Её вожделенная мечта

В течение шестого курса Хогвартса Роуз часто прокручивала в памяти свой последний разговор с мистером Малфоем. Её одолевали сомнения — может ли она довериться этому мужчине? Казалось, в нём совмещаются два человека. Один — изысканный джентльмен с безупречными манерами, покоривший её ещё в детстве. Другой — холодный и циничный человек, который, не задумываясь, может причинить боль женщине… Будет ли он таким же с ней? «Не будет», — с надеждой шептал в её голове голосок, часто толкающий Роуз на безрассудные поступки. «Но ты не можешь быть уверена, ты его совсем не знаешь!» — твердил другой голос, которым говорила благоразумная часть её сознания. Роуз терялась в противоречивых мыслях и желаниях. В одном она была уверена: она по-прежнему желала мистера Малфоя с силой, которая поражала её саму. Фантазии о нём приняли характер обсессии. В них на месте незнакомки была сама Роуз, и мистер Малфой склонялся над ней, прижимался сзади, что-то шептал на ухо… На этом её воображение иссякало. Она пыталась представить, что будет чувствовать, когда он проникнет в неё, заполнит изнутри… и не могла. Что же он делал с той женщиной, отчего та вся извивалась от боли? Предполагалось, что это должно быть приятным, разве нет? Роуз терялась в догадках. К сожалению, волшебный мир был очень консервативным в плане сексуального образования подростков. Доступ к эротической и даже чисто познавательной литературе предоставлялся лишь по исполнении семнадцати лет, а скупых объяснений матери было недостаточно, чтобы удовлетворить любопытство девушки. В их дом был проведён интернет, но мать установила такие мощные блокировки на сайты с взрослым содержанием, словно они использовались террористами для вербовки новобранцев. В общем, знания Роуз о сексе были очень поверхностными. Но мистер Малфой… она была уверена, что он знал о сексе всё. Он был красивым зрелым мужчиной, уверенным в себе и безумно притягательным. И, судя по количеству любовниц, не только для неё. Казалось, женщины слетались на него как мотыльки на пламя. Роуз мучилась от ревности всякий раз, когда видела на страницах светской хроники его фотографии с великолепными партнёршами под руку. Каждая казалось ей совершенством, каждая по красоте и изяществу превосходила её саму. Они были похожи на породистых кошек, в то время как она больше походила на дворового котёнка. «Боже, и я предложила ему себя! — ужасалась Роуз. — Как он, должно быть, смеялся надо мной! Мне никогда не стать похожей на женщин, которых он выбирает в любовницы!.. Но почему же он заставил Виолет поменять цвет волос?.. Да какая разница?! Это была лишь минутная прихоть, а я выдумала что-то невообразимое! Дура, дура, дура!» Вспоминая это, Роуз едва не плакала от стыда, хотя женским чутьём знала, что не права. Или не совсем права. Он хотел её в тот вечер, в этом не было никаких сомнений. Кроме того, она осознавала, что была привлекательной… даже очень привлекательной. На неё заглядывалось большинство парней в школе, и даже молодой учитель по Защите, который во время уроков старался не встречаться с ней глазами. Многие удивлялись тому, насколько она была красивее своих родителей. В ней сочетались изящные черты лица тёти Джинни и пышная фигура бабушки до того, как та «раздулась до размеров бочки». Роуз раздуваться не собиралась. Каждый день она вставала в пять утра и бегала в течение часа, а по вечерам занималась в небольшом спортзале, который был обустроен в школе по просьбе магглорождённых студентов. Во время трапез, которые в Хогвартсе были очень обильными, девушка решительно откладывала в сторону всё, что могло испортить фигуру, и налегала на салаты, белое мясо и фрукты. — Почему ты так ограничиваешь себя? — недоумевали сокурсницы. — Потому что хочу быть здоровой, — твёрдо отвечала Роуз. «Потому что хочу понравиться ему» — шептала она про себя. Горячее, почти неконтролируемое желание вызвать восхищение мистера Малфоя было основным стимулом, питающим её волю. Впервые она радовалась тому, что лишилась возможности стать префектом — у неё бы попросту не было времени совмещать учёбу, обязанности старост и занятия спортом. Вместо того чтобы покупать сладости и всякие безделушки, Роуз начала тратить карманные деньги на красивую одежду, макияж и средства для волос. Всему этому тоже приходилось учиться: как правильно накладывать макияж, как укладывать волосы, как сочетать цвета в одежде… К счастью, природа наделила её хорошим вкусом, и ей удалось избежать того периода, когда девушки