Несовпадающий паззл

Поправив юбку — длинную, нарочито скромную, — Артур насмешливо улыбнулся своему отражению и принялся вставлять серьги в уши. Он выглядел хорошо. Прекрасно — не то чтобы обычно Артур считал себя невзрачным, но сегодня был особенный день, и он хотел быть по-настоящему сексуальным. И, пожалуй, он не мог выбрать одежду, более подходящую к случаю. Юбка скрывала ноги, рукава спускались до середины пальцев, фрак прилегал, как диктовала самая актуальная мода — он забрал его из ателье на прошлой неделе, когда был в Тересе. Вот только тагирийской одежде не положено было иметь вырез, открывающий мочки ушей, и подбородок, и шею, и даже ключицы — о, вряд ли Артура не заметят на этой вечеринке. Конечно, там будут серейцы, и многие из них полураздетые, но сочетание чопорного тагирийского кроя со столь вопиющей откровенностью наверняка будет иметь эффект. — Ты же не пойдешь в этом? — Имс сказал это чуть громче, чем следовало — учитывая, что в комнате было тихо, и Артур прекрасно его слышал. Эффект. Именно. Артур снова улыбнулся в зеркало, заканчивая с ушами и выпрямляясь. — Почему же? — спросил он. Имс приблизился, разглядывая Артура прищуренными глазами и явно подбирая возражения. Артур в нем не сомневался — Имс мог придумать сотню соперничающих друг с другом по бредовости аргументов. Причем за минуту. Артуру интересно было бы послушать что-нибудь о перспективах простуды, или о том, что кожа на шее может обгореть под искусственным освещением, или еще что-нибудь столь же креативное. — У тебя голая шея, — с намеком сказал Имс. Как будто Артур каким-то невероятным образом мог это пропустить. — Я заметил, Имс. Имс — сам разряженный ярко, как птичка, но со вполне целомудренным воротником, — только сильнее нахмурился. Приобнял Артура за талию, наклоняясь вперед и касаясь губами свежей отметины на шее. Еле заметной, но все же заметной. Артур никогда не подозревал себя в склонности к эксгибиционизму, но сейчас он расцвел от удовольствия, зная, что все увидят ее, каждый встречный. Это была до странности успокаивающая мысль. Имс отстранился, мрачнея пуще прежнего. — Я ревную, — отрывисто сказал он. И поджал губы в немного скорбной, немного раздраженной гримасе, как будто собственное короткое замечание огорчило его. Артур самодовольно усмехнулся. — Очень хорошо. — Но, увидев глаза Имса в зеркале, смягчился: — Подумай о том, что все будут прежде всего смотреть на твою отметину. Отметины. Он коснулся ранки ногтем — и едва не рассмеялся, когда ревнивая мрачность Имса на мгновение сменилась откровенной похотью. Артур даже заколебался, а не остаться ли им дома — сегодня выходной, и раз уж они начали приятно проводить время, можно продолжать до самого утра. Но вечеринка обещала быть веселой, они собирались на нее довольно давно, там планировали быть какие-то друзья Имса и парочка коллег Артура. Да и полезно иногда отвлекаться от работы, встречаться с новыми пери, вдыхать воздух светской жизни, все такое… И чем больше Имс заведется к окончанию праздника, тем уверенней себя будет чувствовать Артур в осуществлении своих планов. Планов. Да. Глубоко вдохнув, Артур кивнул сам себе и решительно отодвинул Имса, застегивая часы и окидывая их отражения последним критическим взглядом. Он выглядит прекрасно, Имс — просто превосходно, можно ехать. — Готов? — спросил он. Имс скрестил руки на груди. Он все еще носил кольцо от их аннулированного брака и явно не собирался отказываться от него — единственное, что с его стороны можно было бы принять за давление. Артур предпочитал принимать это за привычку. Которую он намеревался изменить. — Даже не собираешься рассмотреть вариант надеть что-нибудь другое? — спросил Имс недовольно. — Нет, — ответил Артур. — А что? Не дожидаясь ответа, он обхватил Имса за бедра, провел ладонью по заднице, прижался губами к губам в самом жарком поцелуе, на который был способен без риска испортить одежду и окончательно опоздать. И выпрямился, расцветая в улыбке. Он был чертовски доволен собой. — Ничего, — выдохнул Имс. Артур точно знал — несмотря на ревность, ему понравится вечер.   