ДЕМОНОВ НЕ ВЫБИРАЮТ ИЛИ ПОД СЕНЬЮ ДРЕМЛЮЩЕЙ ДУШИ

***

– ЭТОТ МЕРЗКИЙ ПЕРСИВАЛЬ ТЕРНЕР? Что он собирался делать со всем этим? А, Джейми? – Что ты имеешь в виду, Саксоночка? Джейми лежал на кровати в нашей спальне едва живой, поскольку был серьезно болен. А я сидела рядом в кресле и внимательно присматривала за ним, если можно так выразиться. Неделю назад они с Роджером ушли поохотиться за Дальний перевал, и в дороге, далеко от дома, одна из лошадей, учуяв волчий дух, дернулась в сторону и основательно провалилась под лед. Со слов взволнованного зятя, Джейми чуть самого не унесло течением, пока они вытаскивали испуганное животное. А потом им пришлось срочно уходить с того места, поскольку велика была вероятность нападения волков, и мой муж, естественно, не удосужился как следует обсохнуть. Конечно, мы же гребанные шотландцы! Нас не берет ни пуля, ни мороз, ни кинжал, ни зубы хищников. В результате, он напугал всех нас, потому что Роджер притащил его практически на себе, с полным набором симптомов крупозного воспаления легких. Правда, при всем этом Джейми сердился, говорил нам, что с ним все в порядке и порывался пойти расседлать своего коня. А потом рухнул посреди кухни в полном беспамятстве. Я возблагодарила Бога, что, по крайне мере, у меня – как прям чувствовала! – была заготовлена свежая порция пенициллина. И все-таки он заставил меня поволноваться, потому что около суток, пока начало действовать лекарство, исход был непредсказуем. Я не отходила от его постели и с замиранием сердца молилась, чтобы антибиотик успел купировать воспалительный процесс до того, как... случится непоправимое. В результате, мысли о смерти витали в воздухе всю последнюю неделю и благополучно напомнили мое собственное сражение за жизнь в том зловещем церковном склепе, которое мне хотелось бы, несомненно, навсегда вычеркнуть из памяти. Но временами ужас пережитого настигал меня внезапно, и я замирала, попадая в поток жутких ощущений. Взгляд мой при этом останавливался, я ничего не видела и не слышала вокруг, кроме панического чувства замкнутого навек пространства и от этого – полной своей беспомощности. А Джейми пугался за меня. Так было и теперь, потому как я испытала подобную безысходность, наблюдая, как мой муж, весь красный от лихорадки, мечется по постели, ко всему прочему, буквально задыхаясь и издавая в беспамятстве такие душераздирающие хрипы и стоны, что в пору было поседеть. Что я и делала потихоньку. Но сейчас кризис миновал, и Джейми, несомненно, шел на поправку, хотя был еще достаточно слаб и дни проводил в постели под моим строгим надзором. Роджер взял на себя часть его дел по хозяйству, Брианна готовила для отца еду повкуснее, а почти двухлетний Джем периодически забегал и мусолил обессиленного деда своим увесистым тельцем, пока родители были заняты и не успевали за ним уследить. Я же, как примерная сиделка, читала больному пикантный дамский романчик с охами-ахами и всяческими гламурными непристойностями. Ну, чтобы он не скучал, пока бодрствовал, и не так сильно нервничал, когда я «безжалостно тыкала его своими зверскими иголками» – как он не переставал бубнить ворчливо – и «пичкала мерзким ядовитым варевом». Это как раз к слову о бонусах... Правда, к вечеру, когда молодежь уходила в свой дом, и мы оставались одни, всякие разные мысли, пробужденные острым страхом потери, не давали мне покоя на ночь глядя. – Ну... если бы я умерла в том склепе... так ужасно. Разве это вынудило бы тебя платить ему, Джейми? Скорее, наоборот. Джейми посмотрел на меня внимательно, потом, тяжело вздохнув, ответил. – Думаю, причина