носят вульгарно короткие юбки и раскрашивают лица, словно клоуны перед выходом на арену. — Ты стала очень тщеславной, Роуз, — неодобрительно отметила Гермиона, когда дочь приехала на рождественские каникулы домой. — Надеюсь, ты уделяешь такое же внимание учёбе, как и своей внешности. — Быть может, это недоступно твоему пониманию, мам, — взвилась обиженная Роуз, — но я в состоянии учиться хорошо и при этом не выглядеть так, словно по мне пробежал табун гиппогрифов! — Должна ли я видеть в этом сравнении себя? — сухо поинтересовалась мать. — Думай, что хочешь. Только знай: никто не хочет видеть во главе Министерства женщину, которая выглядит так, словно никогда не слышала о существовании расчёски! Если хочешь удовлетворить свои ненасытные амбиции, то займись лучше своей внешностью вместо того, чтобы критиковать мою! После этого разговора мать не разговаривала с ней два дня. Зато тётушки и кузины очень одобряли произошедшие в ней изменения. — Не обращай внимания на мать, — говорила ей тётя Джинни. — Мерлин свидетель, я люблю Гермиону, как собственную сестру, но её чувство вкуса всегда оставляло желать лучшего. — Да, мужчин богатым внутренним миром не привлечёшь, — вторила тётя Флёр. — Они же очень поверхностные! Им хочется обладать женщиной, при виде которой остальные самцы будут пускать слюни. На семнадцатилетние Роуз получила комплект великолепного кружевного белья от Джинни («Уверена, что скоро пригодится» — задорно подмигнула тётя) и флакон дорогих французских духов от Флёр. Кузины тоже порадовали — косметикой, одеждой и красивой бижутерией. Больше всего изумила мать — всегда практичная Гермиона вручила дочери коробку, в которой оказалось десять маленьких флаконов противозачаточного зелья и книга под названием «Всё, что молодые волшебники и волшебницы должны знать о сексе». — Судя по всему, тебя уже не остановить, — с сарказмом сказала она, — поэтому, по крайней мере, прошу тебя быть благоразумной. — Так и знала, что ты подаришь какую-нибудь поучительную книжку, — хихикнула Роуз. — Спасибо, мамуль. — Пожалуйста. Только бога ради, постарайся, чтобы отец ни о чём не догадался! На следующий день после дня рождения, Роуз была сама не своя от волнения — пригласит ли её Скорпиус в Малфой Мэнор на этот раз? Захочет ли мистер Малфой видеть её в своём доме после того, что случилось прошлым летом? Получив долгожданное приглашение, Роуз бросилась собираться — она хотела упаковать всё необходимое для того, чтобы соблазнить взрослого мужчину. Каждое лето мистер Малфой подключал камины в доме Роуз и Альбуса к собственной каминной сети, поэтому просить родителей об аппариции больше не приходилось. Вскоре появились Ал со Скорпом, чтобы отправиться в поместье вместе. За последний год парни ещё больше отдалились от подруги — у обоих появлялись и периодически менялись девушки, и Роуз была уверена, что оба уже успели расстаться с девственностью. Несмотря на это все трое по-прежнему оставались хорошими друзьями. Едва переступив порог, Ал заключил её в медвежьи объятия. — С днём рождения, сестрёнка! Ну, вот и нашей маленькой Роузи исполнилось семнадцать. Теперь мы можем вместе таскаться по злачным местам и напиваться до потери сознания. — Скорее вы будете напиваться до потери сознания, а я потом буду тащить вас домой. — Дорогая, для этого мы и собираемся таскать тебя по злачным местам. — Дай мне поздороваться с дамой, — оттолкнул друга Скорпиус. — Мадемуазель, ваша красота ослепляет, — торжественно провозгласил он, склоняясь над её рукой. Потом с насмешливым одобрением оглядел элегантное летнее платье. — Вижу, ты готова к охоте на двуногого зверя. Кто-нибудь уже есть на примете? Мы можем пригласить счастливчика на выходные. Роуз покраснела. Знал бы он, на кого она собиралась охотиться! — Конечно, потому что женщины одеваются красиво лишь с целью привлечения особей мужского пола! — съязвила она, пытаясь скрыть смущение. — Размеры мужского самомнения никогда не перестанут поражать меня! — Его превосходят лишь размеры женского тщеславия, — ловко нашёлся Скорп. — Нет, серьёзно, Роуз, у тебя кто-нибудь есть? Я целый год готовился исполнять братский долг, оберегая твою невинность как зеницу ока, и всё впустую! Ты на каждого парня смотришь, как на пустое место. Мы со Скорпом уже не знаем, что и думать! — Моя невинность не ваша проблема! — буркнула смущённая Роуз. — Нечего соваться в мою личную жизнь! — Понятно, — задумчиво потянул Скорпиус, — значит, цветочек ещё не сорван… С изумлением посмотрев на него, Роуз