Перевод с женского

Унхи ехала очень быстро по сравнению с тем, как она обычно водила машину. Чимин понял это тогда, когда девушка проскочила на красный свет не просто не сбавляя скорость, но и прибавив газу. Сестра всегда соблюдала правила дорожного движения, а сегодня будто с цепи сорвалась. Что-то здесь было не так, и Чимин точно знал что. Дело не только в его недельном отсутствии, но и в причине такового. Родители отправляли пару раз дочь на разведку, но та приносила мало информации, во многом потому, что не было у нее столько времени, чтобы с утра до ночи караулить брата у академии и следить, куда и с кем тот пойдет после занятий. Все, что Унхи могла дома рассказать после первой вылазки, было «главное, что он здоров». Разумеется, старших не устроило содержание без особых подробностей, поэтому они настояли на повторной слежке. Сами родители также волновались за судьбу сына, но отец семейства не спешил перешагнуть через свою гордость и попросить блудного сына вернуться домой, где его, несомненно, приняли бы с распростертыми объятиями. На уговоры жены мужчина не поддавался неделю, пока в конце концов слезная просьба женщины, объединившейся с дочерью, не убедила Пака пойти на попятную. Ну, Чимин же не сделал ничего криминального. «За что на него так долго злиться?» — сделал вывод он и приказал Унхи поехать в академию и доставить парня домой. Что девушка, собственно, и сделала, готовя речь для слезных уговоров брата. Однако тот не сопротивлялся, а направился к машине так, будто в такси. Честно сказать, сестру это малость задело. «Неужели он не скучал? Ни капельки! Мог бы для приличия извиниться!» — хмыкала она себе под нос и старалась поскорее довезти Чимина домой, где всей семьей они совершенно точно расставят все точки над известной буквой. Поэтому она так торопилась. Поэтому игнорировала цвета светофоров. Желание узнать, что тревожило брата все это время, когда он отказывался делиться своими мыслями со старшей сестрой, было настолько сильным, что девушка готова была заплатить любой штраф, который впоследствии придет ей на почту. Чимин тоже молчал. Он смотрел в окно и думал о своем, предвкушая долгожданную встречу. Зла на отца не таил, да и сам не понимал, почему разозлился до степени, чтобы не появляться неделю перед глазами родителей, выражая протест. Ему было грустно и одиноко все это время, а встреча с сестрой как глоток свежего воздуха. С сегодняшнего дня все должно быть по-другому. Семья обязательно договорится и будет жить в мире, пока не смирится с «особенностями» друг друга. А удивляться было чему. Но обо всем по порядку. Когда Чимин вошел в дом, первым его встретила мама, вышедшая из гостиной и стоящая всевозможные теории о том, что сын никогда не простит их и никогда не вернется домой. Женщина с объятиями набросилась на парня, который с теплом принял их, смотря на выходящего следом из комнаты отца. Пак-старший держался спокойно, хотя в душе тоже справлялся с порывом обнять сына. — Чимин, как же я скучала, мальчик мой! — то и дело повторяла мама. — Все в порядке, — тихо отвечал Чимин. — Ну, пойдемте в комнату, там и поговорим. Последнее произнес уже отец, не выдержав неловкости, исходящей по большей части от него, ведь он ни с кем не обнимался и не спешил к кому-то присоединиться. Чимин уже не боялся этого самого разговора — эдакого разбора полетов. Неделю назад он бы десять раз подумал, а стоит ли вообще начинать обсуждать подобные темы. Месяц назад парень бы посмеялся, а год — покрутил бы пальцем у виска. Да, речь обязательно зайдет о Чонгуке и об их отношениях, а если каким-то образом этого удасться избежать, то Чимин решил, что сам задаст эту тему. Тишины не было, и мама парня первой начала. — Ну как ты, сынок? — с любовью спросила она. — Где ты был все это время? Хорошо кушал? — Да, ночевал у Тэхёна. Помните моего друга, у которого