***
Гай не сразу заметил, что его дом волшебным образом преобразился. Теперь комнаты пахли не только чистыми полами, но и свежими пирогами, постельное белье пахло лавандой, а на столе в деревянных чашах все чаще стали появляться свежевымытые овощи и фрукты. Самой домохозяйки Гисборн не видел, хоть и искал её присутствия в прачечной и кухне. Сенешаль говорил, что она живет на хуторе за пределами деревни и пасет овец, потому приходит к обеду и уходит до ужина, после ухода и до прихода самого Гая. После ограбления Робином сокровищницы шерифа, Гисборн не пожелал оставаться в замке и рванул домой. Злость переполняла его с головой, и он вернулся в Локсли еще до рассвета, едва не загнав коня. Стража привычно стояла у дверей, не спав. Шумно дыша, словно бык, Гай влетел в дом, раздувая ноздри и остановился... В доме пахло... Пирогами. Вернее, свежей ароматной выпечкой. Гисборн принюхался. Здесь пахло малиной. Громко стуча сапогами, он прошел в столовую и наконец увидел её, высокую, черноволосую девушку в сером, домотканом платье и с подносом в руках. — Простите милсир, - произнесла она низким, весьма приятным голосом. — Я припозднилась. — Да нет, это я рано, - усмехнулся в ответ ей он, оценивающе окинув взглядом её фигуру. Девушка нахмурилась и тонкая складка пролегла меж её черных бровей. Гай невольно улыбнулся. Она напомнила ему его самого, когда он сам хмурился своему отражению в зеркале. У неё были такие же ясные, голубые глаза, бледная кожа и узкий, прямой нос, как и у него самого. При желании, она могла бы выступать в роли его близнеца, родись она мужчиной. Не кокетка, серьезная до тошноты и видимо та еще злюка, ибо так равнодушно смотрит на него, даже не пытаясь скрыть своей неприязни. Гай вновь усмехнулся, а она в ответ презрительно вскинула бровь, кривя сочные губы. Если бы она не была столь суровой, была бы красавицей хоть куда. Но тем лучше... — Показывай мне твой кулинарный шедевр! - с вызовом произнес он, и опустился за стол. Кусок ароматного, теплого малинового пирога опустился перед ним на тарелку вместе с таким же малиновым соком. Гай чуть не проглотил язык, захлебнувшись слюнями. Наверное, это был самый сладкий и вкусный пирог в его жизни. — Восхитительно, - нахваливал он её стряпню, бубня с набитым ртом. — Никогда не ел ничего лучшего, - прикрывая глаза от наслаждения, продолжал свои восхищения он. Девушка сидела напротив него и кивала в ответ, сохраняя серьезность, лишь слегка улыбаясь краешком рта. Если надо, то она закормит его пирогами, только бы он оставил её семью и деревенских в покое! Узнав, что ей придется прислуживать Гисборну, Лиза забунтовала. Впрочем, разрешение от отца она получила, а сенешаль обещал ей горы золотые, лишь бы она осталась на растерзание этому человеку. А это человек оказался очень даже человеком, уплетая её стряпню. — Как звать тебя, хозяюшка? - умяв половину пирога и слегка успокоившись, Гисборн блаженно развалился на стуле. — Лиза, - коротко отозвалась она. — В будущем возможно сестра Элизабет, - усмехнулась она. Брови Гисборна поползли вверх. — Очередная приспешница веры? - с явным неудовольствием осведомился он, вспомнив выходку Мариан, и нахмурился. — Я буду молиться за вашу душу, сир Гай, - смиренно опустив глаза, отозвалась она. — И печь мне пироги... - задумчиво протянул он.***
Теперь дела в доме Гисборна пошли на лад. Лизу он видел все чаще и чаще, и сам того не замечая, всё больше старался застать её приход. Девушка тоже стала приходить раньше и уходить позже, и Гай видел как она готовит, стирает, убирает и ходит туда-сюда, наводя во всём порядок и чистоту. Первая зарплата показалась Лизе огромной, но Гисборн не скупился на добро, ибо ценил должную работу и труд, когда те не пересекали его личные интересы. Звон монет заставил девушку трудиться еще усерднее, что радовало обоих - Лиза приносила домой сказочный доход, а Гай сам стал спокойнее и добрее по отношению к тем, кто его окружал, и не свирепствовал уже так. Позже он даже сохранил жизнь деревенским мальчишкам, что заметили то, как он практиковал новую сталь. Но об этом потом... Гисборн привел в деревню кузнеца, внешне не похожего на других. Лиза сразу почувствовала подвох, но сказать об этом ей было некому. Робина Гуда в лицо она не знала, чтобы нажаловаться, а в личные вещи Гисборн пока её не пускал, да и она не горела желанием в них копаться. Вечером пошел дождь и у Гая разболелось всё, что только можно. Гисборн поймал себя на мысли, что ходит по дому, охая и кряхтя словно дремучий дед, и это ему не нравилось. Особенно не нравилось, что это слышит и видит Элизабет. Лизе надоело слушать это и она оторвалась от готовки ужина, и направилась к своему господину. — Где у вас болит? - в лоб спросила она. — Везде, - нехотя признался Гисборн. — Тумаки и