в том, что я не один такой был, Саксоночка. Ну, тот, кто платил этому Тернеру мзду за свои нелегальные дела. Сдается мне, у публичного наказания нет цели исправить провинившегося. Оно почти всегда калечит либо убивает человека на глазах у толпы. Страх. Вот что важно здесь. Страх держит людей в смирении. Пожертвуешь одним – подчинишь многих. Думаю, пошел бы слух о том, КАК он расправляется с непокорными, и другие люди, ужаснувшись, повиновались бы. Беспрекословно. Так что, чем страшнее наказание, тем в этом смысле лучше. Наверное... – Да... просто мафия какая-то получается. Хотя, чему тут удивляться. Она существовала, наверное, во все времена, только называлась по-другому. И такие жестокие и беспринципные ублюдки, как Тернер всегда стремились контролировать преступный мир. Джейми посмотрел на меня озадаченно, но ничего не сказал. Он все-таки по-прежнему был слишком слаб. Я отложила книгу и встала с кресла, чтобы потрогать его лоб, все еще горячий, но не такой раскаленный, как пару дней назад. Джейми слабо улыбнулся мне и провел рукой по одеялу. – Посиди со мной, Саксоночка. Когда ты рядом, мне становиться гораздо лучше. Я смочила полотенце холодной водой и положила ему на голову, потом растерла грудь спиртом, снимая излишний жар. Он безропотно принимал мою заботу и, пользуясь этим, я напоила его доброй порцией отвара из трав. Он сморщился жалостливо, но выпил, на удивление, молча. – Как ты себя чувствуешь, Джейми? – Я в порядке, Саксоночка, только в груди немного побаливает, – и, видимо вспомнив об этом, он сухо закашлялся. – Господи, дорогой, ты так меня напугал. – Я знаю. Прости... Я взяла в руки его тяжелую горячую ладонь, поглаживая задумчиво. – Интересно, откуда же он знал тогда, что я буду в аптеке в данный конкретный момент? Хотя, конечно... Он мог приказать следить за домом и... за тобой. Наверное, у него уже был определенный план насчет тебя. – Да... Может, мерзавец хотел смерти мне или нам обоим, не знаю. Впрочем, видимо, я был еще нужен ему. Хотя, это был его просчет, очевидно. Ну, то, что он оставил меня в живых, когда посмел тронуть тебя. Христос! Все-таки... нет страшнее расправы, когда причиняют боль твоим близким... Джейми с тихим стоном потянулся ко мне и замер, благостно уткнувшись лбом в колени. Примочка свалилась с его лица, и я взяла ее, осторожно обтирая влажной тканью жаркое тело под рубашкой. Он с наслаждением постанывал. Наконец, я все-таки отважилась задать ему вопрос, который мучил меня давно, но, вероятно, я боялась услышать правдивый ответ. – Джейми... – Да, любимая, – я почувствовала, как, встревоженный моим тоном, он слегка подобрался. Все-таки, мой муж уже достаточно хорошо изучил меня. – А эта твоя Жанна-Лиззи. Она вообще кто? Джейми замер на несколько секунд, потом с тихим вздохом откатился от моих бедер и откинулся на подушки, подсунув руку под голову. – Чего это ты вдруг о ней вспомнила? – Ну, просто, давно хотела спросить, но все как-то не представлялось случая. Джейми еще раз вздохнул и, взглянув на меня, поморщился от боли, потирая грудь. – Ну, сейчас, конечно, самое время, душа моя. Ладно уж, спрашивай... Чего ты хочешь узнать? – Как давно ты ее знаешь? Вернее, знал. – Очень давно. Еще со времен Хиллоутера. Когда я отбывал там условно-досрочное освобождение из тюрьмы. Она была шлюхой в местном пабе. А я... ходил туда играть. В карты, в основном. Ну и... – Что? – Мы с ней организовали мафию... – он глянул на меня насмешливо и хмыкнул. – По отъему денег у незадачливых игроков. В основном, это были проезжие, конечно. – Джейми! Ты просто сплошной криминальный