Разрушители стереотипов

Я не знала, что для Мальцева «эпичные разборки», но предполагала, что хорошего ждать не приходится. Когда мы вошли в кабинет, то там был только физрук, и ему снова удалось меня удивить.  — Ну, народное гуляние по случаю начала учебного года переносится на неопределенный срок, — заметил Кирилл Петрович, постукивая ручкой по столу. Я уже и забыла, честное слово. — Сейчас не до этого. Деньги можете разобрать назад.  — Ну, Кириииилл Петрович, — заканючила Маша. — Ну что плохого в том, что мы развеемся, отвлечемся? Ну давайте не будем отменять.  — От чего отвлечетесь, Маш? — повысил голос физрук, бросив ручку на стол. — Сами себе проблемы нажили… Кажется, он хотел сказать что-то еще, но в класс вновь ворвалась Субботина, чуть не сорвав дверь с петель. За ней следовали в ногу три мои одноклассницы, завершала шествие директор… А нет, не завершала. Еще какая-то тетка вошла. Теперь точно все.  — Здрааааавствуйте, Зинаида Георгиевна, — Мальцев расплылся в улыбке. — А что же вас от уроков оторвали? Может, позовем Александра Викторовича, у него сегодня, кажется, никого?  — Мой папа, — прошептала мне Арта.  — Нет уж, — взвизгнула Субботина. — Он необъективен.  — Кто бы говорил об объективности, — пробурчал Гумилев.  — Гумилеееев! — взревела математичка. А, так вот, как она еще умеет. Не, пусть лучше визжит.  — Не беспокойтесь, Валентина Степановна, — спокойно произнесла директор и обернулась к нам. А мне показалось, что лично ко мне. — То, что вы сбежали, я еще могу простить. Подождите, Валентина Степановна. Но вы давили на лучших учениц!  — Да как вы вообще в этот бред поверили? — сорвался Гумилев. — Как нужно было смотреть, чтобы они угрозу почувствовали? Что это за взгляд должен быть?!  — Девочки у меня вызывают больше доверия, — Илья как-то странно посмотрел на одну из девушек. — Значит, есть такой взгляд. Видимо, в попытке отвлечься хоть на мгновение от происходящего, я начала пытаться различить девушек. Ну, Таню я уже запомнила, а вот остальные две. Лера красивая, да? Ну, не испарилась же вся ее красота от длинных волос. Да и Гумилев смотрел на ту, что посимпатичнее. Наверное, она? Ксюша, как я теперь поняла, имела весьма простенькую внешность. Чуть смуглая, с большой родинкой на щеке и… Кажется, у нее брекеты.  — Вот-вот, — заметила она. Да, точно, брекеты. Белые только, прозрачные ли, потому что видно только дугу. Самой только год назад сняли… Измучалась я с ними в свое время.  — А Гумилев, я смотрю, хочет разделить участь Аленского, — злобно заметила Субботина. — Вылететь к концу года. А вот новенькая, может, и раньше. Я посмотрела на Гумилева. Он даже не взглянул в сторону бьющейся в истерике Субботиной. Илья все так же не отводил взгляд от Леры. Неожиданно, она зажмурилась и начала быстро мотать головой.  — Нет, не могу, — тихо заметила она, но ей удалось привлечь внимание. Продолжила она уже громче. — Лобачевская не при чем. Если хотите, я первая встала, а они за мной. Можно сказать, я давила, если так рассуждать. Но идти никто никого не принуждал. Личный выбор, если хотите. Девушка как-то совсем грустно подошла к нам и встала рядом, как бы обозначая свою позицию. Я удивилась, честно. А еще я думала, что первой за нами пошла Таня. Но если Лера, то логичнее и реакция на нее Артюши и в целом действия. Непонимание со стороны Арты — как можно не поддержать, память о былой дружбе со стороны Леры.  — То есть как? — шокировано спросила Субботина. — Так ты? Так ты же…  — Так честнее, — заметила девушка, опустив голову. — Она не при чем. Все пошли осознанно. Я испугалась и соврала. Вот. Реакцию Субботиной словами описать трудно, но я постараюсь. Сначала она ненадолго замерла в немного неестественной позе, затем, сопровождая все каким-то мычанием, начала активно жестикулировать, затем махнула рукой в нашу сторону и удалилась. Собственно, больше рассказывать не о ком. Та тетка, видимо, завуч, слова не сказала за все время, директриса не изменила себе, на лице ее не мелькнуло ни единой эмоции. Они удалились почти сразу же после математички, пробубнив что-то об