Нашествие Брутов?

– Мукуро, так странно видеть тебя с утра пораньше, – Рёхей кивком поприветствовал иллюзиониста, пришедшего на кухню за завтраком. Тот моментально состроил несчастную гримасу безвинно разбуженной совы и душераздирающе зевнул. – Выглядишь куда лучше, чем вчера. – Спасибо. Что поделать, договор нужно подписать в 12, во время обеденного перерыва, в то же время нужно снять мерки для костюма. К вечеру мне вышлют сценарий, и с понедельника я уже приступаю, поскольку будет готов реквизит. – Не знал, что это так быстро делается, – признался Сасагава, наливая ему кофе. Рокудо развёл руками и сел за стол, на сей раз зевая уже натурально. – Да по-разному бывает. Однако из-за гастролей материал со мной надо спешно отснять до моего отъезда, сколько успеем, а после возвращения уже всё остальное. И переснять что-то, если потребуется… – Так любезно со стороны режиссёра, что они подстраиваются под тебя, – Хранитель Солнца поставил перед ним чашку и сел напротив, бросив взгляд на часы. 8:10 утра. – Похоже, ты их покорил на пробах. – Роль не главная, так что мне не нужно быть на съёмках каждый день, – уклончиво откликнулся Мукуро, болтая ложечкой в кофе, хотя по лицу его читалось, что комплимент засчитан. – Чёрт, как я хочу спать… я собирался проснуться попозже, но ММ с Хром ещё вчера решили, когда нужно выехать. – Ну да, с ММ не поспоришь, – согласился Сасагава, прихлёбывая из своей чашки. Рокудо безразлично пожал плечами – спорил он только с Хибари и Гокудерой (из любви к процессу), всем остальным он либо сообщал своё решение, игнорируя возражения, либо великодушно предоставлял право выбора. Либо собеседником являлся Цуна. – Кстати, с понедельника я переберусь на материк, где будут проходить съёмки, – Рокудо, наконец, тоже сделал глоток. – Сегодня повезло, их представитель находится в Сицилии по делам, так что мне не нужно мотаться туда-сюда на самолёте. Не хотелось бы оставлять вас надолго! Рёхей засмеялся, поскольку сказано это было таким тоном, будто «ну куда же вы без меня, вляпаетесь ещё во что-то без моего участия». – Я так и думал, что вы здесь, – воскликнул Ямамото, заглянув на кухню, – там Гокудера ждёт всех в общем зале, чтобы обсудить распорядок дня. В зале для собраний уже присутствовали все остальные. Кёя сумрачно пил зелёный чай, Хаято просматривал вчерашние выписки Хранителей. И хотя оба допоздна завершали вычитку отчёта Варии, первый был бодрым, хоть и пребывал не в духе, а вот второй выглядел откровенно паршиво. Хром быстро печатала что-то на смартфоне, переписываясь с ММ, Ламбо резался в игрушку на планшете. Услышав, что дверь открылась, Гокудера поднял голову и вяло махнул рукой, приветствуя Рокудо с Сасагавой. Такеши уселся на своё место. – В принципе, мы не нашли никаких планов на сегодня, кроме благотворительного вечера. Это очень подозрительно. А ещё и Мукуро не будет полдня… – Я могу не… – встрял было туманник, но Гокудера отмахнулся. – У нас есть Хром на всякий случай, прекрати пытаться увильнуть. В принципе, утро у всех свободно… – И я, и Ямамото поедем на тренировку, – принялся загибать пальцы Рёхей, – Мукуро отправится подписывать договор. Какие у вас планы? – Медитировать, – ровно проговорил Хибари. Его тон и полуприкрытые веки делали его похожим на приложение, работающее в фоновом режиме. – Отсыпаться, – вздохнул Хаято, непроизвольно касаясь пальцами виска. – Присматривать за детьми, – подала голос Докуро. Ламбо на сей раз не стал возникать, потому что в разряд детей входил не только он, но и Фран, который был старше. – Похоже, учиться, – безрадостно буркнул юный Бовино. Хранитель Солнца засмеялся – ещё бы, ему больше учиться не нужно! – Тогда стоит оставить телефон Цуны одному из вас, чтобы кто-то мог в любой момент подойти. – Я сделала так, чтобы слышали голос босса, – опять заговорила Хром, откладывая свой гаджет. – Так что можно не беспокоиться. И я на весь день останусь в особняке. – Тогда телефон возьму я, – героически решил Кёя. – Не думаю, что после столь долгого молчания будет много звонков. – Я полагаю, следует перезвонить на некоторые номера, – задумчиво произнёс подрывник, вертя в руках смартфон любимого Десятого. – Хотя бы Емицу-сану… Такеши и Рёхей вчера вдоль и поперёк изучили переписку Цуны (они честно пытались не совать нос в чужие дела и от греха подальше даже не открывали те сообщения, которые были прочитанными), а также пришедшие уведомления о том, кто звонил, после чего прошерстили все номера, не занесённые в память телефона, сверяясь с найденными