Второй шанс для Да... Савады Тсунаеши!

      За исключением того, что теперь утром, днем и вечером я пила исключительно что-то соленое, жизнь можно было бы назвать даже прекрасной. Нет, серьезно. У Реборна после дня лапши появилась какая-то идея фикс, не иначе. Потому что по-другому я не могла объяснить, какого черта вся жидкость, которую я пила, была настолько соленой. Соленым был не только чай, но еще и простая, мать его, вода: домашняя или покупная, в раковине и куллерах. Проблема не обошла и напитки в кафе или даже те, которые покупала и вовсе не я, а кто-то другой, кто передавал потом бутылку мне. Даже дождь и тот был соленым. И в общем, было всего одно место, в которое я не лазала за пробой воды. Но уровень моего отчаяния пока не достиг той отметки, чтобы я пошла набирать воду из унитаза. Так что в какой-то момент я решила, что лучше не пить вообще, и теперь провожала грустным взглядом любую бутылку воды, надеясь, что пламя Дождя в материальном виде все же можно превратить в воду и Такеши научится это делать как можно скорее. Потому что ситуация пока не критическая, но очень-очень грустная. Особенно с учетом того, как сейчас было тепло на улице.       Я не имела ни малейшего понятия, как Реборн это сделал (а я более чем на 100% уверена, что это он, потому что кроме него больше и некому проводить операции таких масштабов), но не оценить его коварства просто не могла. В то время как я предпочитала порой действовать импульсивно и даже в качестве развлечений или мести действовала мгновенно, Реборн, скорее, растягивал удовольствие. Реально будто воду кипятил. Начинал с малого, а потом все хуже и хуже, пока вода в кастрюле не начнет кипеть и потом уже все. Бум-ба-бам и спасает только уборка плиты. В целом, мне только страшнее стало, когда я представила. Потому что сначала меня изводили тем, что ничего не делали, теперь, также внезапно, как тапок на голову в теплый летний день, меня изводят соленой водой (а мог просто попросить меня пить мои слезы), а последнего звена в воображаемой цепочке так и нет. И нет, я не хочу себя накручивать, чтобы по итогу было как в первом звене, когда с работой Реборна я прекрасно справилась и сама. Да, может и мелочно и без особого вреда для здоровья, но нервишки явно не доживут и до моего двадцатилетия. В плане мести мой репетитор все же в некотором плане меня превосходит. Судя по тому, что я пока вижу, да даже по подходу. Не знаю, что будет дальше, но я уже в ужасе от нетерпения. Возможно, Реборн так и с заклятыми врагами поступает. Легкую смерть не дарует. Изведет так, что сами просить об этом будут. Зато живет не просто работая, но работая с садисткой творческой жилкой. Хочу себе такую же.       Нет, честно. За исключением этого и уже привычного дурдома, жизнь была прекрасной. И ее не омрачали ни контрольные, ни дополнительные занятия с Реборном, ни даже открытые уроки, на которые пришли абсолютно все, включая Бьянки и исключая уже по традиции Нану. Я даже была больше ей благодарна за это, нежели обижалась. Потому что под чужим взглядом становилось неприятно и некомфортно. Особенно когда взгляд должен быть от твоей матери, связи с которой не чувствуешь от слова совсем. Не пришла и слава Богу, ибо мне было спокойнее. Наверняка, готовила или убиралась. Что там еще входит в обязанности мамочек-домохозяек? Встречать дите со школы? Ну, этого тоже не было. И снова я скорее благодарна. Не приходилось лишний раз выдавливать лживую улыбку при встрече. В общем, по большому счету наше обоюдное игнорирование продолжалось. Нана работала по дому, а я училась и развлекалась. С учетом того, что в большей степени учеба и Нана ушли для меня на второй план, я была просто в восторге, так как могла уделить внимание более нужным сейчас мне вещам. Когда я еще смогу с Такеши под предводительством Хаято подорвать кабинет химии? Только сейчас. А потом уже все, постепенный вход во взрослую жизнь, в которую ранее я так и не успела войти.       И все чудесно. Кроме физкультуры и взбесившегося физрука, который футбольные мячи руками метает так, будто он сраный Зевс. И далеко, и больно. Земля дрожит. А вместе с ним так шалит и Киоко. Только и успевай уклоняться. По ее виду хрупкого нежного цветочка, взращённого на подоконнике с любовью и заботой, так сразу и не скажешь, что мячи, которые она отбивает своими тонкими ножками, могут оставить вмятину в стене. Или две. Или три. Может больше. Я устала пытаться считать их и уворачиваться от снарядов, несущих смерть. В общем, Киоко точно сестра своего брата. Сомневаться в этом не приходится вот от слова совсем. И просто, какого черта сегодня в школе было так мало народу, что на этой сраной физре девочкам пришлось объединяться с мальчиками, чтобы поиграть в не менее сраный футбол?! Пришло бы народу как обычно, так девочки бы снова занимались своими делами, а мальчики своими. Так нет же. Прогульщики хреновы. Чего, спрашивается, испугались? Контрольной по истории? Уверяю, это не самое страшное, что будет в их обычной школьной жизни. К тому же, лидером школьного страха точно должен быть Хибари Кея собственной персоной. По крайней мере, для учеников этой школы. На второе место я бы поставила Реохея, Такеши и Киоко. По разным причинам. Одна из причин нахождения Киоко в этом списке как раз вмятины в стенах (ну не из картона же они сделаны!), а вторая валяется на земле и громко стонет, будто пытается выбраться из Ада. Первый коронный, второй похоронный, да, Киоко? Хаято было жалко. Его даже никто не отодвинул. Так и продолжил лежать на поле. Того и гляди Киоко и его головой в футбол случайно играть начнет, если не найдет мяча.       — Тсуна! Берегись! — прокричал Такеши и я послушно пригнулась, прикрывая голову. Нет никакого смысла даже пытаться как-то остановить эти летающие через все поле снаряды. Не получится без вреда для своего здоровья. Помимо помирающего Хаято на земле, как минимум, еще одна девочка вывихнула руку, когда упала, а какой-то пацан сломал ногу, пытаясь отбить это. Футбол с Киоко больше был похож не на футбол, а на игру в вышибалы. И справлялись пока все вполне успешно. Ну, в плане, Киоко мастерски выбивала людей из игры, а остальные игроки проявляли чудеса гибкости, верткости и внимания, стараясь не попадать под удары. Реборн, вероятно, был бы счастлив повторить такую тренировку, но уже лично со мной и с большей силой, скоростью и частотой ударов мячей.       Я зажмурила глаза, когда мяч со свистом пролетел надо мной. Вероятно, там, где пролетел мяч, еще недавно была моя голова. Ну да. Головой больше, головой меньше. Правда снова ложиться в больничку или и вовсе прощаться с жизнью в мои планы пока не входило. Так что я просто надеялась, что в следующий раз эта срань полетит не в мою сторону из дружелюбного желания Киоко передать пас хорошей знакомой, и что полетят чужие головы, а не моя. У меня тут нету самореса, а ближайший хиллер скорее с мстительным видом рядом поставит крест. Пора, наверное, начинать рыскать по всем закоулочкам этого мира в поисках волшебных артефактов, которые просто будут помогать мне не сдохнуть раньше времени.       — Не сгоняешь за мячом? — могу только на тот свет и обратно, братан. Ты же понимаешь, что по факту посылаешь меня вернуть Киоко ее орудие убийства? Это же все равно, что нож маньяку вернуть, потому что он жертву зарезать не успел, а нож просто выпал из рук! Пошла за мячом я только потому, что мне действительно будет жаль Хаято, если Киоко за неимением других снарядов возьмется за его голову. А она и так не в порядке. Я предпочитаю лечить, а не добивать. Сказывается долгий стаж игры за хила. Не, там тоже бывало, что я и хилом людей добивала. В целях профилактики. Сражение в самом разгаре, а я, имея в арсенале практически только массовый отхил, выхилю пати, положив только одного ее члена просто потому что нехер столько выделываться и меня бесить. Моя пати иногда резко забывала, что я вполне могу так сделать, успешно доводила меня до ручки, а потом ныла и просила прощения, поправляя корону моей самооценки. В общем, с Хаято я могу вполне поступить так же, если доведет (не в плане убить насмерть, но просто покалечить в профилактических целях, чтобы мозг обратно встал), но пока все было еще в общих пределах нормы этого мира и важнее мне было оставить его живым и, желательно, здоровым.       В любом случае, небольшая прогулка за угол была всяко лучше игры не на жизнь, а на смерть с Киоко-чан. Даже несмотря на то, что ноги уже предательски ныли после того, как несколько раз подряд развивали максимальную скорость для этого тела, чтобы мяч не пробил череп, легкое или что еще он там может пробить. Гулять я любила. Особенно если вместо уроков. Особенно если вместо физ-ры. Особенно если физкультура с Киоко, а у нас игры с мячом. Мои и без того натянутые отношения с физкультурой еще с не так далекого прошлого грозили скоро и вовсе лопнуть. Этот предмет мне не нравится просто за то, что он есть. И за то, как нас учили. Учителям ничего не стоило дать нам задания после зимних каникул в блоке гимнастики едва ли не на шпагат сесть в первый же день. А еще все вне зависимости от роста и комплекции должны были выдавать абсолютно одинаково хорошие результаты на контрольных уроках, даже если ты чисто физически этого не можешь. В какой-то момент я просто перестала ходить на физкультуру просто потому, что уроки больше были похожи на издевательство, чем на что-либо еще. А тут вот получилось так, что физкультура добавила другой неприятный аспект в мою жизнь. Смертоносный. Почему Киоко все еще не входит в школьную команду по футболу (а есть ли она тут вообще?) мне неведомо. Но глядя на ее результаты на уроке, учитель точно должен был бы этим заинтересоваться. К сожалению, учителю было абсолютно параллельно на то, что творилось на его уроке, и он просто периодически втыкал в небо, видимо, считая облака.       Прогулка из этого филиала Ада была как никогда кстати. Гокудеру было жалко оставлять на растерзание метательных навыков Киоко, но, надеюсь, он простит меня за эту маленькую отлучку, из-за которой мне и пришлось его бросить. К тому же для него так или иначе стараюсь. Пусть потерпит. Главное, что не его головой играть будет, а остальное, думаю, переживет. В конце-то концов, взрывы и Ламбо он пережить может, а физкультуру не сможет? Тогда я точно разуверуюсь в способностях к выживанию Хаято. Я споткнулась и чуть не полетела носом вниз, опасно балансируя на носке одной ноги, размахивая руками и пытаясь восстановить равновесие. А что если я просто неправильно рассчитываю возможности тел в этом мире? У меня ж действительно нет никакого подопытного кролика, на котором я могу это проверить. Все приходится изучать в режиме реального мира и на своем окружении. Этот факт довольно прискорбен… Я пока не готова пожертвовать в случае чего ни одним из бойцов своей маленькой армии.       — Ом-м-м-м, — я даже споткнулась еще раз, внезапно услышав это «слово силы». Медитация и мантры это именно то, что и должно происходить на школьных дворах, конечно же. Правда раньше я слышала только «Господи, помоги» и «Дьявол, дай мне сил взамен на девственную кровь», и видела различных фриков, которые мелками чертили пентаграммы зимой на асфальте. Все это происходило чаще перед контрольными по химии и биологии (учителя прямиком из дьявольских подразделений) или перед пробниками, ВКРами и переводными сочинениям. Чем там еще бедных детей в школах обычно пугают? Но никогда я не слышала, чтобы за успех молились с протяжным «ом-м-м-м». Даже если в тот день у бедняги и вовсе должно было быть ЕГЭ. Зато с этим «ом-м-м-м» мой мяч успешно взмыл в небеса, и только тогда я подумала, что неплохо бы и посмотреть на нарушителя почти спокойного денечка.       Нарушителем оказался никто иной как Фуута, которого встретить сегодня я максимально не ожидала. При этом нашелся он в окружении летающих мяча, листьев, лопаты и грабель. И единственное, о чем я думала, смотря на эту картину, так это о том, чтобы бедного мальчика просто не зашибло. На секунду стало страшно. Насколько я вообще свыклась с дичью этого мира, что летающие по какой-то определенной траектории предметы меня совершенно не напрягали, зато здоровье бедных, маленьких и несмышленых детишек очень даже да? Обмельчали мои претензии, конечно.       — Способности Тсуна-не к уклонению от опасных снарядов находятся на 13 месте среди 1149 людей в этой школе, — было несколько обидно, что я не вошла в пятерку топа хотя бы, но это так же было и показателем того, что моей верткости пока определенно хватает для того, чтобы не сдохнуть, но стремиться определенно еще есть к чему. Не то что бы с тренировками Реборна можно долго сидеть на одном месте вообще никак не двигаясь вперед. Хочешь жить — умей вертеться, убегать и упрыгивать. Желательно в бездну. Вот это как-раз про мое обучение. — Способности к уходу от проблем находятся на 5 месте среди 1100 людей в этой школе, — а куда делись ещё сорок девять человек? Их судьба вообще этим умением не наделила? Или у них нет выхода для ухода? Или, того хуже, за этот небольшой промежуток времени они просто умерли и завтра у нас в школе будет оформлена минута молчания? Пожалуй это скорее грустно, ладно. — Тсуна-не так же находится на 10 месте из 50 по этой школе в категории «странные люди», — а почему их стало еще меньше?! При том настолько! Как вообще работает этот чертов рейтинг? И вообще..!       — Эй, я не странная! — фыркнула я, складывая руки на груди. Фуута не отреагировал. Более того, он просто замолк и продолжил смотреть куда-то в небеса. Я тоже перевела туда взгляд, но кроме редких облаков ничего не увидела. Видимо, Фуута разглядывал свою несравненную рейтинговую звезду, которую простые смертные вроде меня разглядеть не могут. Зато в широких глазах мальчишки звездным блеском расцветал космос, который могла видеть даже такая простая смертная как я. Планеты медленно кружили друг вокруг друга, звезды переливались яркими вспышками, и разрастались спиральные галактики. Это было красиво, но… Это заставило меня задуматься. Звезды и рейтинги. Может ли тогда Фуута делать не какой-то общий рейтинг на данный момент по какому-то конкретному критерию, а заглядывать в недалекое (всего лишь завтрашнее) будущее и составлять рейтинг на него? Г о р о с к о п ы. — Хм, а опираясь на знаки зодиака, на каком месте я нахожусь по удаче? — Фуута продолжал молчать. Дотянуться до мяча тоже не выходило. Каждый раз, когда я тянула к нему руки, он улетал с противным свистом. Так что приходилось продолжать ждать, пока Фуута не закончит свои разговоры со звездами. А вероятность, что Киоко таки сыграет в футбол головой Хаято только росла.       — Это… Сложно. Я не понимаю… Знак зодиака Тсуна-не не имеет четкого обозначения и не крепится к чему-то уже существующему… — ого. Даже так. Даже звездный мальчик теперь затрудняется сказать, кто я вообще. Возможно ли, что путаница происходит как-раз из-за того, что мой реальный зодиак не совпадает с зодиаком Тсуны? И интересно, какой из дней рождений мне все же стоит праздновать. Это не было чем-то таким на что мне жизненно-необходимо было получить ответ, да и вряд ли это на что-то повлияло бы, кроме собственного знания, но… Мне просто было интересно. А быть неопределившейся, неопределенной, было просто немного странно. — Зато по твердости намерений Тсуна-не входит в тройку лучших в этом городе! Но ей нужно больше стараться, чтобы занять первые места! Ах, надо записать!       