звонко расхохоталась. — Да, не волнуйся, птичка всё ещё сидит в гнёздышке, вишенка по-прежнему висит на ветке, а бедная киска скоро сдохнет от голода без сливок! Парни ошарашенно пялились на неё. — Не обращайте внимания! — махнула она рукой. — Сказывается тесное общение с Рокси. Предоставив друзьям тащить её огромный чемодан, Роуз направилась к камину. — Нужно срочно исправлять ситуацию, — посмотрел на Ала Скорпиус, едва сдерживая смех. — Нельзя допустить, чтобы несчастная киска сдохла от голода. — Прошу тебя, — со страданием в голосе отозвался тот, — я не хочу ничего слышать о кисках моих кузин… Мне потом кошмары сниться будут… Парни решили взяться за дело серьёзно. Они таскали Роуз по ночным клубам, заставляли навещать резиденции Ноттов и Забини, где часто собирались старшекурсники из Шармбатона и Хогвартса, а на выходных закатили вечеринку. Роуз познакомилась с таким количеством молодых людей, что её голова шла кругом от усилий запомнить их имена. Для неё они все были на одно лицо, в каждом находился какой-то недостаток: этот недостаточно привлекательный, тот недостаточно умный, третий недостаточно воспитанный… Но самым главным недостатком был один — ни один из них не был мистером Малфоем. Как-то за завтраком Роуз не выдержала и спросила Скорпа об отце. — Он в Вене, — равнодушно пожал тот плечами. — Надеюсь, там и останется. — По делам? — Да. Хотя он прекрасно умеет совмещать дела с развлечениями, — сухо ответил Скорпиус. — Только вчера знакомый прислал статью из одной австрийской газетёнки, в которой рассказывалось, как отец ужинал с какой-то певичкой, провёл с ней два часа в номере отеля, а потом выставил за дверь в нижнем белье и в слезах. Клянусь, в нашей семье всё шиворот-навыворот! Это я, молодой наследник, должен фигурировать в скандальных статьях и всячески позорить семью, в то время как отец должен распекать меня и грозить потерей наследства. — У тебя всё впереди, Скорп, — участливо похлопал его по плечу Ал. Дальше Роуз не слушала, так как пыталась побороть подступившие к глазам слёзы. Какая же она идиотка! Притащилась сюда с кучей тряпок, каждое утро прихорашивается целый час в надежде встретиться с мужчиной, в которого влюблена, а он… А он, скорее всего, и не вспоминает о ней. Развлекается ночи напролёт с этими шлюхами, в то время как она сама лежит в своей девственной кроватке и мечтает о нём. Ревность схлестнулась в ней со злостью и желанием отомстить. — Ну так давайте исправим положение! — воскликнула она с деланным весельем. — Завалимся со всеми друзьями в какой-нибудь клуб и оторвёмся по полной! И, возможно, после этого Скорп попадёт наконец-то на страницы жёлтой прессы! — Ты серьёзно? Тебя же обычно едва не силой приходится тащить! — Серьёзно! Вечер пятницы же, что мы будем сидеть дома, как троица старых пердунов? — Ни за что! — вскричал Ал, оскорблённый подобным сравнением. — Составим конкуренцию моему папаше, — решительно поддержал идею Скорпиус. Компания набралась довольно большая — к Альбусу, Скорпиусу и Роуз присоединились Кристофер Нотт и Алессандро Забини под руку с никому не знакомыми девицами, а также несколько парней и девушек из Хогварта и Шармбатона. Они выбрали самый горячий молодёжный клуб волшебной части Лондона, пробраться куда было сложнее, чем в министерский Отдел Тайн. К счастью, фамилии «Поттер» и «Малфой» открывали любые двери, и уже через несколько минут после прибытия молодые люди стояли у барной стойки и, перекрикивая друг друга, делали заказы. — Вот держи, — Альбус сунул в руку Роуз бокал с каким-то напитком. — Cosmo. Тебе понравится. Эй, кто заказывал джин-тоник? Нотт, держи свой Абсент! Девчонки, вы что заказывали? Наконец, все напитки нашли своих хозяев. — За то, чтоб завтра утром мы увидели свои пьяные рожи на передовой странице Пророка! Раздался смех парней, возмущенные вскрики девушек, звон бокалов и чьё-то громогласное «Урррааааа!!!» И ночь закрутилась и завертелась в диком пьяном возбуждении. Роуз пила наравне со всеми, хохотала, разнузданно танцевала и балдела, видя неприкрытую похоть в глазах окружающих её парней. Впервые в жизни она была абсолютно уверена в себе, впервые ощущала себя настолько сексуальной и раскованной. Чьи-то руки шарили по её телу, сжимали ягодицы, и она изгибалась, чувствуя влагу между ног и томительную тяжесть внизу живота. Кто бы это ни был, ей хотелось, чтобы незнакомец прижал её к стене и… нет, не «взял» бы, а отымел — грубо и без церемоний, прямо у всех на глазах. Она знала, что ведёт себя распущенно, но