One Hit

— Рон, ты уверен, что мы поступили правильно? — нахмурившись, в сотый раз спросил Гарри Поттер своего лучшего друга, который возился с волшебным радиоприемником. — Мы ее бросили. — Да, Гарри, — нетерпеливо ответил Рон, поплотнее закутываясь в фирменный свитер семьи Уизли — в палатке было холодно. — Это для ее же блага. Ты ведь тоже Джинни бросил. — Но я-то ей все объяснил! — возмутился Гарри, вставая и начиная ходить кругами. — А Гермиону мы бросили, оставив только записку! И сам подумай, куда мы без нее? Да, мы добрались до медальона, но понятия не имеем, как его уничтожить. Была бы здесь Гермиона… — Но ее нет! — взорвался Рон. — Ты эгоист, Гарри! Ты припрятал всех, кто тебе дорог! А я могу только слушать это, — он постучал палочкой по радио, — и надеяться, что не услышу в списках погибших маму или Фреда, или Джорджа… или же нашу Гермиону! А я люблю ее, понимаешь? — А ты сейчас знаешь, что с ней? — Гарри тоже повысил голос. — Я знаю, что она жива! А еще я знаю, что ты просто слабак и предпочитаешь прятаться за ее спиной! Когда же ты убьешь его? — закричал в ответ Рон, но, когда Гарри сорвал с его шеи медальон Слизерина, резко замолчал. — Прости, Гарри, — он с ненавистью уставился на крестраж. — Жуткая вещичка, — добавил Уизли. — Нам сейчас не нужно ссорится. — Ты прав, — Гарри положил медальон на столик в палатке. — А помнишь, как мы с ней познакомились? — парень вдруг ударился в воспоминания. — Да, — Рон заулыбался. — Как сейчас помню — мы пошли посмотреть на тролля, услышали странные звуки из женского туалета… — И как два идиота вломились туда, — Гарри тоже улыбнулся. — Гермиона плачет под умывальником, тролль ревет, ты палочкой машешь! — Угу, и заклинание вспомнить не могу, — Рон захохотал. — Троллиус сдохникус! Помнишь, как я его кричал? — А Гермиона тебе так услужливо подсказывает: «Вингардиум… — Гарри плюхнулся в кресло. — Ты не дослушал, а уже кричишь: «Вингардиум, вингардиум! А чего оно не работает?» — Я помню, как Гермиона тогда разозлилась, — Рон продолжал вспоминать. — «Вингардиум левиосса, дурак!» — Классно мы тогда тролля завалили, — Гарри мечтательно улыбнулся. — Помнится, мы тогда даже на ее слизеринский галстук внимания не обратили. Зато потом, когда обратили… — Я был дураком, она права, — покаянно признался Рон. — Не стоило называть ее «гадкой змеей, помешанной на чистоте крови». Она тогда побледнела, но сказала только, что она грязнокровка. И поблагодарила за помощь. А потом, когда мы пришли к ней за помощью, она сделала вид, что не помнит этого оскорбления, и помогла нам. И когда мы на третий этаж полезли, она тоже с нами пошла. — Да если бы не она, мы бы уже на первом курсе погибли, — добавил Гарри. — Жаль, правда, что она в этот гадюшник попала. Нам-то ничего, а ей за дружбу с гриффиндорцами часто влетало. Надеюсь, хоть сейчас она в порядке. — Не знаю, — с грустью ответил на это Рон. — Ты ведь слышал, что в «Поттеровском дозоре» говорят — вчера битва при Блэкрок* была. Зная нашу Гермиону… — Да, она вполне может туда заявится, — согласился Гарри. — Только бы она выжила. Рон, попытайся еще раз настроить радио, я не выдержу, если не узнаю, что там случилось. Рон начал крутить ручки, постукивая по старому приемнику волшебной палочкой. — Получилось, Гарри, — почти прошептал он, склонившись над радиоприемником. Несколько минут они молча выслушивали сообщение Ли Джорджана, который и был ведущим, а потом Рон, улыбаясь, сказал: — Они победили! Битва за Блэкрок выиграна! Гарри тоже улыбнулся. И мрачный дождливый лес, посреди которого они находились, словно наполнился солнечным светом.