объяснительных. Кажется, они слегка разочарованы в умницах. Те, в свою очередь, видимо, совсем потерялись. Таня попыталась что-то объяснить, как только Субботина вышла, директору, но так и не смогла сформулировать причину своих поступков. На лице же Ксюши отражалось смятение. Она вновь и вновь смотрела то на нас, то на Таню, будто выбирая свою сторону, но все же осталась с Таней. Уважаю ее выбор, надо сказать. До последнего осталась со своей подругой. Остальные же ребята с нескрываемым интересом смотрели на Леру. Другие же довольно улыбались. Та же, в свою очередь, будто совсем не реагировала на окружающих. Кирилл разрешил нам не идти на урок, а остаться до конца у него. Успокоиться, переварить произошедшее.  — Лер, круто, — заметила Маша.  — Да, Лер, ты молодец, — Артюша дотронулась до плеча девушки, но Лера тут же сбросила руку.  — Спасибо, что помогла, — тихо произнесла я. Неожиданно девушка посмотрела на меня с таким отчаянием во взгляде, что я даже на мгновение испугалась. Вдруг она сорвалась с места и устремилась к выходу, но, прежде, чем выскочить за дверь, она обернулась и посмотрела на класс.  — Не нужно ничего себе надумывать, — сказала она срывающимся голосом. — Не нужно за мной идти, не нужно меня благодарить! Ничего не нужно! Да что с ней такое? Почему она так остро отреагировала? Ну, неужели ей так дорога репутация и эта долбаная медалька? Хотя, видимо, не настолько, раз уж она помогла. Но, кажется, ей это непросто далось. За ней хотели было пойти Илья и Маша, но Арта остановила их.  — Не надо. Ей нужно самой разобраться, — произнесла она задумчиво. — Но наша Лерка вернется. Она не может не вернуться, как бы банально это не звучало.

***

Глупой было идеей идти куда-то без своих. Но я решила, что планы школы на каждом углу висят не зря, а потому пойти в столовую одной, а по дороге изучить новую школу, будет блестящей идеей. Вот только ничего по этим планам непонятно! Не знаю, для кого они. Вернее, если в школе хоть немного ориентироваться, то они, может, и помогут, но в качестве карты они не годны совсем. Большая перемена близилась к концу, а я, кажется, только сильнее запутывалась в бесконечных коридорах. Планов, к слову, уже тоже не было. Зато теперь я знаю, что если долго-долго идти в одну сторону, то будет корпус со всяческими спортивными и тренажерными залами, а если в другую, то там будут кабинеты для лабораторных работ. По дороге мне попадалось море учителей, у которых я могла бы спросить дорогу, но мне казалось, что каждый из них смотрит на меня недовольно и озлобленно. Конечно, я сама себя накручивала, но проверять не хотелось. О! Дверь без таблички. Первая, между прочим, из тех, что я видела. Наверное, уборщики инвентарь хранят. Да блин! Звонок! Я без телефона, так что даже позвать никого не могу. А сейчас еще и в коридоре никого нет! Зашибись. Нет, можно, конечно, сидеть здесь… Неожиданно я услышала всхлипы. Ммм? Кабинет алгебры же далеко, не должно быть так хорошо слышно. Да что за? Только сейчас я поняла, что звук раздавался из-за этой самой двери. Войти или не лезть? Мало ли что… Нет, не могу. Тем более, куда идти, я все равно не знаю. Я открыла дверь. Света не было. Может, показалось? Не отсюда. Но я услышала тяжелое дыхание и все же вошла.  — Без света сидеть — фишка такая? — я не нашла, что еще спросить. Тишина. — Нет, ну я же тебя слышала! А еще я во что-то врезалась. Нет, я все же включу свет.  — Прошу прощения, что нарушила атмосферу безысходности, — я снова вошла. Это, видимо, учительский туалет. Все остальные были помечены табличками. Только сейчас я заметила сидящую у стены… Таню. Она старательно сдерживала всхлипы, будто бы я все еще могла ее не заметить.  — Что, совесть грызет? — ну, не могла я этого не сказать! Меня чуть из школы не выгнали.  — Боишься, что он-на плохо вып-полняет свои ф-функции? — заикаясь, спросила девушка.  — Да нет, я в нее верю, — я пожала плечами и присела рядом. Не пойму, я правильно поняла причину или нет. — Так что случилось?  — Тебе-то что? — девушка снова всхлипнула. — Компромат на меня собираешь? Звонок уже был, иди.  — Да нет, не собираю, — честно ответила я. — А на урок я все равно одна не пойду, кабинет элементарно не найду. Не школа, а лабиринт.  — Она выбрала их, — неожиданно выпалила девушка и зарыдала с новой силой. — Она всегда выберет их!  — Чего? — я боялась спугнуть Таню, но все же решила переспросить. — Лера, да? Ты боишься, что она предпочтет твоей дружбе остальных?  — Я ведь даже бред этот про тебя придумала, чтобы их прикрыть, — девушка сидела, обхватив колени руками, и даже не пыталась стирать слезы. — Даже удивилась, что мне поверили. А она… Просто она всегда за них, понимаешь?  — Ну, может, тебе тоже попробовать быть… За них? Ну, если они правы, а? — я побоялась, что она воспримет мои слова в штыки, а потому сразу же перевела тему. — Ну, Ксюша же тебя не оставила.  — Она бы оставила, просто побоялась, — девушка, кажется, понемногу начала успокаиваться. — Что остальные ее не примут, а я после этого перестану общаться. Она боится остаться одна, как это было в прошлой школе… А Лерка, вот, не побоялась. Я бы хотела иметь такую подругу, как она. По-настоящему дружить. Не от безысходности. Она ведь все та же, что и была. Играет какую-то свою роль, только ей понятно, зачем. Ведь уже полгода дружим, а я так и не понимаю, что произошло. Я не знаю, почему тебе это рассказываю. Столько карт тебе в руки…  — Ты бы воспользовалась такими картами? — я, правда, хочу понять.  — Наверное, нет, — девушка пожала плечами. — Но в бою все средства хороши и прочее…  — Не люблю эту фразу, — честно ответила я. — Звучит, как зеленый свет всем подлостям и пакостям.  — Возможно, — девушка улыбнулась. — Извини за все это… Первое, что в голову пришло, ляпнула.  — Угу, — я не знаю, почему так легко согласилась. Просто стало очень ее жаль. Ну, если у нее все так уж плохо. Это уже было бы не соперничество, а битва с ребенком.  — Так, ладно, — я улыбнулась. — Давай, умывайся, и пошли. Сегодня, между прочим, мой первый прогул урока в этой школе.  — Хочешь верь, хочешь нет, но и мой, — девушка подошла к раковине и включила холодную воду. До кабинета мы дошли молча. Я просто не знала, что говорить. Я до сих пор немного обижалась. Да, ее жаль, да, я не хочу воевать… Но меня могли из школы выгнать из-за всего этого! Кажется, Таня тоже это понимала, потому что шла, понурив голову, чуть впереди меня и указывала дорогу.  — Извините, — пробормотала она, войдя в кабинет. — За опоздание. Можно мы войдем?  — И тут я понял, что ничего не понял, — заметил Чудов.  — Звоните Вадиму и Арте, говорите, что нашлись потеряшки, — громко сказал Гумилев.  — А нас что, ищут? — изумленно спросила я.  — Ага, — отозвался Леша. — Были предположения, что вы деретесь за школой где-нибудь.  — Нет, я все-таки произвожу плохое впечатление, — заметила я, закусив губу. — Ну, звоните уже им, успокойте людей.  — Проходите, девочки, — заметил мужчина лет сорока. — Кристина, меня зовут Александр Викторович. Я, как уже понятно, учитель истории.  — Ага, — я кивнула и села на свое место. Так, тут тоже сидим по двое. Нет, нужно что-то еще сказать. «Очень приятно» — как-то не для учителя. — Здрасте. Это папа Арты. Я поняла. Но думать про это не хотелось. У меня были вопросы поважнее да и поинтереснее в голове. Минуты через две в класс вошли Артемида и Вадим. Я не знала, как объяснить происходящее, не раскрывая секретов Тани. Она явно не хотела, чтобы все происходящее стало достоянием общественности.  — Что произошло? — сразу же спросила она, пытаясь отдышаться, видимо, от быстрого бега.  — Ну, назовем это перемирием, — не, не буду вдаваться в подробности. — Она извинилась, я прониклась, и она довела меня до кабинета.  — Ну, дело твое, — девушка пожала плечами и продолжила, поймав на себе мой недоуменный взгляд. — Я же сказала еще вчера, друзей выбирай сама. Как и просто знакомых. Чувствуешь, что хочешь общаться или просто не хочешь ссориться — твое дело. У нее тоже есть свои достоинства.  — Аааа, — я кивнула, не зная, что еще можно сказать. А тем временем приближался конец учебного дня, а вместе с ним и желуди, о которых я уже почти забыла…