивое бледное личико.  — Белла, мы так за тебя переживали! Нельзя же так поступать, — обнимая меня, говорила Элис с облегчением и укором в голосе. — Я звонила твоему отцу, но он сказал, что ты приболела. Не знаю, что за болезнь и почему я этого не предвидела, но больше ты одна не останешься, — подруга ещё долго ругала меня за моё поведение, а я обнимала точеные плечи, жадно вдыхая аромат бледной кожи, и понимала, как сильно соскучилась по Калленам. — Я тоже скучала, Элис, — вполне искренне сказала я. — Мне нужно было остаться одной, прости… Я… Я просто не могла… — на глазах выступили слезы, но я упрямо не желала их смаргивать. Девушка нахмурила белоснежный, как у фарфоровой статуэтки, лоб. — Я понимаю, Белла, и хочу сообщить, что у тебя есть сорок минут, чтобы доехать до дома, сделать свои дела, которых у тебя нет, а затем за тобой заедет Джаспер и отвезёт к нам домой. — Элис, я… — не успела я ответить, как была перебита. — Отказы не принимаются, Белла. Все, не прощаюсь, жду у нас. Добравшись до дома, я быстро зашла под ледяной душ, чтобы хоть как-то скинуть с себя волнение перед встречей с Калленами.

***

Мертвенно-бледный, с огромными янтарными глазами и медовыми светлыми волосами, Джаспер ждал меня на улице, облокотившись о капот черного мерседеса. Неподвижный, словно мраморная статуя, он источал полное равнодушие ко всему. Завидев меня, он даже не шевельнулся. — Здравствуй, Белла, — медленно и словно со скукой он открыл дверь машины, приглашая меня сесть. — Привет, Джаспер, — колени дрожали, я с трудом сдержалась, чтобы не упасть, и быстро юркнула в машину. — Не дрожи так, Изабелла. Я понимаю, что ты волнуешься, — заметил он. — Но я себя лучше контролирую и способен довезти тебя, не убив. Тогда, на твоём Дне рождения… — Не надо, Джаспер, всё в порядке, — прервала я его поспешно, чувствуя жгучий стыд за своё поведение.  — Прости, я… Забудем об этом, — меня накрыла волна спокойствия, я окончательно расслабилась, не став обвинять эмпата в манипулировании моим настроением, ведь сейчас мне действительно полегчало. — Элис сказала всей семье, что ты приболела, — лаконично поведал Джаспер. — Эдвард, конечно же, знает, что это не так. — Я поняла, это хорошо, меньше будет расспросов, — епробормотала я.  — Позволь узнать, как проходили твои скучные деньки? — сделав паузу и не дав мне ответить, он продолжил: — Смею предположить, что ты не выходила из дому и заперлась в комнате, жалея себя, — я задохнулась от возмущения, но не смогла выдавить из себя ничего стоящего: — Ты ничего не знаешь, — прошипела я из чувства протеста. — Не понимаешь. — Действительно, — его губы растянулись в ухмылке, и я уставилась на неё, почему-то подумав, что она ему особенно шла. — Не смотри на меня так, а то я подумаю, что ты в меня влюбилась, — Джаспер говорил, глядя куда-то прямо, даже не повернув голову в мою сторону. А меня осенило: да он насмехается! — Ты не в моём вкусе, — бросила я, решив закончить этот бред. Блондин наконец посмотрел на меня и неожиданно улыбнулся. — Охотно верю, Свон, — иронию в его голосе я предпочла не заметить, мечтая поскорее доехать и не слышать его издевательские речи. — Так чем же закончилась твоя меланхолия? Вынесла для себя какой-то урок? — С тобой невыносимо находиться рядом, — разозлилась я. Чертов эмпат просто мастерски манипулировал мной. — А воздействовать на моё настроение путем разговора нечестно. — Но никто и не говорил о честности, — ответил он со смешком. Нас ждали, и я ощутила давно позабытое чувство, что я среди тех, кто мне дорог и кому дорога я. Вечер проходил в кругу родных людей, я с улыбкой слушала шуточки Эмметта про мой пикап и попивала чудесный земляничный чай, сделанный Эсми. — Белла, могу я надеяться, что твой приезд с моим братом означает, что твоё корыто наконец развалилось? — Эмметт смотрел на меня с хитрецой, пока я не кинула в него чайной ложкой, которой