визитками, заметками и другими записями. – А этим займёшься ты, – беспрекословно заявил Хибари. – Ты будешь нервничать, и потому выйдет натурально и похоже. – Хорошо, я этим займусь чуть позже, а затем принесу мобильник тебе и пойду спать, – решил Хаято и устало потёр глаза. – Но сначала надо решить, кто пойдёт на благотворительный вечер в роли Десятого. – Я могу! – тут же вызвался Рокудо. Сасагава красноречиво погрозил ему кулаком. – Я думаю, лучше всего пойти мне вместо Цуны, – заметил Ямамото. – На вечере должны присутствовать всякие шишки Италии, а мы с Рёхеем и Хибари чужие на этом празднике жизни. Хотя может пойти и Хибари, но я подумал… – Правильно подумал, – отрубил Кёя. – Мукуро, как ты вообще собирался идти на вечер вместо Савады? Ты же тоже приглашён туда! – Ну, вообще-то, я ещё месяц назад решил, что зачем мне этот вечер… – иллюзионист закатил глаза, – там же все до фига правильные… – Я считал, тебе нравится ходить на такие мероприятия и… эпатировать? – осторожно уточнил Сасагава. Туманник пожал плечами. – Ну… понимаешь, они удручающе одинаково реагируют на меня. Я стараюсь изо всех сил, чтобы выдумать что-то новое, а где овации? В общем, я велел Хром отослать приглашение обратно, так что я отправлюсь туда под иллюзией, чтобы приглядывать за… – Я не отсылала приглашение, – спокойно отозвалась Докуро, – оно лежит в папке с корреспонденцией у меня в комнате. – Ну разве не умница? – умилился Рокудо. – Значит, я делаю иллюзию для Ямамото, и мы втроём идём развлекаться! Ламбо, ты с нами? – Нет, это ужасающе скучно! – печально проговорил подросток. – Ты же не будешь устраивать там световое шоу. – Ты его разбаловал! – возмутился Гокудера. – Но вообще, детей туда не берут. Десятый идёт как наследник бизнеса Тимотео-сана, который, в свою очередь, влиятельный бизнесмен, занимающийся благотворительностью. – А зачем? – наивно уточнил Бовино. Мукуро наставительно поднял палец. – За мафией всегда водится немало тёмных делишек, и потому все мафиози попадут в ад. Так что они всегда активно жертвуют деньги на всякие хорошие дела, надеясь замолить свои грешки. Посему многие мафиози очень религиозны. Это называется лицемерие, сие суть есть гордыня, тяжкий грех… – Мукуро, хватит! – Хаято схватился за голову. – Прекрати, а? – Боишься? Всем нам гореть в геенне огненной! – провыл туманник, скрючив пальцы. Потянуло серой. Кёя поморщился и, привстав, от души дёрнул Рокудо за хвост. – Иллюзии выключи. А то я тебе палочки для благовоний знаешь, куда вставлю? – Куда? – заинтересовался Такеши. Разговоры о малопонятной геенне огненной он пропустил мимо ушей, а вот более знакомые и родные слова зацепили его. – В волосы, – тут же откликнулся Хибари, – на манер шпильки. И подожгу. Будет ходить и окуривать помещение от злых мстительных духов всех тех, кого мы прирезали. – Кстати, Хаято, ты же метис, – внезапно переключил внимание Мукуро, – а какая твоя религия? Что исповедуешь? Христианство по-итальянски али буддизм по-японски? – Отстань, а? – подрывник устало потёр глаза. – Спать хочется, а дел много. – Понятно, исповедуешь религию сна. Во имя подушки, одеяла и подкроватного монстра… – Заткнись! – Гокудера зажал уши, будучи не в состоянии слушать о столь заманчивых вещах. Или просто концентрация полученного бреда в крови достигла максимума за последние дни. – Неправильный аналог «аминь». Лучше что-то вроде… – Нет, именно заткнись, – Кёя снова дёрнул его за хвост, регулируя поток красноречия. – Вернёмся к вечеру. Там будет много представителей мафии, поэтому Мукуро необходимо присутствовать – все знают, что с Цуной всегда ходит один из иллюзионистов Вонголы. Как второй Хранитель поедет Гокудера, так что всё нормально. Я останусь на базе, посижу с документами, оформлю всё по отчёту Вайпер… – Да, как там ваш отчёт? – сочувственно спросил Ямамото. – Он не наш, – проворчал Гокудера, с раздражением вспоминая мучительные часы, проведённые над творчеством Маммона. – Кстати, знаете, какой самый ходовой товар в Варии? – Мясо? Выпивка? – принялся угадывать Рокудо, загибая пальцы. – Шампуни? Рядовые? – Канцелярские скрепки, – выдержав паузу, произнёс подрывник, – триста тысяч евро за квартал. Что можно сделать со скрепками на триста тысяч евро? – Статую Занзаса в полный рост? – предположил Такеши. – Ага, и с ластиками на двести тысяч, – добавил с иронией Хранитель Урагана. – У Маммона в этот раз, похоже, времени не хватало, он некоторые левые расходы в канцелярию списал, думая, что не заметим. – А может, им реально столько