элемент получаешься! – Да уж... Она отвлекала мужчин, ну... своим внешним видом, понятно, и подавала мне знаки. Сигналила, у кого какие карты на руках. У нас с ней была разработана целая система. Забавно получалось. – Господь! Забавно? Что же тут забавного? Тебя бы убили, если б узнали. – Ну, кое-кто знал, конечно. Хозяин заведения, например, – Джейми озадачено поскреб затылок. – Но он был в доле. А так мы были очень осторожны. Да. Знаешь, Саксоночка, задача шулера не столько в том, чтобы выигрывать, а больше в том, чтобы никто не догадался, что он жульничает. Тут как раз думать надо. И выстраивать множество ходов. Так что, это почти себе игра в шахматы выходит... – О! Сколько же интересного мне еще предстоит про тебя узнать, Джейми. Он посмотрел на меня с легкой тревогой. – Ну... надеюсь, ты не бросишь меня из-за этого, моя Саксоночка. – Что ж, до сих пор я... справлялась как-то. Надеюсь, и дальше так будет. Так что там про Лиззи? Давай, рассказывай, аферист мелкий, не отвлекайся. Джейми с сомнением поджал губы, наверное, обиделся на «афериста», бедолага, но все же продолжил. (Подробную историю Лиззи читайте в «Демонах» глава № 3 – прим. автора) – Лиззи была моим единственным другом там. Не считая Джона, конечно. Она располагала к себе – ну, ты видела ее – и я доверял ей, почему-то. Мы разговаривали... иногда. О том, о сем. Я рассказывал ей про себя всякие байки. Она поведала, почему оказалась в таком неприглядном положении, хотя была, по сути, из приличной семьи и... образована. А потом она в единый миг все потеряла, когда один мерзавец соблазнил ее. Скорее, причина была в деньгах ее отца, и поэтому... парень все же взял ее в жены. Но... в общем, этот гад... ее муж... он сильно издевался над ней... бил... унижал всячески. И тогда... она сбежала. Одинокой женщине в наши времена некуда обычно податься, Саксоночка, – он грустно посмотрел на меня. – Вероятно, только на панель. Или под защиту какого-нибудь другого мужчины. Ага? А иначе она все время в опасности голодной смерти под забором. – Господь! Почему же она не вернулась к родителям тогда. Неужели, они не приняли бы ее обратно? – Наверное, приняли бы... но дело в том... что они умерли оба. От горя. Потому что она так бездумно поступила: сбежала с этим ублюдком без их позволения. – Ничего себе крест! – Да... если на тебе... смерть родителей. Это тяжкое бремя. И я понимал ее в этом. Я заморгала расстроено, потому что никак не хотела будить в Джейми такие воспоминания. Мало ли у него других забот. Но он только мягко улыбнулся мне и нетвердой рукой потянулся к стакану с водой. Я помогла ему напиться, и он снова расслаблено откинулся на подушки. – А что вас свело в Эдинбурге? Она приехала туда за тобой? – затухшая давно ревность вдруг прямо-таки заклокотала во мне. – Н-нет... все было не так, – он внимательно посмотрел на меня, – не надумывай лишнего, Саксоночка. Там, в Хиллоутере, в этом пабе, я прятал в тайнике свою выигранную долю, чтобы как-нибудь переслать деньги с оказией в Лаллиброх, Дженни и Йену и... в один прекрасный день их там не оказалось. И Лиззи тоже пропала, – Джейми усмехнулся, но совершенно спокойно, будто такое беспримерное предательство его уже совершенно не волновало. – Вот, шалава! Это была она? Ну, та, кто взял твои деньги. – Да... Она. Оставила мне записку, что деньги берет взаймы. Она хотела добиться развода, отспорить наследство, которое захватил ее дядя и открыть свое дело. – Она могла бы попросить! Ты же и сам бы ей дал, Джейми? Зачем было красть? – Что ж, довод резонный. Но я был в отъезде в то время, а ей подвернулся