ДЕМОНОВ НЕ ВЫБИРАЮТ ИЛИ ПОД СЕНЬЮ ДРЕМЛЮЩЕЙ ДУШИ

– Я ДОЛЖЕН УЕХАТЬ? Джон молчал. Не выдержав неизвестности, он нашел Джейми несколько минут назад, чуть дальше по берегу от их лагеря. Шотландец восседал на каком-то камне и задумчиво взирал на тихую гладь маленького озерца, подернутого дымкой седого утреннего тумана. Длинное тело Фрейзера расслабленно раскинулось, будто в сказочном кресле, в корнях векового дерева, которые затейливыми сплетениями обнажились в прибрежном грунте под воздействием набегающей воды. – Что ты молчишь? Это ведь было его условием? Так, Джон? – он перевел на Грея жесткий, чужой взгляд, потемневший от бессонной ночи. – Не за мои же несравненные заслуги перед Короной он добился этого освобождения? Джон опустился рядом, на широкий корень, удачно выступающий из земли, и опять промолчал. Что он мог сказать сейчас? Это была правда. – Он хочет защитить тебя... от меня... – это не прозвучало как вопрос. – Скорее... свою семью, Джейми, – челюсть Джона после долгого молчания еле разжалась, а голос сипел от бессонницы. – Но ведь это одно и тоже. Разве нет? – губы Фрейзера дрогнули в усталой усмешке. – В некоторых случаях я, – Грей вяло пожал плечами, – долбаный прыщ на его безупречной заднице. Они помолчали, рассеяно наблюдая, как под начинающим светлеть небом оживала природа вокруг, и совсем не замечали ее ядреной первозданности, с таким пестрым, заполошно-навязчивым пересвистом пташек, с терпким, насыщенным запахом влажной земли, зелени и весны. – А ты что думаешь, дружище? – изможденный взгляд Фрейзера смягчился. – Думаю... Ты должен выбрать сам, Джейми. Я приму любое твое решение. Джейми кивнул, соглашаясь, но без особого энтузиазма. – Давай пойдем спать, а, Джон... Если честно, я не могу уже ни о чем думать. Голова гудит, что твой котел. Они улеглись в предрассветной мгле, у потухшего черного кострища и заснули одетые, завернувшись каждый в свое одеяло. Потом, когда радостное солнце уже вовсю светило сквозь душистые махровые кроны деревьев, встали, в молчании развели костер, нагрели воды, заварили чай и доели остатки вчерашнего ужина. После еще немного побродили по лесу, стараясь разговаривать на нейтральные темы. Снова отыскали небольшое стадо вчерашних оленей, подстрелили по паре кроликов, несколько куропаток, и даже подметили самку вепря с ее шустрыми детенышами. Но, оставили их в покое. Пусть живут пока. Завтра им нужен будет взрослый рогач. И, кажется, вполне есть шанс его найти. Пора было возвращаться, как бы им не хотелось это отсрочить. Нужно вернуться засветло: у обоих куча обязанностей в поместье. На обратной дороге они остановились перекусить у ручья. Джейми был хмур и сосредоточен, Грей поглядывал на него встревоженно, пробовал заговорить, но, после нескольких бесплодных попыток, отстал. – Ты злишься на меня, Джейми? – наконец, прямо спросил он. – Что ты! Почему ты так думаешь? – Ну, просто... испортил тебе день рождения, похоже. – Что? Испортил? Да что ты! Это был самый потрясающий день рождения за последние... – Фрейзер задумался, прикидывая, – хотя... это был самый лучший! Точно тебе говорю. Просто... Это все так неожиданно. Эта свобода. И то, что я могу поехать домой. Не верится, на самом деле. – Ты... хочешь поехать? – прямо спросил Грей, ощутив, что дальнейшее неведение невыносимо. – Конечно, хочу. Я не видел их всех так давно. Своих близких. Кажется... целую вечность. И я соскучился... Хотя... – Что? – Господь, вспоминая свою сестричку, не думаю, что эта радость задержится надолго. Джон вздохнул с пониманием. – Да, они такие, эти братья и сестры. Иногда хочется их убить, хотя отдал бы за них жизнь, не раздумывая. Он вдруг осекся и пристально посмотрел на Джейми. – Да уж... – шотландец немного помолчал, потом решительно поднял голову. – Скажи мне, Джон, только честно, ты хочешь, чтобы я остался? – Я ничего