шишки, - усмехнулся он. — Тогда дайте мне вас осмотреть, - просто предложила она, и Гай в предвкушении развлечения, сам поспешил раздеться, обнажив торс. Обычно глупые девицы использовали этот прием, чтобы загреметь к нему в постель, и Гисборн гадал, когда же это произойдет. Если бы он знал, как ошибался! Развернув его к себе спиной, Лиза принялась делать самый настоящий массаж. Да не нежный, а действенный и очень грубый. Гисборн завыл волком и застонал в голос, да так, что стража вломилась в дом! — Все хорошо! - прокряхтел он в ответ, смахивая слезы с черных ресниц. — Мне тут кости решили размять, только и всего, - пояснил он. Стража нехотя удалилась. — Моя бабуля была знахаркой, - приговаривала Лиза, мня спину Гисборна как сдобное тесто. — Твоя бабуля была колдуньей, - стонал Гисборн. — Теперь я понимаю, почему ты хочешь податься в монахини... Аууч! — Чтобы вымаливать вашу душу у Дьявола, дорогой Гай! - не оставалась в долгу нахалка Лиза, надавливая Гаю на лопатку локтем. Месть... Столь сладок её аромат! — С твоими стараниями, вымаливать будет нечего, - пробормотал он в ответ, положив руки на стол и положив на них голову, нехотя отдаваясь в руки этой вздорной девице. Но несмотря ни на что, её действия давали результат, и теперь гроза Ноттингема и правая рука шерифа стонал не от боли, а от наслаждения. Приятное тепло разливалось по всему его телу, до самых кончиков пальцев и Гай жаждал прикосновений горячих, и удивительно нежных рук овечьей пастушки. Сама же Лиза давно стояла за его спиной красная, как вареный рак, мысленно про себя повторяя "Отче Наш" и умоляя Спасителя избавить её от Лукавого, что имел место быть в развязных стонах неистового Гая Гисборна. С стороны вся эта картина выглядела весьма греховно и пошло, и Лиза поймала себя на том что, дыхание её сбилось, руки дрожат, а щеки горят. — У меня горит ужин, - глухо отозвалась она, когда спина Гисборна стала красной. — Можете встать и размяться, - сказала она и отошла, напоследок проведя руками по гладкой спине Гая. — Для простой пастушки у тебя очень гладкие руки, - Гисборн поймал её ладонь, осоловело смотря на неё, когда она отстранилась. — Это потому, что они находят свой покой в мягкой шерсти, - невозмутимо отозвалась она и скрылась на кухне. Гай сердито застонал в ответ и потянулся за своей рубашкой. Боль отступила и он чувствовал себя новым человеком. И что хочет продолжения банкета. Минимум каждый день. Когда Лиза вернулась в столовую с ужином, он уже спал глубоким сном, положив голову поверх рук на столе и девушке стоило немалых усилий вместе с конюхом втащить его на второй этаж и уложить в постель. В эту ночь он спал как ребенок. А потом завертелась вся эта история с волшебной сталью... Сначала Робин Гуд нанес Гисборну теплый визит, а затем объявилась и Мариан. Гай примерял доспехи прямо поверх голой кожи, ожидая когда Лиза закончит с делами по дому и сделает ему великолепный массаж. Девушка уже собиралась спуститься вниз, как увидела и услышала разговор Гая и леди. Лиза стояла на лестнице и с жалостью наблюдала за этой парой, и за тем, как Мариан пытается положить мир между ними, не предлагая свою любовь. Гай не купился на это, а Лизе не надо было присмотреться дважды, чтобы понять, что эта девушка любит другого. Когда она ушла, Гай так и остался стоять посреди комнаты. Один. Скрипнула ступенька и Лиза тихонько спустилась вниз. — Я думал, Мариан сможет спасти мою душу, - низким, хриплым голосом произнес он. — Никто не может её спасти, коль человек сам того не желает, - как можно ровнее отозвалась Лиза. — Только собственное желание стать лучше. Гисборн остался недоволен ответом. Обернувшись, он встретился с бесстрастным выражением лица Лизы. Она напомнила ему настенные фрески в храме. Такие же безмятежно равнодушные, безразличные к истинному человеческому страданию. — С тебя только картины писать, - недовольно произнес он. Лиза с полуулыбкой посмотрела на него, а в глазах её блеснула смешинка. Гай сам не заметил, как вздохнул облегченно. Не бездушная, просто сдержанная. Ну ничего! Будет время, он её растормошит как следует. В любом случае, когда-нибудь она не уследит за собой, а дальше все будет видно. — Сочту за комплимент! - усмехнулась она, кивнув в ответ. — Позвольте размять ваши кости, милсир! — С удовольствием! - протянул он в ответ. А потом Робин Гуд чуть не утопил Гисборна в кадке с водой. Лиза готовила обед и не стала свидетельницей всей сцены, застав лишь конец. Мариан вступилась за Гая, чем снова вызвала жалость Элизабет. Может быть ото всех глаз это и удалось скрыть, но Лиза заметила, что эта девушка любит Локсли. Робина Локсли. И Робина Гуда. А когда Гай мокрый и злой вернулся в дом, Лиза лишь ждала его с полным подносом. — Обед? - спросила она. — И твои пироги, - ответил он.