Они никогда не взбунтуются, пока не станут сознательными, а сознательными не станут, пока не взбунтуются. Джордж Оруэлл, "1984".
Фанд проводила старого сержанта долгим взглядом. Оставшись одна, она подошла к столу, взяла бутылку вина и сделала несколько больших глотков прямо из горла. Легче не стало, но по телу разлилось приятное тепло. Фанд села и принялась массировать виски, пытаясь привести мысли в порядок. Меньше всего на свете она ожидала услышать то, что рассказал Барг. Фанд прикусила губу: надо было спросить у него о Фенрире. В следующий миг она обозвала себя дурой. Как может себя чувствовать Фенрир, на протяжении многих лет оплакивавший убитую возлюбленную? Фанд встала и нерешительно направилась к двери. «Я не буду расспрашивать его», - сказала она себе, направляясь в комнате Фенрира. Остановилась под дверью, воровато огляделась и зажмурилась, словно собиралась прыгнуть в ледяную воду. У неё было ощущение, что она поступает неправильно. Поднятая для стука рука замерла. Фанд глубоко вздохнула и уже собралась уходить, но её настиг грубый окрик: - Кто там? Первой её мыслью было сбежать, но она побоялась, что Фенрир выйдет в коридор и обнаружит её. Набрав в грудь побольше воздуха и кое-как приведя в порядок волосы, она осторожно произнесла: - Это я. Ничего не изменилось. Фанд чертыхнулась: если бы он послал её к черту или попросил не беспокоить, было бы намного яснее. А так… Судя по голосу, Фенриру откровенно паршиво. Может, действительно стоит оставить его наедине с сердечными переживаниями и не лезть не в свое дело? - Входи, - голос Фенрира звучал не естественно, но она не могла понять, что именно не так. Фанд поспешно прикрыла за собой дверь. Взглянув на оборотня, ей стало ясно, в чем дело. Её сердце сжалось от сладко-горькой смеси страха и жалости к нему. Фенрир был бледен, его взгляд был затравленным, он тяжело дышал. Она медленно подошла и робко коснулась его плеча, будто спрашивая разрешения находиться здесь. Фенрир никак не отреагировал, все также глядя перед собой в одну точку. Фанд провела рукой по коротким волосам и грустно улыбнулась. Он давно обрезал волосы, но ей не хватало его непокорной, вьющейся гривы. Она скучала по его чуть искривленной лукавой улыбке и похожему на лай смеху. А сейчас… В таком состоянии она Фенрира не видела, пожалуй, никогда и поначалу растерялась. Это ведь был уже не мальчишка и не юнец. Перед ней сидел совершенно разбитый мужчина с искалеченной судьбой и психикой, Фанд прекрасно отдавала себе в этом отчет. И она не знала, что ему сказать. Она смотрела на него взрослого, а видела того юношу с шальным взглядом. На миг Фанд стало жаль не его, а себя и своих воспоминаний. Прежде, чем она успела взять себя в руки, по щеке скатилась слеза. Поджав губы, она назвала себя эгоисткой. Хорошо, что, поглощенный собственными мыслями Фенрир не заметил. Фанд мягко обняла его, коснувшись губами виска. - Хочешь, я побуду с тобой? – ласково спросила она, удивленная тем, что он не вырвался и не нагрубил ей, как бывало прежде. Фенрир прикрыл глаза, затем неожиданно кивнул. – Расскажешь? – задала она следующий вопрос. Что-то сломалось внутри не знавшего материнской ласки Фенрира. Из его груди вырвалось глухое рыдание. Фанд не наседала, лишь мягко перебирала пряди его волос. Она думала о том, что когда-то её муж совершил роковую ошибку, дав сыну войско. Фенрир ушел на войну, отгородился от всех и теперь одним богам известно, какие еще раны саднят в его сердце. Она не знала, сколько времени прошло. - Ты не один, - как заклинание твердила Фанд. – Я здесь, с тобой. - Не один? – переспросил