небольшие проблемы с общением? — За которого ты вступился, когда того бил Чонгук, — сказала Унхи. — И сам отхватил люлей, да, мы все это помним, — в шуточной форме добавил Чимин. — Послушайте, мне правда очень жаль, что в итоге так все вывернулось, но я надеюсь, мы сможем найти общий язык и понять друг друга. — Сын, мы тебя поддержим в любом случае, — закивала женщина, за ней Унхи, а там и выдавленное «угу» от отца семейства подъехало. — Как дела в академии? — спешно спросил мужчина, не желая ходить вокруг да около. Одними из последних слов Пака-старшего были о том, что он прекращает финансировать обучение сына в ненавистном для мужчины учебном заведении. Поначалу он действительно собирался позвонить в администрацию и предупредить, но утром передумал рубить с плеча. По крайней мере пока. Да и поддался на уговоры жены повременить с решением. — Сегодня был концерт, — ответил Чимин, стараясь не выдать некую неловкость между родственниками. Во время того, как отец учил сына основам боевого искусства для противостояния местному хулигану, родственники сблизились, но переодевание в девчонку и, тем самым, избегание настоящей встречи с Чонгуком как мужчина с мужчиной подорвали и так шаткое доверие. — У меня было два выступления, — продолжил парень, — танцевальное и вокальное с элементами рэпа. — Как все прошло? — Отлично, меня пригласили на съемки клипа одной известной певицы, и послезавтра я должен уехать примерно на месяц… — То есть как уехать? — с волнением воскликнула мама. Она неделю-то не знала куда себя деть, а тут месяц. — Ты же только вернулся. — Я понимаю, простите меня за мое поведение и что я в такой форме говорю о том, что буду отсутствовать еще какое-то время. Возникла небольшая пауза, где каждый для себя разрабатывал план действий. Возможно, это неправильно, но женщина хотела, чтобы сын отказался от такого манящего и многозначащего для него предложения и остался с семьей. Тем более что тот и так максимально отбился от мечты родителей о его будущей профессии. — А мы тут решили тебя с девочкой одной познакомить, — запричитала женщина, посмотрев на мужа. Тот опять еле слышно угукнул, и лишь Унхи скривилась, из-за чего Чимин сделал вывод, что та отдалено в курсе о личной жизни брата. По крайней мере в том, что он не одинок. — Она того же возраста, что и ты, умница, красавица… — Мам, тут такое дело. Мне как раз кое о чем нужно рассказать. — Я же говорила, что у него кто-то есть, — вмешалась Унхи. Что ж, подозрения подтвердились. — Ты же говорила, что не знаешь, точно ли это или нет. — Я была уверена на восемьдесят процентов. — А мы ведь гостей на ужин пригласили завтра. Отменить? Неудобно, мы ведь уже договорились. — Мама, вы что, спланировали все без моего участия? — устало произнес Чимин, чувствуя нервозность от надвигающегося признания. Как объяснить, что он не отвергает конкретно эту девушку, а девушек в целом. Хотя конечно, парень пока не полностью сменил ориентацию. В плане того, что ему теперь не на сто процентов нравятся только парни. Ему нравится конкретный человек, а пол неважен. — Мы не сватаем вас с последующим замужеством. Просто, почему бы не познакомиться, пообщаться… А там будь, что будет. — Ну, пообщаться можно, но я к тому, что я не одинок. — Почему же ты нас не познакомил? Кто она? Хорошенькая? — сыпала вопросами женщина, пока остальные просто ждали хоть какого-то ответа от парня. — Неделю назад ты сказал, что ночевал у… у… напомни, как зовут девушку. — Рами, ее зовут Рами, — ответил на этот вопрос Чимин. Зная свою мать, парень решил дождаться, когда она будет готова выслушать всю правду. А то под тонной вопросов от нее наверняка ускользнет смысл ответа сына. — Она сестра Чонгука. — Это она тебя так приложила? — решил пошутить Пак-старший, указав на начавший проявляться синяк от удара Чона. — Я начинаю думать, что в их семье