какой-то надежный попутчик до Лондона. Вот так и получилось... – И как же ты снова стал доверять этой змеюке? – пробормотала я, вспоминая, в какую дикую ситуацию она меня втянула своими безумными интригами. – Я встретил ее случайно в Эдинбурге, когда сбежал туда от... ну... Лири. Ты знаешь про это, – он умоляюще посмотрел на меня и правильно сделал. Одна соперница-змея – ещё куда не шло, но две – это уже явный перебор для моих утонченных чувств. – Знаю, знаю... – буркнула я, прикидывая, если вдруг придушу мерзавца подушкой, то все подумают, что он просто благополучно скончался от пневмонии. И мне за это ничего не будет, пожалуй! Он, кажется, уловил ход моих мыслей, потому что опасливо потянул одеяло себе на грудь. – Ну, чего ты опять, Саксоночка, дело ведь прошлое. Я сощурилась. – В таких делах, срока давности не бывает, пора бы некоторым присутствующим здесь любителям женских юбок, уяснить себе это! Он сокрушенно закатил глаза. – Я лучше тогда ничего не буду рассказывать, раз ты так... хмм... трепетно на это реагируешь, душа моя. Не хотелось бы неожиданно получить кулаком в глаз, знаешь ли. А, судя по твоему виду сейчас, я, видимо, как раз этого в скором времени и дождусь. – Ну... в глаз ты вряд ли от меня получишь, но ты ведь знаешь, паренек, – я кивнула на бутыль с пенициллином и нессер со шприцами, которые дожидались своего часа на прикроватном столике, – у меня всегда найдется для тебя средство получше. Джейми обеспокоенно заморгал и глянул на часы, стрелки которых явно приближались к роковому времени, потом перевел на меня полный тоски взгляд: – Издеваться над бедным больным парнем, это в твоем духе, я знаю. Пользуешься тем, что я даже сопротивляться не в силах. – Вот только не надо мне зубы теперь заговаривать, все равно не отвертишься от положенной порции, – многообещающе хмыкнула я и успокоительно похлопала его по бедру. – Так что давай, мой друг, рассказывай, что там было дальше. Не отвлекайся. Встретил ты ее и что? – Она обрадовалась, – тон голоса самого Джейми явно стал на порядок сдержаннее, – И, представь, отдала мне все мои деньги. Даже с процентами. Так что мне не было причин ее ненавидеть, Саксоночка. На эти деньги я и открыл печатню, купил станок и все оборудование. Ну и закупил первую партию контрабандного алкоголя. Лиззи первоначально мне помогла с реализацией и с прикрытием моего нелегального бизнеса. У нее были связи на таможне и вообще... Ее работа предполагала обширные знакомства, ты ведь это помнишь. Свела меня с этим ублюдком Персивалем и другими такими же мошенниками у власти. Ну и дело мое закрутилось. – Да уж... Теперь понятно, как все случилось. – Да. Что еще ты хочешь узнать об этом? – Джейми напряженно смотрел на меня, явно предполагая, что бы я хотела знать еще. Я посмотрела на него прямо и максимально решительно задала, наконец, тот самый вопрос: – Ты спал с ней? Скажи мне, Джейми. Только честно. Между нами одна лишь правда, ты помнишь? Я видела, что он заметно занервничал: машинально потер переносицу, потом вновь обеспокоенно посмотрел на часы и вздохнул. Я ждала. – Ладно. Христос, семь бед – один ответ... При таком многообещающем начале у меня нехорошо замерло внутри, а потом медленно стало плавиться в синем пламени негодования. – Дело в том, что я не знаю, Саксоночка. Это и есть правда. – В смысле? Как это понимать? – Один раз... был такой инцидент... в самом начале нашего с Лиззи знакомства в Хиллоутере... Ну... в общем, я нажрался, как свинья... отчего-то. Я часто не мог тогда справиться с безнадегой, душа моя... таким… отвратительным гнетущим унынием, периодически