здесь все вели себя также, и никаких запретов не существовало. Она видела, как Альбус схватил какую-то прелестную блондинку за талию и, что-то крича ей в ухо (музыка была оглушительно громкой), потянул в сторону дамской комнаты. Сразу стало понятно, что парочка идёт туда не для того, чтобы воспользоваться туалетом. Скорпиус, танцующий с незнакомой изящной брюнеткой, в данный момент пытался протолкнуть язык в её горло. Девушка Нотта запустила руку под стол, и он смотрел на неё так, словно собирался оттрахать на этом самом столе. Вокруг царила атмосфера разврата, и Роуз затягивало в неё, словно в водоворот… В четвёртом часу утра вся компания отправилась в Малфой Мэнор, так как Скорпиус оказался единственным, кто догадался захватить с собой портключ. Ал и Скорп сразу же удалились в сопровождении девушек, с которыми познакомились в клубе. Так как Нотт куда-то запропастился, Забини учтиво пригласил его партнёршу присоединиться к нему и его девушке. Еще несколько парочек разбрелись кто куда в поисках комнат для гостей. Роуз осталась наедине с Альберто, жгучим итальянцем, приходившимся Забини дальним кузеном. Он что-то сказал по-итальянски, и девушка хихикнула, отрицательно качая головой. Услышав её смех, парень расцвёл в улыбке. Внезапно он оказался совсем близко, и его загорелое, заросшее щетиной лицо склонилось над ней в сумраке гостиной. Когда Альберто жадно поцеловал её, Роуз поморщилась от неприятного вкуса сигарет и выпивки. Он что-то шептал ей, куда-то настойчиво тянул… Его руки блуждали по её телу, сжимали груди и ягодицы. Роуз вскрикнула, когда горячая ладонь скользнула между её ног. От этого прикосновения низ живота словно опалило пламенем. Итальянец что-то одобрительно бормотал, а его пальцы начали поглаживать намокшую ткань её трусиков. Роуз стонала, откинув голову назад и судорожно стискивая его плечи. А потом, сама не зная как, она оказалась лежащей на мягкой поверхности, и мужская фигура нависла над нею в темноте. Сердце пронзила игла страха — неосознанного, инстинктивного. Словно очнувшись, она осознала, что не хочет этого. Не хочет отдавать свою девственность вот так — по пьяни, совершенно незнакомому человеку. — Нет, простите, я не могу, — забормотала она, приподнимаясь на локте. Итальянец настойчиво уложил её обратно и что-то спросил. — Нет. Я не хочу. Оставьте меня. Роуз снова попыталась подняться, но вновь была опрокинута навзничь. Недоумевающая и раздражённая, она толкнула парня в плечо. — Дайте же мне встать! В следующее мгновение на неё навалилось грузное мужское тело. Страх ударил изнутри копьём. Она застыла на миг, словно парализованная, а потом начала бешено извиваться, пытаясь сбросить с себя тяжёлый вес. Раздался треск разрываемой ткани, и её платье было сорвано с плеч и стянуто до талии. Роуз завопила. Влажная ладонь тут же накрыла её рот, а другая начала больно мять груди. Охваченная паникой, она извивалась, словно дикая кошка, царапая душащую руку, ударяя насильника по лицу и голове. Тот пыхтел, пытаясь раздвинуть её ноги, наваливаясь на неё всё сильнее. Одной рукой он вздёрнул её колено кверху и вклинился между ног. Роуз обуяло ощущение животного ужаса. Когда чужие пальцы оттянули ткань трусиков и резким толчком проникли внутрь, причинив неожиданно острую боль, ей удалось извернуться и впиться зубами в мякоть стискивающей лицо ладони. Вскрикнув, мужчина отдёрнул руку, и девушка закричала так громко, как не кричала никогда в жизни. Вопль оборвался так же резко, как начался. Роуз была перевёрнута на живот, её платье было задрано до талии, трусики — разорваны в клочья. Она замычала, чувствуя, как он раздвигает её ноги коленями, прижимается к ней, и что-то твёрдое и горячее скользит по её плоти, пытаясь найти вход… Внезапно тяжёлый вес исчез, словно кто-то одним рывком оторвал насильника от её тела. Звуки ударов кулака о плоть, тошнотворный хруст кости, нечеловеческий вопль — всё это воспринималось сознанием словно через толстый слой ваты, тело казалось парализованным. А потом сначала одной судорогой, потом другой из груди вырвалось хриплое уродливое рыдание, и она повернулась на бок и скрючилась в позе зародыша, сотрясаясь всем телом… Постепенно сквозь туман в голове начали проникать слова. Кто-то говорил с ней, чья-то рука ласково гладила её по голове. — Роуз, не плачь… Ты в безопасности… Не плачь, рыжик, всё в порядке… Чшшш… Не плачь… Не плачь… Повернув голову, она увидела мистера Малфоя и почему-то совсем не удивилась его присутствию. Наоборот, это