так не желаю в своей жизни. Грей хотел сказать это твердо, с достоинством, но получилось как-то тихо и хрипло, с неподобающей мольбой в голосе. Хотя Джейми, похоже, этого не заметил вовсе. – А как же Хэл и твоя семья? Сам ты тоже в постоянной опасности сейчас. – Так же как и ты, Джейми... – Джон пожал плечами. «Безответственный, глупый, эгоистичный мальчишка! – рыкнул вслед ему Хэл и добавил уничижающе: – Впрочем, ничего нового: всё, как и всегда!» Брат, конечно, не произнес обреченного: «Позор семьи!», но Джон уловил сей высокомерный приговор в преисполненном досадой голосе. Фрейзер усмехнулся грустно, и в его словах послышались слабые нотки горечи: – Моя жизнь не стоит и пенни, так надо ли мне об этом думать. – Стоит. Еще как стоит. Ты слишком... дорог для меня, Джейми. Джон хотел сказать, что шотландец для него дороже жизни, но почему-то не решился на такую сокрушительную откровенность, и смягчил свою патетику язвительным: – Так что не смей больше так говорить, ублюдок, если не хочешь как следует получить по заднице. Джейми грустно хмыкнул на эти слова, а потом улыбнулся виновато. – Да, да... Прости. Я не хотел делать тебе больно. Так как же быть с твоей семьей, Джон? Мы не можем принести им вред. – Ты очень хорошо знаешь мой ответ. Моя семья переживет, думаю. Тем более, мы постараемся быть осторожными. Так что, вопрос лишь в том, чего хочешь ты, Джейми Фрейзер. По-честному. – Думаю... – шотландец вздохнул невесело, – я слишком ненормальный, Джон. Даже для тебя. – Главное, как ты сам к этому относишься. А мне все равно. Они посидели немного, размышляя каждый о своем. – Что ж... – Джейми, кажется, подвел итог своим мыслям, – может быть, моя сумасшедшая сестренка и врежет мне по жопе как следует, но вряд ли это будет так, как бы мне хотелось, в конечном итоге. Джон прищурился, вспыхивая всем своим надсадившимся сердцем. – Хочешь сказать, если ты останешься, то только из-за этого?! Из-за того, что я готов надрать тебе зад?! И все?! Ну, ты и гаденыш! Используешь меня для своих грязных прихотей! Чертов извращенец! Грей готов был вскочить, но Джейми успел ухватить его за рукав. – Господь! Джон, Джон! Шучу я, чего ты! Погоди... Да не кипятись ты! Хватит! С каких это пор ты перестал понимать шутки? А, Джон? «Да не шутят такими вещами!» – хотелось выпалить рыжему прохвосту в лицо, но Грей лишь налился внезапной обидой, густо мрачнея. – Пошел к черту! – Да пошутил я! – Джейми осторожно потряс его за колено. – Ну, пожалуйста, не обижайся ты. Да, я идиот. Но ты ведь знаешь это. Джон стиснул челюсти, пытаясь справиться с этой, неожиданно резанувшей горечью. – Знаю! Еще какой! Гнусный, тупой мерзавец! И внезапно остыл под синим насмешливым взглядом Фрейзера, когда тот скорчил трогательную рожицу, забавно подняв домиком медные брови. Потом вдобавок невинно похлопал своими необычными ресницами и так умилительно прикусил губу. О, Боже! Дай ему, Грею, великого терпения! И побольше! Джон закатил глаза, проворчав что-то вроде: «Господи, ну когда ты уже повзрослеешь, дуралей шотландский...», и быстро отвернулся, чтобы скрыть невольную улыбку. – Джон!.. – Отстань. – Ладно. Только... я не то хотел сказать, на самом деле. Не так выразился! – Что уж тут добавишь? Яснее ясного. Они посидели, разглядывая стайку форелей, резвившихся в прозрачном ручье. «Упрямые... прут против течения, несмотря ни на что», – подумалось Джону. – Вернее, это был самый конец моих размышлений, признаю, не слишком удачный, а в промежутке... я много чего передумал. – Ну, хорошо, – буркнул Джон, окончательно вынырнув из своего раздрая, – и что же это? Он готов был к новым мерзким шуточкам сейчас, но когда Фрейзер заговорил, его слова не выглядели занятными. Отнюдь, нет. Шотландец вещал тихо, вязко, будто погруженный в сон наяву, и Джон чувствовал, как в грудную клетку проникает своими костлявыми