Разглядывая проносящуюся за окнами автомобиля Келету, Артур невольно думал, что ему нравится этот город. Серейская столица с ее извилистыми улицами, буйной растительностью и толпами туристов больше походила на человеческий Нео-Шанхай, чем на родной Артуру Терес. Они жили тут уже год — на прошлой неделе была как раз годовщина, на которую Имс не забыл устроить романтический сюрприз, хотя самому Артуру и в голову не пришло бы отмечать всего лишь дату переезда. Но Имс оказался гораздо более внимательным любовником, чем мужем. Кто бы мог подумать. Каждый вечер Артур подходил к зеркалу, чтобы причесаться, смотрел себе в глаза и пытался понять — счастлив ли он? Доверяет ли он Имсу? Готов ли он рискнуть всем: своей жизнью, своим разумом? Он отвечал положительно на каждый вопрос — и вздрагивал от собственной беспечности. Артуру казалось, он падает, и самое ужасное, он наслаждался каждой секундой этого падения. В этом суицидальном наслаждении и в самом деле было нечто пугающее. Артур повернул голову, разглядывая профиль Имса. Тот смотрел в окно, не подозревая о переживаниях Артура — ну или делая вид. Артур никогда не знал, о чем Имс догадывается, но молчит, а о чем и правда не подозревает. И в самом деле, с каждой ночью становилось все труднее напоминать себе, что нежность Имса может оказаться притворством. Что искренняя страсть, забота и уважение могут закончиться в тот миг, когда подпись на брачной лицензии высохнет — или продлиться максимум до утра, как в прошлый раз. И все же Артур собирался рискнуть. Наверное, он просто родился сумасшедшим. — О чем задумался? — Имс отвлекся от изучения пробегающей мимо улицы и теперь смотрел на Артура с легкой улыбкой. Будто забыл о своей ревности. Ага, как же, можно подумать, Артур был таким наивным. — Уже заскучал? Его пальцы сжались на колене Артура, словно намекая, как они могли бы себя развлечь, если бы тут не было шофера — Имс сам настоял на том, чтобы поехать на такси, дабы не отказывать себе в алкоголе, — и было побольше места. — О Коббе, — брякнул Артур первое, что пришло в голову — и тут же прикусил язык, но было поздно. Пальцы сжались сильнее, правда, теперь не с фривольным обещанием. — Он не заслуживает амнистии, — Имс снова отвернулся. Он явно не хотел спорить с Артуром, но и отказываться от своего мнения не собирался. Артур мог сколь угодно долго доказывать, что Дом очень помог ему когда-то, что они были друзьями, что любовь ослепила Дома, и на его месте сам Артур, возможно, совершал бы поступки и похуже — Имс отметал все это без возражений, просто не слушая. Артур знал — Имс жалел, что Дом не тагириец, что его брак с Мол был фиктивным, и Кобба не выдали правосудию Тагиру. И не расстреляли. А теперь его амнистировали, и Артур был не таким дураком, чтобы сказать об этом Имсу, но Имс каким-то образом узнал сам. И бесился. Определенно, не самая лучшая тема для разговора. Артур вздохнул и придвинулся ближе, целуя Имса в щеку с показным легкомыслием. — С твоей точки зрения — нет, — согласился он. — С моей это не так. Он ни разу не навещал Дома в тюрьме. Не знал, как посмотреть ему в лицо после того, как Мол не стало. Артур не жалел о ее смерти, ни единой секунды не жалел, но своими глазами увидеть то, что чувствовал Дом, было страшно. — Как скажешь, — Имс снова повернулся к нему, явно не убежденный, но просветлевший, и охотно вернул поцелуй. — Просто давай не будем о нем, ладно? Артур кивнул — он совершенно точно не хотел разговаривать с Имсом о Доме, не сегодня и никогда. — Мы приехали, — сказал он вместо этого. Машина вздрогнула и остановилась, подтверждая его слова. Артур полез за кошельком. Имс выбрался наружу, любезно распахивая дверь для Артура и улыбаясь во весь рот. — Ну разве я не идеальный кавалер? — И поэтому я плачý, — пробормотал Артур. Но не смог удержаться от смеха, когда Имс протянул руку в демонстративно галантном жесте. — Да, Имс. Ты просто эталон. И вздохнул с облегчением, когда Имс расправил плечи и расцвел от удовольствия. Кобб был забыт.   