казалось само собой разумеющимся, что именно он должен был спасти её. Кинувшись к мужчине, Роуз залезла ему на колени, уткнулась в плечо и снова разрыдалась. — Сп-спасибо вам… Боже, я так испугалась… Он т-такой тяжёлый, я не могла с-сбросить его… М-мне было т-так страшно! Т-такая д-дура… С-специально сделала, х-хотела отомстить вам… Такая дура!.. — она сама не осознавала, что говорила, но это и не имело значения. Главное было то, что он здесь, что держит её, что его ладонь нежно гладит её по спине… О последующем у неё остались лишь обрывистые воспоминания: мистер Малфой куда-то несёт её, купает в ванне, укладывает в постель… — У тебя что-то болит? Нет? Роуз, ты должна ответить мне… Здесь не болит? — его рука осторожно опускается на низ живота. — Внизу болит, — хнычет она, хотя боль почти утихла. Ей хочется, чтобы он трогал её, чтобы ласкал и утешал и чтобы принадлежал лишь ей одной… Он склоняется между её ног, и Роуз не чувствует ни страха ни стыда когда его тонкие пальцы бережно раздвигают складки её плоти… — Всё в порядке, милая, — в его голосе слышится облегчение. — Боль скоро пройдёт, не волнуйся. Потом он ловко вливает в её рот какое-то зелье, и Роуз начинает погружаться во тьму. — Не уходите! — она хватается за его руку слабеющими пальцами. — Не уйду… И она засыпает, чувствуя себя в полной безопасности. Проснувшись в полдень с жуткой головной болью, Роуз обнаружила на прикроватной тумбочке зелье от похмелья и с жадностью проглотила его. В голове тут же прояснилось, тошнота исчезла, и она была в состоянии думать связно. Лавиной хлынули воспоминания о прошедшем вечере, а за ними появилось такое страшное чувство стыда, что Роуз захотелось умереть. Она вспомнила, как танцевала в клубе, позволяя каким-то незнакомым мужикам лапать её, как целовалась с Альберто, с которым была едва знакома… «Неудивительно, что он пытался… Боже, как же стыдно! Дура, дура, дура! — она содрогнулась, вспомнив его потные руки, шарящие по её телу. — Чтоб он сдох, мерзкий козёл! Чтоб его круциатусом замучили! Найду какое-нибудь отвратительное заклинание и прокляну, чтоб он на всю жизнь импотентом остался!» Никогда Роуз не испытывала такой страшной ненависти, никогда не желала смерти кому-либо, но сейчас её просто трясло от ярости. «И мистер Малфой видел меня в таком жутком виде! В разорванном платье, пьяную, пропахшую сигаретным дымом, в слезах и соплях… — она со стоном уткнулась в подушку, едва не рыдая от стыда. — Что он теперь обо мне думает! Как он, должно быть, презирает меня!» «Ведёшь себя, как блядь, с тобой и обращаться будут, как с блядью», — вспомнилось ей изречение бабки, когда та, мертвецки пьяная, делилась с внучками премудростями жизни. «Вот это он и думает сейчас. И поделом мне. Нужно собраться и сегодня же уехать отсюда и никогда больше не попадаться ему на глаза…» — при этой мысли её сердце наполнилось чёрной тоской. Так долго она мечтала о нём, представляя, как он смотрит на неё с восхищением и желанием. Фантазируя о том, как он целует её, обнимает, занимается с ней любовью. А сколько она работала над собой, пытаясь стать именно такой, какой, по её представлениям, мистер Малфой хочет видеть свою женщину! Всё впустую. Из-за одной идиотской ошибки. Глотая слёзы, она направилась в ванную, где целый час стояла под душем, захлёбываясь от рыданий. Потом долго сидела на краю постели, пялясь в пространство, чувствуя себя совершенно уничтоженной. В комнату кто-то постучался, но Роуз не ответила. Она не хотела никого видеть, особенно его. Когда дверь распахнулась, и её окутало знакомым ароматом мужского одеколона, она опустила голову, пряча лицо за влажными прядями волос. — Я думал, ты ещё спишь… — раздался тихий голос мистера Малфоя. Роуз не ответила. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он после продолжительной паузы. Она опустила голову ещё ниже. — Роуз… — он присел на край постели рядом с её поникшей фигуркой. — Посмотри на меня, пожалуйста. Она отрицательно покачала головой. — Мне очень жаль, что тебе пришлось перенести такую травму. Особенно учитывая, что это произошло в моём доме. — Сама виновата, — выдавила Роуз, вытирая слёзы рукавом. — Вела себя, как последняя шлюха, вот и нарвалась… — Ты не должна так говорить о себе, — его голос был мягким, нежным. — Женщины имеют полное право наслаждаться жизнью и вести себя так, как им хочется. Это не означает, что они испорчены или безнравственны. Также это не даёт мужчинам права применять силу. Ты ни в чём не виновата, милая. — Вы