Фенрир, горько рассмеявшись. – Если ты узнаешь, из-за чего я здесь, ты в ужасе сбежишь от меня. Как от прокаженного. И правильно сделаешь! – в отчаянии воскликнул он. - Не сбегу, - тихо, но твердо ответила Фанд, понимая, что будет не только тяжело, но и больно. Очень больно. Очень далеко он ушел по тропинке безысходности. Никто не видит надежды на его возвращение. Черные глаза Фенрира подозрительно заблестели, из-за чего он стал еще больше похож на безумца. А затем он заговорил. Сбивчиво и непонятно, но Фанд уже знала, о чем пойдет речь. Она слушала и не задавала никаких вопросов. Когда Фенрир завершил свой печальный рассказ, Фанд внимательно взглянула на него, пытаясь понять, какой реакции он от неё ждет. Демонстрировать свое сочувствие ей не хотелось – она как никто знала, каким он может быть гордым. И сколько боли может скрывать за своим щитом. Появление Хельги пробило брешь в этих доспехах, которые он носил годами. И за это Фанд была ей благодарна. - Ты все еще любишь её, - спокойно произнесла она, проведя ладонью по небритой щеке. Фенриру явно не хотелось говорить об этом. Он уже взял себя в руки и, похоже, пожалел о том, что разоткровенничался. - Я это исправлю, - процедил сквозь зубы оборотень. Его руки сжались в кулаки так, что костяшки пальцев побелели. - Если ты собрался казнить её, то это не поможет, - пожав плечами, ответила Фанд. – Ты много лет считал её мертвой, однако она владела твоим сердцем. Фенрир это и сам понимал, оттого еще больше чувствовал себя загнанным в угол. В сердце неприятно кольнуло, когда он осознал, что Фанд действительно считает его способным казнить Хельгу. Он был зол на неё, не мог простить, пытался ненавидеть, но казнь? - Думаешь, я стал таким же, как отец? – прямо спросил Фенрир. - Нет. Твой отец никогда не пытался убить меня, - чуть приподняла брови Фанд. – Но ошибки ты совершаешь те же, в этом вы действительно схожи. - Пойми, я больше не могу так жить, - облизав пересохшие губы, прошептал Фенрир. Сейчас он ничего не чувствовал, кроме опустошенности. – С тех пор, как я здесь… Фанд прикрыла глаза, чтобы скрыть сиявшую в них радость. Её сердце учащенно забилось, когда она услышала эти слова. Еще не все потеряно! - Я знаю, - мягко прервала она. – Но ты и сам знаешь, что смерть не поможет. Ненависть – тоже. - И что же, по-твоему, может мне помочь? – саркастично усмехаясь, поинтересовался Фенрир. –Ты сама видишь: у меня ни на что нет сил. Посмотри, во что я превратился. - Боюсь, тебе придется собирать себя прежнего по крупицам, - игнорируя откровенно издевательский взгляд, ответила Фанд. Она хорошо его знала и понимала: он злится, но жадно запоминает каждое слово. – Если ты хочешь вырваться из этого кошмара… Начать жить другой жизнью. - Какая другая жизнь может быть для такого ублюдка, каким я стал? – зло прошипел Фенрир, попытавшись сбросить её руку с плеча. Но Фанд была готова к его порыву и держала крепко. В черных глазах мелькнуло удивление – обычно она не демонстрировала такой решимости. - Такая, какая у тебя уже была, - все так же ласково ответила она. – Помни: я тебе не враг, я была и остаюсь твоим другом. Сколько бы ошибок ты ни совершил, я тебя люблю и хочу, чтобы ты был счастлив. Фенрир, наконец, разжал пальцы, все еще сжимавшие её руку и решился взглянуть ей в глаза. Он понимал: сейчас Фанд говорит то, что он хочет услышать. Но выражение её лица, печальное и обеспокоенное, сбило его с толку. Хотел бы он чувствовать такую же уверенность. Он покосился на тонкую руку Фанд и выругался, заметив следы от своих пальцев. Потянулся к прикроватной тумбочке, взял