Артур никогда не думал, что может наслаждаться скандальностью. Раньше он посмеялся бы над тем, кто предположил бы что-то подобное, потому что это было глупо, и легкомысленно, и могло испортить его репутацию, и просто зачем? Артур был слишком взрослым, серьезным и… и несчастливым, чтобы испытывать удовольствие от провокационных выходок. Обычно когда он устраивал выходку, он был вне себя от ярости, и заканчивалось все очень плохо. С другой стороны, раньше у него просто не было возможности заявиться на вечеринку в высшем обществе с голой шеей, испятнанной свежими отметинами и засосами, за руку с любовником, когда многие знали, что он дважды разделен, господи боже. Его матери улеглись бы в обморок на пороге, лишь бы он не позорил их еще сильнее. Не то чтобы Артуру хотелось думать сейчас о своих матерях, конечно — их отношения пока так и не наладились. В Тагиру не поощрялись разделы, и внебрачные связи, и демонстрация сексуального поведения, и откровенная одежда. Правда, Артур не собирался возвращаться домой. — Тебе нравится? — Имс поднес его пальцы к губам — к шоку и неудовольствию стоящей рядом матроны. В Серейском Союзе нравы были гораздо свободнее, но все вокруг знали, что Артур тагириец. Впрочем, как и сама недовольная матрона. — Я отойду на минуту? Заметил знакомого. Артур кивнул, широко улыбаясь даме. — Конечно. Если что, я выйду подышать, — он показал бокалом на боковые двери, ведущие на большую террасу. Внутри было душновато, несмотря на кондиционер — а может, благодаря ему. Или это шампанское так действовало. Проводив Имса взглядом — тот присоединился к небольшой компании и всего мгновением спустя уже оживленно обсуждал что-то с высоким серейцем, кивая и улыбаясь, — Артур пожал плечами и направился к выходу. Ему нравилась вечеринка. Общество было приятным, осуждающие взгляды матрон и оценивающие улыбки свободных пери щекотали самолюбие. А ревнивая физиономия Имса украшала вечер сильнее всяких взглядов и улыбок. Если бы Артур не встретил несколько приятелей, каждый из которых был не прочь немного пообщаться, он давно бы затащил Имса в какой-нибудь чулан. Одна мысль об этом заставила его резко выдохнуть и поежиться от внезапного жара. Да, это было бы классно, это было бы просто потрясающе… Хотя — вечер далек от завершения, Артур еще не упустил свой шанс. Покачав головой от собственной непристойности, Артур прикрыл за собой дверь и улыбнулся тишине. Пригородный особняк располагался в большом саду, звуки города сюда не доносились — оглушительно трещали кузнечики, в парке переговаривались гости, но все равно тут было тише, чем внутри. Уже перевалило за полночь, небо было черным и глубоким, луна скрылась за горизонтом, и темноту не особенно рассеивали крошечные фонарики из сада. Артур поморгал, приспосабливаясь к скудному освещению, поставил недопитый бокал на перила и вдохнул свежий воздух, охлаждая чересчур горячие мысли. — Артур? Рука Артура дернулась, едва не сбивая бокал в траву. Но в последний момент Артур успел поймать его за ножку, выравнивая, и нарочито медленно повернулся. — Доброй ночи, Кен, — сказал он невозмутимо — и один бог знает, как ему далась эта невозмутимость. — Не рад тебя видеть. Кен подошел, будто бы не замечая неприязни Артура, оперся о перила с непринужденностью настолько фальшивой, что Артур скривился — она воняла. Он выглядел неплохо, даже хорошо, учитывая обстоятельства. Пройдет еще год, а то и два, пока укус Артура перестанет действовать на него, и возраст возьмет свое. Ничего, Артур подождет. — Артур… — Кен помолчал, потом словно вспомнил другие слова. — Я знал, что ты будешь тут. — Неужели, — Артур не спрашивал. Естественно, Кен знал, что он здесь. А что сам Кен забыл в Серейском Союзе, Артуру было не интересно. — Что ж, тогда ты знаешь, что пора уйти. Кен сжал губы, показная любезность потрескалась, высвобождая