правда так думаете? — Да. — Значит… значит, вы не презираете меня? — Презираю? — переспросил он с неподдельным изумлением. — Боже, конечно нет! С другой стороны, это не означает, что я одобряю твоё поведение. Ты не должна была оставаться наедине с незнакомым пьяным мужчиной. Пообещай мне, что впредь будешь более осмотрительной. — Хорошо, — вздохнула Роуз. Потом посмотрела на мужчину с робкой улыбкой. — Спасибо вам. Мне страшно даже представить, что случилось бы, не окажись вы дома… — Мне тоже страшно. Ты совсем не знаешь мужчин, Роуз. Он мог причинить тебе непоправимую травму. — Я знаю вас, — с улыбкой сказала она. — И я думаю, что вы замечательный! Мистер Малфой пристально посмотрел на неё. — Нет, — серьёзно ответил он, и Роуз почувствовала, как улыбка сползает с лица. — Не знаешь. Он поднялся с постели. — Не волнуйся насчёт этого подонка. Он никогда больше и пальцем не коснётся женщины. С её на то согласия или без. За это я ручаюсь. Роуз широко распахнула глаза. — То есть… вы хотите сказать… — залепетала она, пялясь на мужчину так, словно увидела впервые. — Вы прокляли его?! — Да. Именно это я и хотел сказать. Я безжалостен к тем, кто причинят боль дорогим мне людям, — от тона его голоса по её спине пробежала дрожь, но в то же время охватило чувство злобного мстительного удовлетворения. Но ничто не могло сравниться с радостью от осознания того, что она дорога ему. Казалось, от восторга Роуз вот-вот воспарит к небесам. Она не смогла сдержать широкой улыбки, которую мистер Малфой отчего-то нашел очень забавной. Затем его лицо вновь приняло серьёзное выражение. — Я пойму, если после случившегося ты захочешь поехать домой, но хочу, чтобы ты знала: я не гоню ни тебя, ни Альбуса. Можете оставаться здесь, сколько захотите. Я буду этому только рад. Без вашей шумной компании Малфой Мэнор кажется слишком тихим и пустым. — Благодарю вас… — прошептала она сдавленным голосом, задыхаясь от благодарности и любви к этому необычному мужчине. — Я с удовольствием останусь. Так же как и Альбус, я уверенна. Мистер Малфой улыбнулся. — Я рад. А теперь извини меня — в этом доме есть двое страдающих похмельем мальчишек, которым я собираюсь вправить мозги. — Вы не дали им антипохмельного зелья? — рассмеялась Роуз. — Нет, — он заговорщически подмигнул ей. — Пусть помучаются. Им это пойдёт на пользу. До отъезда из Малфой Мэнора оставалось всего две недели, и Роуз провела эти дни, бросаясь из одной крайности в другую. То она смеялась и шутила, то погружалась в чёрную тоску и закрывалась в своей комнате на несколько часов. Мистер Малфой не рассказал Скорпиусу и Алу о случившемся с ней, поэтому мальчишки изумлялись резким переменам её настроения и шутливо интересовались, не страдает ли она от ПМС. — Когда у тебя, наконец, появится парень, — сказал как-то Скорп, — мы посоветуем ему, чтобы каждый месяц он на несколько дней залегал на дно… и не высовывался оттуда даже под страхом смертной казни. — Надеюсь, что у Сьюзи это дело легче проходит, — деланно содрогнулся Ал, — иначе мне тоже придётся залегать на дно. Сьюзи была той самой белокурой девушкой, с которой он познакомился в клубе. Скорпиус закатил глаза. — Да-да, мы все уже знаем, что у вас со Сьюзи всё серьёзно. Любовь до гроба и тому подобное. Может, перестанешь уже вставлять в разговор её имя к месту и не к месту?! Мистер Малфой же посматривал на девушку с пониманием и сочувствием. Он полагал, что она ещё не пришла в себя от потрясения. — Со временем это пройдёт, — сказал он ей однажды, когда они вместе гуляли в парке. — Скоро начнётся учебный год, и ты сможешь отвлечься от воспоминаний… я надеюсь. Хочу предупредить, однако, что процесс выздоровления от полученного шока может оказаться тяжелее, чем ты представляешь. Я встречал женщин, которые погружались в глубокую депрессию после совершённого над ними насилия. Пообещай, что напишешь мне в этом случае, хорошо? Роуз посмотрела на него с нежной улыбкой. — Вы так заботливы… — прошептала она с благодарностью. Внезапно на её глаза навернулись слёзы, и она замолчала, пытаясь справиться с эмоциями. Мистер Малфой осторожно взял её за плечи и развернул к себе. — За эти годы ты стала мне очень дорога, Роуз, — сердце девушки запело при этих словах. И тут же упало, когда он продолжил, — так же как и Альбус. У меня не было настоящих друзей в детстве… Скорпиусу очень повезло. Надеюсь, он осознаёт это. «Я люблю вас! — едва не выкрикнула она. — Я хочу быть дорога вам не только как подруга вашего сына!» Подняв глаза, Роуз