***

Мрачный дождливый лес, посреди которого мы находились, словно наполняется солнечным светом, когда Невилл в очередной раз пнул груду подмокших листьев и недовольно посмотрел на меня. — Гермиона, ты наконец объяснишь, зачем ты меня сюда притащила? — возмущенно спросил он, поплотнее закутываясь в теплую мантию. Я засмеялась и сорвала с дерева несколько ярких листьев. — Ты никогда не задумывался, что мы похожи на эти листья? — я подбросила желтый с красными прожилками листок, наслаждаясь его коротким полетом. — Висим, висим, а потом наступает момент — и мы падаем. — Может, уже хватит этих философских размышлений? — жалобно сказал Невилл, тоже рассматривая разноцветные листья. — Я не верю, что ты привела меня сюда только для того, чтобы выдать пару заумных слов о листьях! — Отчасти именно для этого, — я грустно улыбнулась, выбрасывая оставшиеся листья. — Идет война, Невилл, и до следующей осени мы можем уже не дожить. А я люблю осень. — Гермиона! — отчаянно взвыл гриффиндорец. — А отчасти потому, что здесь единственное место, с которого просматривается весь замок, — не обратив внимания на его комментарий, продолжила я, останавливаясь. — Если Темный Лорд решит напасть на замок, то он пойдет именно этой дорогой. — Но замок находится слишком далеко! — возмутился Невилл. — Я ничего не вижу! — Ты волшебник или кто? — сарказм в голосе полностью подавить не удалось. — Я знаю одно заклинание — лучше бинокля, — взмахнув палочкой, я прошептала это заклинание, найденное в книге Принца-Полукровки, а точнее — моего декана, которую я «одолжила» у Гарри. — Ну как? — спросила я моргающего Невилла. — Работает! — радостно кивнул он, наконец перестав моргать и уставившись на замок. — И что нам нужно? — Посмотри на башни, — приказала я, тоже переводя взгляд на них. — Башни Когтеврана и Гриффиндора слишком ненадежные, поэтому в них можно оставить лишь несколько человек, которые потом быстро убегут, а вот Астрономическая — уже более мощная. Там можно спокойно оставить весь Когтевран, пусть спокойно плетут длиннющие заклинания. Ты говорил с Луной? Они что-от нашли? — Я говорил с Терри, — ответил Невилл. — Они с Эрни сейчас куда больше заняты своим радиоприемником, но он сказал, что Луна уже перерыла несколько полок в библиотеке. — Чудесно, — пробормотала я. — А теперь запоминай те места, где мы будем находится, когда Темный Лорд придет сюда, — чем лучше мы сумеем устроится, тем меньше жертв. Лонгботтом послушно начал записывать на обрывок пергамента, прилаженного к дереву, чтобы было удобнее писать, все, что я говорю. Несмотря на показную уверенность и беззаботность, я сильно нервничала, весьма справедливо опасаясь, что мой план провалится. К счастью, у меня еще было время все обдумать и выскочить из этой войны с наименьшими потерями. И спасти всех, кто мне дорог. Мы закончили примерно через час. Невилл тяжело вздохнул и свернул исписанный мелким почерком пергамент, запихнув его в карман. Я сорвала с дерева еще несколько цветных листьев и посмотрела на выглядывающее из-за облаков солнце, которое осветило осенний лес и заиграло на пожелтевших листьях. — Дождь не может длиться вечно, — выдала я очередную философскую мысль. — Когда-то появится солнце. Невилл снова вздохнул. Ему уже изрядно надоели мои глубокомысленные изречения, которые я говорила исключительно ради его кислой физиономии. — Букет-то этот тебе зачем? — устало спросил он, кивнув на листья у меня в руках. — Мы пошли погулять, — терпеливо ответила я, быстрым шагом выходя из леса. — И прийти без «сувенира» просто глупо. — Как скажешь, — покорно согласился Невилл и замолчал. Я тоже не хотела говорить, поэтому до Большого зала, в котором сейчас должен был начаться обед, мы дошли молча. На входе в зал я столкнулась с директором Снейпом — Невилл почему-то замедлил шаг, поэтому