нечто темное и уродливое. Артур улыбнулся, отпивая из своего бокала. Ему безразлично было, что у Кена внутри. — Тебе пора прекратить эту глупую игру, — Кен наклонился вперед, хлопая ладонью по перилам в опасной близости от свободной руки Артура, но тот даже не поморщился. — Я устал бегать за тобой, узнавать о твоих похождениях из сплетен! За кого ты меня принимаешь, за дурака? Хватит, Артур, ты должен вернуться, я хочу вернуть тебя назад! Ты знаешь, как сильно я тебя люблю, кими. Артур покачал головой, снова устраивая бокал на перилах и окидывая Кена взглядом, впервые в жизни наслаждаясь, упиваясь чужим отчаянием и страхом. Он помнил — лучше, чем хотелось бы, — что с ним сделал этот страх год назад, какие развалины он оставил за собой. Помнил, как Имс сорвался, как он кричал, и тряс Артура за плечи, и требовал, чтобы тот дал показания, потому что насильника должны расстрелять — и он просто не может, не может все это забыть. И как Артур молчал в ответ, потому что он не мог обсуждать это с Имсом. Помнил, как сидел на краю ванной и не мог снять одежду и выйти. Помнил, как не спал днями, вглядываясь в темноту и изо всех сил цепляясь за тот единственный раз, когда смог дать отпор — пусть даже и во сне. И как этого всего стало слишком много, и он несколько часов просидел в углу своей спальни, лелея пистолет, пока не заснул — а когда он проснулся, рядом на полу сидел Имс с видом настолько разбитым, что Артур вдруг понял: все, хватит. С него довольно. Он достал ПЭСИВ, спустился вниз, нашел Кена и сломал ему челюсть. И снова, и еще раз. И однажды он перестал бояться. А теперь Кен стоял тут, перед ним, и Артуру хотелось рассмеяться ему в лицо в реальности. Вернуть, подумать только, он рассчитывает вернуть все, как было — как будто Артур когда-нибудь, хоть через тысячу жизней, может этого захотеть. — Кен, в твоем возрасте пора перестать жить пустыми иллюзиями, — посоветовал он. Пожалуй, ему стоит вернуться внутрь — вино закончилось, прохладный ветерок прояснил голову, а разговор надоел. И Имс, скорее всего, уже освободился. — Меня ждут. — Кто ждет? — Кен быстро шагнул вперед, перегораживая Артуру выход. — Этот мальчик, этот наглый сосунок, залезший тебе под юбку сразу же, как ты сбежал от мужа? Что он может тебе дать, Артур? Он же сереец, он умеет только дурить головы пайрикам! Артур склонил голову набок, оценивающе рассматривая дорогой наряд Кена, серьги — тот всегда любил пустить пыль в глаза, — появившиеся возле глаз морщинки и побелевшие от напряжения пальцы. Пустить пыль, но не более того. — А что можешь дать ты, Кен? — с нескрываемым сарказмом спросил Артур. — Деньги? У тебя их почти не осталось, а что осталось, ухватят твои стервятники-родственнички. Уважение? Твоя репутация висит на волоске. Интересную жизнь? В твоем доме, в четырех стенах, ну конечно, — он усмехнулся, — или, может, феерический секс? Но я ненавидел спать с тобой, и тебе приходилось меня заставлять… — Замолчи! Кен рванулся вперед, хватая Артура за шею — и тут же отдернул руку, словно отметины на коже обжигали его. Явно не соображая, что делает, отер пальцы о юбку. — Тронь меня еще раз, — спокойно сказал Артур. — И я загоню ножку от бокала тебе в сердце. Кен резко вдохнул. Отступил назад — и в его глазах Артур впервые в жизни увидел неуверенность. Испуг. — Ты одет, как шлюха, — выдавил Кен. — Полуголый. Весь в следах этого развратника. Посмотри на себя, во что ты превратился. — О, я превратился во что-то получше того, к чему ты привык. Или не поэтому ты так возбужден, Кен? — Артур вскинул брови. — Не поэтому ты бы трахнул меня прямо тут, если бы не боялся? Потому что веришь, что я выполню свою угрозу, верно? — Он даже не женился на тебе! Держит тебя при себе, как любовника, как игрушку. Артур пожал плечами. Разговор чересчур затянулся, и общество Кена было ему отвратительно. Хватит, пора заканчивать с этим балаганом. — Это нетрудно исправить, — рассеянно сказал он. — Никогда! — рявкнул Кен, снова загораживая путь. — Я