увидела, что мужчина пристально смотрит на неё. Между его бровями появилась морщинка. «Он догадался! — подумала она с ужасом. — О боже, он догадался обо всём!» Мистер Малфой предложил ей руку, и они возобновили прогулку. — Я хочу, чтобы ты кое-что объяснила мне, Роуз. В тот вечер ты сказала, что хотела отомстить мне. Поначалу я не предал этим словам значения, так как ты была… не в себе. Теперь у меня появились сомнения. Что ты имела этим в виду? Роуз прикусила губу. Она помнила эти слова, и теперь проклинала себя за несдержанность. «Может, это к лучшему, — мелькнула в голове неожиданная мысль. — Может, если я откроюсь ему, он перестанет видеть во мне ребёнка!» Говорить было легче, когда он не смотрел на неё своими проницательными глазами, и слова полились из неё безудержным потоком. — Я… я влюблена в вас, — прошептала она, жарко покраснев. — С того самого момента, когда впервые увидела… И я так… так желаю вас, что это причиняет мне физическую боль… Не могу перестать думать об этом… о вас… со мной… И безумно ревную всякий раз, когда вижу в газетах ваши фотографии с разными женщинами. Я ненавижу их за то, что они могут быть с вами, а я — нет. В тот вечер Скорпиус рассказал историю о вас и какой-то австрийской певичке, и я стала сама не своя… Захотела отомстить вам… за что, сама не знаю… Я убедила мальчишек пойти в клуб… Хотела найти какого-нибудь парня… всё равно кого… и… У неё перехватило дыхание. С трепетом и одновременно с надеждой она ожидала его ответ. Мистер Малфой долго молчал. — Я надеюсь, ты понимаешь, что это всего лишь подростковая влюблённость, Роуз. Девушки в твоём возрасте склонны увлекаться взрослыми мужчинами. Это пройдёт. Его голос бы спокойным, тон — поучительным, и от этого Роуз пришла в ярость. Выдернув руку, она встала перед ним, дрожа, едва сдерживая слёзы. — Чем я отличаюсь от ваших любовниц?! Я такая же женщина, как они! Я хочу вас так же сильно! Я не собираюсь преследовать вас, докучать вам! Я лишь прошу об одной-единственной ночи! — она смолкла, ужасаясь тому, что выпалила ему в лицо. Неужели у неё совсем не осталось гордости?! «К чёрту гордость! Хочу его! Хочу, хочу, хочу! Всего на одну ночь, всего на один час!» Мистер Малфой смотрел на неё, ошеломлённый этим взрывом. Никогда прежде она не видела его настолько растерянным. Но он быстро взял себя в руки. — Ты не женщина, ты — ребёнок, — его тон был жёстким, не оставляющим места для пререканий. — Ты не влюблена в меня, это всего лишь подростковая обсессия, желание иметь то, что недоступно. Я не сплю со школьницами, Роуз. Я не сплю с девственницами. Меня не привлекает и не возбуждает невинность. Я предпочитаю зрелых опытных женщин, которые в состоянии удовлетворить меня. В тебе нет тех качеств, которые для этого требуются. — Откуда вы знаете? — сквозь слёзы прошептала Роуз. — Как вы можете знать, если мы никогда… — Знаю! — грубо прервал он. Разрыдавшись, она опустилась на скамью и закрыла лицо руками. Дождавшись, пока её рыдания немного притихли, мистер Малфой холодно сказал: — Я не хочу, чтобы Скорпиус и Альбус или твои родители начали задавать вопросы. Только поэтому позволяю тебе остаться. Но нашему с тобой общению пришёл конец. Затем добавил смягчившимся тоном: — Ты очень наивна, Роуз… Со временем ты поймёшь меня и будешь благодарна за то, что я не воспользовался этим. Он развернулся и ушёл, оставив её всхлипывать и давиться слезам, стыдом и чувством уязвлённой гордости. «Вы всё равно будете моим! — подумала она со страстью, которая ошеломила её саму. — Вы ошибаетесь, если думаете, что сможете так легко избавиться от меня!» До самого конца их с Альбусом пребывания в поместье, мистер Малфой отсутствовал, возвращаясь домой лишь поздно вечером. Роуз знала об этом, потому что несколько раз ожидала его прихода, спрятавшись в тени лестницы. В её голове рождался безумный, отчаянный план. Она ужасалась тому, что собиралась сделать, но решила идти до конца. В ночь перед отъездом Роуз набрала горячую ванну, капнула лавандового масла и долго лежала с закрытыми глазами. «Боже, что я делаю?! Нужно остановиться, пока не поздно! Он высмеет меня, унизит своим презрением, выставит за дверь…» — билась в голове отчаянная мысль. «Ну и что?! — приходила на смену другая. — Пусть он накричит на меня, пусть растопчет мою гордость в пыль! Это мой последний шанс! Потом нас разведёт жизнь, каждый пойдёт своей дорогой… Он может полюбить, жениться вновь… Нет, сейчас или никогда! Я должна попытаться, иначе буду сожалеть о своей трусости