помешивала сахар. — Детка, ты намеревалась убить меня ложкой? — парень шутливо щёлкнул меня по носу, и, не повышая голоса, добавил: — Эй, Джаспер, малютка Белла практикует убийство вампира ложкой, как думаешь, это опасно? — с улицы вошли Элис и Джаспер, держась за ручки и над чем-то посмеиваясь, разумеется, они всё слышали. — Скорее надо опасаться, чтобы она себе не навредила, с её-то патологической невезучестью, — блондин кинул на меня насмешливый взгляд и дал пять протянутой руке Эмметта. Я покачала головой, принимая поражение. На короткое мгновение повисла тишина, показавшаяся мне давящей и почти осязаемой. — Кстати, Белла, на счёт твоей болезни, ничего серьезного? — нарушил тишину Карлайл, чему я была рада и выдохнула. — Ничего, обычная простуда… ерунда, — я выдавила искреннюю улыбку. — Я уже в порядке, — мой взгляд упал на Джаспера: ледяное спокойствие на точеном лице, и ничто не выдает того, что он знает о моей лжи или пытается мной манипулировать. — Ты пропустила новую тему по биологии и практическую работу по химии, — Эдвард протянул мне тетради по этим предметам, и я их приняла. — Надеюсь, у тебя не возникнет трудностей разобрать мой почерк. — Здорово, спасибо, Эдвард, — я искренне улыбнулась и пролистала страницы. — Проблем с твоим почерком не будет. — Чарли звонил не так давно, он волновался за тебя, спрашивал, у меня ли ты, а телефон у тебя выключен, — голос, похожий на перезвон колокольчиков, раздался позади меня. — Черт, я забыла позвонить и предупредить его, — достав из кармана мобильник, я удостоверилась, что он действительно разрядился и скрипнула зубами. — Что он сказал? — Узнав, что ты у нас, он несколько раз уточнил, что мой негодяй брат отсутствует, — Элис рассмеялась над выражением лица Эдварда, который всё ещё чувствовал себя виноватым. — Так и сказал: «негодяй»? — тихо спросил Эдвард, печальными глазами смотря на меня. — Так и сказал, поэтому Беллу привез Джаспер, а не ты, — Эдвард с укором посмотрел на сестру. — И, опережая твой следующий вопрос, отвезёт её тоже Джаспер, — теперь настала моя очередь возмущаться: ещё одной поездки с Джаспером мне не хотелось, с ним я чувствовала себя некомфортно, а его едкие комментарии не способствовали хорошему настроению, но Элис и рта не дала мне открыть. — И не спорь. Прощаться со всеми не хотелось, но дома наверняка волнуется Чарли, и уже было довольно поздно. — Увидимся завтра в школе, не скучай, — прошептала мне на ушко Элис, обнимая меня. — До встречи, Белла, — Эсми подарила мне улыбку, от чего потеплело внутри, и я наконец села в машину, в которой меня дожидался Джаспер. В этот раз мы ехали молча. В машине было душно, и я открыла окно, наслаждаясь свежим воздухом. Джаспер заметил это и включил кондиционер, а я закрыла окно. — Спасибо. Джаспер лишь коротко посмотрел на меня, а затем, когда я уже не надеялась получить ответ, сказал:  — Ты бы простудилась от сквозняка, а трехчасовую нотацию от Элис, что это моя вина, у меня, знаешь ли, нет никакого желания выслушивать, — безучастный голос заставил меня поморщиться, а по телу поползли мурашки. — Почему ты так меня ненавидишь? — поинтересовалась я. Глубоко в душе я действительно так думала, но никогда и не подозревала, что у меня хватит смелости спросить об этом у него. Джаспер посмотрел на меня удивлённо, приподняв левую бровь. — Ненавижу? — в голосе просквозил смешок. — Ненависть — слишком сильное чувство, Свон, — вдруг серьезно сказал парень и отвернулся, следя за дорогой. — Я не ненавижу, это скорее равнодушие, Изабелла, — закончил блондин, остановив машину около моего дома. Я ещё секунду смотрела на Джаспера, такого бесстрастного ко всему, и вылетела из машины, не попрощавшись, чувствуя себя ужасной дурой, ведь ему действительно не за что меня ненавидеть. И с чего я это взяла? Чарли не стал меня дожидаться и заказал пиццу. Коротко поздоровавшись и чмокнув