All mine is yours

      Адриан не ответил, только улыбнулся краешком губ. Казалось, что нежность голоса его Леди окутала его с ног до головы, и он боялся разрушить это хрупкое мгновение своими глупыми ответами. Облизнув сухие губы, Адриан прикрыл глаза и вдруг почувствовал, как ладошка, мирно лежавшая до этого у него на груди, попыталась незаметно скрыться под одеялом.       — Куда?!       Маринетт пискнула от неожиданности, когда Адриан, обхватив её запястье, большим пальцем раскрыл сжавшуюся в кулачок ладошку и оставил мягкий поцелуй чуть ниже подушечек. Её попытка отстраниться была пресечена крепким объятием свободной руки Адриана, на которой она мирно спала. Трепыхнувшись снова, Маринетт затихла, ощутив, как к её лбу прижались тёплые шершавые губы.       — Адриан…       — Пожалуйста, моя Леди, не оставляй меня никогда, — прошептал он, прижимая её к себе ещё сильнее. — Я глуп, знаю, ты всегда была рядом, а я не разглядел.       Маринетт вздрогнула, когда Адриан зарылся в её волосы и, погладив, заправил тёмные пряди за ухо. Он самым кончиком пальца очертил линию от виска до скулы, на мгновение остановившись у серёжки.       — Я больше не смогу без тебя, Маринетт, — выдохнул Адриан, шумно сглотнув, а Маринетт задрожала в его руках. — Раньше, когда ты исчезала среди крыш, я ещё мог справиться с тем, что приходится отпускать тебя. Но теперь — ни за что. Не знаю, что ты думаешь обо мне после увиденного, ведь это я клялся защищать тебя от всех напастей, а сам оказался неспособен справиться со сво…       — Глупый Кот! — воскликнула Маринетт, вырвавшись из тёплых объятий. — Ты никогда, слышишь, больше никогда не должен скрывать от меня ничего!       Она села на колени, подтянув одеяло к груди. Адриан, поднявшись, несмело сел прямо напротив Маринетт, которая старательно отводила взгляд и кусала губы, словно решаясь на что-то. Он замер, не смея двигаться, как будто боялся спугнуть, но стоило ему податься чуть вперёд, как Маринетт схватила его руками за щёки, прижавшись лбом к его лбу, зашептала так отчаянно и искренне, будто от этих слов зависели их жизни.       — Я люблю тебя, — выдохнула она, и сердце Адриана пропустило удар. — Я люблю тебя с того самого дождливого вечера, когда ты отдал мне свой зонт. Я не видела никого вокруг, и только поэтому не могла принять чувства Кота. Прости меня, прости, пожалуйста, прости, что так поздно поняла, как тебе плохо. Прости, что не смогла за столько времени узнать тебя поближе, что не разглядела твою боль, — по щекам Маринетт покатились слёзы, отражая в себе светящее в окно солнце. — Потому что я хочу, чтобы твоя боль была и моей болью, я не выдержу знать, что тебе не с кем разделить её. Я хочу, чтобы твои печали были моими печалями, и я хотела бы забрать себе все твои невыплаканные слёзы и спрятать тебя от всех твоих страхов. Только сначала ответь мне честно, — она на мгновение открыла глаза, чтобы заглянуть в глаза Адриана, — ты не разочарован во мне?       Адриан забыл, что нужно дышать. Он неслышно выдохнул, а вдыхая, провёл носом по щеке Маринетт, сцеловывая слезинки.       — Кто тут из нас ещё глупый, Принцесса, — Маринетт облегчённо хихикнула сквозь всхлип, когда Адриан оставил на её виске поцелуй.       — Ну не всем же быть такими умными, — буркнула она, зарываясь носом в его ключицу, но Адриан не дал ей там умоститься, чуть-чуть отстранив от себя, чтобы заглянуть в глаза. — Котёнок, — Маринетт опередила его, стремясь сказать всё, что бушевало в ней, — я никогда не оставлю тебя, и всё моё будет и твоим тоже. Моё счастье теперь и твоё счастье тоже, моя семья — твоя семья, а мой дом — это и твой дом, и тебе всегда тут будут рады, в любое время дня и ночи.       — Маринетт… — Адриан зажмурился и потянул её на себя, усаживая на свои колени, чтобы быть так близко, как только можно — слишком, просто непозволительно долго они были далеко друг от друга. Он обнял её так крепко, как только смог, и прижался щекой к её виску. — Моё сердце навеки твоё, и моя жизнь — твоя жизнь, потому что без тебя я просто умру.       