до конца жизни!» В течение целого часа она методически готовила своё тело — натирала кожу мочалкой, пока та не стала бархатистой, словно кожица персика, мыла волосы, делала депиляцию… Потом стояла перед зеркалом, примеряя различные комплекты белья, украшая лицо косметикой… «Нет, нет, всё не то, всё не так!» — подумала она, разглядывая конечный результат. Она сняла дорогое бельё и смыла искусный макияж, оставила влажные волосы завиваться пышными непослушными кудрями. Потом надела атласный халатик и с замирающим сердцем вышла из комнаты. Его спальня была тёмной и прохладной. Роуз зажгла несколько свечей, сняла халатик и обнажённая подошла к кровати. Потом залезла под холодное покрывало, натянула его до плеч и прижала колени к груди, обвив их дрожащими руками. Её сердце рвалось из груди, лёгким не хватало воздуха… Между ног стало влажно лишь оттого, что она была в его спальне, сидела в его кровати, укрытая покрывалом, которое пахло им… В голове не было ни одной мысли… Через время, показавшееся ей вечностью, Роуз услышала звук открываемой двери. Она не посмела поднять глаза… Дверь закрылась, лёгкие шаги приблизились к кровати. — Роуз… — его голос был мягким, слишком мягким. Её кожа покрылась мурашками, а желудок сжался от страха. — Ты не должна быть здесь. — Я не уйду… — прошептала она. Он промолчал, и она решилась поднять глаза. В сумраке комнаты его бесстрастное лицо с плавающими в глазах огоньками свечей казалось ей лицом древнего магического существа. Он был бессмертным духом воды, что зачаровывает юных дев и увлекает их на дно. И она была зачарована, и шла на его зов, и тонула, не желая спасения… Роуз медленно откинулась на подушки. Мистер Малфой смотрел на неё немигающим взором, не двигаясь, не говоря ни слова. — Вы назвали меня ребёнком. Посмотрите… похоже ли это тело на тело ребёнка? Она откинула покрывало. Его взгляд неторопливо скользил по её пышным грудям, по тонкой талии плавно переходящей в округлые бёдра, по стройным ногам и ступням с маленькими розовыми пальчиками… — Ты играешь с огнём, Роуз, — предостерегающим тоном сказал он, когда его глаза замерли на треугольнике тёмно-рыжих волос внизу её живота. — Даже у моего самообладания есть пределы. — Прошу вас… — шепнула она. — Один только раз… Мистер Малфой подошёл, присел на край постели, взглянул ей в лицо… — Ты понятия не имеешь, о чём просишь, девочка. — Я лишь хочу, чтобы вы трогали меня… ласкали… Хочу доставить вам удовольствие… Он опёрся на локоть, склонился над нею, и её сердце бешено заколотилось, когда она почувствовала, как его длинное тело вытягивается на постели, касается её собственного тела… Тонкие пальцы обвели её лицо, легли на дрожащие губы… — Ты не имеешь ни малейшего представления, как доставить мне удовольствие, рыжик. Если бы ты знала, какие вещи я хочу делать с тобой, с твоим телом, то никогда бы не пришла сюда. — Прошу вас… Прошу… — Роуз смотрела на него с отчаяньем, с мольбой. — Помогите мне… Она взяла его руку и потянула её вниз, по груди, по животу, в темноту между её бёдрами, скрывающую саму её сущность. Он содрогнулся, закрыл глаза, прижался лбом к подушке рядом с её головой… И его пальцы начали ласкать её влажную, пульсирующую плоть, и Роуз начала бесстыдно двигаться вместе с ними, потому что сопротивляться этому безумному желанию больше не было сил. — Посмотри на меня, — шепнул он. Роуз распахнула глаза, и встретилась с его тёмным голодным взглядом. Ей казалось, что он проникает в саму её душу… А между тем его пальцы, его умелые, талантливые пальцы, творили своё волшебство, и Роуз дрожала, и изгибалась, и стонала, и теряла саму себя, потому что каким-то невероятным образом он знал её тело лучше неё самой, и оно отзывалось на его касание, как цветок отзывается на прикосновение солнечного луча… «Откуда он знает? Откуда он знает это обо мне? Это невозможно, немыслимо, невообразимо…» — мысли в её голове вспыхивали, метались и гасли, и разобраться в этом хаосе не могла она сама. «Не могу, не могу, не могу… Что ты делаешь со мной?.. Не могу вынести этого… Остановись! Остановись!» Она смотрела в его бездонные глаза со страхом, с мольбой, с отчаяньем, и он медленно вёл её к обрыву, а потом столкнул с края, но вместо того, чтобы упасть на дно, она взлетела к небесам, и парила… парила… парила… Роуз закричала так громко, что позже ей стало за себя стыдно… А потом он закутал её в покрывало и куда-то понёс, уложил на постель, пахнущую её духами, и последнее, что она видела, было его лицо, склонённое над нею…