этого не позволю! Ты никогда не будешь с ним. Артур остановился, глядя на Кена в упор. Излияния чувств и истерики он еще готов был терпеть — но не угрозы. Угрозы, о которых он все не мог перестать думать. Которые иногда не давали ему спать. Которые заставляли его забыть тот ужас, что он испытал, убив двоих человек — забыть тот ужас и почти решиться на новое убийство. Почти. — И как ты помешаешь, Кен? — с обманчивым безразличием спросил он. — Запретишь? Попросишь Имса не жениться на мне? Что ты можешь сделать? — Что угодно может произойти, — Кен нахмурился. Артур знал, он хочет выглядеть опасным и уверенным в себе — таким, каким Артур всегда его видел. Раньше. — Я не позволю тебе и дальше позорить мою семью, тебе и этому щенку. Артур шагнул вперед — поднимая бокал, как оружие, упирая его прямо в грудь Кену над самым сердцем, надавливая и вынуждая отступить. Он не знал, какое давление выдержит хрусталь, но готов был проверить. — Ты не позволишь, вот как, — тихо сказал он. — Думаешь о репутации семьи. Хотя твоя семья давно велела тебе оставить меня в покое. Ну что ж, посмотрим, как быстро она сама сдаст тебя правосудию, лишь бы хоть как-то отмыться. За похищение ребенка, взятки, наркоторговлю. За изнасилование, Кен. Ты так торопился жениться, что купил себе гражданство, ты помнишь? А помнишь, что полагается гражданам Тагиру за изнасилование пайрики? — Я не… — Кен побледнел. — Не насиловал тебя… Хрусталь треснул, рассыпаясь осколками, и острая ножка бокала с торчащими зубцами уперлась ему в грудь, разрезая ткань фрака. — Да ну? — Артур усмехнулся — и это, кажется, испугало Кена сильнее. — Верно, мы же не насилуем, в отличие от людей — ну разве что совсем больные извращенцы, которые не заслуживают снисхождения ни общества, ни суда. Как думаешь, такая репутация твоей драгоценной семье понравится? А? Кен уперся спиной в перила и застыл, глядя на Артура так, будто у того выросла еще парочка голов — и все безрогие. — Ты не докажешь, — прошептал он. — Агент Фишер докажет. — Артур удовлетворенно кивнул, когда глаза Кена расширились — он явно узнал это имя. — Он сделал экспертизу, пока я лежал в больнице. Когда ты вытолкал меня из окна, и кто-то — например, судья — мог бы подумать, что так ты пытался скрыть преступление. Заставить меня молчать. Фишер звонит мне каждую чертову неделю целый чертов год и требует дать показания. Он мечтает поставить тебя к стенке — наверняка что-то личное, но это не наше дело, да, дорогой? — Он надавил сильнее, невольно улыбаясь, когда Кен вздрогнул от боли. — Один волос упадет с головы Имса, и я потрачу всю оставшуюся жизнь, чтобы стереть с лица земли и тебя, и твое семейство. А я, Кен, — он наклонился ближе, интимно понижая голос, — проживу гораздо дольше тебя. Наступило молчание. Кен тяжело дышал, не делая попыток отпихнуть Артура, а тот думал только о том, что стоит нажать посильнее и… Нет, конечно, хрупкой ножкой не удастся никого убить — но вид крови сейчас порадовал бы его. Порадовал бы сильнее, чем должен. — Знаешь, я рад, что мы поговорили, — медленно сказал он. — Давно надо было все прояснить. Дверь за спиной хлопнула, и Артур вздрогнул. Имс, Имс знает, куда он пошел! И хотя на террасу мог зайти любой, Артур ни секунды не сомневался, что это не просто уставший гость вышел подышать воздухом. Моментально обернувшись, он выронил ножку и метнулся вперед, хватая Имса за локоть посреди движения. Тот рванулся, но Артур был готов и даже не подумал ослабевать хватку. — Стоять! — приказал он. Имс застыл, дрожа, как гитарная струна. — Я предупреждал тебя, — он обращался к Кену, — я тебя предупреждал, урод. И это совершенно точно не могло кончиться ничем хорошим — Артур ничуточки не сомневался. Еще секунда — и драку будут разнимать с полицией. Удовольствие, которого Артур по возможности избежал бы — тем более что он сказал все, что собирался. Для надежности прихватив Имса за воротник, он дернул в направлении двери. — Мы уходим. Имс, видимо, так опешил от