его в щёчку, я поспешила подняться наверх, но голос папы заставил меня остановиться посреди зала: — Ну, как ты? — от взволнованного голоса Чарли моё сердце сжалось. Посмотрев на него, я заметила на лице отца усталость, о которой явно свидетельствовали впалые щеки и круги под глазами. — Спасибо, всё в порядке, пап, — несмело улыбнулась я, встретив недоверчивый взгляд. — Правда, — Чарли вздохнул и почесал затылок, видимо, не решаясь что-то спросить. — Говори уже, пап. — Надеюсь, ты хорошо провела время у Калленов, и никаких проблем не было? Ну, там… — папа замялся, видимо, боялся, что я снова впаду в состояние хандры. — Эдварда не было там, — решив не расстраивать его лишний раз, соврала я. — Если ты об этом, — недоверчивый взгляд исчез и смягчился. — А как у тебя дела на работе? — Чарли поник и устало провел ладонью по голове. — Всё настолько плохо? — встревожилась я. Папа достал из нагрудного кармана слаженный листок, и развернув его, протянул мне. С него на меня смотрел молодой светловолосый парень, немногим старше меня. — Этот парень, Райли Бирс, пропал около года назад, с тех пор его родители распространяют эти бумажки по всему Сиэтлу, — сообщил он, устало прикрыв глаза. — Но… Это ведь правильно, что они не сдаются, — нерешительно ответила я. — И я бы не сдался… Никогда… — глаза защипало: он ведь переживает за меня, определенно я не достойна такого отца, как он. Хорошие дети не поступают так эгоистично со своими родителями, они их ценят. Закрывшись в спальне и включив компьютер, я зашла на электронную почту и прочла сообщение от Рене. За своими переживаниями я позабыла о собственной матери! В письме Рене рассказывала, что начала посещать литературный кружок и что она наконец забросила занятия по йоге, которые мне никогда не нравились и как бы она ни пыталась меня туда записать, я стояла на своём. Её муж Фил оставил спорт, но не бросил его и стал тренером бейсбола. Похвасталась о скорой поездке в Диснейленд, на второй медовый месяц. Написав, что рада их свершениям, я поделилась своими будничными днями, утаив некоторые моменты. Сделав уроки и сходив в душ, я легла, забывшись крепким сном.

***

Проезжая по грунтовой дороге и открыв окно, я вдыхала свежий запах природы, солнца не было видно, но все же было достаточно тепло. Припарковав машину, я вышла из нее и вошла в чащу. Я шла по лесу пешком минут пятнадцать, пока наконец не обнаружила два растущих папоротника, за которыми скрывалась восхитительной красоты поляна. Когда-то меня привел сюда и показал это место Эдвард, я навсегда влюбилась и запомнила вычерченный круг и лишенный деревьев луг, воздух здесь такой чистый, а тишина расслабляющая. Ничто не могло испортить такой волшебный момент, я и подумать не могла, каким приятным будет моё пребывание здесь, если бы не фигура, вышедшая из-за растущих неподалеку деревьев. Я не ожидала увидеть кого-то так далеко от тропы. Вглядевшись в неподвижную фигуру и мертвенную бледность кожи, черные волосы и багровые глаза, я узнала неожиданного и нежданного гостя: — Лоран? — Лоран состоял в клане Джеймса, и в охоте на меня он не участвовал, не потому что не хотел, а потому что боялся. Меня охраняли вампиры сильнее и превосходящие врагов по численности. Сложись всё по-другому, он был бы совсем не прочь мной полакомиться.  — Белла? — изобразил он удивление. — Не ожидал увидеть тебя… здесь, — наигранно покачав головой, он зашагал ко мне. — Да, но я живу неподалеку в городе, — Лоран остановился, не подходя ближе. — Поэтому нет ничего необычного, что я здесь. — Согласен… И всё же это приятная неожиданность, — улыбнулся он, обнажая идеальные зубы. — Слышал о последних событиях в Вольтерре, не думал, что Вольтури проявят снисхождение к смертной, — меня пробрала дрожь, что не осталось незамеченным. — Расскажешь мне? — наигранный будничный тон не располагал к беседе, а багровые глаза внимательно наблюдали, отчего я непроизвольно сделала шаг назад.  — Элис привела им доказательства, что через год я буду обращенной, — нервно сказала я, бегло разглядывая позади него лес. — Поэтому они отпустили нас. — Неожиданно, — заметил он, — приятно, что ты хочешь пополнить наши ряды, — я лихорадочно соображала, каким еще разговором отвлечь его от себя, страх накатывал волнами и будоражил кровь, заставляя сердце биться сильнее. — Карлайл говорил, ты с Денали у Тани, как прошла поездка? — неестественно громко спросила я. — Таня хорошо меня приняла, — протянул он. — Ее сестра Ирина очень симпатизировала мне. Мне раньше не приходилось так долго задерживаться в гостях, их гостеприимство вне всяких похвал, всё было изумительно, но некоторые ограничения сложно было соблюдать… — Лоран неприятно усмехнулся, отчего противные мурашки побежали по коже. — У них хорошая выдержка. Я вот иногда жульничаю, — заговорщически прошептал он. — Да, мне рассказывали, как это сложно, — мой голос больше напоминал писк, я стояла словно вкопанная, боясь шевелиться. — А Викторию ты больше не видел? — о ней я вспомнила внезапно, вампирша, охотившаяся за мной вместе с Джеймсом исчезла, словно канула в лету. — Именно по её просьбе я здесь, Белла, — объявил он, делая шаг ко мне. — Она так жаждет отомстить… — Из-за Джеймса? — дрожащим голосом спросила я, отчаянно желая, чтобы здесь появился кто-нибудь из Калленов, и защитил меня. В эти страшные для меня минуты я боялась на жизнь вперед и пыталась разговорить Лорана, чтобы отсрочить свою неминуемую гибель, а между тем вампир с какой-то тревогой внимательно разглядывал далекие деревья. — Да, видишь ли, Джеймс был её возлюбленным, а твой Эдвард убил его, — посмотрел он на меня и улыбнулся, и эта улыбка показалась мне самой ужасной, самой пугающей из всех, что я видела за свою короткую жизнь. — Мы с Эдвардом расстались, — пискнула я, оцепенев от страха. — Не суть, — неприятно улыбнувшись он сделал шаг по направлению ко мне. — Виктория, конечно, разозлится, когда узнает, что я убил тебя, ведь она хотела это сделать сама… — Не надо, — дрожащими губами прошептала я и отшатнулась, но Лоран моих страданий не замечал. — Белла, ты опоздала с этой просьбой, я пришел сюда на охоту, а ты… так аппетитно пахнешь, — Лоран одобрительно улыбнулся, будто отвешивая комплимент. А потом резко повернул голову. — Невозможно… — чуть слышно проговорил Лоран, не сводя напуганых глаз с чащи и отступая все быстрее. Послышался треск веток, а потом из-за растущих деревьев вышел огромный черный волк. Осторожно и беззвучно он подбирался к вампиру. Оскалившись острыми большими клыками, он жутким рыком разрезал тишину, и я содрогнулась. Лоран попятился к деревьям, его красные глаза расширились от ужаса, когда он заметил появившихся остальных оборотней. Последний из них, шерсть которого была рыжевато-коричневого цвета, остановился недалеко от меня, глядя на меня темными глазами, будто передавая мне свою поддержку. Лоран смотрел на стаю оборотней с нескрываемым страхом и исчез, в ту же секунду волки бросились в погоню, кроме одного. А я на дрожащих коленках упала на землю и разрыдалась. — Белла! — Джейкоб перекинулся в человека и подбежал ко мне, присев и прижав меня к своему горячему телу, поглаживая по спине. — Не плачь, всё позади, — его успокаивающий тон не поспособствовал моему успокоению, я давилась слезами, всё еще чувствуя на себе противный и поедающий взгляд багровых глаз. — Он чуть не… — я задыхалась от истерики и собственной слабости, глотая слезы. — Я думала, умру… — Джейкоб взял моё лицо и мягкими большими пальцами пытался стереть стекавшие по моим щекам слезы. О том, что мой друг детства является оборотнем, я узнала не так давно и сохраняла эту тайну ничуть не хуже, чем существование вампиров. Как я оказалась дома, уже и не вспомню. Как только голова коснулась подушки, уставшая, я провалилась в сон.