канцелярки надо, ну чего вы? – развёл руками Рёхей. – Ластики вон вечно теряются! – Из такого количества скрепок можно сплести кольчугу, – авторитетно заверил Мукуро, – и идти в ролевики… я всегда подозревал, что наш храбрый капитан замешан в косплее! Есть в нём что-то от эльфа. – Мелодичный голос? – съехидничал Хаято. – А чего в канцелярку? – продолжал попытки постичь финансовые премудрости Сасагава. – Можно же, ну… в выпивку, кто там считать будет? – В выпивку нельзя, – пояснил Хибари, ухмыльнувшись. – Ведь всегда есть вероятность, что отчёт попадётся на глаза Занзасу, а тому ну очень интересно будет, где, собственно, виски на разницу? – А Занзас знает, что ли, точную сумму? – Поверь мне, – доверительно сообщил иллюзионист, встревая в разговор, – Занзас знает всё, что касается его алкоголя. – Зачем Маммон вообще это делает? – не выдержал Хранитель Солнца, – что им, денег дают мало? На оружие, на личные нужды, на алкоголь и продуктовые закупки, на всё! Что они такого могут накупить, скрывая от Вонголы? Они же бросили строить планы по перевороту! А на стороне что-то закупать и перепродавать – да кто им запретит? – Ты не понимаешь, – Кёя фыркнул. – Это просто спорт. – Иначе бы мы их так не проверяли и спустили бы всё на самотёк, – подтвердил Гокудера. – Кроме того, ты думаешь, я их не спрошу, зачем им столько скрепок? Ещё как спрошу! – хищно улыбнулся Кёя. – И потребую отчёт за каждую! Такеши задумчиво на него посмотрел. – А я думал, Маммон тебя ненавидит только потому, что ты на Фона похож… а ты и сам времени не теряешь. – А что я? – Хранитель Облака искренне удивился. – Вайпер первая начала! – Вот поэтому мы тебя женить и не можем, – разочарованно протянул Рокудо и вздохнул. Хибари сделал вид, что не понял, о чём речь, что всегда ему удавалось мастерски. – Ай, если мы уже всё обсудили, то все свободны, а главное, свободен я! – Гокудера резко встал и, поморщившись от боли в голове, быстро вышел в коридор. Рёхей с состраданием посмотрел на закрывшуюся дверь. – Хибари, напомни, во сколько вы вчера закончили? – Сегодня, – поправил его Кёя и добавил тоном, которым врач обычно констатирует смерть пациента. – В 3:37. Сейчас перечитаю и отправлю обратно в Варию с ценными комментариями. – А ты сам-то спать не хочешь? – с подозрением уточнил Сасагава. Бывший глава ДК уставился на него пустым уставшим взглядом. – Хочу. И пойду, когда выгоню это травоядное. – Какое? – тут же любознательно вопросил Рокудо. Почему-то у всех остальных сомнений, какое именно травоядное считать «этим», не возникло. – Ты его не знаешь, – хмыкнул Кёя. Мукуро прижал руки к груди. – Ка-ак? У тебя появились травоядные на стороне? Ты политравояден? Или нет, полихищен? Как правильно? Возмущённый ответ Хибари не успел увидеть свет, поскольку дверь распахнулась, впуская вернувшегося Хаято. Очень поспешно вернувшегося. И очень злого. Быстро оглядев Хранителей, он ринулся, как ни странно, к Кёе и схватил его за воротник. Тот, опешив от такой наглости, лишь с недоумением моргнул. Десять лет жизни в Вонголе научили его, что если тебя хватает кто-то из Хранителей, то стоит подождать некоторое время, а потом бить. Во-первых, можно услышать что-то разумное. Во-вторых, что-то смешное. А в-третьих, что-то столь прекрасное, что бить можно будет с удвоенной силой! – Какого чёрта? – рявкнул Гокудера ему в лицо. Хранитель Облака, чуть поморщившись от громкого окрика, кивнул и приподнял брови. – Согласен. Какого? – Гокудера, что случилось? – заволновался Такеши, ненавязчиво подкрадываясь к ним, чтобы вмешаться в случае… в-третьих. – Мне сейчас звонила сестра! Знаешь, что она мне заявила? – подрывник заглядывал в глаза Кёи, выискивая хоть какие-то признаки раскаяния, но тот лишь считал про себя травоядных, чтобы не придушить Хаято. – Не знаем, а что? – спросил вместо него Сасагава. – А то! – взорвался Гокудера. – Замуж хочет! Повисла напряжённая тишина. Кёя даже перестал считать. – А за кого? – осторожно уточнил Мукуро, на лице которого любопытство сменялось плохо скрываемым предвкушением ответа и злорадством. – Только за такого человека, как Хибари! – Слава богам, – ледяным тоном отозвался Кёя. Резко выдохнув и сомкнув пальцы, словно наручники, на запястьях Хранителя Урагана, он оторвал чужие руки от воротника. – Что?! – вскипел Хаято. – Слава богам, что на таком, как я, а не на мне. А теперь, Гокудера, будь так добр, сделай шаг… лучше три… назад, держа руки на виду. Я очень уважаю твои чувства, как брата Бьянки-сан, и только по этой причине ты ещё не