Маринетт, улыбнувшись, чуть повернула голову, чтобы оставить на шее Адриана кроткий поцелуй. Она едва дышала, поглаживая его по спине, и ждала, пока он сам осознает, что всё самое плохое позади. Когда Адриан чуть-чуть ослабил объятия, Маринетт увидела в его глазах такое долгожданное спокойствие и всепоглощающую нежность, в которой хотелось утонуть. Она приподнялась и поцеловала его в нос, и Адриан, наконец, улыбнулся.       — О, детки, вы уже проснулись, — раздался в комнате весёлый голос мадам Чен. — Умывайтесь и спускайтесь вниз, мы вас к завтраку подождём.       Когда хлопнула крышка люка, у Адриана было такое растерянное лицо, что Маринетт невольно бросила взгляд на телефон и с сожалением поняла, что до него не дотянуться.       — П-п-принцесса, — прохрипел Адриан, — а т-твои родители что, всё знают?!       И Маринетт засмеялась. Громко, звонко и так неприлично счастливо — наверное, её смех был слышен даже на улице. Она спрыгнула с кровати и сбежала по лесенке вниз, утянув за собой несопротивляющегося Адриана.       — Знают, конечно, — хихикнула Маринетт, повернув его лицом к рабочему столу, стена над которым была увешана фотографиями. — Тут чуточку сложно было оставаться в неведении, — пояснила она в ответ на безмолвный вопрос донельзя удивлённого Адриана. — Прости, они знают всё, — Маринетт виновато закусила губу. — Просто однажды, когда я рыдала и кляла себя в слабости после очередного несостоявшегося признания тебе, на мамин вопрос «что я в тебе нашла» я выложила всё, как есть, — она отпустила его руку, но Адриан тут же снова взял её ладошки в свои.       — И что же ты во мне нашла, моя Леди? — он улыбнулся, точно Нуар, и в хитрющих глазах бесенята пустились в пляс. — Если уж я от тебя больше ничего не должен скрывать, то и ты тоже говори правду.       Маринетт вспыхнула, как маков цвет, и попыталась отвести взгляд — не тут-то было. Вздохнув, она заговорила, глядя Адриану прямо в глаза.       — Много чего нашла, Котёнок, — она улыбнулась. — Доброту, честность, бескорыстие, отвагу и потрясающую искренность. Ты всегда готов помочь любому человеку, ты умеешь преданно дружить, ты невероятно сильный не только внешне, но и внутренне. Ты открыт для любого человека, но при этом скрываешь свои душевные переживания. И, кстати, — Маринетт пальчиком закрыла Адриану приоткрытый рот, — ты сильно ошибаешься, говоря, что никому не нужен. Нино бы тебе такие слова никогда не простил, честное слово. Но я ему не скажу, — она задорно подмигнула, снова сцепив их руки в замок. — И не скажу Але, перед которой ты замучаешься извиняться за то, что вообще посмел так подумать, и, пожалуй, не буду говорить Хлое, которая пожалуется на это папе, и вы, мсье Агрест, сильно пожалеете, что расстроили дочь мэра Парижа.       Адриан тихо засмеялся, обняв Маринетт и устроив подбородок на её макушке.       — Но вот один человек точно сильно недоволен твоими словами, и я уже ничего не могу с этим сделать, — Маринетт, поднявшись на носочки, прошептала эти слова ему на ухо таким трагичным шёпотом, какому даже Хлоя бы позавидовала. — Ледибаг, чтобы ты знал, Котик, не нравится, когда её самый близкий друг говорит такое. Так что плавать тебе сегодня в Сене, Нуар, потому что я тебя так просто не прощу.       — Что у нас вообще может быть просто? — вздохнул Адриан, притворно-грустно качая головой.       — Просто можно поцеловать меня, — хихикнула Маринетт и через мгновение забыла обо всём на свете.       — Вообще-то, позавтракать тоже несложно, — с довольной улыбкой хмыкнула Сабина, уже пару минут тихонько наблюдавшая из люка. — Но это, видимо, не ваш вариант.       Мадам Чен тут же ушла к себе, а Маринетт засмеялась, опуская голову на плечо насыщенно-красного Адриана.       — Пойдём, Котёнок, — она пригладила его волосы и потянула за руку вниз, — тебя там очень ждут.