одолевающем меня, – он грустно посмотрел мне в глаза, и во взгляде его я вдруг отчетливо увидела ту самую лютую тоску, черную, словно бескрайняя пропасть, у которой нет ни начала, ни конца. – И, наверное, я... не знаю... Похоже, я... стал искать утешения в объятьях женщины. Или это она завлекла меня тогда. Я не помню. В общем, я очнулся наутро в ее постели. И сбежал... Потом она сказала мне, что ничего такого и не было, поскольку я просто не смог, как уж она там ни старалась. – Не помню, чтобы ты когда-либо чего-то такого не смог, паренек. Даже будучи вдрызг пьяным, – с великим сомнением проговорила я. – Ну, тем не менее... С чего бы ей врать? Ведь это ударяет по ее профессиональной репутации, ага? Ну... раз она не смогла довести клиента до удовлетворения, – он снова опасливо глянул на меня. – Так что я поверил ей, Саксоночка. Надеюсь, и ты поверишь мне. Кроме того, она проститутка, ты помнишь. А мне вовсе бы не хотелось подхватить сифилис. После этого, конечно, я стал с ней гораздо осторожнее. Старался не напиваться до беспамятства, и у нас установились чисто деловые отношения. Ну и немного – дружеские. С ней было... забавно и просто. Да... А мне нужен был кто-то... рядом. Я был, знаешь ли... слегка одинок тогда. Лиззи – лучшее, на самом деле, что у меня на тот момент было. По выражению лица Джейми, на котором сейчас отражались все его пережитые чувства, можно было видеть, что он был одинок в тот момент отнюдь не слегка. – Хорошо, – сказала я. А что тут можно было еще сказать? Джейми посмотрел на меня настороженно. – «Хорошо», что именно, Саксоночка? Господь, надеюсь, не «хорошо, Джейми, до свидания, будь счастлив»? Я засмеялась и, наклонившись, поцеловала его ехидную физиономию в висок. – Нет уж, дорогой, и не надейся, так просто ты от меня не отделаешься. Я имею в виду, всего лишь: «хорошо, дорогой, я тебя понимаю». И на самом деле, я рада, что ты не был слишком одинок тогда. Правда, Джейми. Конечно, мне не слишком приятно, что женщины со всех сторон одолевают тебя, слетаясь, будто пчелы на сахар, но ведь, в конечном итоге, ты все же выбрал меня? – Христос, полагаю, это потому, что ты самая мудрая из всех женщин, которых я когда-либо знал! – обрадованно заявил мой муж, и я увидела, как его плечи с облегчением расслабились. Я с сомнением посмотрела на него и вытянула губы трубочкой: – Мудрая и все? Какой-то не слишком вдохновляющий комплимент, не находишь? Для любимой-то женщины... – Ах, ну все остальное тоже у тебя в порядке, не сомневайся, девочка. Я слегка закатила глаза, решив пощадить «бедного больного парня» на этот раз. Его способности красиво выражаться явно пострадали от температуры. – А ты знаешь о дальнейшей судьбе этой Лиззи? Все-таки, она помогала тебе вызволять меня. Неужели ей ничего за это не было? Или никто не дознался об ее участии? Голос Джейми слегка погрустнел. – Я справлялся о ней Саксоночка, писал ей письма уже отсюда, из Америки. Она пропала куда-то, на самом деле. Сразу после этой истории. И никто не знает куда. Христос, надеюсь, она не попала в лапы к этому Персивалю. Эх, надо было мне все же раздавить эту мерзкую гниду! Может – я надеюсь! – с ее способностями выживать она успела сбежать побыстрее куда-нибудь, чтобы ее не достали, и скрывается где-то под новым именем. Не знаю теперь, что с ней, но надеюсь – все в порядке. На мое письмо ответила Дафна, на самом деле. И она ничего про Лиззи не знает. А, может, просто боится говорить. Теперь она стала управляющей этого борделя. – Ох, ну надеюсь, она не выгнала девочек на улицу. И смогла сохранить их бизнес. – Что