оказался на значительно расстоянии от меня. Извинившись перед преподавателем, я уже хотела проскользнуть в зал, как Снейп резко схватил меня за руку и оттащил чуть в сторону, чтобы мы не стояли на проходе. — Чудесная осень, не так ли, мисс Грейнджер? — довольно громко, чтобы его услышали проходившие мимо Кэрроу, которые тут же замедлили шаг, спросил бывший декан. — Вижу, вы уже насладились ее дарами, — он посмотрел на букет. — Да, сэр, — кивнула я, не понимая, к чему он клонит. Брат и сестра Кэрроу, ненавистные почти всей школе преподаватели, окончательно остановились, желая подслушать нашу беседу. Причин у них было много. И первой, самой главной, была ненависть ко мне. Так как я была Пожирательницей, они не могли позволить себе пытать меня так, как если бы я была обычной грязнокровкой. Метка давала мне неприкосновенность. Пока. Кэрроу это понимали и отчаянно жаждали подловить меня на какой-то мелочи. — И дождь сегодня сильный был, — продолжил Снейп, тоже отметив, что Кэрроу остановились. — Но, знаете, мисс Грейнджер, самые сильные грозы бывают возле скал. Когда льет дождь, от воды скалы становятся черными. Особенно красивыми они бывают тогда, когда вспыхивает молния. Жаль, она там практически никогда не появляется. Зато гром гремит вовсю. Забавно, вы не находите? — Очень, сэр, — кивнула я, все еще не понимая, что он хочет мне сказать. Ясно же, что это какая-то загадка, но вот как ее разгадать? Кэрроу явно слышали каждое слово — они стояли достаточно близко. Не услышав ничего стоящего, они поспешили уйти. Мой разговор со Снейпом не вызывал никаких подозрений, ведь они прекрасно знали, что Снейп является моим наставником, и он же поручился за меня у Темного Лорда. Вполне нормально, что мы можем поболтать о погоде. — И самая сильная гроза будет на Хеллоуин, — тихо сказал декан, наклонившись ко мне. — Ночью. Я знаю, что там небезопасно, поэтому будьте осторожны. Такие разговоры были не в его стиле.** Обычно Снейп предпочитал выдавать сведения четко и ясно, не используя метафоры и эпитеты. Такая манера речи была больше свойственна… Дамблдору? Неужели покойный директор дал ему какое-то задание, касающееся меня? Прочитав мои мысли, Снейп кивнул. — Вы всегда были умной студенткой, мисс Грейнджер, — на его губах появилась усмешка. — Я не сомневаюсь, что вы догадаетесь. Взмахнув своей мантией, директор быстро зашагал по коридору. Я же осталась стоять, лихорадочно размышляя, что же он хотел мне передать. Точнее, не он, а Дамблдор через него. Причем тут скалы? Которые от дождя становятся черными? И молния с громом? Обрывки слов вертелись в моей голове, не желая складываться в единую картину. И наконец, догадка пронзила мой мозг. Блэкрок, небольшой городок в Шотландии. Он и означает «черная скала». А молния — это намёк на Гарри. Значит, он там не появится. Тогда гром — это Темный Лорд и Пожиратели, ведь, как говорится в пророчестве «ни один не может жить спокойно, пока жив другой», поэтому они неразлучны, как гром и молнии. Все просто! Но все очень сложно и опасно… — Гермиона, о чем вы говорили? — я вздрогнула, когда Невилл незаметно подошел ко мне. — Что-то случилось? — Случилось… — заторможено пробормотала я. — Да, случилось… — потом я словно очнулась, и резко схватила его за рукав. — Собирай нашу восьмерку, есть разговор. Разговор получился долгим и тяжелым — нужно было все предусмотреть. После него мы уже не встречались все вместе до самого Хеллоуина, который мы ждали со смешанными чувствами. И наконец он настал. На Хеллоуин Темный Лорд любил устраивать рейды, поэтому все, даже такие, как я, должны были принять участие. Прихватив черную мантию с капюшоном и маску Пожирательницы, я быстрым шагом направилась