Второй шанс для Да... Савады Тсунаеши!

      Чувство, что сегодня произойдет что-то ужасное, не покидало меня с самого утра. И под «ужасно» я подразумеваю несколько более отвратительное и страшное, чем проживание с Реборном под одной крышей. А одно только это можно уже назвать Адом и готовить котлы с кипящей водой. Прости, Мукуро, Ад переехал. Кинутые в ванную шокеры, подрывы за неправильные ответы и Леон-молоток — меньшее, что может поджидать меня в моем же доме. Это можно называть некоторого рода стандартной программой, которую Аркобалено демонстрирует каждый день. Такое ощущение, что у него некоторые из этих действий просто вошли в привычку, нежели он действительно пытается меня покалечить. Нет, конечно, каждый раз он работает на качество. Не было такого, чтобы он просто так мимоходом кинул в меня шокер и так же тихо ушел. С чувством, с толком, с расстановкой. Падла. Мы не так уж и долго знаем друг друга, но и не так уж и мало. По крайней мере достаточно для того, чтобы хоть иногда я могла уворачиваться от ударов или вылавливать шокеры до того, как окочурюсь прямо в ванной. Хотя Реборн на то и Реборн. Не вышло один раз — второй удар для тебя станет решающим.       И тем не менее. Что-то надвигалось. Что-то тяжелое, мрачное и мерзкое, как полуразложившиеся трупы. Была ли виновата в моих ощущениях наследственная гиперинтуиция или мразотно улыбающийся Реборн — мне было не понятно. Тем не менее, Бьянки по-прежнему нежно улыбалась, когда видела моего репетитора довольным жизнью, сидя на нашей кухне, Ламбо продолжал кричать и таскать конфеты, пока треклятый Аркобалено таскал еду из моей тарелки, а Нана с мечтательным выражением лица раскладывала по тарелкам новую порцию риса из рисоварки. Из всей шумной, развеселой, а главное — довольной компании со своим кислым лицом и нежеланием что-либо делать, в том числе и есть, выделялась только я. Впрочем, ничего нового. Была бы у меня возможность, я бы уже давно захватила свою тарелку и пошла бы кушать в комнату. Тихо, спокойно, уютно. Кушаешь не спеша, в относительной тишине. Параллельно, может, еще и своими делами занимаешься. Но внезапно моя жизнь в буквальном смысле перевернулась с ног на голову и о такой роскоши мне придется забыть.       — Тсу-чан, что-то случилось? У тебя ничего не болит? — единственный в этой сумбурной компании, которая будет только пополняться, кто будет обо мне хоть как-то иногда волноваться, так это Нана. Странная женщина, у которой, кажется, перед глазами если вся жизнь пролетит, то в картинках будут только столовые приборы, Емицу и маленькая Тсуна. Тсуна выросла. Тсуна самостоятельная девочка, да? Поэтому Нана, конечно же, уже и не так сильно следит за всем. (Боже, что я за бред несу? Понятия не имею, о чем думает эта женщина). На кухне на миг воцарилась тишина. Даже громогласный Ламбо замолчал и перестал дергать подол маминой юбки.       — Да, Тсуна, что-то случилось? — я перевела взгляд на Реборна на руках Бьянки. Тот сидел с поистине довольным лицом, будто он совершил самую большую пакость в своей жизни и, если она свалится мне на голову, то он за это еще и большое денежное вознаграждение получит. Одного только не понимаю. Зачем это садисту нужно столько денег? За всю его жизнь он должен получить достаточное количество денег, чтобы купить себе как минимум еще десять домиков на берегу моря и не думать о том, что деньги на свое содержание у него кончаются. Он что, Мармон под прикрытием?! Чем больше, тем лучше, даже если ты этим пользоваться не будешь? Но такое довольное лицо Аркобалено все же не могло не настораживать. Думать о том, что сегодня приключится с бедной и несчастной мной с каждой секундой хотелось все меньше. Потому что в какой-то момент я просто сведу все свои домыслы в цепочку, что Реборн кокнет меня по дороге и мой труп спрячет в канавке. С него, в принципе, станется, если Тимотео внезапно скажет, что он передумал. Тогда Реборну больше не пришлось бы играть роль моей няньки, он продолжил бы колесить по миру с заказами на убийства, и все были бы довольны. Эта мысль привела меня в еще больший ужас. А что если и вправду интуиция меня обманывает, и угроза идет не только от таинственного нечто, но и в частности от моего репетитора? П — паранойя.       — Да нет, все нормально, — я лениво поковырялась вилкой в тарелке с оставшимися рисинками и пожевала губу. Есть не хотелось. Под насмешливым взглядом Аркобалено это делать не хотелось вдвойне сильнее. Канон был благополучно забыт, поэтому сейчас я никак не могла понять, к чему стоит готовиться, чего ожидать и стоит ли покупать себе место на кладбище. Хотя какое покупать? Денег, в отличие от Реборна, у меня нет. Поэтому максимум, что я, видимо, могу себе позволить, это вырыть себе местечко на краю нашего участка или просто лечь в канавку и лежать, дожидаясь смерти. Перспективы были не радужными. — Кхм, спасибо. Я не голодная.       С кухни я уходила под сопровождение новых криков Ламбо, который наконец-то вспомнил о том, что конфет ему так и не дали. По-хорошему, неплохо было бы отругать его за такое поведение. Может, разочек даже ударить по попе в воспитательных целях. А не то, что обычно делает Нана. Женщина же лишь каждый раз просто продолжает потакать большинству желаний мелкого киллера. Но, к счастью всей большой семейки, у меня не было совершенно никакого желания заниматься сейчас чем-то вроде этого. Я легла на кровать и вперилась взглядом в потолок. Вздохнула. Перевернулась. Уткнулась носом в подушку и устало закричала на выдохе. Не то чтобы это действительно было так необходимо. Просто я так устала от всего происходящего, пусть это длится не так уж и долго пока еще, и я в самом начале этого долбанного пути. Люди, которых я совершенно не знаю, место, которое мне не знакомо, обязанности, которых у меня никогда не было. Это сложно, правда. И я не могу об этом не думать. Я застряла здесь. И, судя по всему, довольно надолго. И уж тем более трагедию всей моей жизни гиперинтуиция не скрашивала. Скорее наоборот. Из-за нее периодически разбаливалась голова.       Удивительно, но в течении как минимум получаса (по крайней мере, столько отмерили мои внутренние часы) никто даже не думал насиловать мой бедный мозг и истязать бренное тело. И либо к этому приложила руку Нана, либо Реборн перед большой аферой просто решил залечь на дно. И честно, в разы спокойнее было бы, будь это первый вариант. От репетитора-садиста можно же ожидать любой подставы. Помассировав виски, я наконец-то перевернулась обратно и снова уставилась в чистый ровный потолок. А что если это все действительно просто паранойя? Может я просто слишком сильно обо всем этом думаю, потому голова и болит? А ощущения о чем-то плохом надуманы из-за слишком близкого сожительства Аркобалено, с которым надо всегда держать ухо востро? И чем больше я об этом думаю, тем больше понимаю, что я в конец запуталась. По сравнению с этим, что Моритат, что Токийский гуль в середине своего повествования кажутся наипростейшими сюжетами, где младенец все по полочкам разложит.       Я закинула руки за голову. В любом случае, не одно из моих размышлений не продвигало меня также и в вопросе, что мне дальше делать. Взрослый Ламбо мягко намекнул мне, что я в буквальном смысле застряла в этом мире. И, судя по тому, что он по мне даже не успел еще соскучиться, ближайшие десять лет я точно здесь проведу. Десять чертовых лет в мире, которому я не принадлежу. Это невозможно. Это просто не-воз-мож-но. Так не бывает. Хотя если так подумать, не бывает и самих случаев попаданчества в другие миры. Хотя точно ведь знать мы не можем? Может быть, люди попросту не возвращались обратно, поэтому некому было об этом поведать. Или их просто упекали в психиатрическую больницу. И тем не менее, даже если мне уже сказали, что все предрешено, почему нельзя все равно пытаться? Или значит ли это то, что все мои попытки вернуться обратно обернуться провалом? Чертова базука десятилетия лишь прибавила ненужных мыслей, от которых голова начинала пухнуть все сильнее. Так что тогда будет правильнее: сидеть и не рыпаться или пытаться? Когда ты знаешь о том будущем, что тебя ждет, это прибавляет много, очень много, ненужных мыслей. Ты начинаешь думать о том, что тебе надо сделать, чтобы оно таким и оставалось. Но если все линейно, не значит ли это то, что мне нужно отбросить все лишние мысли и просто продолжать жить? В конце концов я все равно приду к тому, что должно быть. А может, мне все же начать об этом думать и пытаться вернуться обратно? Может, тогда, даже если и не через десять лет, но я все-таки вернусь домой? На протяжении всего этого времени учиться на прошлых ошибках. И тогда, перешагнув рубеж, я окажусь наконец-то дома. Но… десять лет все же довольной большой срок. Смогу ли я думать о своем доме, действительно как о доме, а не как о расплывчатых воспоминаниях? Не прикиплю ли я всей душой к людям, которые окружили меня здесь? Я недовольно вздохнула. Эти мысли сводят меня с ума. Они буквально заставляют мой мозг кипеть так сильно, что из ушей скоро повалит пар. Чем больше я думаю, тем меньше понимаю, что мне делать и чего ожидать.       — Умри! — мне кажется, или за последнее время эту фразу я стала слышать чаще, чем слово «привет»? Снизу послышался грохот, от которого я уже по привычке дернулась. На самом деле такая привычка у меня появилась даже не здесь. Она выработалась у меня с того времени, как моя младшая сестра научилась ходить. Хочешь не хочешь, а на любой резкий звук реагировать будешь только так. Потому что обычно это могут быть всего две вещи: опасность для жизни мелкой и опасность для твоей жизни. Так несколько раз, будучи в вакуумных наушниках, я пропустила грохот, когда сестра спустила с подоконника сетку с пластмассовыми шариками, а потом пришла ко мне в комнату и начала швырять в меня. Жестокий ребенок. Тогда еще и слова были: «я хочу, чтобы тебе было больно» — с довольной мордой. А это только в замедленном процессе. С некоторых детей станется и шкаф перевернуть на кого-то. Вопреки всеобщим ожиданиям, дети оказываются иногда гораздо сильнее, чем мы хотели бы думать. И тем не менее, относительно спокойному времяпровождению в моей комнате, которое прерывалось, между прочим, только моими нерадостными мыслями, пришел конец.       — Бьянки-тюа-а-а-ан, — послышался мученический вздох. Я встала, как вкопанная, не дойдя до лестницы. Вдох. Выдох. Вдо-о-о-ох, вы-ы-ы-ыдох. Я все чертово утро думала, что за напасть меня поджидает сегодняшним днем. Гадала, строила теории, выбирала место, куда положат мое тело после смерти. Все лишь потому, что канон опять сделал сдвиг куда-то влево, кажется, вообще-то, по моей вине. И все оказалось гораздо менее прозаично. Этим чем-то жутким и мерзким, как полуразложившиеся трупы, оказался никто иной, как наш будущий школьный врач, а по совместительству киллер, который отказался от места в Варии, Шамал собственной персоной! А я всего лишь умудрилась не заболеть черепной болезнью и прохерить момент прихода этого врача-извращенца в манге. Серьезно. Мангу надо было попросту распечатать и ходить с ней даже в туалет, чтобы не дай Бог лишнего шума не навести. А то, кто знает, к чему одно лишь мое неверное движение может привести. Хотя то, что я все-таки девчонка, а не парень, уже говорит о том, что многие моменты манги были попросту перечирканы до дыр на бумаге. На этот счет, к сожалению, инструкций у меня нет вообще никаких. Так что, выкручивайся, девочка, как хочешь, и никого это трогать не будет. Кроме разве что того некто, кто меня сюда отправил. Наверняка, сидит где-то, смотрит на меня через свои приборчики и ржет над тем, как чужестранка пытается освоиться в этом дурдоме. У него хорошее чувство юмора. С меня перманентно нужно только ржать.       — Давненько я никого не убивала на пользу всему миру, — я перегнулась через перила на втором этаже и посмотрела на творившейся внизу кавардак. Ногами на лестнице и головой на полу лежал мужчина в белом, а на его лице гордо сидел шевелящийся фиолетовый торт, который каким-то образом умудрился не потерять свою форму при столкновении с препятствием в виде чьей-то головы. Неподалеку стояла недовольная Бьянки, уперев руки в бока. Непонятно на самом деле, она недовольна тем, что в нашем доме внезапно оказался еще какой-то придурок или что на этого придурка пришлось грохнуть жутко красивый торт? Так. Стоп. Минуточку. С какого черта этот извращенец оказался у нас дома? Нана! У меня появилась к тебе пара десятков вопросов!       — Такая же пацанка. Девчонки и должны быть такими, — мечтательно вздохнул Шамал и одним движением руки скинул со своего лица так и не потерявшего свою форму торт. Стало немного жутко. При том отчего конкретно, нужно было еще задуматься. То ли виноват в этом докторишка, у которого лицо в порядке осталось после встречи с этой бурдой, то ли виноват в этом сам торт, который ведет себя, как живое существо. И если первое можно списать на то, что у мужика опять нашлись лекарства от всех болезней и ранений, то вот второе стоило все же взять на вооружение. Таки надо растрясти Бьянки на обучение ядовитой кухне. Полезное умение. Интересно, кстати, она оценила бы, если бы я ее брата таким образом от себя гонять стала бы? Все-таки Хаято только ручкой помани, и он уже кушает такой торт только потому, что его приготовила дорогая Босс. Прости, Бьянки, но на ком-то тренироваться все равно придется. А у твоего братика как-раз уже желудок к такой еде приспособился. — Теперь ты нравишься мне еще больше! — в следующую же секунду Шамал был отправлен с ноги в полет до ближайшей стены, которая мгновенно пошла трещинами. Я вздохнула. Если эту трещину, аки путь в другой мир как в Доктор Кто, заставят заделывать меня, я не посмотрю на то, что Бьянки так крута. Я ее вмажу в ту же стену и окончательно доломаю эту перегородку. Тебе не придется заделывать щель в стене, если стены не будет!       — Это что за чудик еще такой? — спускаться вниз я как-то не решалась. Воинственно настроенная Бьянки не посмотрит где кто и погребет тебя своими смертельными блюдами вместе с врагом. Человеком больше, человеком меньше, мир этого не заметит. Капля в море ведь, да, Бьянки? Пытающийся стряхнуть пыль с волос мужчина повернул голову в мою сторону и как-то неприятно хмыкнул. Я поморщилась. Еще один оценивающий взгляд я ощутила в полном объеме. Не люблю такое. Хотя Шамал ведь бабник тот еще. Бегает за каждой юбкой. Почти. Если девочка такая страшненькая, как я, по его вкусу (а я не думаю, что кости, обтянутые кожей, глаза на пол-лица и непослушные лохматые волосы приходятся по вкусу таким людям, как этот докторишка), или если юбку носит парень, а сейчас двадцать первый век, так что да, так бывает, то делать он этого уже не будет.       — Доктор Шамал, — рядом на перила приземлился Реборн, появившийся как черт из табакерки. Я еле заметно вздрогнула и снова перевела взгляд. Смотреть на милого маленького ребенка в деловом костюме, пусть и зная, что он твои кишки на люстру намотать может, было гораздо приятнее, чем смотреть на неотесанного мужлана, от которого за километр несло перегаром, и в целом напоминавшего неудачника на свидании, на котором ему снова отказала девушка. Мы с ним не то что не сработаемся, мы с ним о чем-то даже договориться не сможем. Клянусь, я со своей периодической неуклюжестью даже мед. кабинет посещать больше не буду. Я его в реальном мире-то не шибко часто посещала. Русская медицина, она ведь такая. Разбила девочка губу, приходит к медсестре вся в слезах и крови, а та ей только скажет «подожди немного» и уткнется обратно в бумагу. Что уж говорить про все остальное. Болит живот — выпей уголек. Сломал ногу — выпей уголек. Дышать не можешь — выпей уголек. Когда в школах детей запретили еще и таблетками пичкать, так как сейчас развелось очень много аллергиков, «выпей уголек» стало заменяться на «попей чаю». А я бы на месте медсестры предложила бы выходить на улицу, срывать подорожник и использовать во всех случаях именно его. Нет, ну, а что? С такой работой мед. кабинета я его и перестала посещать, даже если умудрялась поскользнуться на лестничной плитке и едва не сломать себе ноги, съезжая вниз так, что по-хорошему сломать ноги я бы должна была. Обходилась раньше без медицинской помощи и сейчас обойдусь. — Я вызвал его из Италии, — Аркобалено внимательно посмотрел на меня. Я отвернулась и вперилась взглядом в Бьянки, что-то промычав в ответ. Какая разница? Италия, Германия, Россия? Хоть Таиланд! Все люди, которых вызывает Реборн обязательно должны быть связаны с мафией в силу того, что в других кругах он попросту не вертится. Это очевидно в принципе. Да и то, что его не убила Ядовитая кухня II уже говорит само за себя. Шамал не просто врач, но и прекрасный киллер, которого стоило бы опасаться, не будь он на нашей стороне (стороне Реборна, если быть точнее, но мне без разницы). — Как видишь, он дамский угодник и любит лезть целоваться, — словить еще один оценивающий взгляд, но на этот раз от своего репетитора, было неприятно. Я напоминала себе просто эксперимент на доработке. А эта маленькая мерзость еще и так фыркнула, будто говорил мне «но тебе это не светит». С одной стороны, неприятно, что как девушку тебя просто не оценивают. Но с другой… Быть неоцененной кем-то вроде Шамала — дар небес. Спасибо, дедушка Джотто, за то, что приложил к этому когда-то руку. Несчастный докторишка снова полез целоваться к Бьянки.       — А он точно врач, а не извращенец? — я насмешливо фыркнула и снова попыталась напрячь мозг, вспоминая пришествие Шамала в каноне. Но, поскольку мангу я читала всего один раз, а аниме пересматривала много больше, вспомнить где конкретно что было представлялось мне маловероятным. Но! Я пыталась, честно. А поскольку все еще и пошло не так, как задумывалось, я понятия не имела, что он здесь забыл. Итак, мы уже выяснили, что его пригласил Реборн. Извилины зашевелились быстрее, однако дальше моя мысль уйти не смогла. Все стопорилось на моменте приглашения треклятого репетитора. Значит Реборну что-то нужно. Что? Я склонила голову набок. В любом случае, даже если его и позвал давний друг, этот докторишка мог и не соглашаться. Ответ пришел в мою голову, когда я уже отчаялась. Что может привлечь внимание киллера-извращенца в другой стране? Конечно же девушки, внешность которых будет совершенно отличающейся от внешности итальянских красавиц. Я помрачнела. — Знаешь, а он неплохо бы смотрелся без головы. И еще без пары лишних конечностей.       — Не будь такой занозой в заднице, Тсуна. Шамал приехал тебя осмотреть. Ты ведь неважно себя чувствовала сегодня с утра? — если бы не направленное мне в висок дуло пистолета, я бы смело ответила «нет, тебе показалось» и свалила бы в туман. К сожалению, реальность жестока. Я сглотнула и, попытавшись придать себе чуть больше смелости, отодвинула от своей головы трансформировавшуюся ящерицу. Я перевела взгляд на часы, висящие на стене. Ну да, действительно. Конечно же Реборн вызвал его именно для этого и ничего более. И конечно же перелет из Италии в Японию, да еще и с доставкой на дом по времени выходит всего лишь на час-полтора. Говорить вслух я это, конечно же, не стала. Угроза прострелить мне голову запросто могла быть воплощена в реальность.       — Вылечи ее, придурок! — новый крик с первого этажа заставил меня вновь обратить все свое внимание на Бьянки, которая с силой впечатала с ноги Шамала в пол. Кажется, там были разбросаны червяки с отравленной кулинарии. Пожалуй, на первый этаж я спускаться хочу еще меньше. Все-таки червяки. А я их, вообще-то, боюсь. Относительно недавно вообще видела, что в моем родном городе девочка поела пирожок с опарышами. Теперь вообще еду есть не хочу. Буду кушать воздух. Но такая забота со стороны старшей Гокудеры все же была в некоторой степени приятной. Хотя пускать к себе Шамала ближе, чем на метр, я не собиралась от слова совсем. Я даже Реборну доверяю больше, чем ему.       — Да у нее всего лишь простуда! — интересно, он это как вообще узнал? По первому впечатлению? Я вроде не настолько болезненно выгляжу, чтобы мне вот так с лету диагноз ставили. Ну ладно, простуда, так простуда. Значит, сама вылечится. Но, похоже, моя новая союзница так не считала. Впечатанного в стену Шамала было не жалко. Хотя с тем, с какой силой его вообще прикладывали обо все поверхности, он уже точно должен был сломать себе что-нибудь. Например, нос. Или хребет. В любом случае, я была бы рада, если бы на пороге моего дома он больше бы не появился.       — Лечи, кому сказала! — Бьянки схватила несопротивляющегося докторишку за шиворот и потащила по лестнице с такой легкостью, что я невольно начала завидовать такой силе, спрятанной в таком хрупком теле. Я посмотрела на Гокудеру. Потом посмотрела на Реборна. Потом снова на Гокудеру. И снова на Реборна. Я хочу сменить себе учителя, можно? Аркобалено, будто услышав мои мысли, долбанул меня по голове молотком-Леоном, да так, что перед глазами звезды появились. И пока я не упала и не успела запротестовать, Шамал выпустил наружу Трайдент-москита. Реборн хмыкнул.       — Шамал не только доктор, но и наемник, известный под именем Трайдент Шамал. Шамал может контролировать москитов, которые несут шестьсот шестьдесят шесть неизлечимых болезней для убийства врагов, — пока меня кусал москит, я задумалась. А потом задумалась еще раз. И еще. Стоп. Неизлечимые болезни, призванные к убийству врагов. Или вытеснению других болезней. Клин клином вышибают. Шамал ведь так работает. Но каким образом в список неизлечимых болезней можно приписать Сакура-кура? И… Стоп. Неизлечимые болезни.       — Но у меня всего лишь простуда, по вашим же словам!!! — к сожалению, меня уже никто не слушал.