ж, когда я писал туда около года назад, там все было в порядке, ну, за исключением Лиззи. – Да уж, с одной стороны, как вспомню, что Лиззи меня подставила в этом участке, так просто хочется удавить ее голыми руками, но с другой, без нее ты бы меня, наверное, не нашел. Еще бы чуть-чуть – и я задохнулась там совсем. Мне даже жарко стало от этой мысли, и я вся покрылась нервным потом. Джейми тоже дернулся. – Господь, когда вспоминаю, как нашел тебя в этой могиле бездыханную, просто волосы до сих пор шевелятся от ужаса, – он продемонстрировал мне свои рыжие волоски, вставшие дыбом на коже предплечья, покрытой мелкими пупырышками. – Думал, я лягу рядом, Саксоночка, и умру вместе с тобой. И тут увидел, как у тебя на шее трепыхнулась жилка. Совсем чуть-чуть! Это была просто благодать небесная, невероятное счастье! А потом ты пришла в себя, – на глазах у Джейми блеснули слезы. – До сих пор не устаю благодарить Господа за это. – Да уж представляю! Тем более, совершенно недавно испытала такую же безумную радость, когда ты очнулся после своих метаний по постели в бреду и горячке, Господь! – я протянула ему, в свою очередь, собственное предплечье для обозрения, все покрытое мурашками. Он вздохнул несколько виновато: – Саксоночка, ну я не думал, что это купание так на меня подействует, обычно мне все было ни по чем. Наверное, старею... – О, дорогой, не говори глупости: старость тут совершенно не при чем. Ты еще всем молодым дашь фору. Вон посмотри, какой ты у меня крепкий! – я уверено стиснула его большую ладонь, которая как-то уж слишком вяло сжалась мне в ответ, и я, помогая, положила на его слабые пальцы вторую руку. – Ничего. Ты скоро наберешь свою силу, Джейми. А заболел ты оттого, что просто все время в делах, да в заботах. Не даешь себе вздохнуть. Вот тебя и подкосило. Организм не выдержал перегрузок. Он посмотрел на меня в сомнениях. – При чем здесь это, Саксоночка? Мой организм не боится никаких грузов. Я любой вес подниму, который только сможет поднять самый сильный человек. Просто я промерз немного, действительно. Я вздохнула, не в состоянии объяснить шотландцу 18 века, пусть даже самому образованному, азы медицины века 20. – Надеюсь, теперь, дорогой, учитывая все обстоятельства, ты станешь на порядок осторожнее, – я многозначительно взглянула на часы и, заметив, как при этом перекосило лицо моего мужа, приготовилась к бою. – Клэр, давай так. Я уже почти здоров, как ты видишь. Так что, я пью все твои микстуры и молча выношу твои безумные припарки, только оставь в покое мой зад, прошу. Я невозмутимо потянулась за бутылочкой с пенициллином и достала из нессера шприц, потому что уже тысячу раз было говорено, что прерывать процесс лечения на середине нельзя. – Могу прямо сейчас выпить весь этот пенициллин целиком. Надеюсь, он не слишком гадкий. Я собрала части шприца в одно целое и прикрепила иголку. От чего Джейми заметно занервничал. – Саксоночка, ты меня вообще слышишь? Я молча оскалилась ему улыбкой старого садиста, продолжая свою работу. – Мпфмм... – не выдержал он. – Кажется, я начинаю уже жалеть, что не помер... Я аккуратно втянула поршнем раствор и сбрызнула через иголку жидкость. – Саксоночка!.. – в голосе его сквозило отчаяние. – А кто это сейчас у нас будет послушным мальчиком? – пропела я елейно в ответ на его причитания, – Кто это перестанет, наконец, бухтеть и молча повернется на животик? Кто это такой смелый потерпит маленький укольчик? Глаза Джейми немного расширились в недоумении, потом он фыркнул. – Кажется, это буду не я. – А кто это хочет, чтобы у него сгнили все легкие, и он медленно