подобного обращения, что не сопротивлялся, пока за ними не закрылась дверь террасы — и только потом отмер. — Что за?.. — прорычал он, резко останавливаясь и заглядывая Артуру в лицо. Он едва не взрывался — Артуру казалось, что кожа под его пальцами вот-вот лопнет, выпуская лаву. — Что он?.. Артур, не притормаживая, повлек его дальше, к противоположной двери зала, ведущей к кухне — по крайней мере, именно оттуда появлялись официанты. Артуру плевать сейчас было, что их увидят, что кипящий от бешенства Имс привлекал внимание. Он сам горел от невероятной смеси эмоций, и все, что ему было нужно — это остаться с Имсом наедине. Коридор был ярко освещен, по нему сновали официанты с подносами и грязной посудой, и кто-то, кажется, пытался сказать им, что туалет в другой стороне, но Артур даже и не думал остановиться и послушать. Толкнув первую же — к счастью, оказавшуюся незапертой — дверь, он затащил Имса внутрь, захлопнул дверь и притиснул Имса к прохладному дереву, целуя так жадно, точно они не виделись как минимум месяц, а не всего пятнадцать минут. — Не смей двигаться, — предупредил он сквозь зубы, отрываясь. — Слышишь, не смей. Для верности он поднял указательный палец. Имс — красный, растрепанный и такой злой, что в другой ситуации Артур напрягся бы, — смотрел на него прищуренными глазами. Но не двигался. Артур задержал дыхание. Ему хотелось вернуться назад и прирезать-таки Кена. Наорать на Имса. Ему хотелось трахаться так, что дышать было трудно. Он чувствовал себя довольным жизнью. Здоровым. Живым. — Что происходит, Артур? — процедил Имс. По-прежнему не двигаясь с места. — О чем ты его предупреждал? — спросил Артур вместо ответа. — О чем надо. Артур растянул губы в улыбке — и опустился на колени, глядя на Имса снизу вверх. Тот облизнул губы, его лицо из разъяренного на глазах становилось удивленным. Или даже шокированным. Артур улыбнулся шире. — Дернешься — пожалеешь, — пообещал он. И потянул молнию на юбке Имса вниз. — Кроме того, на двери нет замка, так что войдет кто-нибудь или нет, зависит только от тебя. — Ты же не… — Юбка свалилась на пол, за ней последовали брюки, и Имс заткнулся, когда Артур сжал его член, касаясь губами, жарко дыша прямо через тонкую ткань белья. Артур не стал тратить время на ответ. Бросив на Имса еще один предостерегающий взгляд, он потянул резинку трусов вниз. Имс резко вдохнул, мышцы на его животе сократились, напряглись почти до каменного состояния. Артур спал с ним четыре года, но даже не догадывался, что гнев так сильно его возбуждает — член, налитый кровью, потемневший, тяжело качнулся, стоило на мгновение выпустить его из рук. Артур сглотнул — его рот наполнился слюной от вожделения. Он так этого хотел, так хотел обхватить губами, попробовать на вкус, что ему стало почти дурно от промедления. С другой стороны, почему он должен медлить? Имс застонал и стукнулся затылком об дверь, но Артур даже не заметил — его затопило слепое и глухое удовольствие, и мир вокруг затуманился. Обхватывая головку губами и легко, будто бы нерешительно посасывая — просто чтобы подразнить, — Артур вцепился пальцами в бедро Имса, впился ногтями, другой рукой сжимая член у основания. Он собирался получить свое, полностью насладиться моментом. Голова кружилась — вся кровь собралась между ног, обжигая и пульсируя, и на мгновение Артур почти испугался, что сейчас кончит и не сможет продолжать. По крайней мере, не сразу, а одна мысль о том, чтобы выпустить Имса изо рта и из рук наполняла его отчаянием. Огладив тяжелую, приятно шероховатую головку языком, Артур сжал ее губами — а потом без предупреждения подался вперед, заглатывая до основания. Отклонился назад — и вперед, и, кажется, он мог делать это бесконечно, пока не умрет тут от кислородного голодания. Имс издал непередаваемый звук и качнул бедрами, и Артур предупреждающе сжал пальцы, напоминая, что велел не шевелиться. Впрочем, сам он тут же забыл обо всех условиях и требованиях. Он хотел трахнуть Имса так сильно, что