29. Лишний 2(Юнги/Чонгук, Намджун/Чонгук, все)
18 марта 2018 г. в 23:55
Чонгук мёрзнет страшно, трясётся всем телом, но к хёнам, разумеется, не пойдёшь. Они всегда грубые, острые на язык и не очень-то любят Чонгука, хотя отношение к нему стало и немного лучше. Чимин и Техён больше не дразнят его, а Хосок даже успокаивает, когда у того начинаются истерики. Сокджин просит называть хёном и кладёт ему в тарелку побольше еды, а Юнги за спиной говорит, что Чонгук — его любимый тонсэн. Намджун, к слову, вообще растаял первый.
На деле, Чонгук просто пару раз умолчал и прикрыл, однако, это вскоре было как-то даже овер переоценено.
Но Чон всё равно не идёт, продолжая трястись под своим тоненьким одеяльцем и стучать зубами, боясь разбудить других. Старшие уже давно спят, завалившись на свои койки в их тесной комнатушке на всех семерых и видят десятый сон.
Чонгук отворачивается к стене, сворачивается калачиком и старается унять трясущееся всё, потому что уже самого раздражает. Он занят этим настолько, что не слышит, как к его кровати тихо подходят, а затем, перелезая через него, ложатся спиной к стене и забираются под одеяло.
— Ты какого хера не спишь, мелочь? — зло бурчит Шуга, сонно жмуря глаза, запрокидывает руку на плечи младшего, прижимая того ближе к себе, и переплетает их ноги. — Заебал ворочаться.
— Не спится, — тихо бурчит Чонгук, утыкаясь носом в подушку, пряча и так не видный румянец. Потому что и так понятно, если бы старший не знал причину бодрости макнэ — не жался бы к нему так тесно.
— Хуится, — передразнивает тот и добавляет. — Спи давай, суслик.
Чонгук улыбается, снова прячась в подушку и жмётся к тёплому хёну сильнее, попутно отмечая, что сверху кровать скрипит, а затем и лестница, что ведёт с верхнего яруса на нижний, и прямо над чонгуковым ухом раздаётся низкое:
— Вы, блять, оба заебали, полуночники.
И под его одеяло заползает Намджун, прижимаясь к Чонгуку со спины и обвиваясь руками вокруг его талии, делясь теплом и вновь сонно шипя:
— Нашёлся, блять, неженка, — но жмётся теснее, зарываясь носом в загривок младшего. — Всех перебудил, заснуть, видите ли, не может, холодно ему.
— Ну так и пиздуй отсюда, — перебивает его Юнги, недовольный болтовнёй Кима. — Нашёлся мне, добродетель.
Намджун на это сново что-то недовольно бурчит, но не возражает и из кровати выбираться не торопится. Чонгуку от всего этого тепло и радостно, поэтому он кладёт одну свою руку на намджунову, а другой пробирается под туловище Шуги и утыкается лицом в его плечо. Старший на это беззлобно усмехается и запутывает свои длинные пальцы в волосах младшего, а Намджун оставляет короткий поцелуй у него за ухом, как это раньше делала мама Чонгука.
— Спокойной ночи, — умиротворённо и ласково шепчет он своим хёнам и, только дождавшись ответа, засыпает крепко, тепло и безмятежно.
Не слыша, как в темноте двое его старших перешёптываются о том, что Чонгук теперь свой. Чонгук доказал. Чонгук, их маленький мальчик, теперь их макнэ.
Потому что ни одному менеджеру, директору или Джину не обязательно знать, что Юнги курит, а Намджун таскает по «позаимствованному» паспорту Сокджина бухло. Им не обязательно. А вот Чонгуку теперь можно.