узнал, что я думаю по поводу твоего поведения, но ещё пара секунд, и я за себя не ручаюсь. Хаято, опомнившись, отступил на несколько шагов и глубоко вздохнул. – И что мне теперь делать? – То же, что и раньше, – успокоил его Рёхей, – охранять сестру от поклонников… хотя она сама неплохо справляется, так что, пожалуй, ничего не делать. – А «такой, как Хибари» – это какой? – встрял Рокудо, довольно жмурясь от новой темы для сплетен. – Японец? Безжалостный убийца? Хранитель Облака? Любитель животных? Кстати, Хаято, тебе не кажется, что твою сестру привлекает один типаж мужчин? Бьянки определённо ждёт своего мистера Смита! – Я не наёмный убийца и тем более не буду убивать свою жену, – возразил Кёя. – Поэтому не за тебя конкретно, – парировал туманник. Хаято скривился и отмахнулся от обоих. – Ладно, пойду я… сестра доведёт меня до инфаркта! – Если тебя это успокоит, то меня – тоже, – философски откликнулся Хибари. Он искренне не мог понять, что он такого сделал девушке, раз она позвонила брату с таким заявлением. И вообще, за что ему всё это. Как просто было в детстве – если что не так, двинул в рожу, и гуляй. А тут ещё попробуй пойми, за что бить… и, главное, кого! Снаружи раздался протяжный гудок автомобиля. Мукуро первым подскочил к окну, открыл его и, высунувшись по пояс наружу, замахал рукой. – ММ приехала, – пояснил он, выпрямляясь. Глянув на часы, он кивнул Хранителям и выскочил из зала, за ним тенью выскользнула Хром. Оставшиеся молодые люди тут же заняли его место, разглядывая ярко-красный спорткар второго агента Рокудо. Её саму тоже было прекрасно видно, поскольку у машины отсутствовал верх. Нажав на руль ещё раз и с наслаждением прислушавшись к звуку, ММ открыла дверцу и вышла из авто. Опустив тёмные очки на кончик носа, она взглянула вверх, на столпившихся у окна мужчин, фыркнула и гордо вернула очки обратно. В бежевом топике, джинсах с заниженной талией и в джинсовой же короткой куртке она выглядела стильно, хоть, пожалуй, и не совсем подходяще для деловой встречи. Вскоре из особняка выпорхнул иллюзионист, на ходу поправляя перчатки. Остановившись рядом с девушкой, он наклонился и, здороваясь, чмокнул воздух у левой щеки ММ, а потом и у правой. Та сделала то же самое. Обменявшись парой фраз, они расселись в машине и вскоре выехали за ворота. Хром, похоже, осталась у дверей, попрощавшись оттуда. – Когда он ведёт себя вот так, у меня возникает стойкое ощущение, что он гей, – прокомментировал Хаято, закрывая рамы. Кёя изогнул бровь. – Только в таких случаях? Ты же знаешь, что он бисексуал. – Знаю, – Гокудера помедлил, – но, хоть убей, не помню, когда он нам сообщил об этом. Как-то… само узналось? – А чего ему об этом сообщать? – Рёхей пожал плечами. – Его личное дело, с кем, простите, спать. Одним из негласных правил Вонголы было трепетное отношение к личной жизни каждого из членов семьи. Потому что ну должна быть какая-то отдушина, а не только горячо любимая, но сидящая в самых печёнках семья? Большинство Хранителей предпочитали не распространяться о своих увлечениях (что вовсе не значило, что о них никто не знал – совсем наоборот), и только Мукуро совершенно не возражал против обсуждения своих амурных похождений. Конечно, без беззлобных подколов не могло обойтись, но всерьёз задевать или, тем более, порицать его никому и в голову не приходило. Не мир разрушает – и ладно. Рокудо умудрялся при расставании оставаться в неплохих отношениях со всеми пассиями, и пока перед дверьми особняка не выстроилась армия брошенных любовниц и/или любовников, Хранители могли спать спокойно. – Кстати, насчёт спать, – подрывник снял очки и смущённо потёр переносицу. – Скажите честно – он кому-то предлагал с ним… переспать? Хранители переглянулись. Такеши, словно прилежный ученик, поднял руку. – Он сказал, что с удовольствием бы возглавил мой фан-клуб, это считается? – Не считается, – после некоторого размышления решил Хаято. Хранители снова переглянулись и задумались. Тогда руку поднял уже Хибари. – Ну, положим, мне. – Возглавить твой фан-клуб? – не понял Рёхей. – Нет, переспать. – Мадонна, – оправившись от шока, пробормотал Хранитель Урагана, – как ты его не убил? Бывший глава ДК глубоко и терпеливо вздохнул. Похоже, Небо и боги послали ему сегодня день, полный испытаний. Надо было свалить вслед за Цуной. – Я же толерантный человек и понимаю, что в нашем мире бывают разные люди. – О да, совершенно разные, – согласился Ямамото, серьёзно подняв указательный палец. – Среди них даже есть Мукуро. – Вот именно, даже