горел — трахнуть любым возможным способом: ртом, пальцами, членом, зубами. В любой последовательности. Зубами… господи, он точно сейчас кончит… Выпустив член, Артур прижался губами к коже на внутренней поверхности бедра, целуя и прикусывая — недостаточно, чтобы проколоть, но достаточно, чтобы оставить след. Придется подождать до дома, да, там можно будет делать все, что угодно, и сколь угодно долго, и он точно не выпустит Имса из постели ближайшие пару ночей… — Артур… — выдохнул Имс так невнятно, что Артур едва узнал в звуке свое имя, — я… ты… Бедро дрожало под губами Артура, его пальцами, крошечные капли пота отдавали соленым, и Артур, лизнув в последний раз, снова обхватил член ртом — он чувствовал, что Имс на грани. Пара движений, резких и мокрых от слюны, и Имс с глухим вскриком дернулся, выгнулся и застыл, наполняя рот Артура теплой вязкой жидкостью. С легким привкусом выпитого вина, и Артур усмехнулся, выпрямляясь и вытирая губы. — Сколько ты выпил? — хрипло прошептал он — голос не слушался. Все вокруг крутилось и вертелось, он даже не был уверен, что сможет самостоятельно подняться, и жарко, ему было так жарко, будто под ним развели огонь. Застонав от того, что все внезапно кончилось, от резкой пустоты и неудовлетворенности, Артур скользнул рукой между ног, потому что до дома еще надо как-то добраться — и подавился воздухом, когда Имс рывком поставил его на ноги. А в следующий миг впечатал в жесткую стену, прижимаясь всем телом, впиваясь влажным и немного грубоватым поцелуем. — Люблю тебя, — язык жадно шарил по рту Артура, ласкал его язык, губы, подбородок, спустился на шею, и Имс как-то умудрялся говорить между поцелуями, откуда только у него бралось достаточно дыхания и ясности ума, — так люблю тебя, — рука протиснулась за пояс юбки и штанов, пальцы обхватили член Артура и сжали, сильно, но не грубо, именно так, как надо, чтобы у Артура померкло в глазах, — с ума от тебя схожу… Кожу на шее кольнуло, мгновенная боль сменилась разливающейся волной блаженства, и Артур даже не успел понять, что происходит, пока его тело выкручивало в оргазме. Кажется, он потерял сознание. Всего на несколько секунд — проморгавшись, он обнаружил себя все еще прижатым к двери, задыхающимся под тяжелым телом Имса, и тот — усталый и самодовольный на вид — смотрел в глаза Артура пристальным немигающим взглядом. Их носы почти соприкасались, воздух был горячим и влажным от дыхания. Пьяно улыбнувшись, Имс медленно вытащил руку, заставляя Артура вздрагивать от прикосновений к сверхчувствительной плоти, — и тщательно облизал пальцы. — Господи, Имс, — простонал Артур. Колени дрожали, тело едва слушалось, а Имс еще и вытворяет такие вещи, — ты меня до смерти доведешь. Ты меня укусил, не мог подождать? Улыбка стала шире — Имс явно не раскаивался. — Не мог, — он отлип от Артура, все еще придерживая того на всякий случай, и Артур был бы благодарен за нежную заботу, если бы это не сам Имс привел его в такое состояние. Хотя кого он обманывает? Он таял, как сосулька, от заботы Имса. — Оставить тебя без взаимности? Разве я могу? Убедившись, что Артур стоит на ногах и не падает, он быстро привел в порядок свою одежду, расправил юбку Артура, пригладил волосы — и он все еще выглядел так, словно только что занимался страстным сексом, но хотя бы пристойно. Артур старался не задумываться, как выглядел сам — наверняка за гранью всяких приличий. Он не сдержал улыбки, потом тихо рассмеялся. Красный, вспотевший и с распухшим ртом — его точно выгонят за презрение к общественному порядку, их обоих. А еще… Имс, чертов Имс его укусил! Артур вскинул руку, надеясь, что хотя бы крови нет или ее удастся стереть, потому что у его дерзости есть границы… — Нет, — Имс перехватил его за запястье. — Ты сам это надел. У дерзости Имса границ точно не было. Или у чего-то другого — на мгновение лицо Имса замкнулось, пряча что-то, что определенно не было нахальством и хвастовством, что-то куда более болезненное. Артур вздохнул. «Он