к Снейпу. Кроме него, в кабинете никого уже не было — Малфой, Нотт и Крэбб с Гойлом должны быть у Повелителя. Кивнув мне в знак приветствия, директор подождал, пока я напялю мантию и маску, а потом открыл камин в Малфой-мэнор, временную резиденцию Темного Лорда. Я шагнула во вспыхнувшее зеленым пламя. Вывалившись из камина и заклинанием очистив мантию от пепла, я прошла через несколько коридоров к главному залу, где и сидел Темный Лорд. — Дорогие друзья, — я незаметно проскользнула в задние ряды и внимательно уставилась на Повелителя, — в наших рядах пополнение, — он растянул тонкие губы в ухмылке. Пожиратели зашумели, выражая радость. За моей спиной послышались шорохи, и по тихим голосам я поняла, что в зале находятся мои однокурсники. — Приветствуйте Блейза Забини и Асторию Гринграсс! — в неярком освещении я увидела бледных Блейза и Асторию, которые стояли возле Темного Лорда и были далеко не в восторге от такого соседства. — Наши юные друзья выразили столь горячее желание стать моими верными последователями, что я не смог им отказать. Сегодня они докажут мне свою верность! Беллатриса и Антонин, — он махнул рукой, и в пятно света вышла Лестрейндж, которую можно было легко узнать по растрепанным волосам и черному платью, и закутанная фигура, которая и должна была быть Долоховым, — поведут их в Блэкрок. Впрочем, не только их. Никто не останется обиженным! Мы покажем магглам их место! Белла, дорогая, можешь начинать! Беллатриса спустилась с возвышения, на котором стоял Темный Лорд, и начала медленно двигаться в толпе, периодически указывая на тех, кто пойдет с ней. И я, и все остальные слизеринцы, и еще несколько более старших магов попали в эту группу. Постепенно начали образовываться другие группы. — Вы как? — осторожно спросила я у Блейза и Астории. — Сильно болит? — Терпимо, — ответила Астория, которую весьма сильно колотило, но я умудрилась протянуть ей и Блейзу флакончик. — Я боюсь. Блейз притянул ее к себе. Слизеринка всхлипнула и прижалась к его груди. — Все будет хорошо, Тори, — тихо сказала я, коснувшись ее плеча. — Главное — без паники. — Все готово! — послышался голос Беллатрисы, и один из каминов вспыхнул. Наша группа по очереди прошла через него, и мы оказались в полузаброшенном доме. — Аппарируем! — приказала Беллатриса. Послышались хлопки. Мы оказались на безлюдной ночной площади. Несколько минут было тихо. А потом начался хаос. — Остолбеней! — послышался голос Грюма***, и летящая вспышка чуть не зацепила Долохова. — Авада Кедавра! — взревел тот в ответ, поняв, что мы попали в засаду. Как только Снейп сообщил мне о нападении на Блэкрок, я поняла, что в одиночку мы не справимся. Поэтому нужно было связываться с «Орденом Феникса». Сделать это было весьма трудно, но Джинни удалось связаться с братьями и передать им мое сообщение. Тем временем Терри и Эрни сумели адаптировать к нашим условиям радиоприемник. Вообще-то радиоприемники были во многих магических семьях, например, я видела его у миссис Уизли, но в Хогвартсе даже они не работали. Но мальчишки сумели его настроить и подключится к станции «Поттеровский дозор», которую основал Ли Джорджан, лучший друг близнецов Уизли. Жаль, это было сделано довольно поздно, но мы успели передать сообщение всем магам, поддерживающим Гарри Поттера, о нападении. На этом их технические усилия закончились. С жучками, на которые было возложено столько надежд, дело так и не наладилось. Слишком сложным оказалось их устройство, поэтому адаптировать их под магию стало невозможно. Поэтому оставался только один вариант узнать о планах Лорда — войти в нему в доверие. Поэтому наш сегодняшний спектакль был слишком рискованным, хотя и продуманный до мелочей. Мы не должны