он, – Кёя царственно кивнул. – И если вспомнить моих славных предков… – …среди которых были самураи, писатели и представители аристократии, – подсказал бейсболист. – Да, верно. И мои предки также были очень толерантными людьми… – …среди которых также были бисексуалы и процветала полиамория… – Ямамото, – Кёя медленно повернулся к мечнику, – пожалуйста, не надо мне суфлировать. – А что? – тот засмеялся. – Ты же читал историю и литературу, это было вполне нормально на островах. – Я знаю, но я сейчас всеми силами пытаюсь не убить Гокудеру и не броситься в гараж, чтобы сесть в машину, догнать Мукуро, дабы убить его. Не усложняй мне выбор третьим вариантом, ладно? – Вот я сейчас ничего не понял, – признался Сасагава. Хаято, спохватившись, закрыл рот и спрятал очки. – Я не привык это говорить, но я тоже. Что творилось у вас в средневековой Японии? – То же самое, что в Италии примерно тех же времён или позже, – резонно заметил Хибари. – Наши славные предки придерживались довольно свободных взглядов. – Так ты согласился или нет? – не выдержал Рёхей. – И ты, Брут? – Кёя скрестил руки на груди, и стальной блеск его серых глаз недвусмысленно намекал на ответ. – И с кого мне теперь начать серийное преступление? – Явно не с Мукуро, до него ехать долго, – подсказал Такеши. Хранитель Облака тряхнул волосами и обратился к Хаято. – Нет, я не согласился, я ему сказал всё то же самое, что тебе. Когда я дошёл до предков, Мукуро понял, что лучше бежать. – Правильный выбор, – определил Гокудера и поёжился. – И ещё одно насчёт спать. Пойду-ка я… Рёхей глянул часы. – Да уж, а я – поеду. Пора заниматься делами. Ямамото остановился около спальни и осторожно, почти невесомо постучал. Услышав немедленное позволение войти, он вздохнул и открыл дверь. Гокудера из-за своей страсти к взрывчатке слегка посадил себе слух и мог не расслышать, если к нему обращались недостаточно громко, но любые звуки, даже малоразличимые, в полной тишине действовали на него, как удар грома, напоминая о навязчивом тиканье часового механизма или почти неслышном шипении фитиля. – А я надеялся, что ты спишь, – с сожалением произнёс мечник. Хаято покосился на дверь, но так и остался лежать на застеленной кровати. Похоже, вернувшись к себе, он разулся и сразу же рухнул на покрывало прямо в одежде. – Не смог уснуть. – Может, принести тебе снотворного? – предложил Такеши, но подрывник лишь кивнул на тумбочку у изголовья, где оказался небольшой пузырёк с таблетками. – Ты уже выпил? – Гокудера покачал головой и устало прикрыл глаза. Бейсболист пересёк комнату и присел на кровать. – У тебя склонность к мазохизму, ты в курсе? – Только не надо читать мне нотаций, – с раздражением отозвался тот, морщась. – И без тебя тошно. – Пожалуйста, скажи мне, что ты переживаешь потому, что мы дебилы, а не потому, что ты подвёл Десятого. – Вы дебилы, – не стал спорить Хаято, разглядывая потолок. Такеши, воспользовавшись этим, быстро протянул руку и щёлкнул приятеля по носу. – Эй! – Слушай, кончай с таким настроением. Я понимаю, что ты очень привязан к Цуне… – Не надо меня понимать! – огрызнулся Гокудера. – И сочувствовать мне не надо! Надо оставить меня в покое и… – И дать тебе страдать в одиночестве? Ну уж нет! Будем страдать вместе. – Бейсбольным придурком был, им и остался, – беззлобно буркнул Хаято. Мечник улыбнулся и потеребил его за рукав. – Выскажись, легче станет. – Ты на тренировку опоздаешь, – напомнил Гокудера, со вздохом опираясь на локти и садясь на постели. – Ямамото, правда, я не хочу обсуждать этот вопрос. В глазах Такеши мелькнула грусть. Вывести подрывника на откровение было практически невозможно, он не привык говорить о том, что его волнует, переживая глубоко внутри – подобная модель поведения пошла ещё с детства, когда маленький, но очень наблюдательный Хаято замечал отношение мафиози к себе и не имел никого, кому бы можно было высказаться. К сожалению, после знакомства с Савадой привычка только закрепилась, поскольку юный босс, отличаясь не только гипер-интуицией, но и хорошо развитой эмпатией, понимал своего друга без слов. Внешне недосказанность выливалась в приступы постоянного раздражения и пачки выкуренных сигарет. Например, сейчас рядом со снотворным стояла пепельница, полная окурков, а датчик дыма у себя в комнате Хаято и вовсе никогда не включал, плюнув на пожарную безопасность. Периодически он бросал курить, переходя на электронные сигареты, но в Вонголе вечно что-то случалось, отчего рука сама тянулась за новой порцией никотина. – Ты знаешь, что