какой-то флакон. - Что это? – вдохнув запах незнакомых трав, поинтересовалась Фанд, с подозрением глядя на содержимое флакона. - Я свинья – так понятно? – коротко отозвался Фенрир, взял её руку и принялся мягко втирать мазь. Глаза Фанд расширились от изумления. – Лучше? – спросил он через пару минут. - Я и забыла, что ты… - сквозь слезы улыбнулась сида, не зная, что еще сказать на этот мальчишеский порыв. Фенрир сидел, опустив голову и молчал. - Я тоже, - наконец, хрипло ответил он. Фанд захотелось обнять его и сказать, что у него все получится. Но она почувствовала, что этот жест сейчас будет лишним. Для замкнутого Фенрира это и так слишком, нужно дать ему время побыть одному и все обдумать. Ему предстоял долгий путь, но он был уже взрослым, и Фанд больше не могла быть его проводником. Ей так хотелось привычным жестом взлохматить непослушные черные волосы и сказать, что все будет хорошо. Но она чувствовала, что сейчас не время. Фанд бесшумно встала и направилась к двери. Фенрир не остановил её, не окликнул, из чего она сделала вывод, что более её присутствие здесь действительно не требуется.***
Оставшись один, оборотень закрыл руками пылающее лицо. Он очутился в ситуации, из которой не видел выхода. Фенрир чувствовал себя загнанным в ловушку зверем. Кусая губы, он яростно напомнил себе, что никто за него не решит образовавшиеся у него проблемы. В голове у него пульсировала одна-единственная мысль: все эти годы он оплакивал живую женщину. Поколебавшись, Фенрир встал и вытянул перед собой руки. Уже не дрожат. Он мельком взглянул на собственное отражение в зеркале. На него смотрел мрачный мужчина лет тридцати со злым взглядом и жестокой усмешкой. Фенрир поначалу хотел подняться в Одинокую башню, но в дверях остановился. Он не знал, как пройдет встреча с Хельгой. Фенрир понятия не имел, каким хочет видеть их разговор, но за себя не ручался. Он боялся, что воительница опять начнет провоцировать его и может преуспеть. Он зло выругался: Хельга слишком хорошо его знала. А самообладание никогда не было сильной стороной его характера. Следующие несколько часов он провел, убеждая себя, что сможет не сорваться. Фенрир плеснул себе немного вина. Невольно вспомнил, как прежде напивался, стоило сделать глоток. Теперь жизнь поставила его в такие обстоятельства, что, если он не научится держать себя в руках, ему конец. Значит, он не имеет права не смочь. Залпом осушив бокал, оборотень решительно встал и направился в сторону Одинокой башни. Стоявший на страже Барг встретил его сумрачным взглядом. - Долго ты собирался, высочество, - покачал головой старый сержант. – К госпоже Хельге? От имени воительницы, похожего на лязг оружия, у Фенрира екнуло сердце, а перед глазами вновь возник морок, который он так и не сумел изгнать. - Нет, - медленно покачал он головой. Видеть Хельгу действительно не хотелось. Он понятия не имел, что ей скажет. – Отведи меня к мальчишке. Сержант вздохнул, но не стал ничего говорить. Фенрир достаточно хорошо знал его, чтобы догадываться о том, какие мысли роятся в голове ётуна. Но Фенрир ничего не мог поделать со снедавшим его любопытством. - Условия ты ему устроил как дворянину, - с видимым неудовольствием произнес он, обратив внимание на то, что Одинокая башня теперь выглядит даже уютной. - Я ётун, а не нелюдь, - решительно сверкнул Барг красными глазами. Фенрир плотно сжал губы, понимая, что это первое испытание. Сержант, кажется, сообразил, что сказал лишнее, но не отступил, лишь сильнее сжал алебарду. - Нелюдь? – наконец, повторил Фенрир, овладев собой. – Пусть так, меня называли и похуже. Не