были дать Темному Лорду повод усомниться в нас. А вот в его верных последователях… Я обокрала кладовку Слизнорта, захапав Оборотное и немного Феликса. Блейз с Асторией приняли Метку. Невилл и Эрни, глотнув Оборотного, под видом добровольцев присоединились к «Ордену Феникса», понимая, что в настоящем облике их просто вышвырнут и не дадут участвовать в битве. Все было готово. И многое зависело от меня, Блейза и Астории — нам досталась самая сложная роль. Итак, да начнется игра! — Бомбарда! — Блейз, подняв палочку, с грохотом разносит старый паб. Грохот получается оглушительным, к тому же скоро должен начаться дождь. Все приходит в движение. Летают разноцветные лучи заклятий, кричат Пожиратели, кричат орденцы, кричат жители городка. Мы выжидаем. Еще не время. Где-то неподалеку блеснула молния и прогремел гром. Гроза, которая собирала свинцовые тучи весь день, была уже где-то очень близко, она тоже готовила нападение и была готова обрушиться на наши головы ледяным ливнем. Но и она выжидала. Чего? Мы снова бросаем друг на друга короткие взгляды. Пора! Я бросаю еще одну Бомбарду, причем попадая в единственный источник освещения — большой фонарь в центре площади. На мгновенье становится темно. В полнейшей темноте я нашариваю в кармане флакончик с Оборотным зельем, которое запихнула в карман перед тем, как уйти из школы. Блейз и Астория делают тоже самое. Мы быстро выпиваем зелье, морщась от неприятного вкуса. Волосы Луна как-то достала у каких-то случайных прохожих, но как - она не сказала. Но это неважно. Блейз быстро произносит заклинание иллюзии — теперь Пожирателям будет казаться, что мы тоже сражаемся. Заклинание он нашел еще летом в семейной библиотеке Забини, но пригодилось оно только сейчас. Астория добавляет еще одну Бомбраду, и мы, сбросив маски и откинув капюшоны, аппарируем в ближайший проулок. Блейз кидает Инсендио в ближайший дом, который тут же загорается. На площади тут же становится светло, как днем. Он хватает Тори за руку и вытаскивает ее на поле битвы. Я остаюсь в проулке, пытаясь привыкнуть к чужому телу. Оно плохо слушается меня — женщина, в которую я превратилась, старше меня лет на пятнадцать, но одновременно ниже и тоньше. Длинные светлые волосы закрывали обзор. На ум почему-то приходит сравнение с птичкой. Но сейчас не время думать — нужно действовать. Астория уже валит высокого Пожирателя мощным Петрификусом, а Блейз, безостановочно ругаясь, сражается с Крэббом, с которым он проучился целых шесть лет и с которым он даже часто сидел за одной партой. Нужно действовать. Я собираю тонкие волосы в пучок, чтобы они не лезли в глаза. Минерва МакГонагалл, собранная и хладнокровная, трансфигурирует все, на что падает ее взгляд, и запускает в Антонина Долохова, который в ответ сыплет фирменными проклятьями вперемешку с угрозами. Что будет с деканом Гриффиндора завтра, когда Кэрроу узнают об ее участии в битве, никто не знает. Нужно действовать. Я медленно достаю палочку и прицеливаюсь. Грюм и Тонкс с Люпином сражаются с оглушительно смеющейся Беллатрисой Лестрейндж. Та кидает в них Круциатус в компании с Авадой — на большее ее фантазии не хватает. Но она хороша, даже очень хороша — трое авроров прилагают немалые усилия, чтобы держаться на равных с ней одной. Белла поступает разумно, сделав ставку не на мастерство, а на скорость. Нужно действовать. Я тихонько произношу «Империо», и заклинание, сорвавшись с палочки, летит в Беллатрису, которая сейчас ничего не замечает и оглушительно смеется, радуясь, что убила Грюма. Заклинание застает Беллу врасплох. Она на секунду впадает в ступор, но потом, быстро вернув себе возможность двигаться, начинает сопротивляться действию Непростительного. Я усиливаю