все проблемы решаются силой и кулаками. — Ах, это, — Чимин потер подбородок. Немного болел, но так и должно быть после удара. — Это Чонгук. — Боже, он опять за старое? — Ему пока сложно сдерживаться, но он старается. Вообще, я хотел сказать… — Да, ты хотел рассказать о девушке! — Не о девушке, в том-то и дело. Пап, помнишь, как ты говорил, что не против, если у меня другая ориентация? Когда Чонгук, прислал мне коробку конфет и любовную записку. Мужчина помнил. А еще он помнил, что выдохнул с облегчением, когда сын опроверг эту новость. Неужели именно тогда надо было вмешаться, а не сейчас? Для Унхи тоже происходящее было как гром посреди ясного неба. Как она не распознала, что девушки у Чимина только на обложках порно-журналов, в то время как по настоящему брат ни с кем не общался. По крайней мере серьезных и долгих увлечений у него не было. — Ты же не хочешь сказать… — первой пришла в себя сестра. — Я бы не сказал, что мне нравятся парни, но есть кое-кто, кто мне небезразличен. И я правда счастлив. — Мы сейчас говорим о ком-то конкретном, — подытожила миссис Пак, до конца еще не разложив все по полочкам. — Это Чонгук, — не стал больше тянуть Чимин. У него аж на душе стало немного легче. — Тот самый. Снова тишина и попытки объяснить все у себя в голове. Больше, наверно, надеялись на «шутка» после последнего предложения, но Чимин молчал. Не просто молчал, а его выражение лица действительно говорило о том, что он серьезен в своем признании. Первое, что в таком случае приходит в голову, решил озвучить глава семейства. — Сын, — мужчина говорил с паузами, подбирая нужные слова, наиболее корректно подходящие для ситуации. — Тебя чем-то разочаровал наш прекрасный пол? Я к тому, что, может, тебе попалась не самая вкусная ягодка, но ты же не перестанешь срывать малину с кустов из-за того, что одна из них кислая или гнилая. — Отец, скажи, ты любишь маму потому, что она женщина? — серьезно спросил Чимин. — Я не это хочу сказать. — Нет, ответь. Мужчина молчал. Чимин продолжил: — Я никого не осуждаю и не хочу быть осужденным за чувства. Я не делаю ничего плохого, просто хочу быть с тем, кто делает меня счастливым. — Но он же тебя бьет, — искала отговорки женщина. На нее отец семейства и надеялся, ведь она не была застукана в поддержке отношений однополых пар. — Он же тебя не принуждает? — Что? О чем ты? — Мам, — пришла очередь Унхи высказаться. — Не думаю, что Чимина кто-то принуждает. — А как ты объяснишь эти синяки? «Всего один», — про себя отметил Чимин. — Ну поругались. С кем не бывает? — Нет-нет-нет-нет… — запричитала женщина, поднявшись с дивана и еще тысячу раз повторив «нет». Она не хотела принимать вот такую правду. Так ведь не должно быть. А как же внуки и правнуки? Как отнесутся соседи, остальные родственники? Они ведь все консервативные до мозга костей — они не примут. Тогда почему она должна принимать? — Завтра придет девочка, — продолжала говорить она, не желая слышать возражений. — Пожалуйста, сделай так, чтобы она тебе понравилась. И будь с ней поласковей. — Иначе ты закроешь нас, пока мы не сделаем тебе внуков? — зря пошутил Чимин. — Иди к себе в комнату, сынок, раскладывай вещи. А потом приходи на ужин. Чимин уходил, смотря то на одного члена семьи, то на другого. Сложно передать все свои чувства по поводу почти разразившегося скандала, но, по крайней мере, большая часть семьи ничего против не сказала после признания. Правда, кого-кого, но вот такую реакцию мамы парень никак не ожидал. Думал, что бунтовать будет отец. Поднимаясь по лестнице, Пак краем уха услышал, как отец «получал по шапке» за то, что не поддержал жену, а значит, высказался в поддержку ориентации сына. Унхи также могла попасть под удар, но быстро слиняла вслед за братом, который закрыл за собой дверь в комнату, будучи не предрасположенным на болтовню. Они потом поговорят.