дожидаясь ответа, он подошел к двери комнаты, в которую заботливый ётун поместил сына Хельги. Сердце Фенрира учащенно колотилось, он не знал, для чего ему нужно встретиться с мальчишкой, он знал лишь, что это правильно. Шагнув в комнату, оборотень поспешил закрыть за собой дверь – он вовсе не желал, чтобы Барг что-то видел. Мальчишка лежал на кровати, руки его были по-прежнему связаны, хотя обувь сержант с него снял. Услышав шаги Фенрира, Бранд полоснул по нему злым взглядом. - Зачем пришли? – приподнявшись на локтях, вкрадчиво поинтересовался он. Фенрир смотрел на юношу, не скрывая удивления – он вел себя так, будто был здесь хозяином, к которому пришел нежеланный гость. Первой мыслью было напомнить Бранду о том, что он здесь пленник, но оборотень решил этого не делать. Юнец явно с характером, а Фенриру хотелось расположить к себе сына Хельги. Усевшись напротив, он кивнул на нетронутый ужин: - Если ты будешь голодать, то быстро ослабеешь. - Вам-то что за дело? – ощерился Бранд. - Никакого, - покладисто согласился Фенрир, ожидавший такой реакции. – Но если ты помрешь с голоду, думаю, твоя мать расстроится. Тонкие, как у Хельги, губы юноши сжались. Похоже, интуитивно Фенрир выбрал правильную тактику. Бранд попытался сесть, но тут же зашипел от боли. Оборотень встревоженно взглянул на него – он совершенно точно помнил, что не притронулся к мальчишке и пальцем, они фехтовали только на мечах. Двигался же Бранд так, будто… В голову Фенрира закрались нехорошие подозрения. - Раздевайся, - коротко приказал он. Юноша мрачно взглянул на него исподлобья. Выругавшись, Фенрир молча разорвал его рубаху. На теле Бранда живого места не было от ссадин и кровоподтеков. Он не приказывал бить пленников и был уверен в Барге. – Кто? – рыкнул Фенрир. – Кто посмел?! - А что вы так нервничаете? – вырвавшись у него из рук, откликнулся Бранд. – Можно подумать, вы не знали, что ваши люди нас с матерью сюда не пировать везут. - С матерью… - тупо повторил оборотень. Если эти ублюдки что-то сделали с Хельгой, он самолично выпустит им кишки. - Её не тронули, я бы знал, - без труда сообразив, о чем он думает, сказал Бранд. Фенрир не сдержал вздоха облегчения и посмотрел на мальчишку почти с благодарностью. Он даже не стал спрашивать, откуда бы тот узнал, случись что с Хельгой. - Уверен? – не скрывая беспокойства, спросил оборотень. - Конечно, - дернул плечом Бранд. – С ней же сержант был, при нем бы не посмели. Теперь Фенрир взглянул на мальчишку оценивающе, но в то же время с уважением. За годы беспутной юности он не обращал внимания на то, какие люди его окружали. Став командиром войска, он научился разбираться в окружающих. Звериное чутье очень помогало быстро составить первое впечатление. Сейчас оно подсказывало, что Бранд, как и его мать, способен держаться на одной лишь гордости долго. Возможно, именно этим он привык заниматься всю свою жизнь, ведь Фенрир понятия не имеет о том, в каких условиях Хельга воспитывала сына. - Ты давно ел в последний раз? – уже значительно мягче спросил он. Бранд неопределенно дернул плечом, что с одинаковой долей вероятности могло означать и ответ, и посыл ко всем демонам. Фенрир подвинул к юноше тарелку с остывшим ужином, игнорируя злой взгляд. Наконец, он нехотя взял ложку и принялся за еду. Фенрир не мешал ему, зная, как важно иногда бывает просто перестать быть голодным. Бранд, казалось, и вовсе перестал замечать его. Густые брови оборотня сошлись на переносице. Он не знал, как реагировать как это игнорирование. Наконец, решил не мешать мальчишке есть и бесшумно вышел, пообещав себе вернуться.