давление, затем на секунду прерываюсь и без пауз выпускаю два оглушающих — в Тонкс и Люпина. Они падают. Гроза, висевшая над нами свинцовыми тучами, наконец-то начинается. Дождь заливает два неподвижных тела, но сейчас мне на это плевать. — Империо! — я снова направляю палочку на Беллатрису — Атакуй всех, кто в черных мантиях! — в мантии одеты только Пожиратели, орденцы и добровольцы предпочитают другую одежду, не стесняющую движений. — Атакуй же! — наконец мой приказ достигает цели, и Белла, снова захохотав, посылает Аваду в неизвестного Пожирателя. Я тоже смеюсь. Смеюсь довольно, зло и безумно. Подхватываю полы черного плаща и выскакиваю на площадь, начиная кружиться под все усиливающимся ливнем. Потом, наткнувшись на своего однокурсника, Грегори Гойла, с улыбкой посылаю в него Диффиндо. Маску Грегори уже где-то потерял, поэтому вспышка попадает на незащищенную щеку, оставляя глубокий порез. Гойл злобно рычит, осторожно прикасаясь к кровоточащей ране. «Это тебе за Луну, тварь! — мстительно усмехнувшись, думаю я». Но мне это кажется слишком мягким наказанием для него. Темная часть моей души жаждет крови. Его крови. И его боли. — Сектумсемпра! — почти мурлыча, я выпускаю новое заклинание. Парень несколько секунд удивленно смотрит на меня, а потом резко падает в жидкую грязь. Его чистая кровь, которой он так гордится, смешивается с этой грязью. Заклинание оказалось сильнее, чем я думала. Я смеюсь. Страха нет, есть только адреналин в крови и жуткое желание мстить. Красные, желтые, зеленые и фиолетовые вспышки мелькают, от них рябит в глазах, они несут боль и смерть, но мне это кажется безумно красивым. Смертельным, но красивым. Вспышки сталкиваются друг с другом, рикошетят и взрываются, и это напоминает мне фейерверки, которые любила еще тогда, когда родители были женаты, а я даже не подозревала о мире магии. Сердце стучит, как безумное, в левом боку начинает колоть, и мне не хватает воздуха, но я не останавливаюсь, разбрасывая вокруг сверкающие лучи оглушающих заклинаний. И не только оглушающих. — Ваддивази! — подняв крупный камень, я запустила его в очередного Пожирателя. Камень прилетел ему в голову, превратив ее в кровавое месиво. То, что я убила человека, вспыхивает где-то на краю сознания. Мне абсолютно наплевать на него. Совесть даже не шевельнулась. Отвернувшись, чтобы не смотреть на убитого мною Пожирателя, который представлял собой жалкое и неприятное зрелище, я снова начинаю выпускать заклинания. Увидев в начале боя, как сражается Белла, я начинаю ей подражать. Она права, ведь главное — скорость, а не сила произнесенных заклятий. На небе вспыхивает молния, на мгновенье осветив очередного оглушенного мною человека. Увлекшись, я не замечаю летящую сзади бирюзовую вспышку. Она настигает меня и с силой ударяется в спину. Не удержавшись на ногах, я падаю лицом в грязь, едва успев выставить вперед руки. Смягчив падение, я переворачиваюсь на спину и пытаюсь подняться. И это у меня почти получается, но жуткий приступ кашля заставляет меня согнуться пополам. Прикрыв рот рукой, я с усилием разгибаюсь и с ненавистью смотрю в глаза одному из самых жестоких Пожирателей — Антонину Долохову. Он стоит, поигрывая палочкой, и чувствует себя хозяином положения. Наглая ухмылка красуется на его губах. — Доигралась, дорогуша? — с насмешкой спрашивает он. — Может, скажешь что-то перед смертью? Хотя бы представишься? Он припер меня к стене — бежать мне некуда. Все остальные заняты сражением, и никто мне не поможет. Я снова сгибаюсь от кашля. Отняв руку от рта, я с искренним удивлением смотрю на собственную кровь. Быстро вытерев руку о мантию, я сплевываю оставшуюся во рту. — Чего же ты не сдохнешь, гад? — хрипло спрашиваю