пальцами ледяная рука, удушливо стискивая сердце. Он боялся говорить, боялся прервать поток этих слов, тяжелых, будто расплавленные свинцовые капли. – Ты помнишь, Джон, те следы от удавки Черного Джека Рендолла на моей шее? Конечно, Грей помнил – такое забыть невозможно – эти и еще сотни других следов, испещривших плоть Фрейзера после пресловутого свидания с Дьяволом. Как укусы собаки, они заживали долго, мучительно, оставив вечные шрамы на теле шотландца и... в душе англичанина. – Тогда он связал меня, – Джейми смотрел куда-то в одному ему ведомую вдаль, – и подвесил за шею так, что я мог упираться только самыми пальцами ног, чтобы сохранять в себе жизнь. А потом... оставил в таком положении. Буквально между жизнью и смертью. И сказал... что выбор будет за мной. Я топтался на битом стекле, вытянувшись в струнку, и мог одним неловким движением все закончить. Не знаю, сколько это продолжалось: может час, может минут пятнадцать, но мне казалось, что это длится целую вечность. Ты скажешь сейчас, что я жалкий слабак, потому что никак не мог решиться... подогнуть свои чертовы ноги. Хотя до того момента, невыносимо желал, чтобы жизнь моя быстрее закончилась. Грей чувствовал себя так, будто сам висел сейчас вместо Джейми в тугой беспощадной петле, и его пятки пронзали острые осколки. – И, кажется, именно тогда, – Фрейзер, казалось, решил окончательно вывернуть его наизнанку, – задыхаясь в агонии и обрезая ступни в кровь, я почувствовал это желание, Джон. Выжить. И продолжать жить дальше. Мне так страстно этого захотелось. Потому что я... вдруг вспомнил о тебе, гребаный ты содомит. Я подумал... Я ЗНАЛ... как это, потерять навсегда то, что так дорого сердцу. И понял, черт, что не могу... НЕ ХОЧУ причинить тебе такую боль. И в тот самый момент я дал себе слово ЖИТЬ, несмотря ни на что. Пусть я буду такой, какой есть – и все остальное, кажется, неважно. Не Бог весть что, конечно. Но вот так, – шотландец умолк, опустив голову. – Джейми! – Джон с судорожным всхлипом втянул в себя воздух, и глаза его расширились до такой степени, что он стал напоминать ошарашенного дневным светом филина. – Я не знал!.. – А Рендолл... – Джейми, казалось, совсем не слышал бормотания Грея, – хоть он, конечно, и сволочь последняя, но я вдруг понял: он дал мне эту надежду, вдолбил ее в мою тупую напыщенную голову. – Какую надежду? Ты о чем? – Джон вдруг осознал, что мысли Фрейзера удивительно созвучны с его собственными. – Надежду? На обретение… себя. А если есть надежда – есть и чертов смысл. Только, может, благодаря этому я жив до сих пор. А еще, конечно, благодаря тебе, дружище. И, кстати, можешь не волноваться, я не собираюсь повторять эти дьявольские штуки с Рендоллом. И искать его не собираюсь. По крайне мере, пока... – Пока? – Мгм... да... Пока ты будешь рядом, чертов проклятый ублюдок. Потому что ты и есть моя надежда. – Джейми, я... – Знаешь, Джон... что я тебе скажу… – продолжал Фрейзер задумчиво, – в моей жизни появился, наконец, человек, который помнит – даже, когда я сам об этом забыл – про мой чертов день рождения. Хотя я вовсе не вельможный аристократ и уважаемый всеми большой начальник, а последний изгой на свете. И этот человек, сдается мне, именно поэтому самый важный в моей жизни, а вовсе, дьявол, не потому, что он может надрать мне зад. Хотя и это, конечно, важно, что уж отпираться. Уф-ф-ф… И Джейми Фрейзер, притянув голову лорда Джона за затылок, склонился к его лицу, закрыв глаза. И они замерли ненадолго, соприкасаясь своими чистыми твердыми лбами, будто стремились обменяться мыслями и чувствами друг друга, наполниться единой силой и великой несокрушимостью сердец в этих суровых мужских объятьях. КОНЕЦ. Традиционно хотелось бы напомнить, что автор будет признателен любезным читателям за обратную связь. Лайки и доброжелательные отзывы. Заранее спасибо.