курение в постели – одна из частых причин возгорания? – уточнил Ямамото. – А на потолке над головой у тебя уже тёмное пятно от постоянного дыма. Ты же бросил только что! – С вами бросишь… – Зато, глядя на тебя, Ламбо твёрдо решил, что в жизни в рот не возьмёт сигареты, – поддержал его мечник. Гокудера сумрачно покосился на него. – Отлично, я могу быть плохим примером! Достижение разблокировано. А как же Мукуро? Его курение настолько эстетично, что его стоит оштрафовать за пропаганду вредной привычки. – О, не переживай! Он убедил Ламбо, что это иллюзия. – Это же враньё! – опешил Гокудера. – Зато чертовски убедительное, – Такеши засмеялся. – Но ты от темы не уходи! Ведёшь себя, как дитя малое, ты бы ещё под одеяло забился. Хаято остро захотелось именно так и поступить, но терять лицо он не собирался. Вместо этого он поставил локти на колени и, уронив голову на ладони, зарылся пальцами в волосы. – Я так больше не могу! Как ты можешь ходить и улыбаться после того, что мы натворили? – Гокудера, успокойся, – Такеши положил руку на плечо друга, – ты помнишь, о чём мы говорили до нашего коварного плана? Цуна совсем измотал себя, ему же постоянно приходится лавировать между нами, чтоб никто не остался обиженным. Он всегда старается сделать так, чтобы в семье было комфортно всем нам, и он заслужил маленькие каникулы. Сам подумай, по доброй воле он бы поехал отдыхать? Конечно, нет! Он считает, что мы не сможем без него справиться. – И мы не справляемся! – взвыл Хранитель Урагана с неподдельным страданием. – Я ничего не могу сделать, Мукуро с Хибари меня вообще не слушают, только и делают, что собачатся! – Тебе так только кажется, – принялся успокаивать его Такеши, – они всегда собачились, просто ты нервничаешь, вот и реагируешь острее. Я тебе что говорил? Успокойся и оставь вопросы примирения на нас с Рёхеем. Обещаю, до возвращения Цуны никто никого не убьёт. Кончай тосковать и спи. Заслужил. Хаято упал обратно на кровать, чуть не застонав, когда его голова коснулась благословенной прохлады подушки. Ямамото, правильно расценив это как конец разговора, покинул комнату. – Кто за рулём? – поинтересовался Сасагава, мельком бросив взгляд в зеркало и пригладив торчащие ёжиком волосы. Ямамото набросил на плечо рюкзак с торчащей битой. – Давай ты, мне всё равно. Я скажу, где меня высадить, и пешком пройдусь, времени хватит. – Ну смотри. А то, может, на разных машинах поедем? – боксёр поднял спортивную сумку и протянул руку к входной к двери, как вдруг хлопнул себя по лбу. – Точно, права оставил в комнате, сейчас вернусь. – Я подожду в машине, – крикнул вслед убегающему другу Такеши и, взяв с полки ключи, открыл дверь. И попятился назад, нервно улыбаясь. – Доброе утро, а… какими судьбами? В особняк решительно вошла Хана, яростно сверкая глазами. – Доброе, и оно станет куда добрее, когда ты мне скажешь, какого чёрта мой муж уже почти неделю не ночует дома! – Хибари! Кёя с недоумением поднял голову от ноутбука, где сочинял ответное послание Варии. Он не привык, чтобы к нему в комнату влетали с горящими от возбуждения и паники глазами, хотя, если в одном доме с тобой находится Рёхей, вполне ожидаемо было всё, что угодно. – Какого… – Хибари, выручай! – Хранитель Солнца ухватил Кёю за плечи и встряхнул. Когда он нервничал, то не мог рассчитать силу, и потому сурового грозу мафии здорово мотнуло. Осоловело поморгав, Хибари поймал его за руки и попытался отцепить. – В чём дело? Да отпусти меня, придур… – Там Хана! – выдохнул Сасагава. Ладони бывшего главы ДК безвольно упали. – О, нет… Рёхей, только не говори, что ты придумал очередную ересь, чтобы объяснить свою отсутствие дома!.. – Нет, ну что ты, – боксёр, взяв себя в руки, отступил на шаг, и Кёя смог выдохнуть спокойно. – Я сказал, что у нас тут завал, бумажная писанина, куча встреч. Я ей каждый день отзванивался. Кто ж знал, что она решит приехать! Да ещё и так рано, ночью на самолёте прилетела! Супружеская жизнь повлияла на Рёхея благотворно – он научился придумывать отмазки, которые не рисковали попасть в Книгу рекордов Гиннеса за свою экстравагантность, и Курокава даже иногда в них верила. – Тогда зачем она здесь? – резонно вопросил Хибари, и Хранитель Солнца в ужасе схватился за голову. – А я знаю? Иди и уточни у неё! – Я?! – Кёя широко распахнул глаза. «Уточнить» явно не подразумевало тяжкие телесные или хотя бы пытки. – Рёхей, это ты женился! Вот иди и разбирайся со своей супругой! Если бы я хотел отчитываться перед Ханой-сан, я бы сделал ей предложение. Но я не