***

«Вечеринка» в честь возвращения блудного сына, а также сватовство с двумя девушками, одну из которых пригласили на всякий случай, прошли на «ура». Серьезно, Чимин не запомнил ни одну из них, разве что выставленные напоказ прелести, направленные на соблазнение. Пока они с ним флиртовали, парень то и дело замечал внимательный взгляд матери, которая следила, чтобы сын ни за что не упустил случая познакомиться с этими прекрасными девушками. Одна-то уж точно должна понравиться. Уж от одной Чимин точно не устоит. Только из-за этого он обменялся номерами телефонов с обеими, обещая позвонить сразу, как вернется из поездки. А еще эта сцена была такой наигранной, что любой бы заметил, но Пак поклялся, что назначит свидание обязательно. Так как утром вставать на самолет, Чимин лег пораньше, надеясь сразу же уснуть после перенесенного стресса. Однако он долго ворочался, то засыпая, то просыпаясь. В очередной раз открыв глаза, Пак заметил темную фигуру, сидящую у его кровати. Открытое окно и развевающиеся от ветра шторы моментально раскрыли тайну проникновения ночного гостя в комнату. Нельзя скрывать, что Чимин слегка вздрогнул от испуга и зашевелился, давая понять, что проснулся. — Зачем ты пришел? — сонно спросил он, кутаясь в одеяло. — Тебя увидеть, — шепотом ответил Чонгук, повернув голову на вопрос. — Понятно. Чимин пока еще мало соображал, поэтому выдавал короткие фразы. — Давно тут сидишь? — спросил он спустя минуту. — Где-то полчаса. Я надеялся, что ты разговариваешь во сне и произнесешь мое имя, но облом, — с грустью усмехнулся Чон. Чимин потянулся к прикроватной лампе, чтобы включить ее, но его рука была остановлена. На секунду зажженный свет тут же погас, но успел озарить лицо Чонгука, чья левая бровь была рассечена, а рана блистала запекшейся кровью. — Что произошло? — хрипло спросил Пак. — Ерунда. В меня попал мяч. — Ммм… А потом он срикошетил в руки, — предположил Чимин, не зная наверняка. Но из-за того, что Чонгук попытался спрятать ладони под куртку, парень убедился, что догадался с первой попытки. Чон молчал, боясь посмотреть на наблюдающего за ним Чимина, который, в свою очередь, боролся с желанием зарыться в отросшие волосы Чонгука. — Ты злишься? — тихо спросил последний так, что Пак еле расслышал. — Угу, — соврал он, улыбнувшись. На это Чонгук сорвался с места и залез на кровать к Чимину, спрятав голову под одеялом. Сладко простонал что-то неразборчивое, напоминающее смесь нескольких одновременно сказанных фраз, и надеялся, что такой добрый и понимающий Чимин не будет долго злиться на парня и простит его прежнюю слабость. Но тот и не думал обижаться; он пытался уловить легкую вибрацию от голоса любимого человека, и совершенно не важно, что он вообще говорил. Переборов свою силу воли, а это было довольно легко, Пак дотронулся пальцами до холодной щеки Чонгука и провел ими по линии челюсти наверх, к ране на брови. Выглядело больно, и из-за этого сердце парня сжалось, и он поддался сиюминутному порыву, коснувшись больного места губами. — Теперь не болит? — спросил он, отстранившись. — Болит, — счастливо отозвался Чон и встретился взглядом с Чимином. — Но если ты сделаешь так еще раз, то точно пройдет. Чимин повторил действие, но на этот раз задержался немного дольше, радуясь, что его поцелуи так влияют на прежнего хулигана. Когда Пак отстранился и вернулся обратно на подушку, в глазах Чона стояла грусть, что все так быстро закончилось. Намереваясь подогреть витающее в воздухе напряжение, он произнес: — У тебя что-то на губах. — Надеялся, что Чимин ни за что не разгадает эту загадку, а правильный ответ он даст немного позже, но… — Знаю, твой взгляд. Отгадал. «Как так-то?» — обиженно