я и поднимаю палочку. Говорить очень трудно, как и дышать, но выбора у меня просто нет. — Авада Кедавра! — А ты настойчивая! — смеясь, он уворачивается от моих зеленых вспышек. — Остолбеней! Круцио! Импедимента! Инсендио! — рыча и отплевываясь от крови, без пауз выкрикиваю я, однако он умудряется уворачиваться от них и выставлять щиты. — Империо! — Непростительное достигает своей цели, и Долохов на секунду застывает. — Сними свое чертово проклятье! Он что-то бормочет. Что — я не в силах расслышать, но мне тут же становится легче. Выплюнув последний сгусток крови, я с кровожадной ухмылкой наставляю на него палочку. — Релассио! — струя кипятка выплескивается из моей палочки прямо в его отвратительное лицо. Не обращая внимая на его крики боли, я снова навожу на него палочку. — Империо! Отдав ему тот же приказ, что и Белле, я снова бегу в гущу сражения. Дождь застилает глаза, мешает рассмотреть сражающихся. Мелькают разноцветные лучи. Мелькают люди. И на фоне всего этого горит дом, подожженный Блейзом. Горит настолько сильно, что даже ливень не способен его потушить. — Сзади! — кричу я полному мужичку лет пятидесяти, в которого превратился Невилл. Тот, хрипя то ли от усталости, то ли от боли, резко разворачивается и кидает очередное оглушающее. Кивнув мне в знак благодарности, он снова начинает палить во все стороны. Я бегу дальше. Мне нужно найти Блейза и Асторию. Нужно. Я не переживу, если с ними что-то случиться. В конце концов, это мой план, и я несу за них ответственность. Сверкают молнии, где-то вдалеке гремит гром. Гроза не прекращается. И битва тоже. — Твою мать, да угомонись же ты, скотина! — Эрни Макмилан, тоже под Оборотным, сражается с очередным Пожирателем, который бросает заклинания во все стороны, особо не обращая внимания, в кого они попадают — в своих или в чужих. — Петрификус Тоталус! Внезапно кто-то хватает меня за руку. Чисто инстинктивно, я по-маггловски ударяю неизвестного локтем. Он шипит от боли. — Гермиона! — я оборачиваюсь и вижу Блейза. Настоящего Блейза. А это значит, что Оборотное прекратило свое действие. — Бежим! — кричит кто-то из Пожирателей, и я узнаю голос Теодора Нотта. Повернувшись к нему, я вижу, что Белла и Антонин, находящиеся под моим Империусом, активно атакуют своих. А так как это самые опытные Пожиратели, то победа не на стороне Нотта. — Найди Асторию, — шепчу я Блейзу и, накинув капюшон, аппарирую к Пожирателям. Нужно быстро снять с них Империус, чтобы Темный Лорд не догадался, кто его наложил. Сняв его с Долохова и заканчивая с Лестрейндж, я почувствовала, что кто-то снова схватил меня за руку. Я обернулась, думая, что это Блейз. Но это был не Блейз. — Бежим, Грейнджер! — шипит Драко Малфой и, не отпуская мою руку, аппарирует. Я едва успеваю снять Империус с Беллы, как мы с Малфоем оказываемся в том заброшенном домике. Почти не задерживаясь там, Малфой активирует портключ, и мы переносимся в большой зал в поместье Малфоев. Сзади слышится стук, и я, обернувшись, вижу Асторию и Блейза. Быстрым взглядом окинув их, я понимаю, что внешних повреждений у них не так уж и много, но они довольно сильные — Астория явно хорошо стукнулась головой, и кровь запачкала светлые волосы, а у Блейза слегка дрожат руки, и это дало мне понять, что как минимум один Круциатус он получил. Но в целом они выглядят довольно бодро, и я с облегчением обнимаю снова дрожащую Асторию. Снова стук, еще громче предыдущего. Это прибыл злющий Нотт, держа за воротники мантий бессознательного Крэбба и окровавленного Гойла. Как он умудрился переместить их обоих, когда сам в два раза мельче даже Гойла, для меня остается загадкой. Блейз лениво подходит к Гойлу, достает палочку и начинает лечить его