Мяч наконец-то приземлился прямо мне в руки и я присела перед мальчишкой, пока он активно листал на земле страницы своей гигантской книги, кажется пытаясь найти нужные разделы и записать данную звездой информацию. С этой книгой Фуута был больше похож на первоклассника с портфелем. Ну, с теми самыми, которые по габаритам обычно почти такие же, как первоклассник, а по весу на обычный школьный день по пять килограммов плюс-минус. Как он вообще таскает ее под своей курткой? Она ж туда как минимум не помещается? Или это карманы как мешочки и рукава заклинателей в сянься?       — Ты откуда и куда, ребенок? — Фуута фыркнул, продолжая записывать одному ему и рейтинговой звезде известные данные на страницы книги, и совершенно не отвлекаясь. С учетом того, правда, сколько и по каким критериям он составляет рейтинг, а так же каким довольно крупным почерком он пишет, книга уже если не давно, то точно скоро должна была кончиться. А может быть и вовсе не первая. Ему же вообще за эти всякие рейтинги платили, а Фууте надо было куда-то записывать все данные. Значит ли это, что книга не единственная? Существует ли библиотека подобных книг, где она осталась и присматривает ли кто за ней, если Фуута сейчас в Намимори, хотя живет вообще ни в коем разе не тут? Или эта книга стирает старые данные и обновляет на новые? Склеивает разделы, возможно, или соединяет схожие рейтинги? Может вообще добавляет новые страницы и рейтингов просто было пока настолько мало? Чем больше думаю, тем больше вопросов у меня вызывают Фуута и его книга. Голова болеть не начинала, но интерес точно рос. Мне нужны ответы. Срочно.       — Я не ребенок. Я Фуута, — я серьезно кивнула и согласно что-то промычала, понимая, что мальчишке в общем-то все равно на то, что я делаю, так как он вроде все еще занят и пытается записать все данные, ничего не забыв. Понимаю его в этом плане. В голове откладывается почему-то только самая ненужная информация, зато нужная и та, что вроде пригодится, возможно, и в будущем — ну, скорее нет, чем да. Но тут тоже бывают исключения. В общем, лучше записать, чем реально что-то забыть. С учетом того, что Фуута своими рейтингами пользуется довольно часто для дела и просто так, то его действительно лучше не отвлекать. — Ой! Ты же сама Тсуна-не! Ты же не против, что я называю тебя Тсуна-не? Нет?       — Просто Тсуна, — по привычке поправила я, продолжая наблюдать за Фуутой. Мальчик почему-то весь буквально светился, когда смотрел на меня. Он вообще смотрел очень схоже с тем, как обычно смотрит Хаято. Как на кумира и спасителя. Правда если взгляды Хаято часто напрягали, так как никогда не было известно, что на этот раз он решит сделать ради меня, то под взглядом Фууты просто становилось несколько некомфортно. Этот взгляд был полон доверия и слепого детского обожания. Это странно и непривычно. Потому что я чувствовала себя самой обычной среднестатистической школьницей, которая ничем, кроме странной жизни и ее поворотов не отличалась. Я не сделала ничего, чтобы заслужить такой взгляд. И я даже и не думала никогда, что кто-то и когда-то будет смотреть на меня так. Что для кого-то и когда-то я буду если не всем, то очень многим.       — Хорошо, Тсуна-не! — вздохнув, я лишь кивнула, принимая правила игры.       — Как скажешь, ребенок Фуута.       — Эй!       — «Эй» на базаре семечками торгуют! — Фуута насупился, скрывая нос в шарфе и убирая книгу в свой безразмерный карман. Он был довольно милым мальчиком. И явно уставшим и голодным. Об этом говорили его синяки под глазами и урчащий живот. В какой-то момент мне стало так жаль бедняжку, что захотелось его обнять. Только объятия не спасают ни от усталости, ни от голода. Да и не понял бы сейчас Фуута моего порыва. Но вот отвести его домой к Нане, вероятно, все же стоило. Не дело, чтобы дети шатались по улицам и скрывались от проблем этого мира. Мне было все равно, что я сама же свой дом и превращала в дурку и детский сад, но я не могла себе позволить оставлять нуждающихся в присмотре и уходе на улице. Особенно когда это дети, а у меня есть возможности им помочь. Возможно, когда-нибудь мое сострадание сыграет со мной злую шутку. — Так откуда и куда, ребенок Фуута?       — Ну, меня вроде как похитили. А я вроде как сбежал, — Фуута неловко шаркнул ногой по земле, пряча ладони за спиной. Кажется он чувствовал себя виноватым уже просто за то, что рассказывает о своих проблемах и якобы втягивает в них других. Бедные-бедные дети, не знавшие ни любви, ли ласки. Как с ними вообще могли так поступить? И с Фуутой, и с Ламбо, и с И-Пин. Они все очень рано взрослеющие дети, которые просто пытаются подстроиться под их взрослое окружение, пытающиеся быть нужными и незаменимыми, правильными или очень яркими, чтобы их больше не оставляли одних. На глаза наворачивались слезы. Все дети, независимо от того где и как родились, заслуживали любви, заслуживали чувствовать себя нужными и иметь семью.       — Вот он где! — я обернулась, машинально пряча Фууту за свою спину и чувствуя, как его руки нервно вцепляются в край моей футболки. Перед нами выстроились три бугая в полосатых костюмах, и по их взгляду вполне можно было понять, что они уже тоже знатно задолбались бегать по всему городу. Намимори довольно маленький. Но даже в нем искать кого-то, если тебе не оставляют след из хлебных крошек, все равно что иголку в стоге сена. Долго и в основном бессмысленно. А для таких громоздких мужиков, вероятно, еще и тяжеловато. Я вот думаю, это у мафии дресс-код такой что ли? Ну, быть шкафом или иметь шкафочный эскорт? Просто пока что все указывало именно на это. Одни крепкие мужики. Правда все мозги ушли в мускулы в основном, и то напрасно.       — Доброго дня, дамы и господа, — я приветственно склонила голову и махнула рукой. Один из мужиков недовольно рыкнул, но из-за плеча второго пока не высунулся. Они мне не нравились. Не в плане внешности или что-то вроде того. Даже как-таковой опасности от них я не чувствовала. Не для себя во всяком случае. Их опасная сторона была настроена вполне около-дружелюбно на меня, но если они словят Фууту, ничего хорошего его не ждет, даже несмотря на то, что он вроде как довольно ценный объект для них. И это было не просто знание на основе догадок и внимательности, я просто ощущала это буквально на уровне каких-то инстинктов. И это поднималось во мне волной неконтролируемых раздражения и злости. Этот мальчик со мной. И никто не посмеет даже пальцем тронуть этого ребенка. — А что вы тут делаете?       — Где ты здесь дам увидела, уродка?! — я поморщилась от той громкости, с которой это было произнесено, и второй рукой спрятала обратно макушку Фууты, любопытно выглядывающего из-за моего плеча. Два бугая уже собрались двинуться в мою сторону, когда третий взмахом руки остановил их, велев ждать. Что ж, и то хлеб. У меня было немного времени подумать, что нам делать дальше. Одно я знала наверняка. Фууту я им не отдам.       — Синьорина, этот мальчик был с нами. Мы были на экскурсии, когда он решил сбежать. Ребенок ведь. Пытался привлечь к себе внимание. Ну, понимаете? — я посмотрела на мужика, как обычно смотрят на душевнобольных. Они все были настолько взмыленными, что действительно скорее всего прочесали уже весь город в поисках Фууты. Если по их мнению именно так выглядят детские протесты, то он явно держит не только меня, но и всех людей, которым мог бы это сказать, за придурков. К тому же, какие к черту экскурсии в Намимори? На что здесь вообще смотреть и о чем тут рассказывать? Единственное место, куда даже туристов сводить можно, так это на главную торговую улицу, да в парк к сакурам. И кинуть напоследок предупреждение, чтобы не ходили к Средней Намимори. Ну потому что только слепоглухонемой да приезжий будет не в курсе, что главное чудовище города обустроило свое гнездышко именно под этой крышей. Ходит-бродит оно, конечно, везде, но здесь нарваться шансы выше. — Отдай нам мальчика, давай по-хорошему.       — Хм, — я сделала вид, что задумалась, одной рукой удерживая за спиной Фууту, а указательным пальцем второй почесывая подбородок. Мужики замолчали, ожидая моего решение. А я молчала, ожидая озарения и глядела в небо. Красота. Тишина и умиротворение. Еще бы мужиков тут не было и вообще по кайфу. Меня они не сильно напрягали, все же в случае чего я запросто смогу схватить за руку Фууту и помчаться с ним прочь так, что только пятки наши будут сверкать перед очумевшими рожами. Но они напрягали самого Фууту, который беспокойно переминался с ноги на ногу и крепко сжимал мою ладонь. Он был, кажется, настолько в панике, что его ладони были уже мокрыми.       — Давайте лучше по-хорошему, синьорина. Мы предпочитаем не бить женщин, — я фыркнула. Ну да, конечно. Что-то мне подсказывает, что не принимай они меня за обычную гражданскую, коей я почти и являлась, они бы уже давно тут и своими кулаками помахали, и пистолетами. И даже бы постреляли. А так они просто не хотят привлекать излишне много внимания. Оно бы тогда и так полицией грозило, а если бы вскрылось, что они еще и из мафии, то вообще кабзда. Если связываться с кем-то более серьезным, чем с отделениями в Намимори. Те уже давно существуют едва ли не для галочки, чисто только потому, что так положено. На деле же в таком маленьком городке в принципе ничего криминального-то и не происходит. А если происходит, то редко. И то этим занимаются уже совершенно другие люди, которые заботятся о порядке этого города уж точно больше. Исключениями, наверняка, являются бытовые ситуации. И то я не уверена в том, что полиция Намимори вообще этим занимается, а не продолжает просто существовать, забивая болты на подобные случаи. В общем-то прискорбно, но ничего не поделаешь.       — Это угроза? — тот, что стоял в центре, нахмурился, в то время как остальные предвкушающе заулыбались, хищно оскалились и демонстративно покрутили кулаками в воздухе, якобы разминаясь. Это выглядело на самом деле довольно забавно. Три взрослых мужика угрожают подростку и ребенку. На территории Средней Намимори. Глупцы или смертники? Вот в чем вопрос.       — Так что думаешь? Отдашь нам мальчика? — я снова фыркнула. Стоящий посередине сделал несколько шагов вперед. Я сделала столько же назад, отодвигая вместе с собой и Фууту. Право слово, я вот буквально еще пару шагов сделаю и мы уже из-за угла выйдем, где нас наверняка заметит если не кто-то из учителей, то кто-то из наших на площадке. А в самом превосходном варианте Киоко что-то зафутболит в эту сторону. Главное слушать колебания воздуха и вовремя уворачиваться. А так все нормально. Я на территории школы. Здесь, что бы кто ни сделал, а правила всяко будут плясать в мою пользу больше, чем в сторону незнакомого человека, который еще и угрожает ученице этой школы. Т о ч н о.       — Non parlo con gli idioti, — мужики поперхнулись воздухом, а я довольно улыбнулась. Реборн же просил меня чаще стараться блистать своими знаниями итальянского, который все равно надо на ком-то практиковать. Ну вот. Практикую. В случае чего вякну, что фразой ошиблась. И языком. Шарики за ролики заехали, а ролики за шарики и все такое. И вообще, больна я, нездорова. Нуждаюсь в присмотре, а то еще случайно заговорю с кем на татарском, да напугаю прохожих, которые ничего не понимают. Крыша протекает, так бывает. Не серчайте и проваливайте в туман к лошадкам и ежикам за галлюциногенными грибами и Skittles'овой радугой, чтобы вам тоже весело было.       — Ты на кулаки нарываешься, малявка?       — А вы на Дисциплинарный Комитет Средней Намимори? Вы нарушили уже как минимум три правила. За раз. Насколько я помню, за такое можно и смертную казнь схлопотать.       — Что нам может сделать горстка тупых подростков, которые даже не в курсе, с кем свяжутся? Пожалуются мамочке? Или вызовут полицию или учителей, может? Маленькие бездари…       — Камикорос, травоядные.       И с первыми криками и мольбами о помощи я рванула прочь с территории школы. Вот они идиоты, как я и говорила. А себя я считала, в общем-то, достаточно умной девочкой. Поэтому оставаться на месте и ждать, когда взор раздраконенного Хибари падет еще и на меня, так как я и сама прямо сейчас правила нарушала, я уж точно не собиралась. Играть потом в человеческий тетрис было бы крайне утомительно. В обычный день, может, все было бы и не так страшно, но когда Кею и его величайшее преступное детище намеренно оскорбили при этом еще и нарушая правила… В общем, я была очень не уверена в том, что от тех мужиков вообще что-то останется, чтобы они могли хотя бы в спешке покинуть страну. Бедняги, реально ж не подозревали, с кем столкнутся. С самым настоящим хищником, который порвет их как Тузик грелку. А потом еще и спустит свой отряд гиен, которые закончат дело. В таком состоянии реально им под горячую руку лучше не попадаться. Бежать, бежать и снова бежать, даже если ноги откажут.       И я бежала. Даже когда Фуута начал уже задыхаться и постоянно спотыкаться на ровной дороге. Прочь от школы и творящегося там мракобесия. Хаято правда было немного жалко. Как и его голову. Но надеюсь, Киоко будет милосердной и не только пожалеет его, но и мои вещи сложит и либо сама принесет, либо отдаст кому, чтобы принесли. Я все же так в спортивной форме с урока физкультуры и сбежала. Но лучше бы она отдавала сумку не Хаято. Мало ли, что он там еще стащить может! Ничего компроматного там не было, но я бы предпочла, чтобы все вещи остались на месте. И максимум, что ему позволю, так это шумно подышать на сумку. Надо все же хоть как-то поощрять этого извращенца-фетишиста. Как вообще назвать его фетиш?..       Сбавила скорость я только тогда, когда шагнула за калитку нашего дома. Остановилась отдышаться так и вовсе когда закрыла за нами дверь. Фуута сразу же бахнулся на свою пятую точку, скользнув вниз по стене. И мне бы очень хотелось последовать его примеру, но сначала я должна убедиться, что вот теперь уж все точно будет хорошо. Стянув с ног кроссовки и носки я прямо босиком прошлась по дому и, не найдя никого, вновь спустилась к тяжело дышащему Фууте. Я знала, что ни Хибари, ни Дисциплинарный Комитет за нами не побежит. Бежала я от них только для того, чтобы вообще из их поля зрения скрыться. А так-то им до меня вообще никакого дела нет. Да и тех мафиозников мы точно уже больше не увидим. Либо Хибари их реально загрызет до смерти и отправит кости в речку, либо они уедут при первой же возможности, оставив тут объект своего задания. Они выглядели как те, кому своя жизнь дороже какого-то задания. Не уверена правда, что если они и вернутся, то их уже там никто не пришлепнет. Но это совершенно уже меня не касалось.       Касался меня уже сам Фуута. Которого я планировала на первое время всучить в руки Наны, которую я, собственно, и пыталась найти. Она хоть и не обращала на меня преимущественно никакого внимания, только оставляя на меня еду, да прочие вещи, необходимые для существования обычного подростка, но зато вполне себе могла занять и утопить в любви и ласке И-Пин и Ламбо. На первое время хватило бы и этого. А позже я бы и сама Фуутой занялась. Но, видимо, придется помахать моим планам ручкой на прощание. Кажется, Нана ушла гулять, прихватив с собой и мелких. Даже не знаю, я слегка огорчена, что не могу первостепенные задачи по Фууте на нее скинуть, или готова на нее молиться, потому что в доме не было никого, включая Реборна. Лишь я, Фуута и блаженная тишина. И к слову о Реборне. Где он вообще?       — Ты голоден? — сил на шутки про «ребенка Фууту» уже просто даже не было. Язык еле ворочался и легкие все еще горели огнем. И единственное, что я сейчас хотела, так это сесть на кухне, вытянуть вперед ножки и мерно потягивать что-то холодное из молочки через трубочку. Желательно что-то вроде Мажитэли. Той самой, в оранжевой коробке с изображением бокала. Или молоко с ложкой кленового сиропа. Тоже потрясно было бы. Вот на это меня хватило бы. На произнесение лишних слов вслух — уже нет. Не уверена, что и по делу хватило бы, если честно. Все же после пары нудных уроков и физкультуры так рванула на дальние дистанции, которые обычно не бегаю. Устала. Слава Богу, что хоть в этом мире мне не нужен ни гроб, ни скорая, после преодоления таких дистанций. А то раньше надо было бы. Постоянно плохело и появлялось предобморочное состояние. Физкультурница сучка. Видя, что со мной это происходит каждый раз, все равно заставляла столько же бегать и перенапрягаться. Садистка сраная. Точно бы с Реборном подружилась.       — Угу, — Фуута бахнулся на стул на кухне и стал лениво стягивать с себя шарф, даже не пытаясь его развязать. Просто схватил рукой спереди и стал тянуть вниз. Фуута VS шарф. Раунд 1. Я фыркнула, подходя к холодильнику в поисках хоть чего-то съестного. Сама готовить не решалась. Это грозило разносом кухни. А она нам еще нужна. Вроде бы. Мои-то способности просто обычно заключались в малом. Ну, могу пельмени сварить, заварить дошик, и сделать чудо в блендере, что бы туда ни закинула. А с остальным дела были хуже. Настолько, что мне не доверяли ничего ни варить, ни резать, ни сыпать. С последним, кстати, понятно. У меня вечные трабблы с солью. Потому что она постоянно разная: то слишком соленая, то не соленая, то сладкая… И нет, я не путала сахар с солью. Но в остальном, в общем-то, странно, с учетом того, что когда-то моя троюродная сестра умудрилась порезаться, пока резала яблоки на доске, а я их резала вообще на руках. Стоя. Возможно мне запретили что-либо делать по крайней мере с ножами, потому что с ними я больше похоже на маньяка. Но стоило бы это и здесь проверить. — Это были твои друзья?       — Кто? — сначала не поняла я. Фуута многозначительно посмотрел на меня. Я ошалелым взглядом посмотрела на Фууту. Тот подергал бровями и выразительно, на сколько это вообще возможно, попытался изобразить нечто довольно широкое и продолговатое, выходящее откуда-то чуть выше лба. Я почему-то сначала подумала про единорогов. Подумаешь, рога толстые. Может они ели после шести! А потом, когда я поняла, о ком все-таки пытается мне намекнуть Фуута — стало не до смеха. Правда потом я снова засмеялась. Истерически. Дисциплинарный комитет из единорогов. И главный в нем Хибари Понь. Если туда еще и Дино-Селестию впихнуть, тогда точной My Little Pony можно снимать… Господи, как хорошо, что никто не знает, о чем я тут думаю. — А, эти…       — Да, эти.       — Те самые…       — Именно. Те самые. Так что? Друзья?       — Ну, — я неопределенно махнула головой и потянулась за оставленным в холодильнике рисом и миской с мясом, право на обладание которым я буквально вымаливала на коленях у Наны. Какого черта рис не был в рисоварке — вопрос, конечно, интересный, но по большому счету, в общем-то, совершенно бесполезный. Еда есть и ладно. А как, где и почему она лежала, меня вот прямо сейчас в этом убитом состоянии совершенно не парит. Парит и интересует, скорее, почему Фуута подумал, что мы с ними друзьями. По нам же буквально с первого взгляда видно, что дышим друг на друга пламенной любовью. До углей. Вот прям жить друг без друга не можем. — Это были ребята из Дисциплинарного Комитета. Они что-то вроде авторитетной банды в городе. И полиция, и преступность в одном флаконе. Пока не угрожаешь Намимори, а в частности нашей школе, живи да радуйся. Только под горячую руку не попадайся. А у Хибари она часто такая… Ну, горячая.       — Но они ведь пришли спасти тебя, — Фуута забавно склонил голову вбок, жуя кусок мяса. Так он был похож на воробья. Плотоядного, правда, но кто не без греха в наши дни? Такой же с виду наивный, взъерошенный, милашный. И как, спрашивается, такого вообще можно оставить было? — Тот хищник так посмотрел на них, что я подумал, он убьет их сразу на месте! Так на угрозу не-друзьям не реагируют! — я фыркнула. Пожалуй, ему не стоит говорить, что они вполне могли бы быть уже убитыми руками Хибари, а покалечить он может и друзей, и союзников. Во имя Намимори и все такое. Уверена, что если бы на Землю падал метеорит, он бы его остановил. Только потому что угрожает разрушить город. Кея жуткий. Но от его силы, упрямства и убеждений в некоторой степени испытываешь настоящий трепет.       — Они пришли, услышав оскорбления в свой адрес. Хм… Все, что нарушает целостность города, моральные ценности и принципы, впадает в немилость Хибари. А если это еще и оскорбление, нанесенное ему и его организации, так еще и угрожает нарушением городского порядка, то можно прощаться с головой, даже если был на другом конце города. Удивительно, но он действительно это едва ли не чует. Поэтому просто срывается с места и идет карать преступников, — Фуута понятливо кивнул и о чем-то задумался. Я же начала ковыряться вилкой в своей тарелке. Интересно, кто же в итоге Хибари больше: диктатор или защитник? Не могла понять это ни в манге, ни сейчас. Вроде с одной стороны он устанавливает свои порядки, хоть и действует чаще, как преступник, но это действительно помогает урегулировать беспорядки. А избиение нарушителей, чаще обоснованное (хоть я и считаю, что избиение, это не панацея от всех проблем, включая бег по школе, но попробуй скажи что Хибари), чем нет, так или иначе, но он защищает оставшуюся большую ни в чем неповинную часть. Вот уж действительно и полиция, и преступник сразу. Где же именно тогда проходит эта тонкая грань?       — Но их работа не мешает же вам дружить.       — Я не уверена, что они там и между собой все дружат. Ну, исключая самого Хибари и Кусакабэ, его зама. Ну, знаешь, у организации свои цели и стремления. Они иногда чаще единый организм напоминают. И они живут сами как-то обособленно. Варятся, в общем-то, в этих своих стремлениях и установленных правилах. Если бы кому-то не нравилось, уже ушли бы. Но, в общем-таки, самое частое взаимодействие у них скорее друг с другом, в то время как остальное больше наблюдения за объектами. Работа, работа, работа. И махач, в случае Хибари. Только дай ему повод кого-то откамикоросить. Так что нет. Мы не друзья. Хотя Хибари, вроде как, мой потенциальный Хранитель Облака. Но я тут вообще ни в чем не уверена. Особенно в том, что он меня не убьет, как узнает.       — А должен? Тсуна-не, ты же, вроде бы, не нарушаешь порядки?       — Прямо сегодня я оказалась с ребенком на территории школы в компании подозрительных личностей, так еще и сбежала с урока. Вот тебе уже и нарушения. Поверь, я точно не первая в списке Хибари на доверенных личностей, несмотря на то, что он вроде как, так или иначе, признает меня и даже зовет в Дисциплинарный Комитет.       — Почему не пойдешь?       — Мое мнение таково, что Дисциплинарный Комитет в первую очередь должен состоять из тех людей, которые преимущественно соблюдают установленные порядки. А я, хоть и люблю не выбиваться из порядка, все равно слишком часто из него выпадаю. Получить тонфа по ребрам, попадаясь Хибари на глаза лишний раз, мне не хочется.       Фуута кивнул и продолжил жевать завтрак, обед или что оно там сейчас вообще по времени? Неважно, в общем. Было тихо, спокойно, уютно. С Фуутой вообще было как-то тепло. Несмотря на то, что он был значительно младше меня, я не испытывала никакого дискомфорта в общении с ним. Хотя я уж точно из тех, для кого возраст, это только цифра в паспорте. Сразу вспомнилось, как когда я была первоклашкой и впервые увидела одиннадцатиклассников, вышедших когда-то из началки под покровительством уже нашей классной, они казались мне такими взрослыми. Они выглядели как люди, которые точно знают, чего они хотят. А потом у меня пошли переводы в группах по танцам. Там самых старательных и обещающих не уходить в скором временем переводили и на две и три группы выше иногда. И я чаще начала общаться с людьми старше на два-три года. А в лагерях и вовсе были уже те, кто и в школе не учился или выпускаться собирался. Поэтому из-за такой разновозрастной компании мною вообще было забыто понятие возраста. Все классы казались одинаковыми, весь возраст сведен к одной мутной цифре. И уже как-то не думалось о каких-то там одиннадцатиклассниках, к которым, по факту, твои друзья приближались. Я не думала о них, как о одиннадцатиклассниках. Я вообще не думала о них в рамках класса и возраста.       Тем забавнее было, когда мы в одиннадцатом приперлись с ободками и очками-елочками перед новым годом в школу, и сидели так на всех уроках, даже у самых привередливых и консервативных учителей. Мы взрослые, стильные и независимые. И никто бы не посмел испортить нам предпраздничное настроение.       Но контраст между нами-одиннадцатиклассниками и одиннадцатиклассниками, которых я видела десять лет назад, был. Но все, что меньше десяти лет назад, почему-то мною за одиннадцатиклассников не считалось. Вообще все цифры для меня за школу стали какими-то мутными. Возраст, классы, года. Все это не имело для меня никакого смысла. Мелькало просто осознанием, что человек младше и старше меня, но на сколько, мне было уже, в общем-то, плевать. И даже если человек был старше меня лет эдак на семь, это совсем не мешало мне общаться с ним, как с хорошим приятелем. И не мешало им же общаться со мной, как с хорошей подругой. Главное, что общаемся и нам комфортно, а все остальное вне рамок моей стабильности и моего мировоззрения — мною обычно не рассматривается. Вот с Фуутой было комфортно. И я уже точно знала, что общаться с ним буду так же часто, как с тем же Хаято или Такеши. Просто потому, что хочу.       — Тсуна-не, у меня остался вопрос.       — Да, ребенок Фуута? — Фуута задумчиво почесал подбородок, затем затылок, попытался что-то проговорить одним губами, а потом с максимально серьезным видом спросил:       — Что значит откамикос... корос… откамикоросить? — я весело засмеялась, хватаясь за живот. Этот ребенок со всего моего рассказа задался всего одним вопросом, при том касающимся лишь непонятного ему слова. Это я хорошо рассказываю или просто он такой умный? Главное, чтобы ему мозги тут в доме потом никто случайно не выбил.       — Расскажу как-нибудь в следующий раз.       — В следующий раз?       — Угу. Оставайся. Тебе ведь некуда идти? И следующих разов будет столько, сколько ты захочешь.       Фуута счастливо засмеялся, размазывая слезы радости по щекам и широко улыбаясь. Делать детей счастливыми, оказывается, так просто.