подумал Чонгук, надувшись. — А лучше бы губы, — тут же добавил Пак и сократил расстояние между ними, оставив лишь пару миллиметров. — Так и будешь ждать? Кто такой Чонгук, чтобы его просить дважды? Ведь довольно расточительно разбрасываться откровенными предложениями Чимина завладеть его губами. Наконец-то можно не сдерживаться. Наконец-то прошел тот период осторожничества и страха спугнуть. Наконец-то губы Чимина (да и Чимина в целом) можно назвать своими. Чонгук целовал напористо, отдавая себя и забирая Чимина без остатка. Несмотря на открытое окно, которое пропускало прохладу в комнату, воздуха катастрофически не хватало. Но оторваться выше его сил. Уже не холодной рукой Чон скользнул по спине Чимина вниз до талии, прижимая парня к себе и задирая такую лишнюю футболку. Окончательно перевернул Пака на спину, сам навис сверху, скользнув пальцами по подрагивающему прессу и выше к соскам. Странно, наверно, после стольких отношений с девушками тянуться к местам, которые раньше привлекали, например, большая грудь или задница. А Чимин все-таки парень, пусть у него и бампер что надо. Как это вообще происходит между двумя парнями? Что надо делать? Эти и еще тонна вопросов кружили в голове у Чонгука, пока он ласкал Чимина, на этот раз спускаясь к паху. Но как-то уже неуверенно, тем самым сбивая пелену не только из своих глаз. Пак слегка отрезвел и, оторвавшись от губ Чона, произнес логичную фразу: — Думаю, нам лучше не торопиться. — Черт, — выругался Чонгук сам на себя. — Прости. Теперь я понимаю тебя, когда ты просил не спешить. И на что мне теперь злиться? Он в последний раз коснулся пухлых губ Чимина и опустился к шее, уткнувшись в нее и замерев на какое-то время. Пака же постигло легкое разочарование. Подумать только, что всего несколько дней назад он сам был против такого скорого и страстного напора Чонгука перейти к «горяченькому», а теперь расстроен, что ничего не вышло. Вот это настоящая подстава! Чон слез с Чимина, но не планировал уходить. Он лег рядом, продолжая смотреть во влюбленные глаза Пака и гладить его щеку правой рукой. Чимин взял ее в свою, чтобы рассмотреть поближе ранки на костяшках, но в конце концов коснулся их губами. — А тут болит? Чонгук помотал головой. — Что-нибудь еще? — продолжал дразниться Пак, целуя больное место. — Так говоришь, будто геморрой лечишь, — вырвалось у Чонгука, который еще немного и пожалел бы о сказанном. — Геморрой не лечу, но кое с чем подсобить могу, — сквозь поцелуи промычал Чимин и, резко развернув Чона на спину, навис сверху. Так интересно и захватывающе видеть испуганные глаза Чонгука. «Что он задумал?» — проносилось в голове последнего, но останавливать не стал, так как сначала нужно разобраться. Пак действовал не спеша, целуя каждый сантиметр на шее парня, он одновременно задирал футболку, ладонью лаская напряженный пресс. Продолжив поцелуи уже поверх тонкой ткани, Чимин с той же скоростью опускал руку на пояс и ниже, слегка надавливая на паховую область, отчего Чонгук рвано вздохнул. — Эй… — чуть не остановил его, но тут же закрыл себе рот рукой. — Мне продолжать? — с иронией спросил Пак и не спрашивая расстегивал кожаный ремень и ширинку. — Угу, — промычал Чонгук, для верности кивая. В Чимине играло любопытство, а когда оно играет, надо его удовлетворять. Он никогда не делал никому минет; на нем также некогда не оттачивали мастерство оральных ласк. Пак только смотрел, как это делается, по видео на запрещенных для детей сайтах. То есть практики не было, да и теорией не владел, так что приходилось учиться на ходу. А учитывая, что Чонгук стонал от удовольствия, можно делать выводы, что все не так уж плохо. Если Чонгуку хорошо.