раны, искоса взглянув на меня. Разумеется, он понял, кто выпустил в него Сектумсемру — это было авторское заклинание Снейпа и знали его немногие, — но одобрял мои действия. Нотт, шипя что-то себе под нос, приводит в сознание Крэбба. И еще один стук. В комнате появляются Беллатриса и Антонин, безостановочно ругающиеся друг с другом. Их словарный запас был… впечатляющим. Антонин свирепо смотрит на нас семерых. — …Белла, или идем все вместе, и не надо говорить мне, что они дети, или ты идешь одна! — сверкая глазами, заканчивает Долохов. — Ты трус, Антонин! — Беллатриса издевательски смеется. — Я так и передам нашему Повелителю! Антонин резко ударяет кулаком по стене и быстро выходит из комнаты. Белла окидывает нас взглядом, задерживается на мне. — Оставайтесь здесь! — коротко приказывает она. — Я доложу Лорду о нашей операции. Взмахнув грязной черной мантией, она тоже удаляется. В комнате воцаряется тишина. Больше не слышно стуков — похоже, более старшие Пожиратели, не входящие в Ближний Круг, были оставлены на растерзание Ордену, если, конечно, не успели сбежать в другое место. Неосознанно мы все приближаемся друг к другу. Примерно через десять минут я начинаю нервничать, а Астория уже вовсю всхлипывает, прижавшись к Блейзу. Вскоре страх становится таким сильным, что я цепко хватаю Малфоя за руку и до боли сжимаю ее. Однако Малфой, вместо того, чтобы по привычке оскорбить и выдернуть руку, только крепче сжимает ее. Краем глаза посмотрев на него, я замечаю, что он тоже нервничает, возможно, даже сильнее, чем я. Конечно, ведь я боюсь, что что-то напутала в заклинании, и меня сейчас разоблачат, а слизеринец боится за свою родную тетку. Какой бы ужасной она ни была, он все-таки любит ее, и это заметно. А бояться за другого всегда хуже, чем за себя. Наконец, дверь открывается, и Беллатриса входит в зал. Я с трудом смогла удержаться, чтобы не издать удивленное восклицание — она выглядит жутко. Даже тогда, когда ее поймали и собирались отправить в Азкабан, после падения Темного Лорда, она выглядела по-королевски. Но сейчас… — Можете возвращаться в школу, — тихим голосом говорит она, и где-то в глубине души у меня шевельнулась совесть — ведь это именно из-за моего Империуса она получила наказание от Темного Лорда. И не просто получила наказание, а выгородила всех нас. — Темный Лорд удовлетворился моим рассказом. И тут я не выдерживаю. Выпустив руку Малфоя, я делаю шаг вперед и с благодарностью смотрю ей в глаза. — Спасибо, — на большее я не решаюсь, но она все понимает. — Не стоит, — устало кивает она и повторяет: — Возвращайтесь в школу, Северус вас ждет. Еще раз взглянув на нее, я хватаю Асторию и Блейза, и мы вместе шагаем во вспыхнувшее зеленым пламя, выходя уже в кабинете директора. Малфой, Крэбб, Гойл и Нотт появляются спустя несколько секунд. Оставив их всех объясняться со Снейпом и попросив его дать успокоительное Астории, я в компании Блейза выхожу из кабинета. Оказавшись в коридоре, мы, наплевав на правила, мчимся в Выручай-комнату. Прошептав нужные слова и ввалившись в открывшуюся дверь, мы на секунду замираем. Невилл, с глубоким порезом на лбу, пьет какое-то зелье, которое протягивает ему Джинни. Эрни, баюкающий мягкую руку, которая, судя по всему, лишилась абсолютно всех костей — кто-то решил повторить «удачный» опыт Локхарта. Терри и Луна, ничего не замечающие и активно спорящие над картой Мародеров. И наконец, Ханна, нервно расхаживающая взад-вперед. Как только мы с Блейзом появляемся на пороге комнаты, все как по команде поворачиваются к нам. В их глазах немой вопрос. Сил, чтобы что-то сказать, у меня нет. Поэтому я лишь облегченно улыбаюсь. И эта улыбка сказала им всем больше любых слов — мы справились.