наверняка уже ушел», — хотел сказать он. Но промолчал. Встреча с Кеном задела не только его. — И теперь ты хочешь, чтобы все оценили, — Артур подвигал бровями, — размер твоей сексуальности? Имс подавился воздухом, но тут же взял себя в руки — только румянец залил щеки. Артур смотрел на него и не мог отвернуться. Собственные колебания показались вдруг очень глупыми — унизительными. Этот страх, это тревожное ожидание худшего довлеет над их жизнью, отравляет нестабильностью, оскорбляет Имса и портит кровь самому Артуру. Чего он боится? Они и так живут вместе, и он никуда не собирается уходить. И надеется, что Имс тоже хочет остаться. Потому что, в конце концов, Имс любит его. — Я такой, — Имс улыбнулся мягко, почти застенчиво, повернулся к двери, берясь за ручку… — Имс, погоди! — громко сказал Артур. Имс обернулся, хмурясь. — Что-то с одеждой? Но Артур покачал головой. Он как-то вдруг решился, успокоился и отбросил сомнения. Пошарив по груди, достал из внутреннего кармана небольшую продолговатую коробочку, несколько секунд разглядывал ее. Если Имс откажется, Артур всегда сможет треснуть его этой коробкой по лбу. Это поможет привести в чувство любого упрямца, а Артур будет любить его даже без рогов. — У меня есть для тебя подарок, — сказал он со значением. Он взял ее просто на всякий случай, не зная, наступит ли этот случай сегодня — и наступит ли вообще. Он собирался, да, но думал подождать до дома — и теперь Артур был рад, что все-таки захватил ее с собой. — Что это? — спросил Имс настороженно, не сводя с коробочки глаз. — Это подарок вроде того твоего подарка? Артур, я не… — Взгляни, — предложил Артур. Имс взял коробочку. Она действительно походила на ту, в которой Артур подарил свое сердце, и он мимолетно пожалел, что не выбрал упаковку другой формы, потому что как долго Имс будет смотреть на нее и даже не пытаться открыть?.. Имс открыл коробку. Артур вдохнул и задержал дыхание, просто не в состоянии выдохнуть, пока Имс в немом шоке смотрел на содержимое. Как будто не понимал, что перед ним, или не верил своим глазам, или не знал, что сказать. — Имс? Артуру внезапно стало страшно. Что, если Имс не хочет этого, если он передумал? Если его все устраивает? Они прекрасно жили весь этот год, возможно, Имс просто не хочет ничего менять. Нужно было спросить его, нужно было выяснить все заранее… Имс достал кольцо из коробки и надел его на палец, прямо над предыдущим. Его руки дрожали — Артур заметил только теперь, когда перестал смотреть в это потрясенное лицо. Бросив коробочку на пол, Имс развернул сложенный в несколько раз лист бумаги, который был внутри вместе с кольцом. Получение лицензии заняло почти пять месяцев, и Артуру пришлось изрядно покрутиться и даже дать кое-какую информацию вездесущему Фишеру, чтобы получить официальное разрешение на брак с иностранцем. Но оно того стоило. — Ты принимаешь мое предложение? — прерывающимся голосом спросил он.   Кен не ушел. Артур смотрел на него, отпивая вино — его мучила жажда, — он смотрел на Кена, а Кен смотрел на него. На его лицо, незажившую ранку на шее, подрагивающие от волнения и перевозбуждения пальцы, измятую одежду, и Артур улыбнулся и отсалютовал бокалом, чувствуя, как рука Имса сжимается вокруг его талии. Кольцо Кен тоже видел, вне всякого сомнения. — Нам пора? Артур повернулся к Имсу — тот тоже не сводил глаз с Кена. Его лицо было спокойным, удовлетворенным и полным решимости. Артур не был уверен, что ему нравится то, что для себя решил Имс. — О чем ты его предупреждал? — спросил он. Имс хмыкнул. — Я потом тебе расскажу, — пообещал он. И, теснее обняв Артура, прижался губами к его рту. — Сильно потом. — Не думай, что я отстану. Имс улыбнулся, забывая о Кене, потянул Артура к выходу. — Я не думаю, — теперь он буквально лучился счастьем и самодовольством. — Артур, я хочу домой. А можно я позвоню из такси маме, ты же знаешь, она тебя обожает, она точно захочет все спланировать… Артур только вздохнул. — Можно, кими, — сказал он.