собираюсь отчитываться ни перед кем! – Поэтому мы тебя женить и не можем, да, – мрачно буркнул Сасагава. Терпение Кёи, наконец, лопнуло. – Эти уже совершенно не смешно! Хватит шутить по поводу моего семейного положения – я не собираюсь жениться в ближайшее время! – Спасибо, что не вообще, – Хранитель Солнца вздохнул и молитвенно сложил руки. – Хибари, ну выйди к ней, ты на неё благотворно влияешь! Ты на всех учеников нашей школы благотворно влияешь, ну! Кёя глубоко вздохнул. Отношения с ученицами школы у него были… их не было. Девочки прилежно занимались, не опаздывали, не нарушали правил, и у главы ДК не возникало к ним претензий. В то же время прекрасная половина средней Намимори поначалу смотрела на него с замиранием сердца – Хибари производил впечатление того самого плохого парня, от которого у девушек холодела кровь и загорались глаза. Кёя реально пугал их, и потому становился объектом пристального внимания, что его несказанно бесило, потому он и проводил большую часть времени на крыше, всячески игнорируя флирт и пресекая попытки завести близкое знакомство. К счастью, вскоре в среднюю Намимори поступил Ямамото, подпавший под другую категорию Идеального Мужчины – добрый, красивый и весёлый спортсмен, а ещё спустя некоторое время появился Гокудера, занявший нишу плохого парня. Причём у него явно имелось неоспоримое преимущество – он не был до ужаса правильным блюстителем дисциплины. Однако у всех школьниц остались тёплые воспоминания о Кёе, который всегда наводил порядок и имел привычку спасать девушек от хулиганов, молча уходя/уезжая на мотоцикле (!!!) в закат. Во всяком случае, глядя на Рёхея и Кёю, Хана явно склонялась к тому, чтобы больше доверять словам последнего (что было в корне неверно, но никто из учениц Намимори так и не узнал все особенности характера Хибари – это оказалась прерогатива несчастных жертв мужского пола), однако всё равно вышла замуж за Сасагаву. Вероятно, потому, что её рациональное начало и практичность оказались куда сильнее романтизма и девичьих грёз. – Рёхей, – терпеливо проговорил бывший глава ДК, – то, что я до сих пор трепетно люблю нашу школу, вовсе не значит, что я люблю её учеников. Хватает того, что с некоторыми из них мне приходится работать! И вообще, как оказалось, ученики не нашей школы ещё хуже. И у меня совершенно нет настроения выходить и общаться с Ханой-сан, просто нет, не сегодня, не на этой неделе. Я больше не являюсь представителем школьного дисциплинарного комитета, а значит, имею полное право больше не общаться с учащимися, тем более, бывшими. – Хибари, ну ты всем нравишься! – воскликнул боксёр с самым несчастным видом. – Ты всегда всем нравился, ну что тебе стоит ещё разочек этим воспользоваться? – Слушай, я ребёнком этим пользовался, чтобы взрослые не лезли с тупыми вопросами, сейчас я сам взрослый и могу эти тупые вопросы засунуть в… – Кёя оборвал себя и скрестил руки на груди. – Нет. Жаль, Мукуро ушёл, он бы твою жену обаял… – Не жаль, а хорошо, что ушёл! – ревниво буркнул Сасагава. – Ещё чего. – А я – не ещё чего? – даже обиделся Хибари, сам от себя не ожидавший такой реакции. – А ты – другое дело, – примирительно пояснил Хранитель Солнца, – ты Хане руки не целуешь, не говоришь комплименты и вообще не ведёшь себя так, что потом я выслушиваю всякие заявления типа «ну вот чего ты у меня не такой же?» – Ой, да брось, она же не всерьёз, – Кёя приподнял бровь. – Хана-сан – разумная женщина и точно знает, чего хочет от жизни. Вот кто-кто, а романтик ей совершенно не нужен. – Угу, иначе бы она вышла за тебя, – ухмыльнулся Рёхей. – Ночные поездки на мотоцикле, выходы на природу… – Я что, по-твоему, романтик? – округлил глаза Хибари, совершенно искренне то ли удивившись, то ли оскорбившись. Сасагава поймал его за рукав и потащил к двери с упорством танка. Хранитель Облака попытался было сопротивляться, но, услышав угрожающий треск ткани пиджака, смирился с неизбежным – если Рёхей вдолбил себе что-то в голову и попёр напрямик, развернуть его или хотя бы сдвинуть с курса не мог даже Кёя. Однако он не отказал в удовольствии двинуть Сасагаве в ухо за его очередную шуточку на надоевшую тему. – Доброе утро, Хана-сан, – вежливо поздоровался Хибари, выходя в прихожую. Курокава быстро повернулась к нему, и молодой человек с тоской заметил, как её суровый взгляд смягчился. Он на сто процентов был уверен, что Хана в детстве не была в него влюблена. На сто пятьдесят процентов. На двести. Но, подобно прочим ученицам школы, Курокава пребывала в полной уверенности, что