умер от туберкулеза в страшных мучениях? – ЧЕГО? – Ну, или от чахотки, как ее сейчас называют. Это одно и то же. – Господь, Клэр. Ты просто мертвого уговоришь, – проворчал он, нехотя переворачиваясь на живот. – Ну, за что мне это все, Иисус? Я подарила ему в ответ вторую улыбку старого садиста и взялась за кусочек корпии, пропитанной спиртом. – Сдается мне, единственная причина, Саксоночка, по которой мужчина может достойно оголить свой зад... – рассудительно начал он и замолчал, с великой укоризной глядя на меня сквозь прикрытые ресницы. Я держала шприц наизготовку, но молчание его не прекращалось, заставляя меня лихорадочно строить разные догадки. Я не вытерпела. – И какая же? Он трагически посмотрел на опасное орудие в моей руке, полное густой мутноватой жидкости, и решительно подмял под себя подушку. – Ну... может, ты мне скажешь свои идеи, мудрая женщина? Я задрала его рубашку повыше и ласково погладила исключительно гармоничные формы упомянутого места, рельефного и крепкого, как два скалистых холма. Не слишком-то мне хотелось причинять ему боль. Пусть даже маленькую. – Наверное, перед боем показать его врагу? Он посмотрел на меня через плечо с некоторой долей удивления, потом хмыкнул. – Что ж, этот вариант как-то не пришел мне в голову, хотя может ты и права. Врагу наверняка будет приятно... Хорошо, тогда две причины... – И какая вторая тогда? – я прицелилась и, стараясь не обращать внимания на приглушенные стиснутыми зубами подвывания больного, осторожно ввела лекарство. – Хех! Допустим, предположительно, чтобы кто-нибудь как следует всыпал по этому оголенному заду за беспримерную самонадеянность его хозяина? Например, за то, что этому мужчине хватило ума провалиться в реку, после чего почти сутки скитаться мокрым на морозе и, в результате, подхватить чертово воспаление легких, от которого он чуть не умер? – Господь!.. – прошипел он, покряхтывая, и цыкнул зубом. – Порка, конечно, это самый нежелательный вариант, если быть честным до конца. Хотя, как на это посмотреть, опять же. Ежели поменять все оставшиеся уколы на одну порку. Тогда я, пожалуй-ка, соглашусь, – он с надеждой посмотрел на меня. – Порка может вылечить только непутевые мозги, но не тело, так что, очевидно, обмен не равноценный, разве что на будущее надо будет запланировать… – я как следует помассировала ваткой место укола и очень нежно поцеловала его в ямочку на крестце, прямо над ягодицей. – Так что ты имел в виду, мой храбрый паренек? Когда это твоя задница будет пристойно выглядеть голой? Просто интересно. Хотя, я бы сказала, что она и сейчас ничего так себе выглядит. – Окх, спасибо. Но, представь, я имел в виду, кровожадный мой доктор... – он быстро развернулся, когда я его отпустила, и потянул меня за руку, привлекая к груди, – голый зад славного мужа выглядит подобающе лишь, когда он благословенно возложен... – его губы приблизились к уголку моих губ, – меж разведенных коленей. Своей любимой женщины, я имею в виду. Именно так, моя славная Саксоночка, и никак иначе. Что ж, судя по всему, чертов упертый шотландец Джеймс Александр Малколм Маккензи Фрейзер, определенно, чувствовал себя лучше. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ... 05.01.2019 Дорогие мои читатели, от всей души поздравляю вас с наступившим Новым 2019 годом! Желаю всегда самых счастливых дней и интересного чтения! Всем любви, как у Джейми и Клэр, ну или как у Джейми и Джона. Кому как нравиться! Если кто-то их вас захочет оставить отзыв к моей работе и подарить мне, в ответ за мои старания, частичку вдохновения, то с благодарностью почитаю.