Кёя – это такой благородный бандит, суровый, жестокий, но справедливый защитник Намимори. И тот факт, что Хана являлась рассудительной и разумной женщиной, а Кёя – членом преступной группировки, ничего не менял. – Доброе, Хибари-сан. Может, ты мне подскажешь, где мой благоверный? Хранитель Облака скользнул взглядом по замершему у неё за спиной Такеши, который отчаянно жестикулировал, и уставился на Курокаву. Стройная, подтянутая, она предпочитала носить юбку-карандаш и пиджак, которые выгодно подчёркивали её женственную фигуру. Короткие волнистые волосы красиво обрамляли лицо. – Хана-сан, ваш муж состоит в одной из крупнейших, влиятельнейших и древнейших мафиозных семей, будучи приближённым к боссу лицом. Кроме того, он является звездой мирового бокса, прославившим наш город и нашу школу. И он очень боится, что вы будете на него ругаться. Ямамото за спиной гостьи вытаращил глаза, а затем ухмыльнулся и поднял два больших пальца. Курокава поджала губы. – Что за ерунда! Я не буду ругаться. В дверь тут же просунулась голова Рёхея. – Ты это при свидетелях сказала! – А ну иди сюда! – глаза Ханы сверкнули, и вся она подобралась так, будто собиралась ринуться на провинившегося мужа. Кёя поднял палец. – Хана-сан, вы пообещали. Девушка гордо выпрямилась и расправила плечи, слегка поправив волосы. – Рёхей, ты ничего не хочешь мне сказать, а? – Хочу. Я тебя очень, очень люблю, дорогая, – Сасагава вошёл в прихожую и, прежде чем Курокава успела отреагировать, крепко её обнял. – И ужасно соскучился! Как у тебя дела? Кёя под шумок смотался, игнорируя выразительные взгляды Такеши. Хане, наконец, удалось вздохнуть после бурной радости любимого супруга, и она строго прижала указательный палец к его губам, не давая ещё и поцеловать себя от избытка чувств. – Я, конечно, тоже скучала, и потому хочу знать, кого в этом винить! Опять ваш Савада Цунаёши отдыха не даёт? Сам не женится и других от семьи отрывает? – Ну, босс сам зашивается… – попытался оправдать Цуну Ямамото. Курокава повернулась к нему, будто только что вспомнила о его существовании, и скептически смерила взглядом. – И где он? Хочу с ним поговорить. – А его нет! – быстро перебил жену Рёхей. – Он ушёл на встречу с Мукуро и Гокудерой! – Да? – Хана не собиралась сдаваться. – А что за встреча? – Дорогая, – боксёр строго погрозил ей пальцем, искренне надеясь, что Хаято не придёт в голову спуститься на шум, – некоторые вещи я не могу сказать даже тебе! – Уж не на соревнования ли борцов сумо? – иронично уточнила девушка, заводя прядь волос за ухо. – Я бы хотела, чтобы сегодня ты вернулся домой вместе со мной. – А как же тренировка? – растерянно пробормотал Рёхей. Хана фыркнула. – С тобой поеду на неё, чтоб не сбежал! Потому что вечером нам нужно встретить Киоко и Хару в аэропорту и хоть поужинать в семейном кругу! – Погоди, – Сасагава нахмурился, – сестрёнка прилетает завтра! – Вот я так и знала, что ты всё перепутаешь! – проворчала Курокава. – Нет, сегодня, в 19:23. И в это время мы должны быть на материке! Ты в аэропорту, а я – дома, с готовым ужином! – А разве самолёт у них не до Сицилии? – удивился Ямамото и тут же удостоился презрительного взгляда. – А зачем? Они остановятся у нас, мы ведь семья. Зачем лететь до Сицилии? – Да, ты совершенно права, – покладисто согласился Такеши, не уточняя по поводу Хару, чтобы не нарваться на возмущённую речь. – Ну вот я и вылечу вечером, буду ждать в аэропорту. А ты возвращайся домой хлопотать по хозяйству, билеты наверняка есть, – решил Сасагава, и его жена возмущённо открыла рот, чтобы высказаться, но, покосившись на мечника, закрыла и сердито уставилась на Рёхея, как бы желая, чтобы он прочёл её мысли. Тот, вероятно, добился определённых успехов в телепатии, потому что торопливо схватил ключи от другого автомобиля. – Ямамото, отправляйся один, мы с Ханой вместе поедем. – Да, разумеется! – бейсболист поспешно закивал, наблюдая, как супруги покидают особняк. Едва за окнами раздался рёв мотора, Такеши схватился за телефон. – Хибари, ты в курсе? Рёхея не будет до завтра! – Разберёмся, – отрезал Кёя. – Вообще-то, Рёхей семейный человек, и правильно Хана-сан прилетела за ним. Расставляй приоритеты правильно! На благотворительный вечер едешь ты с Мукуро и Гокудерой, а мы с Хром-сан и Ламбо останемся на страже. И если ещё и ты ударишься в панику, то я повторю детский подвиг Мукуро, вырезав одну мафиозную семью. И знаешь, что? Вендиче меня оправдают! – он сбросил вызов, и Ямамото, почесав в затылке, пошёл в гараж за машиной.